Блестки. Тысячи мелких блесток, застывших в прозрачном желатине.
Каждая пылинка левитировала ровно на своем месте, не смея сдвинуться ни на миллиметр. Как завороженная, Бэнни рассекла рукой этот сияющий занавес — пыль медленно, вроде бы даже нехотя, последовала за рукой. Что за черт? Разве не положено ей разлетаться во все стороны, когда кто-то проходит, двигается, или дышит рядом? Нет? Девушка отступила на несколько шагов от того места и еще секунды две смотрела на пылинки. Там, где она провела рукой, остался чистый след. Сердце заколотилось быстрее. Она развернулась и побежала к лестнице. Детская травма не позволяла ей ходить на физкультуру («Не положено!» — ворчала старая сестра Грин. «Но я здорова!» — «Расскажешь это своим родителям. И представить тяжело, что им пришлось пережить!»), но сегодня, пожалуй, она заслужила, чтобы ее приняли в команду по бегу с препятствиями. Она оказалась на верхнем этаже в считанные секунды, но тут же ее мозг будто сдавили две раскаленные железные пластины. Оно было здесь. Именно отсюда все началось. И все это время с ним были мама и папа… Дверь на кухню едва заметно приоткрылась. Луч дневного света разделил пол затененного коридора на две части. Бэнни отдышалась, и, все еще держась за перило лестницы, посмотрела вперед. Она знала, что там, на кухне, может быть все, что угодно. И что, скорее всего, увиденное ей не понравится. Однако, едва не падая, придерживаясь за шершавую стену коридора, она уже двигалась по направлению к кухне. Что будет с ней, если их больше нет..? Что будет с ней… «Господи, какая же ты эгоистка, Бэнни». Перед глазами снова поплыло. Все верно. Она вечно думает только о себе! За потоком всей этой мысленной каши она не заметила, как посмотрела направо. А может и заметила, только шок лишил ее возможности нормально воспринимать происходящее. Освещение на кухне было очень хорошим за счет большого окна. На фоне дневного света темнели две фигуры. Первым, что увидела Бэнни, была голубая футболка отца. Складки на ней то уходили вверх, следуя за рукой, то вниз, были прямыми, косыми… Отец стоял, неестественно высоко вскинув руку, как будто приготовился к броску. Нет. Будто уже бросал что-то в этот самый момент. Она посмотрела на маму. Поза была еще более неестественной. А лицо… Она кричала. Как делала всегда, когда они с папой ссорились. Казалось, Бэнни могла почувствовать, как напряглись ее голосовые связки. В горле запершило. Бэнни медленно прикрыла глаза, сглотнула, в последний раз зажмурилась и, наконец, с неохотой проморгалась. Она распахнула глаза и теперь уже увидела комнату четко и ясно. Ноги подкосились. Она кричала, вжавшись в стену коридора. При этом что-то ломалось внутри, с хрустом, будто рассохшаяся ветвь. То существо сказало, что они мертвы. Только можно ли назвать это смертью? Все застыло. Не фигурально, нет, действительно застыло. Тарелка, разлетающаяся вдребезги, зависла прямо над полом. Только некоторые осколки едва плыли по воздуху. Родители стояли посреди комнаты, будто окаменевшие. Мертвые. «Господи… еще полчаса назад они были здесь, живые, со своими проблемами, ей абсолютно ненужными». Бэнни плакала. Она знала, что жалеет только себя сейчас, но не могла этого остановить. Она никогда не могла… — Эй! Прекрати. Не хочу выглядеть жестоким, но это отвлекает вообще-то. Зрачки Бэнни сузились. Она медленно повернула голову и тут же отшатнулась, мгновенно потеряв точку опоры. Она перевалилась на бок и попыталась отползти назад. У противоположного конца коридора стоял парень. Своим видом, до крайности болезненным, он напоминал кошек породы сфинкс: худой, как щепка, и бледный, но довольно высокий. Впавшие щеки и глазницы. Волос на голове не было, зато была