Gallium & Yttrium / GaY

ЭММА       — Ма! Ма! Смотри! Акула! Смотри!       Генри, вырвавшись, что есть мочи побежал в сторону детского бассейна, над которым возвышалась огромная пластиковая акула. На нём были шорты, подаренные на последний день рождения, с которого по ощущениям Эммы прошло не несколько недель, а несколько лет, нарукавники с изображениями героев «Холодное сердце» и шлёпанцы. Он неустанно озирался по сторонам в попытке не пропустить ничего интересного.       Внимание Эммы привлекли симпатичные шезлонги чуть в стороне от детского бассейна. Она, полная решимости добраться до них раньше остальных, поспешила туда.       — Парень, давай сюда, надо нанести солнцезащитный крем! — позвала Эмма.       Генри ответил ей широкой улыбкой. За две недели до отпуска он только и делал, что говорил о предстоящих развлечениях в аквапарке, а за пять дней до поездки начал собирать рюкзак. Он пребывал в святой уверенности, что в поездке обойдётся шортами и нарукавниками, поэтому Эмме пришлось примерить на себя роль ответственной взрослой, обеспокоившись предметами первой необходимости, начиная с солнцезащитного крема и одежды. До парка развлечений они добирались целый день, но Генри, заснувший далеко за полночь, всё равно подскочил с кровати ещё до рассвета, чтобы поскорее отправиться в бассейн.       Эмма убедила его, что для начала не помешало бы позавтракать, а сама в это время надувала нарукавники, один из которых плотно облегал талию сына, поэтому прямо сейчас ей кровь из носа надо было застолбить шезлонг, бросить вещи и забраться с ребёнком в воду.       — Мамочка, быстрее! — недовольный Генри послушно остановился перед Эммой, развалившейся на одном из шезлонгов, и швырнул рюкзак на соседний.       Эмма, посмеиваясь, стянула через голову белую футболку и собрала волосы в пучок.       — Придётся потерпеть, пацан, на первом месте солнцезащитный крем, — она нацепила тёмные очки и осмотрелась.       Отдыхали преимущественно семьи с детьми. Часы пробили десять, а в детском бассейне вовсю кипела жизнь, но Эмма не собиралась здесь задерживаться. Она в два счёта объяснит Генри правила поведения на воде. Эмма с тоской покосилась на водные горки и бассейны с подогревом. Хотелось верить, что Генри, по своему обыкновению, будет схватывать всё на лету. Ей не терпелось попробовать некоторые из аттракционов.       — Можно мне мороженое? — попросил Генри, но при этом не сводил взгляда с бассейна, где веселились малыши. Родители пытались научить их плавать, и Эмма всей душой надеялась, что Генри окажется смышленее остальных. Впрочем, это даже не обсуждается. Генри — её сын. Мэри-Маргарет вообще сказала, что вечером первого дня Генри будет плавать как рыба в воде. Реалистично настроенный Дэвид настоял на том, чтобы они взяли с собой летающую тарелку и мячик.       Они собирались провести здесь неделю. Хотелось верить, что к возвращению в Бостон ребёнок действительно научится плавать. По крайней мере, такая цель казалась Эмме очень даже достижимой. Занятия в школе начинались через две недели, а работа в Хиллс — через неделю. У Эммы в голове не укладывалось, что это лето почти закончилось. Ей-то казалось, что всё только начинается… А ещё никак не получалось избавиться от чувства нереальности происходящего. За последние полгода жизнь кардинально изменилась. Сложно осознать, что всё хорошее не просочится песком сквозь пальцы и не исчезнет в небытие, как это всегда происходило с ней.       Иногда появлялась мысль, что она не заслуживает счастья, что она недостаточно хороша, но, слава богам, это происходило всё реже и реже. Эмма попыталась вспомнить, когда думала об этом последний раз, кроме сегодняшнего дня, но не смогла. Чёрт с ними… Да, старые привычки не исчезают без боя, но Эмма начинала понимать, что жизнь может быть очень даже благосклонной. Жизнь — это не только бесконечные попытки существовать и свести концы с концами, это ещё и прекрасная возможность… просто жить. Эмма поверила в счастье и почти поверила, что достойна его не меньше остальных, и всё это за какие-то несколько дней.       — Снова витаешь в облаках?       Эмма не сдержала улыбки, когда её девушка опустила сумку на шезлонг и присела на его краешек.       — Просто наслаждаюсь жизнью, — она подалась вперёд и поцеловала Реджину в губы.       Реджина испустила хриплый смешок и стала рыться в сумке.       — Я принесла солнцезащитный крем. Не хватало ещё, чтобы из-за нашей лени, Генри в первый же день обгорел на солнце, — она улыбнулась, открыла тюбик и, выдавив немного крема, растёрла его между ладонями. — Генри, подойди ко мне.       Генри тут же подбежал к ней, послушно дождался, пока она намажет кремом ему спину.       — Не забудь хорошенько помазать ему нос, — напомнила Эмма. Сердце таяло у неё в груди, когда она наблюдала за взаимодействием самых дорогих людей на всей земле. Было что-то волшебное в том, с какой лёгкостью Реджина и Генри общались на протяжении трёх месяцев. И когда сын заявил, что хочет, чтобы Реджина поехала с ними, Эмма не терзалась сомнениями, а сразу загорелась идеей пригласить её. Не хотела расставаться с Реджиной на неделю, что там, для неё пока что даже два дня разлуки казались немыслимым испытанием. Ей на радость Реджина, не раздумывая, согласилась на предложение Генри. Очаровательный сынишка решил сам поговорить с Реджиной, ссылаясь на то, что поездка в аквапарк — его подарок, значит, и его обязанность раскидываться приглашениями.       Генри показал Эмме язык.       — Ма, ты пойдёшь со мной?       Эмма посмотрела на Реджину. Ответом ей стала ободряющая улыбка.       — Не вопрос, пацан. Давай-ка проверим, удержат ли тебя нарукавники. Может, ты слишком тяжёлый? — она поиграла бровями и, поднявшись, сняла шорты.       Реджина скользнула оценивающим взглядом по подтянутой фигуре в соблазнительном белом бикини. Протянула тюбик.       — Не думай, что пойдёшь плескаться, не воспользовавшись кремом.       Эмма послушно принялась мазать кремом руки и живот.       Вскоре они с Генри были готовы отправиться в бассейн. Реджина приподняла очки и коротко поцеловала её в губы.       — Веселитесь, — прошептала она. Затем откинулась в шезлонге и вытащила из безразмерной сумки книгу. — Я присоединюсь позже. Мне не терпится узнать, чем закончится детектив.       Эмма шутливо ткнула её в бок пальцем.       — Не спеши. Мы никуда не денемся, — пообещала она, а затем взяла Генри за руку и помогла спуститься в бассейн.       Вода была замечательной. В меру прохладной, но не ледяной, а освежающей в жаркий денёк. Генри со свойственными ему храбростью и энергией бросился постигать неизведанное. Он уверенно держался на воде. Эмма хотела задержаться на мелководье, чтобы Генри подготовился, но ребёнок сам устремился туда, где было глубже, и Эмме не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним.       Когда Генри перестал доставать ногами дна, он стал дёргаться и беспорядочно размахивать руками, несмотря на то, что пока держался на плаву. Ухватившись за плечо Эммы, он весело расхохотался, а Эмма не смогла не оглянуться. Реджина не читала свой детектив, нет, она со счастливой улыбкой наблюдала за ними из-под дизайнерских солнцезащитных очков.       — Мамочка, смотри, смотри! — веселился Генри.       — У тебя отлично получается, пацан, — Эмма закусила нижнюю губу в попытке сдержать смех. — Как смотришь на настоящие уроки? Ты ляжешь на живот, а я покажу тебе как правильно двигаться.       Генри нетерпеливо кивнул, и Эмма, подложив ладонь ему под живот, начала учить его плавать. РЕДЖИНА       — Быстро он вырубился, да? — со вздохом спросила Эмма, когда Реджина вышла из комнаты Генри и осторожно прикрыла за собой дверь. Её девушка как раз закончила наводить порядок на кухне после скромного ужина. Дверь на балкон была открыта, и Реджина увидела на круглом столике два бокала и бутылку красного вина. Солнце ещё не зашло, но было прохладно, начинал дуть вечерний ветер.       