[X]
Уолш по требованию Зелины носился с детьми на заднем дворе («Детям нужно упражняться, Уолш! Футбол, перепачканные грязью ботинки и разбитые коленки! Затраченная энергия равняется уставшим детям, вот и делай выводы!»), в то время как сёстры наслаждались послеобеденным бокалом розового на крыльце. Они сидели рядышком, наблюдали за неугомонной четвёркой (Генри и Монтгомери против Уолша и Эннистон), с азартом гонявшей мяч по траве, и Зелина самозабвенно пересказывала вчерашний разговор с матерью. Та снова жаловалась на поведение младшей дочери. Ничего нового. Реджина слушала сплетни вполуха. Она внимательно наблюдала за Генри, чтобы он ещё больше не навредил уже сломанной руке. Но Генри выглядел довольным жизнью. Он был намного меньше Эннистон и Монтгомери, но на этот раз ребята вели себя сдержанно и не были похожи на коварных проказников, какими их знала Реджина, а Уолш предоставил юному гостю полную свободу действий. Генри мгновенно запал на мужа Зелины. Хватило одного дурацкого фокуса, чтобы он возомнил, будто Уолш сказочный герой из его любимой книги. В кармане пальто завибрировал сотовый, и Реджина, не прекращая поддакивать россказням сестры, вытащила его. Пришло сообщение от Эммы. Она открыла его, пробежалась глазами и не смогла сдержать улыбку. Божечки, Реджина, у тебя потрясная ванна! Спасибо-спасибо-спасибо тебе. Надеюсь, вы с Генри классно проводите время. Не терпится увидеть тебя! Я твоя должница. Слова подкреплялись фотографией, на которой были запечатлены бледные ноги, покрытые мыльной пеной, но Реджина сумела разглядеть остатки синего лака на пальцах Эммы, и — господи — у неё были очень красивые ноги. Реджина легко могла представить, как проводит ладонями по упругим икрам. Нет. Стоп. Не ладонями — языком. Она скользит языком вверх по икрам, касается бёдер. Возможно, Эмме будет щекотно, и тогда она, Реджина, разведёт её шикарные ноги и зароется носом между ними, и — ох — притянет её ещё ближе, а потом… — Реджина, алло, ты в самом деле пялишься в свой телефон, а не на меня? — недовольный голос Зелины вырвал её из потока мыслей. — Я тут до тебя пытаюсь донести, что маман выдала про твой побег с вашего ланча! Реджина, пойманная врасплох за неприличной фантазией, почувствовала, как её лицо вспыхнуло румянцем. Мало того, что в этот момент рядом с ней сидела любопытная сестра, так ещё в нескольких шагах от неё резвились трое детей. Замечательно. — Ну, если бы твой голос меня не раздражал, возможно, я слушала бы внимательнее, — парировала она и с вызовом взглянула на старшую сестру. Зелина фыркнула. — Серьёзно? Ты этим хочешь отбрехаться? Что же тебя так заинтересовало?.. — наклонившись, она с любопытством уставилась в сотовый Реджины. Та попыталась затемнить экран, но подвела медлительность, впрочем, как и всегда, когда дело касалось Зелины, непревзойдённого мастера по части вынюхивания. — Боже мой, — захихикала сестра, вцепившись ей в запястье, и уставилась на фотографию. — Ну, конечно, это женщина. У тебя вечно женщины на уме. — Много ты понимаешь, — спокойно сказала Реджина и, выдернув руку из цепких пальцев Зелины, убрала сотовый обратно в карман. Зелина кивком указала на Генри. — Его мамаша, да? Юная и прекрасная мисс Эмма Свон, — она закатила глаза и сделала большой глоток вина. — Вы уже трахаетесь с ней или что? Реджина расправила плечи. Прямо сейчас она не была готова разговаривать об этом с Зелиной, но понимала, что должна предоставить ей хоть какую-то информацию, если хочет вернуться домой живой. — Мы не занимаемся сексом, — просто ответила она и тоже пригубила вино. Зелина состроила грустную рожицу. — Ну тебя, сестрёнка, — она показала ей язык и плотнее запахнула шарф. — Тогда