Символ года

      Герберт всеми силами старался призвать незатейливые крохи своей выдержки, чтобы не бросать тоскливых взглядов на батистовые и шифоновые рубашки, манящие своего хозяина с вешалок. Какая досада! На них попросту не поднималась рука надеть чехлы, дабы сейчас безукоризненный внешний вид кружевных ночных одеяний, украшающих большой резной шкаф покоев, перестал вводить во искушение всё ещё сомневающуюся в выборе «орудия преступления» натуру виконта.       — Ох, отец… Если всё провалится из-за ваших странных советов, то я позабочусь о том, чтобы своё звездное дитя вы кусали в не излюбленном вами черном жюстокоре, а в каком-нибудь лиловом кимоно, расшитым бисером и может быть даже блестками, — временное веселье незамедлительно отразилось на правильных чертах лица белокурого носферату, посмевшего представить старшего фон Кролока в столь нелепом виде.       Поменять костюм хозяину Куколь конечно вряд ли согласится, но в такой авантюре Герберт не прочь лично замарать руки, если понадобится, дабы воплотить акт мести в жизнь.       И наверное хорошо, что за ненадобностью в его спальне не было ни одного зеркала, а так же по случайности и любой другой отражающей поверхности, иначе вампир заведомо убедился бы в непригодности своего наряда в качестве элемента соблазнения. Нежно розового оттенка пижама (жёлтого цвета виконт попросту не выносил) представляла собой некий комбинезон из свободных слегка мешковатых штанин соединенных с кофтой, имеющей длинные рукава. Мягкий материал приятно ластился к коже и, хоть роли это для вампира абсолютно не играло, был плотным, призванным спасать от сквозняков и затхлости их с отцом дома.       «Зато у Альфреда не появится причин сомневаться в моей человечности, — рассуждал Герберт, изучающе поглаживая свою обновку, которую, как и обещал его сиятельство сшили очень быстро, — а то за ночь, проведенную в комнате, не отапливаемой камином, можно и сосульку под носом отрастить!»       Так же младший вампир не без радости принял тот факт, что его точеный нос останется цел и невредим, то есть претендовать на угрозу его обозреваемости никто не собирается. У нового наряда был капюшон, демонстрирующий поросячьи ушки, глазки, а так же бойкий пятачок. Правда такой расклад вынуждал принять другую жертву — спрятать под одежду волосы, в которых Герберт души не чаял.       Куколь зашёл к нему в комнату как раз в то мгновение, когда графский сын подбирал себе удобную обувь (исключать вероятность того, что ему придется этой ночью побегать за своим ненаглядным предметом обожания, было бы весьма непродуманно), и мгновенно позабыл даже те невнятные слова, коими владел его скудный ум. Хотя причуды хозяйского сына, казалось, давно уже перестали его заботить и хоть как-то выбивать из строя.       — О, неужели отец наконец смог увести профессора подальше от Альфреда, — тут же вскочил в боевой готовности Герберт, игнорируя продолжающего стоять в оцепеневшей позе горбуна. — Пол ночи не прошло! Знаешь, пожалуй, с завтрашнего дня тебе нужно начать тщательнее вытирать в замке пыль, иначе моя новая пижама такого беспорядка не вынесет, смотри, — тут вампир сокрушенно подёргал ткань в области живота, — папин портной какого-то чёрта решил, что у свиней белое брюшко, ну не дурак ли а? У меня ощущение, что к чему бы я тут не прислонился, белое сразу станет серым, так что отныне содержать мою комнату в чистоте — твоя главная забота, а уж потом доносить в кабинет рара дров для камина, он и в темноте сможет прочесть, сколько ему там требуется заплатить за мои, тоесть конечно же наши, расходы!       Не получив в ответ никакой реакции кроме выпученных глаз, блондин посчитал это признаком одобрения, — как от такой красоты дар речи-то не потерять, — и не решившись добавить ясности в этот односторонний диалог, проскользнул к выходу, благо ночь не резиновая, и вечно занимать профессора наиинтереснейшими беседами графу всё равно не удастся…