Реджина в несколько шагов преодолела расстояние до Эммы, прижалась к её спине и уткнулась носом между лопаток.       — У него был насыщенный день, — пробормотала она в мягкий хлопок майки. — Мы одолели всего две страницы «Золушки».       Эмма бросила полотенце на столешницу и со вздохом прильнула к Реджине.       — Поверить не могу, что он научился плавать. Мэри-Маргарет лопнет от гордости, когда увидит фотографии.       Реджина усмехнулась.       — Ты основательно здесь убралась. Чем я тебя заслужила?       — Брось, — прошептала Эмма, поворачивая голову, чтобы прижаться лбом к виску Реджины. — Вы с мелким приготовили мне бургеры. Меньшее, что я могла сделать в ответ, — это навести порядок, пока ты укладываешь Генри спать.       Реджина закрыла глаза и вдохнула, как ей казалось, самый успокаивающий запах в мире. Запах Эммы Свон. Отстранилась.       — Присоединишься ко мне на балконе? — её пальцы задержались на талии Эммы. Если бы около года назад кто-то сказал ей, что в её жизни появится такое чувство, она расхохоталась бы и предложила отвалить.       — Мне нужно немного освежиться, — в зелёных глазах читалось обещание, когда Эмма, попятившись, скрылась в ванной комнате.       Реджина взяла со стойки мобильный, подхватила со спинки дивана лёгкий свитер и вышла на балкон. С соседних доносились приглушённые голоса других отдыхающих. Реджина присела на один из стульев, разлила вино по бокалам и проверила мобильный. Пришло несколько сообщений. Первое от матери. Второе от Мэриан. Подруга прикрепила фотографию Мулан и Роланда, наслаждающихся мороженым в городском парке. Третье прислала Мэри-Маргарет. Просила проследить, чтобы Эмма, намазав сына кремом, не забывала о себе.       Реджина набрала короткий ответ свекрови, а в последние дни она в мыслях называла её только так и никак иначе. Затем ответила матери, подтвердив, что они обязательно поужинают втроём после возвращения в Бостон. Реджина сделала глоточек вина, смакуя горечь, когда пришло сообщение от Зелины. _____       Ты спросила?! _____       Реджина убрала мобильный, решив, что напишет сестре потом. Не стоило, наверное, делиться с ней своими планами и мечтами. Зелина не только поддерживала, что в общем-то очень здорово, но и докапывалась в каждом сообщении, чтобы она не передумала.       Ничего особенного в её планах не было. Решение казалось ей правильным. И она почти не сомневалась, что Эмма согласится, при условии, что сын не будет возражать, а о последнем Реджина вообще не переживала. Они с Генри постоянно вместе. Он даже не удивится. Учителя знали её в лицо, у неё было разрешение забирать ребёнка из школы, и перед Эммой больше не вставал вопрос, с кем оставить сына во время ночных смен. Бывало, что за Генри присматривали подруги, но только в те дни, когда они с Эммой ходили на свидания.       Иногда Реджине начинало казаться, что счастье отберут у неё столь же внезапно, как оно пришло в её жизнь. Что всё это слишком хорошо и не может быть правдой. Что она каким-то непостижимым образом оттолкнёт Эмму. Что между ними возникнет стена, которая окажется Эмме не по зубам, или какая-то другая проблема. Но потом Реджина смотрела на Эмму (а то и на Генри) и понимала, что нет ничего такого, с чем они не смогли бы справиться. Всё было правильно, идеально для них троих, так что дело оставалось за малым. Дождаться подходящего момента и задать вопрос, способный помочь им продвинуться в отношениях.       Эмма со счастливым вздохом плюхнулась напротив неё и потянулась за бокалом. Улыбнулась.       — Какое блаженство! — и сделала большой глоток вина. Ни грамма косметики, волосы были тщательно расчёсаны, а майка и шорты сменились свободной пижамной рубашкой и пушистыми носками. От Реджины не скрылось, что на ней надеты чёрные кружевные трусики. — Отдых с ребёнком в аквапарке может конкретно так утомлять.       