в чём дело? Ты посмотри на себя. Возишься с её ребёнком, притаскиваешь его на семейный обед. Что прикажешь мне думать, Реджина? Что ты выдающаяся нянька? — Я присматриваю за ним, — рявкнула Реджина. Сестра играла с ней, мастерски нажимала на слабые места, и она это прекрасно понимала, но противиться не могла. — У Эммы работа, а Генри сломал руку, очевидно, им нужна была помощь, и… — она замолчала. Задержалась взглядом на Генри, который восседал на плечах у Уолша, всего лишь секунду, но… — И что?! — поторопила сестра. Реджина пожала плечами. — И то, — повисла пауза, а потом она прошептала, да так тихо, что Зелина едва смогла расслышать её слова из-за визгов Эннистон: — Я предложила им остаться у меня на все выходные. — Скажи, что ты прикалываешься, — проворчала Зелина. Реджина не осмелилась поднять глаза на неё. Растерянно повертела в руке бокал с вином. Почему она позволяет Зелине влиять на свои чувства? Она способна сама решать, кто вправе оставаться в её квартире и когда. — Ради всего святого… — выдохнула Зелина. — Ты не прикалываешься. — Эмме нужно, чтобы о ней иногда заботились! — бросилась оправдываться Реджина. Зелина закатила глаза. — Конечно, конечно. И что? Вы не встречаетесь? — она покачала головой. Распущенные рыжие волосы развевались на лёгком ветру. — Ты просто присматриваешь за пацаном, тусуешься с ним, ага? — одним глотком допив остатки вина, Зелина встала и подошла к столику, чтобы налить себе добавки. — Балуешь его, наверное, и готовишь для них ужины, — она покачала головой. — Ты такая дура, Реджина. — Я не дура! — Реджина поставила бокал прямо на землю. — Ещё какая, — с нажимом повторила Зелина и нетерпеливо кивнула ей. — Что? Сама не врубаешься? Кого ты пытаешься обдурить? Меня или себя? Не встречаются они, конечно. Реджина скрестила руки на груди. Сердито посмотрела на сестру. — Мы с Эммой не встречаемся. Мы просто подруги, — проговорила она тихо, чем немало удивила Зелину, привыкшую иметь дело с другой Реджиной, которая за словом в карман не лезет и на резкие ремарки не скупится. Эта же Реджина, робкая и осторожная в объяснениях, была ей совершенно незнакома. Зелина приподняла бровь. — Реджина… — смягчилась она. Помолчала, разглядывая лицо сестры, и чуть тише продолжила: — Что происходит? Ты можешь мне всё рассказать. По какой-то причине ты… — она попыталась подобрать правильные слова. — Защищаешь себя. Но почему? И зачем? Ты очарована Эммой. Любой подтвердит. У нас всех есть глаза. — Я не очарована, — парировала Реджина упрямо, но сама слышала, что это неправда. — Не переживай, — Зелина села на скамейку, придвинулась вплотную и одной рукой обняла сестру за плечи. — Насколько я слышала, она тоже очарована тобой, из чего следует, что дальше всё должно быть на мази. Реджина проворчала что-то неразборчивое, покачала головой и уставилась на лужайку. Она не знала, что ответить Зелине. Да, Эмма казалась ей привлекательной, и она не отказалась бы её «трахнуть», как выразилась красноречивая сестрёнка, но к любви это не имеет никакого отношения. Здесь что-то совершенно другое. И потом, это Реджина знала наверняка, Эмма не очарована ею. У Зелины недостоверная информация. Кто ей наболтал такие глупости? «Кто-кто? Мэриан, конечно». Реджина шумно вздохнула. Зелина убрала руку и посмотрела на Реджину. — Что? Даже не будешь спорить со мной? И в чём веселье? — она театрально вздохнула и поставила бокал на землю. — Реджина, ради всего святого. Разве не понимаешь, к чему я клоню? Реджина покачала головой. — Не понимаю. — Вы встречаетесь во всех смыслах этого слова! — Зелина ещё раз кивнула на Генри. Реджина снова сложила руки на груди. Что-то в поведении Зелины всегда раздраконивало