Gallium & Yttrium / GaY

      Они официально встречались. Эмма называла их подружками, хотя Реджине, что скрывать, ярлык показался несколько детским. Впрочем, это было неважно. Они были парой со всеми вытекающими. Реджина поймала себя на том, что стала чувствовать себя… иначе. Многое изменилось. Так, например, она стала счастливее, а в груди разливалось приятное тепло, которому никак не удавалось найти определения, впрочем, не очень-то и хотелось этого делать. Одним из главных отличий стало то, что ей больше не нужно было мечтать об Эмме, притворяться, что она ни капельки в ней не нуждается, и теряться в догадках, взаимны ли чувства.       Потому что Эмма чувствовала то же самое.       «Я люблю тебя», — сказала она. Идиотка. Ещё и преподнесла это так, будто Реджина должна была давным-давно догадаться, дескать, всё очевидно. А вот и нет. Ни капельки. Даже если в воскресенье Кэтрин со стоном выдала ей то же самое в телефонном разговоре.       Совсем не изменилось только одно — поведение. Кто знает, возможно, это можно считать первым признаком того, что они вели себя как влюблённая парочка. Однажды Эмма обронила, что Мулан говорила ей что-то подобное, но не суть. Всё шло чудесно. Времени зацикливаться на мелочах банально не было. Они чудесно ладили, продолжали обмениваться сообщениями, и всё происходящее казалось естественным и прекрасным.       Они решили пока ничего не говорить Генри. Слишком стремительно всё закрутилось. Эмма никак не могла придумать, как бы получше преподнести новость. И Реджине приходилось сдерживать порывы прикасаться к Эмме, несмотря на то, что пальцы буквально зудели каждый раз, когда та находилась рядом. Наедине они оставались редко, в основном из-за того, что Эмма была занята в молодёжном центре. Реджина относилась к этому с пониманием, ведь она осваивалась на новом рабочем месте и налаживала общение с детьми.       Доверие для Реджины было вновинку. Она испытывала что-то похожее с Мал, до того, как женщина растоптала её морально и вогнала на годы в депрессию, но с Эммой всё складывалось иначе. Естественно и непринуждённо. Просто Реджина знала, что Эмма никогда не предаст её доверие.       Из размышлений её выдернул звонкий голос Кэтрин.       — О, Реджина, можешь одолжить мне это? — подруга держала перед собой на вытянутых руках одно из платьев и с надеждой смотрела на неё.       Реджина поправила очки на переносице. Она пыталась работать над судебным разбирательством, но все мысли были заняты поисками рецептов чего-нибудь полезного, но в то же время вкусного, от чего привередливые дети Зелины не стали бы воротить нос.       — Слишком откровенное, — она скользнула взглядом по развешанным в гардеробной платьям. — Посмотри тёмно-синее слева. И поторопись. По-моему, вы с Фредериком договаривались на шесть.       Кэтрин взглянула на настенные часы, беззвучно выругалась и выхватила с вешалки платье.       — Ты лучше всех, — она послала Реджине воздушный поцелуй и побежала в ванную переодеваться, но оставила дверь открытой, чтобы они могли продолжать разговор.       Реджина со вздохом отложила бумаги и снова взялась за айпад.       — Как думаешь, Эннистон и Монтгомери будут есть шпинат?       Кэтрин промычала что-то невразумительное.       — Я бы на это не рассчитывала. Однажды, когда присматривала за ними, приготовила спагетти с мясными шариками, а они даже это есть не стали, — послышался звук застёгиваемой молнии. — Короче, всё кончилось тем, что они хомячили чёртовы спагетти с кетчупом.       Реджина сморщила нос.       — К счастью, Генри не такой капризуля. Пока что он в восторге от всей моей стряпни, — она отложила айпад, пытаясь самостоятельно определить, какие блюда понравились бы не только избалованным племянникам, но и не менее своеобразной матери.       — Генри славный малыш, — Кэтрин выглянула в спальню, на ходу заплетая волосы. — Можно было бы и поменьше заискивать перед без пяти минут пасынком, — с этими словами она снова исчезла в ванной комнате.       «Пасынок». Сердце Реджины радостно затрепетало в груди. Но она не могла позволить себе торопиться.       — Не перегибай, Кэт, мы встречаемся всего лишь несколько дней, — пробормотала Реджина, но она была рада, что Кэтрин возилась в ванной комнате и не видела улыбки на её лице.       Некоторое время подруга молчала, но Реджина отчётливо представила, как она выразительно закатила глаза.       — Да без разницы, Реджина, вам суждено быть вместе. Она единственная может выдержать твои невозможные перепады настроения, — Кэтрин снова показалась в дверном проёме. Показала ей две помады. — Бежевая или красная?       Реджина посмотрела сначала на одну, потом на другую и вынесла короткий вердикт:       — Бежевая.       — Спасибо, — Кэтрин снова исчезла в ванной. — Можешь говорить, что хочешь, плевать я хотела. Лично мне было всё понятно после вашей первой встречи. На ней была куртка из кожзаменителя…       — … отвратительная! — бросила Реджина.       — … а сама она была вся такая, — Кэтрин понизила голос, пытаясь изобразить Эммин тембр. — Эй, леди, «спасибо» не помешает! — она рассмеялась, взволнованно и радостно. — Чувак этот, Робин, поди даже не подозревал, чем всё обернётся.       Реджина соскользнула с кровати, подошла к проёму и подпёрла плечом дверной косяк. Критическим взглядом окинула отражение Кэтрин в огромном зеркале.       — Его звали не Робин, — она сняла очки, чтобы получше разглядеть закадычную подругу.       Кэтрин закрыла тюбик с помадой, повернулась и причмокнула.       — Что скажешь? — она вытянулась в струнку и обворожительно улыбнулась Реджине.       — Выглядишь потрясающе, — ответила та. Её платье плотно обтягивало фигуру подруги, но смотрелось чудесно. — Ему понравится.       — Знаешь, надеюсь, он тот самый, — она протиснулась мимо Реджины в спальню и нацепила чёрные туфли на высоком каблуке, в которых отходила весь день на работе. — Кто бы мог подумать. Мы все в одно и то же время с кем-то встречаемся! — она радостно вздохнула. — До сегодняшнего дня была только Зелина и её дрессированная мартышка.       — Поверь мне на слово, — Реджина присела на краешек кровати. — Если моя сестра смогла найти себе мужика, ты и подавно справишься, — она нахмурилась. — Но теперь, когда ты напомнила об этом, начинаю подумывать, не наслала ли она на него какое-нибудь заклинание.       Кэтрин рассмеялась. Измываться над Зелиной — отдельный вид удовольствия, тем более, что сестра Реджины сама не прочь подоставать других.       — Уолш любит её, — улыбнулась Кэтрин. Потянулась за пиджаком, небрежно брошенным на кровать, и за сумочкой. Ещё раз оглядела себя в зеркале. — Я горяча, правда?       Реджина даже не потрудилась оторваться от своего айпада. Она снова искала рецепты для званого ужина в эти выходные.       — Обжигаешь, — на тумбочке зазвонил сотовый, и Реджина, скользнув глазами по дисплею, не сдержала улыбки. Потянулась за ним. — Это Эмма. Весёлого тебе свидания, Кэт, — отмахнулась она от подруги, а затем, устроившись поудобнее, поспешила ответить на звонок: — Эмма.       Кэтрин показала ей язык и выскочила из спальни. Ей никогда не составляло труда отыскать выход из квартиры.       Эмма ответила не сразу.       — Привет, малышка. Не отвлекаю?       — Нет, — выдохнула Реджина. Она была так рада слышать её голос, что даже не стала ругать за дурацкое прозвище. — Пытаюсь придумать, что такого приготовить на субботний ужин. Генри ест всё, правильно?       — А то! — ответила Эмма. Кажется, она была чем-то занята. В трубке слышался приглушённый стук и шум включенной воды. — Я как раз готовлю ужин. Пацан потерялся в мультфильмах.       Реджина легко представила, как Эмма суетится на крошечной кухне, прижав телефон ухом к плечу, и неуклюже пытается что-то приготовить.       — И что сегодня в меню?       Эмма расхохоталась.       — Генри? Макароны с сыром.       Реджина закатила глаза.       — Не забывай про овощи, Эмма. У него растущий организм, — Реджина ничего не могла с собой поделать, хотя знала, что Эмма способна прекрасно позаботиться о сыне. В конце концов, она занималась его воспитанием шесть лет. Но Реджина всё равно не могла не переживать. — И тебе они тоже полезны, — запоздало добавила она.       — Мне говорили, — поддразнила Эмма. Было в её голосе что-то такое, из-за чего тело Реджины вспыхнуло жаром. — Но вообще-то… — она замолчала. Вроде бы даже перестала возиться с ужином. — Я вот понадеялась, что сегодня вечером в моём меню найдётся местечко для кое-чего ещё?..       Реджина улыбнулась в ответ на неловкие попытки Эммы пофлиртовать.       — Неужели? И для чего же, мисс Свон? — кончики пальцев закололо от предвкушения, а между ног появилась знакомая дрожь.       Эмма шумно выдохнула.       — Не знаю? Назови меня ещё разок мисс Свон.       Реджина не сдержала рвущийся из груди смешок.       — Во сколько желаете поужинать, — хрипло произнесла она и вкрадчиво добавила: — мисс Свон?       — Около девяти? — предложила Эмма. — Пацан будет дрыхнуть без задних ног.       В эти дни Реджина столько улыбалась, что в ближайшее время наверняка будет сводить от боли мышцы лица.       — Не могу дождаться встречи с тобой, — призналась она и, выдвинув верхний ящик тумбочки, принялась изучать нижнее бельё. Обдумывала, что надеть, и представляла, что именно проделает с Эммой, когда та снова окажется в её постели.       Улыбка Эммы чувствовалась даже по телефону.       — Я скучаю.       — Я тоже скучаю, Эмма. ————       Эмма: Как думаешь, стоит рассказывать Генри в эти выходные? После ужина с твоими родными? Уверена, он будет на седьмом небе от счастья.       Реджина: Решать тебе, Эмма. Я была бы рада рассказать Генри о новом статусе наших отношений. Но мне не хочется давить на тебя.       Эмма: Думаю, пора.       Эмма: Рассказать.       Эмма: Хотя, наверное, торопиться тоже не стоит.       Реджина: Выбрось из головы эту ересь, мисс Свон.       Эмма: Господи, я скучаю по тебе.       Реджина: Увидимся завтра. ————       Семейный ужин обещал быть… интересным. Именно таким словом его описала бы Реджина. Дети Зелины вели себя просто ужасно и всё время пытались докопаться до Генри, который был младше и спокойнее. Уолш пытался воспитывать детей, потягивая пиво на диване, и с последним в принципе неплохо справлялся.       Эмма нервничала с самого приезда. Она старалась держаться невозмутимо, но Реджина за это время достаточно хорошо её изучила и видела насквозь. Сама она тоже переживала, впрочем, по совсем другим причинам. С одной стороны, было бы замечательно, если бы Кора прониклась симпатией к Эмме, но с другой — мнение матери не должно никоим образом влиять на её личную жизнь. Эмма не стоит этого риска. Сегодняшний ужин должен показать, что они с Эммой настроены очень серьёзно, и что бы Кора ни делала, она не сможет помешать их счастью.       Пока Кора и Зелина наслаждались бокалом розового вина, они с Эммой суетились на кухне. Делать было нечего. Реджина всё подготовила ещё до приезда Эммы и Генри, но имитация бурной деятельности помогала сохранять спокойствие, да и кто бы отказался от нескольких тихих минуточек для себя любимых.       