***
Исак не мог сказать точно. Он совершенно не был уверен, но ему казалось, что сейчас чувствуется именно боль. Наверное впервые Исаку было так сложно думать о ком-то. Точнее о Крисе. Вальтерсен не мог спокойно сидеть, лежать, не мог себя чем-то отвлечь - абсолютно любая мысль сводилась в итоге к Крису и к последнему их диалогу. Редко кто заставлял Исака задуматься над поведением. В последний раз это была мама, наверное. А Кристофер Шистад вновь оказался исключением. Исак задумался: а ведь действительно, все, кто с ним когда-либо были, больше раза не появлялись в его жизни; они не волновались о его самочувствии, не звали в гости, не хотели просто встретиться. Для любого человека, кроме, наверное, Юнаса, Исак представлял огромное, неперекрываемое ничто. Но тот об этом никак не заботился и даже не задумывался. До этого дня. А что будет с ним дальше? Пройдет год, два, десять, двадцать, и его тело перестанет быть таким упругим, соблазнительным; лицо покроется морщинами; да и сверстникам не нужны будут перепихоны на ночь. К чему все это приведет? К вечному одиночеству? Не хотелось бы. Примерно во втором часу ночи Исак понял: то, что он чувствует - ничто иное, как вина. Дикая и всепоглощающая. Спор резко утратил свое значение, и Вальтерсену стало неимоверно стыдно перед Крисом за свою глупую игру в "великого соблазнителя". Поэтому он вскочил с кровати, наспех оделся и пулей вылетел на улицу спящего Осло.***
Пальто развивалось на ветру, пока уже вспотевший, покрасневший и уставший Исак пересекал дворы. Разумеется, ни о каких автобусах и речи не шло, а глядя на бюджет подростка - и о такси. В голове Исака кружились абсолютно разные мысли, и он совершенно не представлял почему нужно извиняться именно сейчас, когда любой нормальный человек спокойно спит. Но что-то внутри протяжно ныло и билось в конвульсиях, крича, что это его последний шанс. А завтра ничего уже не будет. Вся резвость моментально улетучилась, только Исак оказался на знакомом пороге. Сердце то бешено отплясывало чечетку, то будто вовсе замедлялось. Рука так и не решалась коснуться звонка, и Вальтерсен стоял, протянув ее вверх. Но через пару минут, отсчитав про себя до трех, Исак решился, и палец нажал на кнопку. Прошла минута. Ничего не было слышно: только отдаленный лай собак, треск где-то во дворах и глубокая тишина. Пошла вторая. Третья. Исак уже отчаянно жал на звонок, зная, что уже завтра у него просто не хватит духа. А так хотелось все исправить. Но в доме по-прежнему было тихо. Вальтерсен сел на ступеньки. И сейчас было все равно, что таким образом можно отморозить пятую точку или еще что похуже. Главное - это ноющая боль, которую Исак никак не мог унять. Он просто согнулся, обхватив лицо ладонями, и медленно сходил с ума. — Так и будешь задницу морозить? — вдруг раздалось за спиной, и Исак моментально вскочил. — Крис... — протянул он и буквально забыл, какие еще существуют слова, стоило только увидеть эти горящие темно-карие глаза, способные осветить даже самую темную улицу. — Чего ты приперся, время видел? — спросил Пенетратор, кажется, даже без злости. Просто с усталостью. — Я просто... — и Вальтерсен даже не знал, что "просто", он всего лишь хотел оказаться здесь, сказать все, о чем успел подумать и попросить прощения; но, кажется, слова закончились именно в этот момент, — Мы можем поговорить? — наконец связал младший, надеясь, что ему не откажут. Крис молча окинул Исака взглядом. Он не был суровым или вовсе ненавидящим - скорее недоверчивым и уставшим, тем временем как глаза Исака были похожи на жалобные глаза побитого щенка. Наверное именно это и сработало. Поэтому все еще молча, Крис кивнул в сторону двери, разрешая войти. Исак ступил на порог, пряча взгляд куда-то в пол, уже потеряв мысль и забыв о том, что собирался говорить; а Крис облокотился о стену, наблюдая за своим неожиданным гостем, стараясь все-таки поймать его стыдливый взгляд. Вальтерсен явно оттягивал время, медленно разуваясь и вешая пальто, но Шистад все еще терпеливо ждал. — Так что ты хотел? — Пенетратору все-таки пришлось разбавить это буквально повисшее в воздухе напряжение. Исака затрясло. Он не знал, что это и как с этим справиться, но все, чего сейчас хотелось - остаться. — Крис, — Вальтерсен снова начал свои извинения, хотя вовсе не знал, как вложить в них именно тот смысл. Такой, чтобы Крис правда смог его простить, — Мне жаль, что