её внутреннего ребёнка, капризного и непонятливого. — Мы не встречаемся. Я могу проводить время с ней и Генри без обязательств. Так даже лучше, — по крайней мере именно это она пыталась внушить себе, а Зелина, как и Зелина, совсем ей не помогала. Так действительно лучше. Логично же. «Но почему чувствуется иначе?» Казалось, ещё немного, и Зелина начнёт рвать на себе волосы. — Боже ты мой, только не говори, что защищаешь своё сердце? — вопрос был риторический, и Зелина не ждала ответа. — Ты уже распахнула сердце настежь, сестрёнка. Ты делаешь всё, чтобы привязаться к мамочке и сыночку… — она замолчала, дав последним словам повиснуть в воздухе. Реджина смотрела на старшую сестру, не зная, что ответить. Конечно, она привязалась, что было видно невооружённым глазом. Но привязалась самую малость. Если по какой-то причине они исчезнут из её жизни, на ней это совсем не скажется. Она переживёт. Генри — чудесный малыш, они прекрасно ладят, а Эмма… в мире не хватит слов, чтобы описать её. Эмма была антискучной. Она весёлая, непредсказуемая и разная. Она бросала Реджине вызов и побуждала трахнуть её прямо на кухонной стойке. — Я… — голос предательски дрогнул. — Не привязываюсь. Зелина закатила глаза с таким видом, как если бы спрашивала: «Серьёзно?» — Ты уже привязана, — бросила она и, отвернувшись, скользнула глазами по четвёрке на лужайке. — В общем-то пофигу, просто мне кажется, что из-за своего поведения ты упускаешь много хорошего. Так и быть, Реджина собиралась проглотить наживку. — Хорошего, — она в замешательстве посмотрела на сестру. — Что ты имеешь в виду? Зелина захихикала. — Ну, например, сногсшибательный, головокружительный, космический, потрясный, дикий секс, Реджина! — с жаром прошептала она. — Секс… — она должна была догадаться. Кто о чём, а Зелина всё о своём. И хотя её слова, вероятно, не были лишены здравого смысла (Реджина не занимается сексом, более того, у неё давно не было секса, за что тоже надо благодарить Мал), секс только бы всё усложнил ещё больше. Да, она непростительно много представляла Эмму в компрометирующих позах и одетую по минимуму, но это естественно. Она — женщина, у неё есть потребности, а Эмма, в свою очередь, весьма привлекательна, поэтому в её фантазиях нет ничего зазорного. Зелина скривилась, но промолчала. — Секс всё усложняет, — глубоко вздохнула Реджина. — Понимаешь? Я вот не сомневаюсь, что у нас был бы умопомрачительный секс, — она осеклась, представив обнажённые ноги Эммы, — но игра не стоит свеч. Сейчас мы подруги, у меня есть особенные привилегии, но я не рискую их потерять… — нежно посмотрев на Генри, она напомнила себе, почему не занимается сексом с Эммой. Генри очень много для неё значит, но Эмма значит ничуть не меньше, и она просто не может потерять кого-то из них. — Секс всё меняет, повышает ставки. Он влияет на отношения. Зелина покачала головой. Некоторое время она молчала и не сводила взгляда с Монтгомери, который, ловко маневрируя, обошёл Генри и забил гол отцу. Наконец сестра тихо вздохнула. — Всё может измениться, Реджина, но к лучшему, — прошептала она, слегка повернув голову в её сторону. Реджина зябко поёжилась. Промолчала. — Серьёзно, сис, — продолжила Зелина, и в голосе её слышалась искренность, чего за ней обычно не водилось. — Ты всё-таки дурашка. У тебя перед носом твоё долго и счастливо, но ты слишком упёртая, чтобы протянуть руку и забрать причитающееся. — Упёртость здесь ни при чём, — Реджина убрала выбившуюся прядь волос за ухо. Зелина, отзеркалив её позу, придвинулась ещё ближе. Она всё ещё держалась дружелюбно, ничего общего с привычной дерзостью, что лишь подчёркивало серьёзность разговора. — Ты всегда боялась рисковать, сис, отчего