***
И так прошло пол дня. На моё счастье, ко мне никто не приставал — видимо, ждали вечеринки. Джису сидела в своей комнате, Чонгук куда-то ушёл, и в замке на весь день воцарилась уже знакомая мирная атмосфера… Но длилось моё счастье недолго, и уже в шесть вечера можно было услышать возню на первом этаже. Гости, малознакомые мне, постепенно заполняли этаж. Но я продолжал сидеть у себя, не решаясь выйти в свет, да и не хотел я этого. Всё, чего я хочу — уединиться где-нибудь, где не будет слышно этого шума, где нет ярких шаров и не взрываются хлопушки. Так я планировал провести остаток дня, пока все остальные веселились снизу. Я сидел в своей комнате и, окунувшись в себя и свои мысли, писал стихи. Возможно, это уже традиция: писать стихи в этот день и вспоминать мой 12-й день рождения снова и снова… И я сидел и писал, если бы не одно НО… — Юнги! — позвал Чонгук, назойливо стуча по двери. — Пошли! У меня кое-что есть… Но ты должен спуститься! — кричал он, чтобы я точно его услышал. — Айщ, если это подарок, просто оставь его под дверью! — Нет! Ну пошли, хён! Пожааалуйста, — протянул друг, всё не переставая биться в дверь. — Чего я там не видел? Опять, наверное, какая-то фигня, которую ты хочешь мне показать. Я не хочу! — Эй! На этот раз всё по-другому! Ну давай же, выйди! — всё не унимался Гук. Похоже, он не отстанет. — Ладно… Но если это какая-нибудь бессмысленная вещь, то я больше никогда не поведусь на твоё нытьё, понял? — я открыл дверь и грозным взглядом уставился на друга. Тот лишь улыбнулся хитро, по-лисьи и зашагал на первый этаж. Уж не знаю, что там такое, что так взбудоражило друга. — Та-дам! — выкрикивает Гук, указывая на торт. На меня пялятся десятки глаз, выжидая моей весёлой реакции. Только вот, её не будет! — Торт? Обычный, мать твою, торт?! И только из-за него ты меня позвал?! — сказать, что я был зол и взбешён в этот момент, ничего не сказать. И плевать, что некоторые гости в испуге отошли подальше от меня, потому что я довольно громко начал кричать. — Ну… да! — улыбнувшись, будто ничего сейчас не было, Чонгук подошёл ближе к торту и начал зажигать свечи. — Ты же должен свечи задуть! Такая традиция, ничего не поделаешь, — как ни в чём ни бывало, улыбался парень. — Вот, можешь загадывать желание и дуть! — Гук поднёс ко мне торт, перекладывая на мои руки. Я бы с радостью влепил этот грёбаный торт ему в лицо, но что-то жалко стало руки марать. Ладно, чем раньше задую, тем быстрее свалю. — Мы ждём, — под словом «мы» он, кажется, понимал всё это сборище людей в замке, половину из которых я вообще не знал, а кого-то и вовсе ненавидел. Что ж, может это и глупо, но почему бы не вспомнить детство ещё раз? Хоть желание и не сбудется, я всё равно его загадаю. «Я хочу навсегда обрести покой и забыть всё, что произошло в тот день…» — Ураааа! — закричали вокруг меня, когда я задул всё свечи. Вот теперь я могу валить в свою нору, где меня больше никто не достанет! — Эй, куда ты? А как же попить чай с тортиком? — надулся Чонгук. Это его странное поведение кажется до возмутимости подозрительным. Он знает, почему я ненавижу этот день. Он знал, что я не буду участвовать в этом, даже если они устроят вечеринку. Он знал, что я так себя поведу. Но он зачем-то специально вывел меня из комнаты… Чтобы отвлечь? Но…от чего? Полный мыслей, я возвращался в свою комнату, медленно и нерасторопно переступая через каждую ступень…***
Если я не ошиблась, то план должен сработать. Чон должен отвлечь его и вывести из комнаты, пока я прокрадусь к нему вместе с картиной и устрою Юнги сюрприз, когда он вернётся. Надеюсь, ему понравится наш рисунок. Мы с Чонгуком хоть и не художники, но вложили все чувства в эту картину… Я услышала удаляющиеся шаги и голос Чонгука, который напевал праздничную песенку. Эта песенка была для меня сигналом. Я на носочках подбежала к двери, и как мышка быстро юркнула в комнату. Вау, да тут так атмосферно! Почти вся его комната была выполнена в серых тонах. Темные шторы, темное постельное бельё, мебель похожих темных оттенков и белый лист на столе, который сильно контрастировал с окружающей обстановкой. Я отвлеклась от всего, забыв про картину и подошла к столу, разглядывая бумагу. Как оказалось, она была уже исписана. Ох, неужели это его