Роуз Хилл, 24

Тони с утра пораньше заперся в мастерской, до кончиков волос вдохновленный вчерашними событиями, но не забыл, разумеется, оставить для Питера завтрак. Уныло пожевав сэндвичи и омлет, подросток решил заглянуть в холодильник в поисках чего-нибудь более сладкого, желательно шоколадного. Молодые мозги требовали быстрых углеводов. Его взгляд упал на аккуратную коробочку, перевязанную лентой, и, хихикнув, он ее вытащил. Таков закон в доме — что лежит на общем месте, является общим, хотя, конечно, мысль ничего не трогать его посетила, но пальцы уже разделались с узлом и поддели картонную крышку. Питер взял в руки записку и вгляделся в скачущий, немного острый, очевидно, врачебный почерк. «Эти калории тебе понадобятся», — гласила карточка. Несколько раз перечитав, он нахмурился, не совсем понимая смысла слов, и пожал плечами. Взяв один эклер, а записку положив обратно в коробочку, которую отправил обратно в холодильник, он замычал под нос веселый мотивчик, довольный своей находкой. Только за столом, сунув продолговатое пирожное в рот, он осознал, для чего отцу могут понадобиться калории. Хотя это не помешало ему доесть сладость, почесывая горящее румянцем ухо. Постаравшись выпихнуть из сознания эту мысль, он подхватил рюкзак и повесил на шею фотоаппарат. — Я пошел, — крикнул он, приоткрыв дверь подвала. — Удачи, — раздалось в ответ. Да, удача ему сегодня точно понадобится. К счастью, день не предвещал никаких тестов, иначе Питер завалил бы их все — настолько был сосредоточен на своей идее. В принципе, найти Уилсона в школе труда не составляло, учитель был довольно высоким, а его красная кепка выделялась, как маяк, среди моря учеников. Куда сложнее было найти хороший ракурс для фотографий, при этом держась достаточно далеко, чтобы не быть замеченным. В итоге к концу дня у Питера было несколько снимков, и только один удачный. Однако это было началом, пробой пера, так сказать. Подросток был настроен серьезно. Какой из него фотограф получится, если он не может нормально следить за целью, — эта мысль лежала на поверхности, прикрывая собой интерес к бывшему спецназовцу, помогающему слепым старушкам. За пару дней у Питера накопилось пять успешных фотографий, и одну он даже распечатал, потому что был горд своей работой. На ней Уилсон стоял в спортивной форме, сложив руки на груди и ухмыляясь. Даже рубцы не портили его вид, потому что свет падал крайне удачно, скрывая их розоватый цвет, сглаживая кожу. Питер мог бы даже сказать, что мистер Уилсон выглядит на снимке красивым, но это было бы безумием, правда? — Хьюстон, у нас проблемы! — Уэйд, как всегда, шумно влетел в кабинет и шлепнул ладонью об стол Джеймса. Тот тяжело вздохнул и медленно снял очки, которые выглядели на нем примерно так же, как розовый бантик на питбуле. По этой причине он носил их только тогда, когда был один. Логан долго сопротивлялся прогрессирующей с годами близорукости, но маленькая Лора была невероятно убедительна, когда дело касалось здоровья ее отца. Кажется, они с Кэсси сформировали целое сообщество, где обсуждали своих непутевых папаш и то, как бы они пропали без своих замечательных дочерей. Пожалуй, без Лоры Джеймс действительно загнулся бы. Уволившись из армии с громким скандалом, он жил на деньги, заработанные драками, боями в засаленных барах и сдачей бутылок от пива, которые сначала покупал и опустошал. Когда у него на пороге появился сверток без каких-либо корзин и записок, он сначала даже не подумал, что там ребенок. Девочка крепко спала. Первой мыслью, конечно, было отнести сверток в полицию, но потом она открыла глаза, и Логан понял, что это была его собственная дочь. Этот взгляд "я сломаю тебе шею, если ты не..." мог быть только у его ребенка. Скорее всего, он переспал по пьяни с какой-нибудь девицей, оказавшейся достаточно сердобольной или религиозной, чтобы не делать аборт, а потом не сумевшей обеспечить ребенка необходимым и решившей, что ответственность должен взять на себя отец. В