мне, честно говоря, тошно, — при последних словах её глаза озорно блеснули, и Реджина фыркнула. — Думаешь, у меня был бы сейчас Уолш и наши дорогие, талантливые детишки, если бы я побоялась вцепиться в маячившее на горизонте долго и счастливо? Нет! — она снова указала на свою семью со свойственными ей одной пафосом и драматизмом. — Когда мы с Уолшем познакомились, он встречался с паинькой Глиндой. Реджина ответила сестре растерянным взглядом. Этого она не знала. — Но я знала, что хочу его, — Зелина слабо улыбнулась. — Вот почему я пошла и просто забрала его себе. Зато теперь у нас есть идеальная история любви и двое очаровательных детишек, которые в будущем станут доктором-адвокатом и сокровищем Голливуда, а всё почему? Потому что я не побоялась взять желаемое. Реджина подавила рвущийся из груди смешок. — Ты правда считаешь, что Эннистон станет и доктором и адвокатом? Зелина нахмурилась. — Моя славная доченька далеко пойдёт. Ты подожди и сама увидишь. Реджина усмехнулась. Покачала головой. — Хорошо, а что же Монтгомери? — Он не такой умняш. Будет актёром, — уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке. — Как бы там ни было, не переводи стрелки, сестрёнка, и не дури. Твоё долго и счастливо совсем рядом! — она снова кивнула на Генри, который смиренно ждал, пока Уолш поможет ему с мячом. Перехватив взгляд Реджины, он радостно помахал ей здоровой рукой. На один короткий момент Реджине показалось, что не Уолш учит Генри пинать мяч, а Эмма. И с ними были другие дети, не Монтгомери и Эннистон, это были их совместные дети, а она, Реджина, наблюдала за ними с крыльца. Прямо как сейчас. Преисполненная любви, смотрела на свою семью и, господи, как же страстно ей этого хотелось. Так страстно, что когда на неё обрушилась реальность, Реджина всё никак не могла понять, почему сразу не сделала так, как советовала ей сестра, и просто не взяла причитающееся.[X]
Не успели они переступить порог квартиры, как Генри тут же забрался на диван смотреть мультфильмы, но почти сразу вырубился. Реджина, разобрав покупки, отправилась в гостевую спальню. Эмма растянулась на кровати во весь рост, опёршись на локти, а перед ней лежала раскрытая книга сказок. Реджина скользнула глазами по небрежно брошенной на спинку стула одежде, по смятым простыням, на мгновение — всего лишь на мгновение — задержалась на обнажённых ногах, которые удачно подчёркивали коротенькие шорты, а потом постучала костяшками по дверному косяку. — Мы дома, — сообщила она. Эмма удивлённо посмотрела на неё. Кажется, она с головой ушла в чтение книги, настолько, что не замечала ничего вокруг. Эмма широко улыбнулась, захлопнула книгу и, перекатившись на бок, исподлобья взглянула на Реджину. — Где малой? Реджина переступила порог комнаты. — Спит на диване. Дети Зелины утомили его. — Вот как, — Эмма коротко улыбнулась. Похлопала ладонью рядом с собой, предлагая Реджине присоединиться. — Садись. Реджина медлила, не зная, как реагировать на происходящее, но желание присоединиться пересилило всё остальное, и она подчинилась. Тихо подошла, скинула каблуки и осторожно опустилась на самый краешек. Она не рискнула садиться совсем рядом, но всё равно не смогла позволить себе расслабиться, потому что даже на расстоянии ощущала исходивший от тела Эммы жар. Эмма протянула руку и осторожно провела пальцем по её ноге. — Весело было? — Да, — Реджина улыбнулась Эмме, которая была просто непозволительно прекрасна, и ей стоило немалых усилий держать себя в руках. Господи, как же она хотела заправить выбившиеся пряди волос за уши. — Мы купили тебе медвежьи когти. Слышала, ты их любишь. — Да ладно! — лицо Эммы озарила широкая улыбка. — Очень люблю! Спасибо. Реджина