Реджина вернула улыбку.       — Особенно с собственным ребёнком. Ты могла бы расслабиться и разрешить Генри плескаться с другими детьми. Мы всё равно в соседнем бассейне.       — Да, — Эмма заметно смутилась. — Но мне хочется побыть с ним. Скоро начнётся школа, настоящая, со всеми вытекающими, и Генри очень быстро растёт. Скоро начнёт ходить на свидания, отправится в колледж и женится, а мне что делать прикажешь? — она улыбалась, но глаза светились искренним беспокойством.       Реджина потянулась и похлопала её по коленке.       — Надеюсь, всё это произойдёт не так быстро, как тебе кажется. И потом, кто знает, возможно, ты обзаведёшься другими детьми, которые будут тебя раздражать, — услышала она собственный голос. Мгновение тёмно-карие глаза внимательно вглядывались в зелёные. Затем Реджина выпрямилась, положила руку себе на колено и задумчиво вздохнула. Раньше они об этом не заговаривали, даже не пытались, но ей всегда казалось, что они с Эммой на одной волне в отношении совместного будущего.       Губы Эммы дрогнули в короткой улыбке.       — Я на это надеюсь. Жизнь хороша только в том случае, если у тебя есть дети, которые раздражают и травмируют.       Реджина покачала головой.       — Не сомневаюсь, что ты именно так и считаешь, дорогая.       Повисла тишина. Реджина размышляла, как бы избежать этого разговора или перевести его в более интересующее русло. Украдкой она взглянула на Эмму, которая любовалась закатом, и снова вздохнула. Было в её девушке что-то невероятно красивое. Уставшее лицо, но такие мягкие и нежные черты… Реджина дорого бы дала, чтобы любоваться Эммой до конца своих дней.       — Так вот чего ты хочешь? — неожиданно спросила Эмма. Вопросительно посмотрела на неё. — Больше детей и всё такое? Потому что… — она нахмурилась. — Мне хочется именно этого.       Реджина потянулась, нащупала руку Эммы и сплела свои пальцы с её.       — Да, дорогая, — прошептала она. — Мне тоже хочется именно этого. С тобой.       Последние слова слетели с губ очень легко, как если бы ей никогда не составляло труда делиться с другими людьми мыслями и эмоциями. Но правда была в том, что они с Эммой очень много работали над собой, чтобы открываться друг перед другом было так же легко, как дышать. Что и говорить, откровенность шла их отношениям на пользу.       Эмма сжала её пальцы.       — Хорошо.       Реджина глубоко вздохнула. Вот он — подходящий момент. В голове звучал голос сестры, призывающий хватать своё долго и счастливо, потому что она не молодеет. Зелина была права. Нет лучшего времени, чем настоящее.       — Вообще-то… — она закусила нижнюю губу и поставила бокал на столик. — Я хотела с тобой поговорить.       Всё-таки они далеко продвинулись. Эмма не стала дёргаться и предполагать самое плохое. Отношения творили самые настоящие чудеса, самооценка Эммы подскочила, она начинала понимать, что именно видела в ней Реджина, и это делало последнюю невероятно счастливой.       — Да? — Эмма поставила бокал и, подобрав ногу под себя, повернулась. — Что случилось?       Реджина немного поёрзала, пытаясь собраться с мыслями, и всё это время Эмма молча наблюдала за ней. Понимала: ей нужно время, чтобы понять, что же именно хочет сказать и подобрать правильные слова.       Реджина кашлянула и посмотрела Эмме в глаза.       — Я подумываю сделать ремонт в квартире. Все эти комнаты, они стоят бесхозные, но Генри всё время останавливается в одной, той самой, где обычно гостят дети Зелины, вот я и подумала, а если… — она сглотнула, осознав, что заговаривается, но Эмма продолжала наблюдать за ней со смесью тревоги и веселья.       — Если? — Эмма накрыла её подрагивающие пальцы своими.       Реджина медленно выдохнула носом.       — Если я сделаю ремонт, как думаешь, Генри обрадуется собственной комнате, с личными вещами и табличкой с именем на двери? — она помолчала. — Её можно обставить по просьбе Генри, мне не сложно, и у него уже есть зубная щётка, кстати, у тебя тоже, и мои ящики забиты его вещами. И я совсем не против… если будет ещё больше… — она поёжилась от нелепой формулировки. — Больше его вещей… в моих ящиках…       Реджина ждала, затаив дыхание, но Эмма не торопилась с ответом. Несколько мгновений она буравила её задумчивым взглядом. Наверняка пыталась понять, что именно на неё только что вывалили, и вроде бы даже преуспела в этом. По крайней мере, по её лицу промелькнула тень озорной улыбки. А потом Эмма рассмеялась. Реджина ответила ей ничего не понимающим взглядом. Эмма продолжала смеяться, не со зла, конечно, её просто что-то здорово развеселило. Она театрально смахнула указательным пальцем несуществующую слезу и выдохнула.       — Закончила? — хмыкнула Реджина.       Глаза Эммы заблестели радостным огнём. Она протянула руку и погладила её по щеке.       — Прости… — прошептала она и соблазнительно облизала губы. — Это твой способ предложить нам съехаться?       Сердце Реджины бешено заколотилось в груди. Она безуспешно пыталась совладать с волнением, совершенно дурацким и ненужным волнением, потому что это всего лишь Эмма.       — Да, — заставила сказать себя Реджина.       Лицо Эммы озарила прекрасная улыбка.       — Тебе не нужно приманивать нас вкусняшками, — Эмма провела большим пальцем по скуле Реджины, ненадолго задержалась на приоткрытых губах. — Можешь спросить прямо.       Реджина снова хмыкнула.       — Ладно. Эмма, вы с Генри переедете ко мне?       — Да, — выдохнула Эмма и, склонившись, нежно поцеловала Реджину в губы. — Надо бы спросить пацана, но что-то мне подсказывает, что его ответом будет категоричное «Да!»       Реджина улыбнулась Эмме в губы и провела ладонями по предплечьям.       — Ещё больше времени с его Реджиной? — прошептала она. — Он точно не откажется.       Эмма немного отстранилась, потёрлась носом о её нос и, откинувшись на спинку стула, снова взяла бокал. Реджина почувствовала, как её накрывает тёплая волна спокойствия, которого не испытывала с той самой минуты, как два дня назад пообещала Зелине поговорить с Эммой. Господи, какой же дурой она была! Знала ведь, что ей не ответят отказом, и всё равно терзалась сомнениями, которые никак не хотели её отпускать. А если Эмма посчитала бы, что она торопит события, а если она сама себе всё придумала?.. Но нет. Эмма и Генри переезжают. Всё чудесно.       Реджина подхватила собственный бокал и сделала большой глоток.       — Может, тебе удастся сократить рабочие часы, — предложила она, переполненная счастьем, готовым вот-вот выплеснуться. — В баре или агентстве. Не в Хиллс.       — Только не в Хиллс, — с улыбкой отозвалась Эмма. — Но я хочу оплачивать свою часть расходов. Ровно половину, Реджина, и это не обсуждается.       — В мыслях не было отговаривать тебя, — заверила Реджина, хотя с удовольствием платила бы по всем счетам, если бы знала, что Эмма не будет против такого расклада. Но она понимала, что Эмма не согласится, и просто хотела, чтобы та брала больше выходных, чтобы они могли отдыхать вместе.       Эмма пригубила вино.       — Знаешь, — поставив бокал на бедро, она снова откинулась назад. — Я пошла работать в бар только ради этого отпуска, — она нахмурилась. — И как бы… деньги там платят неплохие, но, возможно, мне лучше уволиться, чтобы проводить выходные с ребёнком и с тобой.       Реджина приподняла бровь.       — Уйти из бара? Серьёзно? Тебе же там нравится.       Эмма облизала губы.       — Да, но… выходные бесценны. Понимаешь? И после переезда… с финансами всё равно станет получше.       