Эмма прижала Реджину к стойке и подарила ей почти целомудренный поцелуй в губы.       — Пообещай, что всё будет хорошо, — попросила она шёпотом.       Реджина нежно обняла её за шею. Она понимала, что Эмма, подбирая сегодняшний наряд, руководствовалась желанием понравиться Коре. Факт приятно согревал сердце, пусть Реджина и не ждала ничего подобного. Ей нравилась Эмма. Какая есть. Настоящая. Её так и подмывало бросить это в лицо матери.       — Всё будет хорошо, — пообещала она, глядя прямо Эмме в глаза. — И не забывай, мисс Свон, чем бы не закончился сегодняшний день… я не собираюсь тебя отпускать.       Эмма, залившись румянцем, опустила глаза.       — Знаю, мои эмоции трудно прочитать, — Реджина подцепила пальцем подбородок Эммы. — Но если опять засомневаешься, просто скажи об этом. Готова поспорить, если что-то произойдёт, оно не будет связано с тобой и твоей неуверенностью в себе, — она помолчала, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше искренности, и, когда Эмма резко выдохнула, добавила: — только со мной и с моей собственной неуверенностью.       Эмма кивнула и поцеловала тыльную сторону её ладони.       — Наверное, мне страшно, потому что ты не из моей лиги.       Реджина не сдержала короткий смешок.       — Честное слово, Эмма, если говорить о лигах… — она поцеловала её в губы. — Это ты не из моей.       Отстранившись, Эмма потянулась за арбузным салатом.       — Ужин готов?       Реджина проверила таймер духовки и улыбнулась.       — Да. Пригласи, пожалуйста, всех к столу.       Эмма показала ей два пальца, широко улыбнулась и, подхватив салатницу, поспешила подчиниться. Пока гости занимали места за столом, Реджина достала из духовки главное блюдо. После долгих раздумий она остановилась на мусаке. Взрослые должны оценить, да и Генри, маленький любитель экспериментировать, не откажется попробовать что-то новенькое. Вторым номером, чтобы Эннистон и Монтгомери не остались голодными, шли жареный сыр (гениальная идея Эммы) и томатный суп. Лишь бы избалованные жопки не посчитали найденное решение слишком простым. Завершали меню салат, хлеб и дзадзики. Реджина рассчитывала, что и матери придётся по душе традиционная греческая мусака.       — Ужин подан! — жизнерадостно сообщила она собравшимся в гостиной. За столом пустовало только одно место, между Эммой и Зелиной, вроде бы и мелочь, но весьма приятная. Генри решил сидеть между Эммой и Эннистон. Может, и не самое лучшее решение, но Реджине хотелось верить, что вечер пройдёт в уютной обстановке. К тому же, она планировала подать десерт, стало быть, им всем предстоит здесь задержаться подольше.       Говорили очень мало. Единственными слышимыми звуками были скрежет вилок и ножей. Эмма, по своему обыкновению, расправилась с едой очень быстро. От Реджины не скрылось, как мать брезгливо сморщила нос, но Эмма, кажется, ничего не заметила. Генри был в восторге от мусаки. И даже Эннистон и Монтгомери вели себя хорошо. Что ж, по крайней мере, в кулинарном плане всё было на высоте.       Кора ограничилась одной порцией, а вот Эмма и Уолш не постеснялись взять себе добавки.       — Потрясающе, Реджина, — Эмма поковыряла вилкой в салатнице, прежде чем наложить себе целую гору. — И только посмотри на это! Овощи?       — Что это такое? — подхватил Генри. Это были первые слова, произнесённые им за вечер, но Эмма предупреждала, что в обществе незнакомых людей мальчик может растеряться. Он подцепил вилкой последний кусочек мусаки; всё остальное съел подчистую.       Реджина, чуть склонившись, улыбнулась.       — Мусака, Генри, — ответила Реджина. — Греческая запеканка с баклажанами и помидорами. Белый соус из йогурта и огурцов тоже пришёл к нам из греческой кухни. Называется дзадзики.       Генри округлил глаза и медленно протянул:       — Дааадзики? — его губы растянулись в широкой улыбке. — Очень классные, Реджина. Ты готовишь очень добро.       — Хорошо готовишь, парень, — поправила Эмма и отправила в рот кусочек феты. — И это чистая правда, малышка, твоя еда выше всяких похвал.       Кора поставила на стол бокал с вином и с лёгким любопытством посмотрела на Генри.       — Тебе нравится эта еда? — она скользнула взглядом по тарелкам, ненадолго задержалась на самой большой, с жареным сыром, стоявшей напротив Монтгомери и Эннистон. Снова поморщилась. — Тебе не кажется, что она для взрослых?       Генри покачал головой и выпятил грудь.       — Нет, миссис Кора! Мне нравится вся Реджинина еда!       — Интересно… — пробормотала Кора и потянулась за бокалом.       Реджина многозначительно посмотрела на сестру.       — Вот видишь, не все дети так переборчивы в еде, как твои внуки, — бросила она и потянулась за бокалом белого. — Мне пришлось готовить им отдельно, иначе мы все сейчас бы наслаждались томатным супом и жареным сыром.       — И это неплохо. Из достоверных источников мне известно, что жареный сыр в твоём исполнении, цитирую, пальчики оближешь, — Эмма толкнула Генри локтем и улыбнулась.       Зелина уставилась на Реджину.       — Ладно тебе, сестричка, не так они и переборчивы.       Кора покачала головой.       — Зелина, право слово, они очень избалованы, — и с осуждением посмотрела на своих внуков, поглощённых играми на айфонах. У Реджины не было сил делать им замечания от имени сестры, хотя обычно она не позволяла детям пользоваться телефонами за столом. Впрочем, Зелина и Уолш придерживались других методов воспитания, и детишки, увлечённые мобильными, даже не замечали, что стали главным объектом обсуждения.       Генри прожевал и проглотил последний кусочек.       — Мне нравится еда Реджины! Любая!       Кора изогнула бровь и сдержанно улыбнулась.       — Неужели?       — Нууууууу… — Генри схватил стакан с соком. — Больше всего мне нравится лазанья.       От этих слов неожиданное тепло разлилось у Реджины в груди. Она всегда любила готовить, но когда есть для кого готовить — ни с чем несравнимое ощущение. Она давно не испытывала ничего такого. Во-первых, обычные гости не считаются. Во-вторых, Генри и Эмма оказались очень отзывчивыми, всё время нахваливали её стряпню, а последняя уплетала за обе щеки в считанные секунды.       Улыбка Коры стала шире. Реджина задумчиво закусила губу. Странное дело, но, похоже, Кора… наслаждалась происходящим?       — Лазанья? Правда? — Кора украдкой взглянула на дочь. — Это старый семейный рецепт, ты знал?       Эмма пропустила пальцы сквозь его волосы.       — Слышал, парень? Семейный рецепт! Что скажешь?       Генри во все глаза уставился на Кору.       — Рецепт старого мистера Генри?       Кора бросила на дочь ещё один короткий взгляд. Если бы та не знала свою мать так хорошо, она бы даже не заметила этого, как и произошло с остальными.       — Не совсем, — Кора слегка наклонилась и посмотрела Генри прямо в глаза. — Моей семьи. — Она многозначительно помолчала. В её глазах блестела гордость. — Реджина добавляет перчики чили, но это всё ещё мой рецепт? — она перевела вопросительный взгляд на дочь.       Реджина вздёрнула подбородок.       — Разумеется, мама, — по выражению лица Коры было видно, что она осталась довольна ответом. Сердце Реджины наполнилось гордостью за мать, которая по-человечески общалась с Генри, и радостью за свои отношения с Эммой. Пока всё шло хорошо. Может быть, мать не поймёт их отношений, но она примет их и будет уважать.       