я так вел себя. Жаль, что не видел в чувствах людей значимости, — по телу Шистада бежал странный ток, и тот уже отошел от стены, полностью напрягшись и внимательно, с замиранием сердца слушая, — Я не ценил искренности и никогда не был искренен. А еще не имел права ломать людям судьбы, — что-то внутри Криса ежесекундно щелкало, заставляло нервничать и действительно прощать Исака, — И не имел права фотографировать и шантажировать тебя. Прости, что заставил тебя мучиться. И что поцеловал тебя. Что-то разливалось по телу Шистада: теплое и вездесущее. Глаза, что находились напротив прямо сейчас блестели почти слезами, и это был первый раз, когда Крис видел в них правду. Все, что было между ним и Исаком до этого казалось таким далеким и ненужным. Сердце Пенетратора забилось в конвульсиях. Буквально один щелчок - и оно взорвется, разлетится на маленькие кусочки, распадется на молекулы. — Поцелуй меня, — вырывается прямо из души Криса и становится тем самым щелчком. Буквально секунда: взгляд Исака, почти полный слез и отчаяния, адреналин, хлынувший в кровь быстрее, чем от алкоголя, и вот их губы соприкасаются. Туман. Он перед глазами, в голове. Отчаянный поцелуй превращается в массу более страстных. Руки начинают жадно касаться спины, плеч; зарываются в волосы, прижимают знакомое тело все ближе. Дыхание учащается. На ногах стоять становится невозможным, и парней буквально впечатывает в рядом стоящую стену. Короткие передышки между поцелуями позволяют набрать немного кислорода и вместе с ним сил, а в ход идут более интимные касания. Исак проводит рукой по члену Шистада через штаны, и тот буквально выгибается от желания. — Ненавижу тебя, Исак Вальтерсен, — сбивчиво шепчет Пенетратор, принимая ласки и задирая голову вверх, позволяя целовать свою шею. — А я тебя ненавижу, Кристофер Шистад, — улыбнувшись, почти так же тихо отвечает блондин, целуя чужую шею, попутно стягивая с парня штаны. По пути в спальню, на пол летят футболка, свитер, джинсы, носки, которые завтра вряд ли парни смогут найти. Добравшись до места, каждый почти сходит с ума. — Есть смазка? — продолжая целовать и касаться, спрашивает Исак. — В тумбочке, — только отвечает Крис и падает спиной на кровать, с трудом различая что-то перед собой от опьянения. Исак быстро перебирает содержимое тумбочки и на ощупь находит нужную баночку. И возвратившись к Крису встречается с возбужденным, но все-таки напуганным взглядом. — Уверен? — он спрашивает, открывая смазку, ища в глазах напротив согласие. Шистад чувствует, как разряды проходят по телу, достигая даже кончиков пальцев. Он только кивает, пытаясь игнорировать страх, доверившись своему кудрявому демону. — В начале придется потерпеть, — тот приближается, ловко обхватывая тело Криса, предварительно разведя ноги в стороны. Пенетратор снова кивает, более неуверенно, но не успевает больше ничего сообразить, как чувствует в себе палец. Исак целует Криса, стараясь растянуть его и сделать все менее болезненно, заведомо зная, что делает это первым. Через минуту он вводит второй палец, чувствуя готовность. Шистад выдыхает, прикрывая глаза, пытается расслабиться и поддаться ощущениям. — Готов? — предупреждает Исак, приставив свой возбужденный член к уже разработанной дырочке. Крис, громко сглатывая, кивает, и Вальтерсен аккуратно входит. Глаза Шистада округляются, он выгибается и вцепляется в спину блондина. Тот делает небольшие толчки, погружаясь глубже, и прижимает Криса ближе. Целует его, чувствуя бешено бьющееся сердце, в то время, как вздохи становятся все более рваными и учащенными. Возбуждение набирает обороты, Шистад жадно глотает воздух и сжимает простынь. По комнате раздаются уже громкие стоны, переходящие иногда в рычание. Исак находит губы Криса и целует со страстью, чуть покусывая. Толчки почти доходят предела и Крис уже не знает, куда себя деть. — Я сейчас... — хватает сил только на это, и спустя десять секунд тело брюнета выгибается, сопровождаемое громким стоном, а член Шистада даже без прикосновений получает долгожданную разрядку. Почти следом, сделав еще несколько толчков, Исак прогибает спину и кончает прямо в Криса, не успев даже спросить или высунуть. Потом он падает рядом с Пенетратором, и парни пытаются отдышаться и остановить головокружение. — Как же я тебя ненавижу, — шепчет Исак, улыбаясь и целуя старшего. — А я то тебя как, — отвечает тот и тоже светится в улыбке.