итоге Джеймсу пришлось искать нормальную работу, врать полицейским о том, что свидетельство о рождении потерялось, мать сбежала, хотя он даже ее имени не знал. Полиция была не убеждена увещеваниями мужчины с видом бездомного. Естественно, они подумали, что Логан украл ребенка, но принудительный тест ДНК все решил. Так что на руках у Хоулетта оказались ребенок, документы и неопределенность будущего. Решать проблемы с жильем, няней и средствами на взращивание потомка было, мягко говоря, сложно, но это стоило того, чтобы видеть, как его маленький звереныш (у Логана никогда не хватало фантазии на ласковые прозвища) учится ходить, говорить и рычать, пугая молочника. Теперь Лоре было десять лет, а Логан работал учителем истории, носил очки и выслушивал придурка Уилсона, который оказался в этой школе лишь по старой дружбе с Хоулеттом, тянущейся еще с тех времен, когда они были зелеными новичками в армии. — У нас или у тебя? — У меня. У нас. У всех, — Уэйд повернулся к двери и поспешил ее закрыть. — Тот пацан. Он меня преследует. Следит за мной, понимаешь? Логан пару раз моргнул и фыркнул, снова надев очки и вернувшись к проверке работ. — Ты меня слышал? — Уилсон снова подобрался к нему. — Объясни парню, что возраст сексуального согласия в этом штате шестнадцать лет. Вот пусть подрастет, тогда уже будет караулить тебя за углом. Молчание затянулось, и он все же поднял взгляд на Уэйда, который, поджав губы, указывал на свое лицо. — Что? — Джеймс вопросительно приподнял брови. — А-а-а, думаешь, кто захочет такое страшилище? Ну, может, этого парня заводят такие вещи. У каждого свои тараканы. — Ты слышишь себя? Окей, ладно, может, у него и стоит на обожженных мужиков, но он школьник. Ученик, понимаешь? Я в два раза старше него, — Уэйд закрыл лицо ладонями. — Мне уже начинать петь католические гимны? — В этом проблема старения. Пятнадцатилетние мальчики остаются пятнадцатилетними, а ты с каждым годом приближаешься к возрасту их отцов, — философски протянул Хоулетт. — Вот, кстати. Поговори с его папашей. Он на конференции будет. — Иногда я хочу вернуться в тот горящий дом, — Уилсон возвел взгляд к потолку. От одной мысли, что ему придется говорить о подобном с кем-то малознакомым, внутри все скручивалось, отторгая идею. Но другой у него не было. — Сейчас я тоже этого хочу, потому что ты мешаешь, — Хоулетт пошуршал листками достаточно угрожающе, чтобы Уэйд, желая сохранить собственную жизнь, выпорхнул из кабинета. Актовый зал школы был похож на одно из тех помещений, где обычно проводят награждения кинозвезд, а не учебные конференции. Питер с приоткрытым ртом осматривался, бездумно следуя за Нэдом и стискивая в руках фотоаппарат. Он был так зациклен на своем новом увлечении, что совершенно не обращал внимание на вечерние побеги Тони, хотя они длились не дольше пары часов. Старк и Стивен, по обоюдному согласию, на сеансах вели себя исключительно по-деловому, вызывая этим у Вонга приступы издевательского смеха, а вот по вечерам не могли оторваться друг от друга. Вернее, дело обстояло немного иначе. Они ограничивались разговорами, мимолетными касаниями и взглядами, от которых пересыхало в горле, а в штанах становилось теснее, но черту не переступали ни разу. Пока что они не позволяли себе даже поцелуев — оба боялись, что им сорвет крышу, и отношения закончатся на постели без возможности дальнейшего развития. Питер знал, что сегодня идет с ними куда-то, но восторга не испытывал, как, впрочем, и раздражения. Возможно, удастся узнать доктора поближе, и он проникнется к Стрэнджу симпатией, всякое может быть. — Ты слышишь? — Нэд помахал рукой перед его лицом. — А? Прости, задумался, — Питер виновато улыбнулся. — Ты не говорил, что твой отец встречается с колдуном. — Колдуном? Чего? — он недоуменно моргнул и посмотрел в ту сторону, в которую указывал Нэд. Тони стоял в компании нескольких родителей и Стрэнджа, который в этот самый момент отпустил шуточку, вызвавшую взрыв смеха. Старк смотрел на