стихи? Длинной колонкой слова выстроились вдоль листа. Я огляделась вокруг и, никого не заметив, решилась прочесть…Быть может, сейчас, когда время прошло, Я не должен уже вспоминать. Я же должен спокойно смеяться, Но никак ни себя изнурять. В чём проблема моя, объясни. Почему спустя столько лет Ты нагло приходишь во сны И заставляешь меня смотреть На то, как ты умираешь, На то, как жалок я был, На то, как слёзы стекают Вместе с кровью с твоей щеки? Ты сказала тогда «Прости» И последний твой вздох был тих. Ты оставила меня взаперти Одного среди тел неживых. Я смотрел в пустые глаза, Что смотрели на меня в ответ. С глаз скатилась слеза, Только жизни в них больше нет. Я остался один. Навсегда. Ты, решив поиграть, Напоследок уже уходя, Всё, что было смогла отобрать. У меня теперь нет ничего: Ни семьи, ни любви, ни чувств. Я потерял практически всё, Кроме жалких денег и слёз. И спустя уже столько лет, Когда, вроде и я повзрослел, Всё равно болезненный след Жутко ноёт, и взгляд потускнел. Я больше не могу довериться кому-то. И больше любовь не горит. Моё сердце почернело от боли, и скрыто Всё то, что хранилось внутри. И мне жаль, если я виноват, Что тебя больше рядом нет. И, наверное, это расплата, За то, что погас твой свет…
Н-неужели это написал Юнги? Тот парень, который издевается над всеми и надсмехается над чужими чувствами? Я не была больше уверена ни в чём. Тот Юнги, которого я видела каждый день, скрывал всё в себе. Всегда его усмешка скрывала боль, которую никто не замечал. Всегда в его взгляде была грусть, которую он скрывал ото всех. Парень, который ничем теперь не дорожит, когда-то потерял всё, что позволяло ему держаться на ногах и идти по правильному пути… Но лишившись смысла, он упал, и потеряв свет, ушёл в темноту, где скрывался ото всех… — Пошла вон! — крик позади меня, отчего я вздрогнула. Это был Юнги. Теперь я и не знаю, как на него смотреть… — Вали отсюда! — ещё громче закричал он, подходя ко мне. Я опомнилась, и поднимая картину, уже открыла рот, чтобы объясниться. — Я-я… Вот подарок. Это кар… — Сваливай, сучка! — он отшвырнул картину, отчего та с треском ударилась о дверь, после чего толкнул и меня. Сильно и без жалости. Чувство, будто стихи писал не он, будто два разных человека жили в этой комнате, в этом теле. Я упала возле картины. Колени и локти сильно заболели. Голова закружилась от резкого падения. Я продолжала сидеть на полу, пытаясь прийти в себя после удара. — Уходи! Оглохла? Сваливай, пока жива! — он начал надвигаться на меня. А я лишь пыталась собраться и встать. — Как же ты бесишь!!! — впервые я видела его настолько злым. Я побоялась даже рот открыть. Но одно всё равно успокаивало меня… Внутри он всё тот же мальчик, потерявший всё самоё дорогое. — Сваливай, живо! — Но… я просто хотела подар… — Ты не поняла?! Ты нахер мне не сдалась! Мне ничего не нужно от такой, как ты! Ты лишь игрушка в моих глазах! Я просто захотел поиграть, а твоя сестра добродушно согласилась мне в этом помочь. Думаешь, они улетели по своей воле? Я!!! — ещё громче закричал он, указывая на себя. — Я сказал им свалить из замка, чтобы Юнги вдоволь поиграл! И я тебе скажу, что ты настолько жалкая, что даже издеваться над тобой одно мучение! Поэтому сваливай! Сваливай из моей жизни! И никогда, никогда не появляйся в ней снова! Ты худшее, что я видел!!! — он остановился. Не знаю, почему… Может, стало стыдно или жалко… А может, просто надоело… Он тяжело дышал, отходя после крика. А я медленно, на дрожащих коленях, поднялась на ноги и тихо вышла из комнаты, оставив картину беспомощно лежать на полу. Не знаю, что сейчас чувствовал Юнги, я и своих чувств понять не могла. Слёзы начали стекать по лицу. Остановить их я не могла. И я не буду врать, что мне не было больно. Мне было больно. Очень больно… Хотя несмотря на это, я чувствовала жалость. Мне было жалко Юнги, хотя было жалко и себя. Сестра кинула меня, зная о планах Юнги. Она оставила меня одну, одну следить за замком, одну следить за щенком. Я осталась с Юнги наедине, и в этом была виновата сестра… Да, как бы эгоистично не звучало, я затаила обиду на неё, хотя та этого даже не знала. Но я не могла смириться с тем, что родная сестра оставила меня на растерзание, будто не знала, что после этого я никогда не стану прежней. Я зашла в свою комнату. Разум был будто затуманен. Может, от удара, а может, от слов парня, к которому я всё равно не могла ровно дышать. Я осмотрела комнату мимолётным взглядом, и в голову резко ударила мысль. Странная и бредовая, но такая заманчивая с виду. «Собирайся и уезжай!» И как бы безрассудно это не было, я подчинилась этой мысли. Я достала сумки из-под кровати и судорожно начала запихивать в них вещи. Все до единой. Чтобы никогда больше здесь не появляться. Чтобы никогда больше не появляться в жизни Юнги. Ведь этого он так желает…***