кепка с надписью «Franz Ferdinand», а его кожа была испещрена странными желтыми пятнами, напоминающими засохший акрил. Он внезапно вздрогнул и посмотрел на Бэнни с неподдельным удивлением. — Ты видишь меня? — спросил парень, слегка вскинув брови. Бэнни не знала, что ответить. Видит ли она? Уже непонятно, что она видит, а что нет… — Ты… Я слышала тебя в голове. Не понимаю, как это возможно. Что ты такое? — О-о, нет, нет. Теперь у меня есть куда более интересный вопрос, — парень достал из кармана какой-то прибор (стороннему наблюдателю он бы показался гибридом секундомера и пластмассового веера) и направил его на Бэнни. — Что Ты такое? По телу девушки пробежали мурашки. Она почти мгновенно вскочила и приготовилась бежать, но парень вдруг опустил прибор и настороженно вгляделся в экран, на котором быстро сменяли друг друга красные светящиеся символы. — Оу, — выдал он через несколько секунд. — Ладно. Значит, просто сильный видящий… Он выдержал паузу, а затем втянул воздух через зубы, дескать, «неловко вышло» и добавил: — Пожалуйста, скажи хотя бы, что это звучало не слишком пафосно. Бэнни молчала и тупо пялилась на него. — Э-э… Ну вот и… славненько? Я, наверное, могу… — Стой на месте! — вдруг выкрикнула она. Голос дрожал. Хоть и сама понимала, насколько жалко выглядит, она набрала побольше воздуха в легкие и продолжила: — Мои мама и папа. Там, на кухне. Что-то пробралось ко мне в голову, как и ты, и сказало, что… — Они живы, — буднично перебил он, как делает воспитатель в детском саду, уставший от откровенно глупых и бессмысленных вопросов. Оставалось только закатить глаза или зевнуть для полной картины. — И я не пробирался к тебе в голову. Ты говорила вслух. «Блеск». — Откуда ты знаешь, что они живы? — Все просто. У мертвых нет пульса, — сказал он, самодовольно ухмыльнувшись. — К тому же, мы не впервые сталкиваемся с подобным. Всего-навсего низший демон абсурда. Просочился в наш мир, вероятно, из-за глупой ссоры твоих родителей… Делов-то, — парень пожал плечами, снова достал что-то из кармана и все-таки пошел на кухню, продолжая говорить уже оттуда: — Так что можешь не переживать, он врал тебе насчет них. Демон. Они всегда так делают. Ха. Демон врал ей. Демон. Прямо настоящий! Отлично, и что дальше? Тролли? А может, леприконы?! Большего бреда она в жизни не слышала. Но черт побери, верила. Она верила фрику, недавно появившемуся из ниоткуда! Кошмар какой-то… Бэнни сделала несколько шагов вперед и тоже зашла на кухню. Парень замер над кухонным столиком с блокнотом и ручкой в одной руке и прибором в виде веера в другой. Он смотрел на девушку непонимающим взглядом. Она молча подошла к родителям, протянула свою руку к руке мамы и обхватила ее запястье, прижав к нему большой палец. Пульс был. На душе сразу стало легче. — Забавно… — заключила девушка, опустив руку. — Ты сказал, что Вы часто сталкиваетесь с подобным… С демонами. Ты хотя бы можешь представить, насколько дико это звучит? Она повернулась к нему лицом. Парень положил вещи на стол, выдохнул и сложил руки на груди. — Я не только представляю, дорогуша, — он щелкнул пальцами по пролетающему мимо осколку разбитой тарелки, — я вижу, насколько дико это выглядит. После этих слов он достал из кармана мелок и принялся что-то чертить на полу. — Не беспокойся. Мы разберемся тут со всем и свалим. А ты забудешь это, как страшный сон. Так всегда бывает, — говорил он, корчась на полу. — Хах. А вы — это, типа, охотники за привидениями? Он ненадолго задумался, даже прекратив чертить линию, на самом деле довольно кривую. — Похоже на то, — согласился он в итоге. — Тогда сомнительные какие-то у тебя защитные символы, — прокомментировала она, глядя на результаты его корпений — линию от