него так, что и первоклашка бы понял его мысли без всякой телепатии. — Ну да, я говорил, что он встречается с доктором, — Питер все еще не понимал, о чем речь. — Откуда ты вообще взял, что он колдун? — Его так весь город зовет. После того, как он смог успокоить истеричную маму Джессики, прописав какие-то травы, — прошептал Нэд, будто в этом была какая-то мистика. Питер сразу подумал о Пеппер, которая пила успокаивающие сборы, если общалась с Тони дольше часа. Он искренне верил, что травы помогали, иначе он уже был бы снова сиротой, а Вирджиния — за решеткой за зверское убийство своего начальника. — Может, он и мистера Старка околдовал? — все еще шептал Нэд. — Если это так, то я очень сочувствую Стрэнджу, — улыбнулся Питер и уселся на свободное место, игнорируя вопрос на лице друга. Уилсон пробирался через толпящихся на входе людей, стараясь не обращать внимание на заинтересованные и испуганные взгляды. К счастью, никто ничего не произносил вслух. «Хоть где-то этот сраный бодипозитив пригодился», — думал он, целенаправленно шагая в сторону Старка. Когда он узнал, кем именно был отец приставучего подростка, идея поговорить стала намного менее привлекательной. Богатенькие ублюдки — он когда-то на таких работал и теперь ненавидел их всем сердцем. Он, конечно, сомневался, что Старк пользовался своим положением, чтобы участвовать в скрытых политических игрищах, но неприязнь к статусу миллиардера все равно испытывал. Однако это не отменяло его обязанности поговорить о поведении Питера. Но чем ближе он становился к Тони, тем сильнее осознавал, что это не его способ решать проблемы. Да, это было бы педагогичнее — подключить к проблеме родителя. Педагогичным Уэйд себя не считал, поэтому развернулся на пятках и направился в другую сторону. Если мальчишка решил поиграть с ним в слежку, он должен показать, что в таких вещах соперничать с ним никто не может. Когда он своей искалеченной кожей почувствовал «взгляд» объектива, Уэйд повернулся и улыбнулся прямо в камеру, заставив Питера вздрогнуть и резко отвернуться, занервничав. Игра началась. — Я точно вам нужен? — кисло произнес Питер, лениво застегивая пуговицы рубашки. — Да, это семейная вылазка. Ты часть семьи, — Тони взлохматил его волосы, не выдержав вида аккуратной прически. — А Стрэндж — нет, — он посмотрел в глаза отцу и слегка поджал губы, дав волю своей маленькой ревности. — Ты прав, — спокойно ответил Тони и опустил руки. — Что дальше? — Дальше? — Питер недоуменно моргнул, сразу растеряв свой воинственный настрой. — Да, дальше. Мне позвонить и отменить свидание? Сказать ему, что я не хочу с ним иметь романтические отношения? Я могу. Только скажи, — кивнул он. — Ты моя семья, а он нет. Ты на первом месте, твое слово имеет больший вес. Стоит ли говорить, что худощавое тело Питера затопил жгучий стыд, от которого подросток сделался будто ниже ростом. — Нет, не надо. Может, он классный, я не знаю, — тихо произнес он, пригладив растрепанные отцом волосы. — Он хочет с тобой подружиться, — Старк поправил воротник его рубашки и улыбнулся. — Все хотят со мной подружиться, чтобы подобраться к тебе, — он вновь поджал губы и взял отца за запястье, отводя руку от воротника. — Он уже ко мне подобрался, но понимает, что без твоего участия нормальных отношений быть не может. — Я не хочу быть обузой для тебя и геморроем для него, — вздохнул Питер. — Никто тебя так не воспринимает. Как ты там мне говорил… Расслабься и получай удовольствие, — Тони тихо рассмеялся. — Давай, нос выше. Настрой позитивней. Питер фыркнул, но не сдержал улыбку и направился вслед за отцом вниз. На улице их уже ждал доктор, и подросток занервничал сильнее, словно ему предстояло сложнейшее испытание в жизни. — Куда мы идем? — он постарался выглядеть максимально доброжелательно. — Тони сказал, что ты увлекаешься фотографией, — начал Стивен. — Я подумал, фотовыставка будет интересным и полезным местом. В конце концов, всем нам сначала нужно учиться у мастеров, чтобы потом