Я стоял на том же месте уже минуту, всё так же тяжело дыша. Порыв гнева, нахлынувший на меня, был настолько резким и сильным, что контролировать себя я не смог… Но зато эта Джису навсегда запомнит, что нельзя заходить в чужие комнаты. Я опомнился и подошёл к столу, на котором минут десять назад оставил свои стихи. Если бы не этот Чонгук, отвлёкший меня, ничего бы этого не было! Ким бы не прочитала стих, я бы не накричал на неё… Стоп… Они это спланировали… Я взглянул на картину, что валялась у двери. Та лежала вниз рисунком, поэтому я подошёл ближе и поднял её с пола. — Эт-это м-мне? — я задержал дыхание, будто погружался в глубину океана. На меня накатило странное чувство. Ни то страх, ни то сожаление. Неужели, она сама это нарисовала? Для меня? Я отдаленно взглянул на картину и краем глаза заметил небольшую записку, вложенную куда-то в рамку. Я положил рисунок на кровать и достал маленькое письмо… Письмо?.. Пожалуйста, только не говорите, что она писала это от души… Я не хочу сожалеть о произошедшем, не хочу чувствовать вину. Я медленно, подрагивающими руками развернул бумагу. — Чёрт! — ругнулся я, увидев, что весь лист был исписан. Радовало лишь то, что этот лист формата А5, а не А4. Я томно вздохнул и через силу, начал читать. ( Jasmine Thompson — Say Something - можете включить для создания той атмосферы, которую я старалась передать) «С днём рождения тебя, Юнги! Надеюсь, это будет тот день, который ты навсегда запомнишь. Не уверена, что смогу быть и на твоём следующем дне рождения. Я же здесь всего на месяц, а потом ты, наверно, уже и не захочешь проводить время со мной… Ха, такое чувство, будто пишу прощальное письмо… даже грустно как-то… Но я желаю тебе самого наилучшего. Хочу, чтобы ты, наконец, нашёл своё счастье. Уверена, что тогда ты уже не будешь играть с чувствами других. Надеюсь, ты обязательно найдёшь того, с кем сможешь разделить свою боль… И, может, это прозвучит смешно, но я тоже всегда готова выслушать тебя. Не храни всё на душе — так сложнее жить… Желаю тебе исполнения всех желаний. Хоть ты уже и взрослый, думаю, желания у тебя тоже есть. Они есть у всех… От Чонгука тебе пожелание отпустить всё, что отяжеляет твою жизнь. Я хоть и не знаю, что он имел в виду и какой смысл скрывается за словами, но полностью соглашусь. Не обременяй себя, отпусти всё, что было в прошлом… И если станет легче, то можешь забыть и меня… Да уж, эта открытка, похоже, перестала быть открыткой ещё после пятого предложения. Ну, ладно, в любом случае, письмо ли это, открытка ли, надеюсь ты улыбнулся хоть раз за время его прочтения. Твоя улыбка прекрасна, и так жаль, что она редко появляется на твоём лице… Пожалуйста, улыбайся чаще… Поздравляю тебя с днём рождения!!! Хах, я уже хотела закончить письмо, но вдруг в голове всплыли воспоминания с тобой. То, как ты помог мне встать, когда я упала, то, как шёл за мной, а после согрел в своих объятиях… Ты всегда останешься для меня загадкой, Юнги. Сначала ты помогаешь мне, а потом ранишь чувства. Хоть та боль, что ты мне причинил, надломила меня, я всё равно не жалею, что встретила тебя. Согласна даже на твои глупые игры, лишь бы быть рядом с тобой и видеть твою улыбку, пусть даже надменную. Я знаю, тебе весело, и ты так играешь, но мне интересно, что настолько тебя изменило, отчего ты заглушаешь свою обиду, причиняя боль другим… Я знаю, ты добрый где-то в глубине души, и пока ты не почернел весь изнутри, я хочу, чтобы ты открылся хоть кому-то. Будет жалко потерять такую чистую и невинную душу, как у тебя… Поэтому желаю тебе найти человека, который сможет унять твою боль…И бросай курить, не очерняй душу ещё сильнее…
Ким Джису, девушка, что