Реджина поставила бокал на столик, затем взяла Эммин, тоже отставила в сторону и обхватила её руку своими. Было невооружённым глазом видно, что перспектива попрощаться с баром расстраивала Эмму, но в то же самое время было очевидно, что она много размышляла на этот счёт. Поездка в аквапарк оплачена — что примечательно — без помощи Реджины, хотя она предлагала, но в итоге, получив радушное приглашение Генри, заплатила только за себя.       — Лично я совершенно не буду возражать, если ты будешь вести активный образ жизни в выходные, — Реджина притянула Эмму к себе. — Но решать тебе. Мы со всем справимся.       — Мне кажется, так будет правильно, — проговорила Эмма после небольшой паузы. — Больше времени с тобой и мелким… большего мне и не надо. Да и не стоит работа того. Я не должна пахать на износ.       Реджина покачала головой.       — Точно не ради меня и Генри. Мы предпочли бы чаще видеть тебя дома, — при мысли об этом она улыбнулась. Дома. У них троих появится общий дом. Это кружило голову, но она никогда не признала бы это вслух. Реджина сдержала улыбку.       Эмма изящно поднялась со своего места и, приблизившись, уселась Реджине на колени и прижалась губами к её губам.       — Я тоже хотела бы больше времени проводить дома, — она сделала акцент на последнем слове. У Эммы были очень тёплые руки, а её дыхание приятно щекотало губы.       — Похоже, всё складывается идеально, да? — Реджина попыталась игнорировать исходящий от Эммы соблазнительный жар. Это отвлекало, и Реджина начала подумывать о том, чтобы переместиться в спальню и от души насладиться первой ночью в этом прекрасном месте.       — Мм… — Эмма наклонила голову и стала покрывать влажными поцелуями шею. И это тоже отвлекало внимание. — Что складывается, малышка?       Реджина выдохнула, пытаясь вспомнить, что ещё хотела сказать о решении Эммы. Поцелуи совсем не помогали сосредоточиться, не говоря о руках, как-то незаметно для неё оказавшихся под свитером и теперь ласкавших грудь.       — Ну… — Реджина закрыла глаза. — Ты увольняешься из бара… — из горла вырвался невольный стон, когда Эмма ущипнула её за сосок. — Там… там мы познакомились… А теперь мы здесь… И…       Эмма чуть отстранилась. Застенчиво улыбнулась и упёрлась лбом в её лоб.       — Миссия выполнена, да? — Она сжала грудь Реджины и стиснула бёдра. — Поцелуй меня.       Улыбнувшись, Реджина поцеловала её в губы. Обняла за шею, зарылась пальцами в волосы и вдохнула запах своей девушки. Эмма Свон чуть ощутимо пахла хлором, солнцезащитным кремом и солнцем, а на вкус была мороженым с примесью красного вина. Реджина приоткрыла рот, приглашая её проникнуть языком внутрь, чувствуя, как кожа покрывается мурашками в предвкушении того, что может произойти дальше. Эмма плавно покачивала бёдрами, отчего тело Реджины охватила сладостная истома.       — Ты купила то, о чём мы говорили? — прошептала Эмма, оторвавшись от её губ и обжигая дыханием нежную кожу за ухом.       Реджина кивнула и промычала согласие, вспомнив о вещице, спрятанной на самом дне чемодана. Она доставила немало беспокойства. Генри мог случайно наткнуться и поставить её в очень неловкое положение. Фиолетовый, блестящий и совершенно дурацкий, но именно такой хотела Эмма, а она и не возражала, по крайней мере, пока её девушка сама обязывалась его надевать.       У Эммы перехватило дыхание. Реджина физически ощущала её волнение.       — Ты взяла его с собой? — прозвучал следующий вопрос. Реджина не нуждалась в поощрении, но Эмма двинула бёдрами, как бы показывая, что она могла бы сделать со страпоном.       Реджина застонала. Расстегнула верхние пуговицы Эмминой рубашки.       — В чемодане… — она лизнула ключицу, опускаясь ниже. Эмма не посчитала нужным надевать бюстгальтер и теперь сознательно сводила её с ума.       — В спальню, — проскулила Эмма, когда Реджина, не сдержавшись, слегка прикусила сосок, и вскочила на ноги. Она потянула её за собой. Реджина со смехом подчинилась, забыв про откупоренную бутылку вина и брошенный на столике мобильный телефон. ГЕНРИ       Никогда ещё в своей короткой жизни Генри Свон не был так счастлив. Он в аквапарке со своей Ма и Реджиной, и они только что сообщили ему, что с этой минуты они будут жить в квартире Реджины. Вместе. Как в выходные, но только каждый день. Ма сказала, что он пойдёт в другую школу и заведёт новых друзей, но это совсем не важно, пока с ним рядом будут мамочка и его Реджина.       