кивнула и довольная собой немного расслабилась. — Я купила всё необходимое для ужина. И для десерта. Думаю, ты заслужила угощение. Улыбка Эммы стала ещё шире, её зелёные глаза светились от счастья. — Ты вообще настоящая? Спасибо! — она сладко потянулась и села, каким-то непостижимым образом оказавшись совсем близко к ней. Реджина отчётливо почувствовала это — кожу стало покалывать от близости. — Без шуток, я сегодня… как в раю. Твоя ванна… Господи! — она со стоном закрыла глаза. — По-моему, я годами так не расслаблялась. — Значит, время пришло, — заключила Реджина. Она хотела отвести взгляд, когда Эмма открыла глаза и посмотрела на неё, но почему-то не смогла. Тупо пялилась в зелёные глаза, задаваясь вопросом, как другой человек может быть настолько прекрасен. Эмма тоже не спешила отводить взгляд. — Итак, — она сглотнула. — Ты правда столько всего делаешь в эти выходные, для меня и Генри, и это просто… круто… — она с придыханием рассмеялась, а глаза её по-прежнему светились счастьем. — Просто… Я не могу… — ей явно было сложно подобрать слова. — Всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. Реджина почувствовала смущённый румянец, заливающий щёки, и стыдливо опустила голову. — Едва ли это так, — она принялась выводить пальцами незатейливый узор на покрывале, а через несколько мгновений Эмма накрыла их своими. Реджина смотрела на их руки, поражённая контрастом, как и много раз до этого, а потом нерешительно подняла глаза. Эмма смотрела на неё с любопытством. — Слушай, — хрипло прошептала она и облизнула пересохшие губы. — Я серьёзно, Реджина, ты… охренеть какая потрясающая. Реджина покраснела ещё сильнее и ничего не могла с этим поделать. Что, чёрт возьми, в Эмме такого особенного? Почему она так влияет на неё? Обычно Реджина мастерски контролировала себя, даже в окружении поклонников и красивых женщин. По пальцам одной руки можно пересчитать тех, кто мог поймать её врасплох, а ещё Реджина была уверена, что никто не может читать её с той же лёгкостью, с какой это проделывает Эмма. — Я просто… помогаю. Я хочу помочь тебе. Эмма рассеянно провела пальцем по её руке. — И ты помогаешь, это даже не обсуждается. Готова поспорить, у Генри сегодня был просто замечательный день, — она нежно улыбнулась. Её щёки тоже вспыхнули румянцем. — Я всё понимаю, но… Мне бы хотелось провести с тобой побольше времени. — Мне тоже, — слова слетели с её губ прежде, чем она успела остановить себя. Возможно, она и не стала бы этого делать, даже если бы могла, ведь улыбка на лице Эммы была такой искренней и сердечной, что это того стоило. — Что ж, — Эмма продолжала круговыми движениями поглаживать ладонь и запястье, и Реджине становилось всё сложнее и сложнее сохранять здравый рассудок. Кожу покалывало, дыхание перехватывало, а тело бросало в жар. — У Генри скоро день рождения. Последние слова привлекли внимание Реджины. — Правда? — выдохнула она. У Генри день рождения. Она должна спросить, какой подарок он хочет, чтобы вовремя приобрести, и ещё, наверное, стоило бы предложить помощь с подготовкой, ведь столько всего нужно сделать. Эмма кивнула и промычала в знак согласия. — Вообще-то, в субботу намечается вечеринка. В домике Дэвида и Мэри-Маргарет. Если ты придёшь, это будет очень много значить для меня и Генри, — добавила она, пробегаясь пальцами по локтю Реджины. — Я бы пригласила тебя раньше, но сомневалась, что это… — она громко сглотнула. — Круто. Ты же понимаешь, со всем происходящим… Реджина тоже кивнула. Она неотрывно следила за пальцами Эммы. — Я с радостью приду. — Отлично, — Эмма лучезарно улыбнулась. — Я попросила Мулан привести Мэриан и Роланда. Ты не будешь чувствовать себя одинокой. На