стены до стены и нечто бесформенное, начерченное вокруг ее родителей (возможно, это должна была быть окружность). Парень хмыкнул. — Если бы защитные символы были эффективны в борьбе с демонами, я бы тут не корячился, а подготовил все заранее, — сказал он и, немного подумав, спросил: — А тебя, хотя бы, как зовут? — Я Бэнни, — ответила она, сама себе удивляясь. Невероятно странно. Человек совсем недавно появился, можно сказать, из воздуха, а уже знает ее имя и домашний адрес. — Бэнни!.. — он встал на ноги и отряхнулся от мела. — Ты странная, Бэнни-крольчиха*, — заключил парень и протянул ей руку: — Элджин Мескит, можно просто Эл. Будем знакомы. Пока что. Она недоверчиво пожала ему руку. — Только я не крольчиха, штат Техас*. — Правда? А живешь в норе. Что это у тебя, полуподвал? — Цокольный этаж. На самом деле, там не так уж и плохо, к тому же… Он не слушал. Бэнни заметила, что он говорит в наушник: — Кали, наконец-то! Выполнил все, что требуется. Даже перевыполнил! Пора кончать с этим, ты… Что?.. Он мгновенно переменился в лице. — Стань в круг. Быстро! — сказал Эл и достал… пистолет?!«А ведь она знала, что что-то здесь не так! Черт, черт, черт!»
Но, вопреки худшим опасениям Бэнни, он направил оружие не на нее. А на собственную руку. «Какого..?» Прогремел выстрел. Что-то желтое и вязкое забрызгало пол. «Это еще что за дрянь?!» Девушка посмотрела на Эла. В его руке зияла сквозная дыра. Из нее вытекала та самая желтая субстанция. Воняло краской. — Стань в круг, — повторил он, хрипя. Бэнни отступила на два шага, не спуская глаз с парня. Она оказалась в круге рядом с родителями и присела. Глаза Эла полностью пожелтели. Он упал на колени и совершил какие-то пассы руками, странно выкручивая кисти. Капли при этом собрались воедино и сползлись по периметру меловой окружности. «Да это же краска! Только живая. Живые доски, живая краска, еще что-нибудь?!» Бэнни вся сжалась. Она обняла колени руками и пододвинулась ближе к центру круга. Тем временем краска вытягивалась и росла, образовавшийся круг стал напоминать чудовище, которое тянуло вверх свои щупальца. В конце «щупальца» соединились между собой и образовали купол. Он походил на клетку для птиц. И в эту клетку вдруг ввалился Эл. Девушка тут же отползла подальше. Зрелище было жутким. Рядом с ранением в руке что-то шевелилось, из него вытекала желтая краска. Но парень несмотря ни на что продолжал дирижировать прутьями «клетки». Они истончались, делились, соединялись, пока, наконец, не превратились в густую сеть. Вдали что-то загудело. А потом загрохотало, все громче и громче…ТУ-ТУУУ!
Стену протаранило нечто чудовищно огромное. Осыпалась побелка с обломками стены и потолка, и только сеть защитила их с Элом. От грохота уши заложило. Мимо пронесся поезд. Поезд. Бэнни закашлялась. И побелка была тут вовсе не при чем. Поезд, стуча колесами по рельсам, катился себе Прямо Через Ее Кухню. На втором, мать его, этаже. Поезд. «Всего лишь? Почему же сразу не гребаный космический корабль?! А, Вселенная?!» Она нервно усмехнулась. Между тем, обломки перестали сыпаться им на головы. Рука Эла обмякла и плетью шлепнулась наземь, а их щит распался и растекся по полу густой краской. Та вдруг зашевелилась, подползла к хозяину и втянулась обратно в руку. Рана мгновенно зажила. Девушка хихикнула. «Ну знаете. Это уж слишком. Так много безумства, и все за раз? Мне ведь всего шестнадцать!» Будто издеваясь, в тот же момент прямо у щеки что-то пролетело. «Ну что еще?» Она посмотрела налево и увидела прямо перед собой светящуюся золотую нить. Словно лассо, она цеплялась за карниз над окном. Бэнни повернула голову. Девчонка, держась за другой конец нити, выпрыгнула из поезда. И сейчас летела прямо на нее.