Генри добродушно улыбнулся.       — Тогда мне нравится и твоя лазанья!       Эмма рассмеялась и ещё раз взъерошила его волосы.       — Ладно, парень, будет тебе льстить, — она отодвинула стул, застенчиво улыбнулась. — Кто хочет десерт?       — Боже! Да! — Зелина погладила плоский живот и забросила волосы за плечи. — Я съела только одну порцию, чтобы оставить местечко для десерта Реджины. Что там?       Реджина и Эмма убрали со стола. Генри — милейшая душа — помогал им. Потом они все вместе съели десерт. Остаток вечера прошёл в почти благодушной обстановке. Мать ничего не говорила. Сидела на диване, крутила в руке бокал с вином, наблюдала за игравшими в сторонке детьми и внимала разговорам взрослых. В какой-то момент Генри стал пристраиваться на диване. Положив голову Эмме на плечо, он нащупал руку Реджины, и она стала успокаивающе водить большим пальцем по тыльной стороне его ладони. Она чувствовала, что мать не сводит с них внимательного взгляда, но ей было так хорошо и тепло… В обществе двух близких людей, перевернувших её мир, без которых она больше не мыслила своей жизни.       Вскоре Уолш и Зелина засобирались домой, Эннистон и Монтгомери тоже начали клевать носом. Они попрощались, Зелина пообещала позвонить завтра, а как за семейством сестры закрылась дверь, Реджина предложила матери прощальный бокал вина, а Эмме — виски.       — Думаю, будет лучше, если я отвезу Генри домой, — прошептала Эмма.       Реджина была разочарована. Самонадеянно с её стороны, но она надеялась, что Эмма и Генри останутся на ночь… последний раз они виделись несколько дней назад.       — Да, — она старалась говорить спокойно. — Конечно.       Противное чувство, однако, не желало её отпускать. Она хотела, чтобы они остались. А потом вспомнила про данное Эмме обещание проговаривать все проблемы вслух. Почему бы не попросить её остаться? Она не потеряет лицо, не унизится, ничего такого. Это же Эмма! Если она захочет вернуться домой — придётся назвать веские причины.       Реджина вздохнула и собралась с мыслями.       — Если… Если только ты не хочешь остаться? — она улыбнулась. — Генри может переночевать в гостевой спальне, а утром мы позавтракаем и… Поговорим с ним.       Невероятно красивая улыбка озарила лицо Эммы. Она вскочила с дивана и подхватила Генри на руки.       — Отлично, — она поцеловала сына в лоб. — Я взяла кое-что из вещей, но не хотела навязываться.       Реджина, чувствуя, как её переполняет тепло, проводила Эмму влюблённым взглядом. Не переставая улыбаться, она повернулась к притихшей матери, которая по-прежнему сидела, изящно скрестив лодыжки, и с усмешкой наблюдала за ней.       — Реджина.       Реджина со вздохом поставила стакан с виски на стол.       — Мама. Если ты не можешь сказать ничего хорошего, я бы предпочла, чтобы ты промолчала.       Кора чуть подалась вперёд.       — Вообще-то могу, — невысказанные слова словно повисли в воздухе. Морщинки вокруг её глаз были заметны как никогда. — Теперь я лучше понимаю, что ты нашла в этой мисс Свон. Да, ты могла бы найти кого-нибудь подостойнее, но эта девушка не лишена очарования, не так ли?..       Реджина промычала согласие. Сердце бешено билось в груди.       — Есть такое.       — А Генри… — продолжила Кора, и Реджина не без удивления отметила про себя, что в её глазах появилась нежность. — Генри и правда славный малыш.       — Мама… — заговорила Реджина, осознав, что Кора собирается не оспаривать её выбор, а дать долгожданное благословение. Кроме того, это их последняя возможность поговорить откровенно, ведь больше мать не поднимет этой темы. — Я хочу этого. У меня нет сомнений. Эмма — не способ хорошо провести время. И я вполне осознаю, что она идёт в комплекте с Генри, но не возражаю. Наоборот. Генри — замечательный. Не представляю, кто бы мог подойти мне так идеально. Ты понимаешь меня?       Кора коротко кивнула.       — И очень хорошо, — она встала и отряхнула брюки. — Думаю, мне пора домой, чтобы ты могла побыть со своей девушкой. Тебе не составит труда вызвать мне такси?       — Конечно, нет, мама, — Реджина достала мобильный, а Кора тем времени надела пальто и подхватила с тумбочки сумочку. Они расцеловали друг друга в обе щеки на прощание. Когда мать вышла из квартиры, Реджина, закрыв за ней дверь, со вздохом прислонилась спиной к деревянной поверхности. Всё прошло нормально. «Хорошо» — это слишком громко сказано. Хотя она, честно говоря, ожидала худшего.       Если мать сможет и дальше держать свои критические мысли при себе, их троих без сомнения ждёт безоблачное будущее.       Что бы ни приготовила им жизнь, это будет чудесное путешествие, но это потом… а пока не помешало бы навести порядок на кухне.       Реджина забрала бокалы, оставив только свой и Эммин, и принялась убираться. Очистила тарелки от остатков еды, сгрузила в посудомоечную машину и вдруг, неожиданно для себя, почувствовала всю тяжесть прошедшего дня. Реджина устала. Она с самого утра была на грани, но даже не замечала этого, и теперь просто хотела свернуться калачиком рядом с Эммой и вздохнуть полной грудью.       Реджина почувствовала, как сильные руки обхватили её за талию, поставила стакан на стойку и, откинув голову назад, довольно промычала. Она накрыла Эммины руки своими, на что та склонившись, заскользила губами по шее. Кожу обожгло горячим дыханием.       — Твоя мать уже ушла? — прошептала Эмма.       Реджина, повернув голову, коротко поцеловала Эмму в губы.       — Уехала. Но перед этим в своей фирменной манере заявила мне, что у нас с тобой всё будет хорошо, — Реджина потёрлась носом о её нос, снова поцеловала. Господи, как же она соскучилась!       Эмма улыбнулась ей в губы.       — Я очаровала её? Очко в мою пользу!       Реджина, посмеиваясь, вывернулась в её объятиях.       — Она очарована. Это точно.       Эмма толкнула её к кухонному прилавку и вжалась в неё всем телом. Реджина схватила Эмму за подбородок, притянула к себе и лениво поцеловала в губы, на этот раз без намёка на целомудрие. Тело вибрировало от желания, соски напряглись, а кожа вспыхнула огнём, пока Эмма целовала её губы, шею, опускаясь всё ниже, к самому краю декольте.       — Пойдём в кровать, — предложила Эмма, зубами расстегивая первую пуговицу на классической блузке. — Мы можем убраться завтра. Иногда немного риска не помешает, — поддразнила она, с вызовом глядя в тёмно-карие глаза.       Реджина засмеялась, её дыхание стало прерывистым, но она всё равно надавила Эмме на затылок, призывая не останавливаться.       — Заткнись, мисс Свон, — прорычала она, зарываясь пальцами в волосы.       Эмма улыбнулась.       — Если ты не хочешь говорить со мной, что ты хочешь со мной сделать? — она отодвинула носом чашечку бюстгальтера и накрыла ртом затвердевший сосок.       Реджина, застонав, запрокинула голову, а потом посмотрела Эмме в глаза.       — Отведи меня в спальню, — потребовала она.       Повторять дважды не пришлось. Реджина даже не успела понять, что произошло, а Эмма уже подхватила её под задницу и не без труда приподняла. Реджина обвила ногами её талию, отвлёкшись на миг от созерцания бицепсов, с чувством поцеловала.       Зубы, язык и губы.       Господи, Реджина очень легко может привыкнуть к этому.