самом деле там будет полно народа, надеюсь, ты не возражаешь. — Нет, — Реджина почувствовала, как сердце бешено заколотилось. — Тебе придётся предоставить мне список… желаний. Желаний Генри, — пролепетала она. С каких пор она вообще лепечет? С тех самых, как пальцы Эммы ласкают её предплечье. — Чтобы я могла купить ему подарок. Эмма смахнула свободной рукой прядь с лица Реджины, невесомо коснулась её щеки. — Ты не обязана. Твоего присутствия будет достаточно. Реджина не была уверена, дышит она или уже нет, потому что Эмма оказалась необъяснимо близко. Её пальцы едва касались кожи, но у Реджины было такое ощущение, будто они повсюду. Запах Эммы дразнил её ноздри, а горячее дыхание обжигало. Каким-то образом Эмма с каждой секундой приближалась. Эмма придвигается? Реджина не сводила глаз с её приоткрывшихся губ. — Я так хочу. — Угу… — не стала спорить Эмма, а потом прикрыла глаза, убрала руку со щеки Реджины и опёрлась на матрас. Выдохнула, сморщив нос, и Реджина внезапно ощутила чувство утраты. — Твою мать, мне… Прости, — прошептала Эмма, отодвигаясь, но пальцев с её руки не убрала. Реджина склонила голову. «За что она извиняется?» — сложный вопрос. С Эммой всё очень непредсказуемо, но одно ясно наверняка — она здорово смущена. — За что? — выдохнула Реджина. Она не хотела, чтобы Эмма отодвигалась. Понимала, что это неизбежно, но больше всего на свете хотела запереть дверь, вдавить её в матрас и следующий час изучать каждый сантиметр её кожи. Она отчаянно хотела близости с молодой женщиной, раствориться в ней без остатка и забыть, что причина — почти шестилетняя причина — спит в соседней комнате на диване. Эмма уронила руку себе на колено. — Пространство, — она вскинула голову и встретилась с вопросительным взглядом Реджины. В зелёных глазах читались сомнение и растерянность, и Реджина догадывалась, что те же эмоции отражаются в её собственных глазах. Одна из них должна оставаться сильной. — Мы говорили, что нам нужно пространство, — добавила Эмма, а потом встала с кровати и, приблизившись к прикроватной тумбочке, подхватила мобильный. Реджина знала, что так будет правильно, но от этого переносить отказ — или как ещё это можно назвать, если сама она не сделала ни шага навстречу — было не легче. — Я займусь ужином, — прошептала она и, вскочив, прошла к двери. Эмма что-то промычала в ответ, и Реджина направилась на кухню с очень поганеньким чувством, что их договорённость всё только осложняет. Как такое возможно, что единственно правильное решение в то же самое время кажется абсолютно неверным? Слова Зелины прочно обосновались в её голове. Реджина начала сомневаться в себе. Может, Зелина в чём-то права? Разве кто-то стоит на пути её счастья? Если она действительно думает, что Эмма — богическая, потрясающая, чуткая и прекрасная — может сделать её счастливой, почему не возьмёт быка за рога, как и посоветовала сестра? Реджина посмотрела на Генри, который сладко сопел на диване, обняв плюшевого мишку, и поняла, что уже знает ответ на этот вопрос. «Но ты можешь быть счастливой каждый день», — где-то в глубине сознания прошептал коварный голосочек, до чёртиков похожий на голос её сестры. Реджина прислонилась лбом к шкафчику и выдохнула. Было очень сложно оставаться сильной, ведь мысль о том, что она может быть счастливой каждый день, так и манила. Она хотела сбежать, чтобы защититься, чтобы восстановить своё хвалёное личное пространство, но каким-то образом всё кончилось тем, что Эмма находится в её спальне, а Генри спит на её диване, и всё это кажется ей слишком идеальным, чтобы быть правдой. Реджина принялась готовить ужин в попытке побороть соблазн вернуться в спальню и завалить-таки Эмму на кровать.