Он изо всех сил старался научиться плавать, по-настоящему, как взрослые мальчики, и Ма сказала, если он продолжит в том же духе, она разрешит поплавать без нарукавников. Было бы круто похвастаться этим перед тётей Руби, но… на нарукавниках были нарисованы герои «Холодного сердца». Было бы грустно расставаться с ними.       А вчера Генри скатился с водной горки — вместе с мамочкой — и теперь они вдвоём пытались убедить Реджину покататься с ними. Она часами сидела в кресле и читала книгу. Сам-то Генри не возражал, ведь Ма возилась с ним, учила нырять и не тонуть, что тоже очень здорово. Будет о чём рассказать тёте Руби.       Сейчас Генри плескался в бассейне один. Ма пошла за мороженым, но по какой-то причине не продвинулась дальше шезлонгов. Она сидела рядом с Реджиной и целовала её в губы. Много. Генри не понимал, чего они так любят целоваться, потому что один поцелуй — куда не шло, хорошо, два поцелуя. Но да ладно, наверное, это ещё одна фишка взрослых. Ма говорила, что у взрослых много фишек, которые он не поймёт, пока сам не станет взрослым. «Но ты ведь никогда не вырастешь, правда, пацан?» — спросила она в конце и щекотала, щекотала, щекотала… пока он чуть не описался от смеха.       Генри был очень счастлив, настолько, что не возражал против того, чтобы они целовались. Реджина крутая. Она читала перед сном сказки, обнимала его и очень хорошо разбиралась в сказочных делах. Короче говоря, она была самой классной взрослой за пределами семьи. Нет. Она тоже стала частью семьи, по крайней мере, так говорила мамочка, и это Генри тоже нравилось. Реджина называла его маленьким принцем и иногда говорила «я люблю тебя» точно таким же голосом, каким разговаривала с Эммой, когда они думали, что он их не слышит.       Мамочка никогда не выглядела такой счастливой. Очень долго они с ней были только вдвоём, а теперь появилась Реджина, и мамочка на седьмом небе от счастья. Генри тоже радовался. Мамочка часто улыбалась, смеялась ещё чаще, а Реджина очень вкусно готовила. Жизнь стала намного лучше. Кто знает, может быть, именно еда Реджины делала Ма счастливой. Деда один раз проговорился, что путь к сердцу мамочки лежит через её желудок, поэтому всё очень логично.       — Парень! — позвала Ма. И он, подняв глаза, увидел, что она улыбается ему. — Какое мороженое ты хочешь?       Мгновение он обдумывал ответ.       — Шоколадное! — он по-собачьи доплыл до края бассейна. — Нет! Клубничное! Нет-нет-нет! Ванильное, банановое, с лакрицей или зефирками!       Ма засмеялась, а следом и Реджина, которая подошла к ней, обняла за талию и положила голову ей на плечо. Сегодня она была немного ниже Ма, потому что не нацепила свои огромные туфли, на которых она каким-то чудом умудрялась ходить и не падать. Генри подумал, что они очень мило выглядят, его две мамочки.       — Сходишь со мной за мороженым? — Реджина протянула ему руку.       В груди Генри начало разливаться какое-то неясное тепло. Всё-таки будет классно жить в квартире Реджины. Он ухватился за протянутую руку. Реджина легко выдернула его из бассейна. Ма взяла его за другую руку, а в следующее мгновение он каким-то образом оказался зажатым в крепких и очень нежных объятиях. Ма называла такие обнимашки «сэндвичем с Генри». Всё обязательно будет хорошо. Даже когда они уедут из этого классного аквапарка, когда он пойдёт в новую школу, а всё потому что у него появятся новая комната, новые друзья и новая семья. Здорово, мило, тепло и очень уютно. Совсем как «сэндвич с Генри», но навсегда.       Генри широко улыбнулся, и они пошли покупать мороженое.

к о н е ц