превзойти их. Питер кривовато улыбнулся. Будь он немного постарше, он бы наверняка оценил это высказывание, но с позиции пятнадцатилетнего мальчишки это выглядело так, будто доктор выделывался. Впечатление заметно сгладилось, когда они дошли до выставочного центра, и перед Питером раскинулись светлые стенды с фотографиями достаточно большого формата. Выставка объединяла несколько тем, и все они были интересны Старку. Стивен оценивал фото с эстетической точки зрения, а вот Питер разглядывал их с позиции творца. Постановка кадра, позы, свет, цвета, коррекция, передача идеи — кажется, он получил заряд вдохновения на месяц вперед, с восхищением на сияющем лице переходя от одного стенда к другому. — Так здорово, — шепнул он. — Тони не брал тебя на выставки? — Стивен стоял за его плечом, рассматривая снимок и слегка щурясь. Старк отошел на другой конец зала, увлеченный не меньше остальных. — Только на научные, — Питер обернулся и слабо улыбнулся. — Один раз я ходил со Стивом в галерею, потому что думал, что ему понравится. Ну, то есть он хотел провести время вместе, а еще он же учился в художественной академии, но… Ему там было скучно, а мне неловко. — Полагаю, картины тебя не увлекли, — усмехнулся он, почувствовав небольшой укол то ли тревоги, то ли ревности при упоминании Роджерса. — Не знаю, я не особо понимаю их, — Питер пожал плечами. — Любишь фэнтези? — Стрэндж сложил руки за спиной, весело прищурившись. — Конечно! — На следующей неделе здесь будет выставка нескольких восточноевропейских художников, рисующих в этом жанре. Вряд ли Тони захочет пойти, но мы с тобой можем. Думаю, их работы поинтереснее, чем у постмодернистов. Питер несколько секунд смотрел на него, выискивая подвох или выгоду для доктора, но ничего, кроме хорошего времяпрепровождения, в этом предложении найти не смог. — Я бы хотел, — кивнул он и даже испытал облегчение, увидев на лице Стрэнджа улыбку. — Что происходит? М? — Тони привстал на цыпочки, вцепившись в плечи Стивена сзади. — Ну-ка, признавайтесь. — Планируем, как пойдем смотреть картины без тебя, — посмеялся тот. — Заговорщики. Предатели, — Старк улыбнулся и встал рядом, привалившись к боку доктора. Питер посмотрел на то, как рука Стрэнджа обхватила плечи его отца так, будто там всегда было ее законное место, и задумался. — Мистер Стрэндж. — Да? — доктор улыбнулся, ожидая вопрос. — Вы хорошо готовите? — Да… Думаю, неплохо, — он был явно удивлен таким вопросом, но заметил, как во взгляде Питера проскользнуло одобрение. Это было странно — после одного необычного вопроса чувствовать, что преодолел черту, которая отделяла его от по-настоящему серьезных отношений с Тони. Взрослые остались внизу, обсуждая какие-то совершенно не интересные Питеру вещи, а сам он поторопился подняться в комнату, чтобы включить ноутбук и рассказать Нэду про сегодняшний вечер, как и обещал. Он шлепнулся животом на кровать вместе с компьютером, но отвлекся от загоревшегося экрана. Что-то под грудью захрустело, и Питер вытащил из-под себя конверт чистейшего белого цвета. — Джарвис? — он очень сильно пожалел, что отказался устанавливать в комнате визуальные сенсоры ИИ. — Да, Питер? — Кто-то был в моей комнате, пока нас не было? — он нервно облизал губы и распечатал конверт. — Никого рядом с домом замечено не было. Проникновения не зафиксировано, — отчитался ИИ. Сердце забилось где-то в горле, а по позвоночнику пробежался холодок, когда Питер прочитал строчки, напечатанные слишком мелко для такого листа бумаги. «Когда щенок сует свой нос Туда, куда не следует, Встает тогда ребром вопрос: Кого же он преследует». Питер повертел листок и нашел на обратной стороне выведенное от руки: «Не дрочи в постели, одеяло будто гипсом покрыто». Щеки подростка вспыхнули, и он резко поднялся с кровати, убрав с нее и ноутбук. Стащив покрывало и подняв одеяло, он обнаружил желтый стикер с надписью: «Ха-ха, попался» и рисунком улыбающегося пениса. Джарвис продолжал уверять, что в доме никого не было.