***

      Альфред полулежал на кровати, уткнувшись носом в какую-то книгу. С виду можно было легко обмануться, решив, что юноша всерьез заинтересован чтением, на деле же он был весь превращен вслух. Ему и так с самого начала не удавалось хоть на секунду стряхнуть с себя тягучее напряжение, когда он переступил порог фон кролоковских владений, а уж теперь, оставшись один, без брюзжания профессора под ухом, все чувства самосохранения разом обострились. Но даже самая чуткая человеческая сосредоточенность, увы, была не в состоянии предупредить тихих, точно падение снега, уверенных шагов…       — Ой! — Начинающий ученый дернулся, как от удара молнии, едва, случайно отведя глаза от книги, увидел на пороге своей комнаты… нечто. Нечто, нарядившиеся свинкой! Отчего-то шестое чувство, укрепленное чудесным спасением в библиотеке с помощью сборника советов для влюбленных, подсказало ему, что под этой розовой оберткой скрывается некто вампир. И зонтика-то рядом никакого не было!..       — Виконт фон Кролок, что вы… делаете? — Парень старался подобрать слова, но ничего путного, а главное, вежливого на ум не приходило. А внутри боролись два чувства — страха и любопытства.        «Что это он удумал», — недоумевал Альфред, наблюдая за тем, как Герберт очень медленно подошел к кровати, деликатно присаживаясь на краешек. Панику разводить пока было рано, да в добавок еще и бесполезно, потому начинающий ученый и попытался усмирить чувство самосохранения, которое, словно пчела, ужалило в то место, на которое имел, как недавно выяснилось, виды младший фон Кролок.        — Шерри, ну к чему такие официальные обращения? — Лукаво поглядывая на молодого человека из-под своего пяточка, заметил Герберт. — Обращайся ко мне на «ты», мы же одного возраста. Я тут подумал… Ты в библиотеке был слишком взволнован и от того слишком непрактично отверг мое щедрое предложение посетить наш с рара знаменитый бал.       Пользуясь возникшей заминкой после сказанных слов, вампир, исподлобья наблюдавший, чтобы в него не запустили кол, беззаботно уселся по-турецки. Итак, раз всё проходит достаточно гладко, можно переходить к главной цели своего визита.       — Уверен, сейчас ты будешь более благоразумен и не упустишь возможности повеселиться! Кстати, как тебе мой костюм? Догадался, почему я так выгляжу?       «Потому что в дурдоме выходной, и вы, пользуясь этим, прибежали донимать меня», — очень захотелось ответить Альфреду, но он предусмотрительно воздержался от подобных саркастических догадок. Жизнь как никак одна! Да и что-то виконт больно тихо себя ведет для своей обычной распущенности, прошлой ночью, помнится, ему было не до церемоний.       — Что вы имеете в виду, говоря о «веселье»? — Студент решил сразу же уточнить заботливо уготованную для него Гербертом участь. Что-то неумолимо подсказывало: к нему сюда пришли не за экспертным мнением относительно странного костюма. Какой человек в своем уме пошёл бы на это? Видимо, вся соль в том, что Герберт фон Кролок им попросту не является.        — Танцы. А перед этим чуточку вина. Хотя можно и не чуточку, — доходчиво разъяснил ему суть своих увлечений блондин, и не обращая внимания на скептический взгляд голубых глаз, поерзал на кровати, скрипя стальными пружинами. Надо было маселко взять, чтобы смазать! Посторонние звуки легко могут испортить романтику, а уж то, что скрипеть под ними эта жалкая развалюха будет намного сильнее, он нисколько не сомневался. — Знаешь, для храбрости иногда просто полезно выпить, если ты конечно не планируешь на балу затмить моего рара в номинации самое серьёзное на празднике лицо. Нужно будет как-нибудь проверить, кто из вас дольше сможет сохранять маску бесстрастности. Предупреждаю: за все десятиле… то есть десятичасия, ой, ну короче за всю свою жизнь с ним я заметил только то, что когда отца чересчур что-то беспокоит, у него начинает дергаться левый глаз. Но он умело это маскирует за морганием… Ну, что скажешь, а?       — На вашем, гм… торжестве все должны выглядеть подобным образом? — Ещё раз смиряя недоуменным взглядом виконта во всем его великолепии, уточнил юноша, которому, признаться, вся эта болтовня, приправленная множеством оговорок, уже надоела. — И я не припомню, чтобы ваш отец хоть словом обмолвился о возможности моего присутствия там… Хотя он много чего другого предлагал. — Тут начинающий ученый закашлялся с перепугу, заметив как резко на него устремился озадаченный взгляд из-под пяточка, и поспешил добавить, — ну насчет знаний. Он ведь тоже в какой-то степени увлечен наукой, как я и мой наставник.        — Папе просто палец в рот не клади, дай кому-нибудь свой опыт передать, — явственно съязвил себе под нос Герберт, после чего извиняюще кивнул Альфреду, чтобы тот продолжал.       — Поймите, я тут в статусе гостя, так что пока его сиятельство лично не пригласит меня и профессора Абронзиуса, — молодой человек витиевато махнул рукой, мол он сама скромность рта открыть больше не соизволит, и как ни в чем не бывало двинулся к выходу, как бы между прочим обронив. — Кстати время позднее, пойду разыщу профессора, а заодно может и графа встречу, чтобы озвучить ему ваше предложение.       И так проворно нырнул в дверной проем, что не будь у Герберта вампирской реакции, то он бы вообще не словил момент, как этот шустрый мальчик-одуванчик дал дёру.       — Сара, как я рад тебя видеть!       Судя по звукам, Альфред налетел на рыжеволосую фроляйн, которая очевидно держала путь из ванны в спальню или же наоборот. Виконту было на такие нюансы плевать. Напускное радушие и ангельское терпение с оглушительным ревом лопнули, так что больше эта парочка ничего друг другу сказать не успела, ибо рядом с ними, откуда не возьмись, появился символ приближающегося года, немного взбешенный, но вцелом еще сохранивший более менее безобидный вид.       — Ах какая прелесть! Герберт, а я тебя сразу в этом костюме узнала, — беспечно забалаболила девушка, и не обращая внимания на испуганный вздох Альфреда, принялась ощупывать завладевшую ее вниманием обновку, не стесняясь делать этого прямо на ее хозяине, — надо же, и пятачок и ушки как настоящие, и мягонько как!       Пока скрип зубов виконта оттеняли ее восхищенные возгласы, начинающий ученый так и стоял с открытым ртом не в силах прервать очаровательную беседу, происходящую в одностороннем порядке, а так же боясь столкнуться взглядом с превратившимся в статую вампиром, возле которого крутилась едва достоющая ему до плеча девушка.       — Герберт, а ты долго графа упрашивал такую красоту себе заказать? Я бы тоже не отказалась! — Девушка с обожанием разгладила ладонью образовавшуюся в районе ключиц складку на этой «красоте» и мечтательно закусила нижнюю губу.       — Боюсь, что такой бонус тебе не достанется, зря что ли над твоим платьем портной день и ночь себе пальцы иголкой колол, — внезапно зазвеневшая сталь в голосе виконта отдавала налетом лилейного глумления, ибо обломить девчонку, пусть не удается с Альфредом, то хотя бы с костюмом, стало для него сейчас новой и посильной задачей.       — Черт, черт, черт! — Как и ожидалось, юная фроляйн очень расстроилась, устремив несчастные глаза в сторону начинающего ученого. — Альфред, а ты в костюме на бал пойдешь?       Пока юноша, обескураженный быстро разворачивающимися событиями, соображал, чтобы ответить, Сара капризно заворчала: «Отчего же вам так всем везет, идете на бал такие хорошенькие, а мне пла-а-атье вырвиглазного цвета, будто я нелепое пятно какое?»       — Милая фроляйн не довольна своим нарядом? — Внезапно выросший из-за её спины хозяин замка с такой непринужденной легкостью влился в беседу, будто не упустил ни единого произнесенного слова.       — Как сказать, — ни капли не боясь разозлить его сиятельство своим невежеством, пожала плечами Сара, бросив завистливый взгляд на Герберта, а потом кокетливо улыбнулась начинающему ученому, — Альфред, буду с нетерпением ждать твоего появления на балу, тебе наверняка будет к лицу что-то жизнерадостное, а то ты все время так нелеп…       Юноша, став такого же цвета, что и бальное платье фроляйн Шагал, совсем потерял дар речи, уже не зная, стоит ли вообще говорить, что он мало того, что без костюма, так еще и на бал не собирался. Точнее думал проскользнуть туда, но не свиньёй, а зайцем, не уведомляя никого об этом!       — Альфред, вам конечно же стоит посетить это мероприятие. Профессор Абронзиус был предупрежден, но счел для своих лет такой досуг неприемлемым, а потому я не смел его задерживать.       В воздухе отчетливо повисла недоговоренная фраза: «на этом свете», но студент списал такие роковые догадки на свою фантазию. Ну подумаешь граф фон Кролок обращается к нему с такой зловещей улыбкой, что перед глазами тут же встают сугробы, в которых валяется обескровленный труп его учителя, просто у него манера общения такая. А профессор, да что с ним может случиться раз у него был взят с собой зонт?! Тем временем, убедившись, что нужную дозу своего темнейшего очарования он жалкому смертному привил, старший вампир переключил внимание на результат своих мудрых, построенных на веками копившемся опыте, советов.       — Ах дорогой сын, я сразу тебя узнал…       — Ах дорогой рара, неужели меня что-то выдало? Я ведь так старался скрыть любое напоминание о моей прежней внешности, — ни капли не стараясь замаскировать вязкий след иронии в своём передразнивающем тоне, заметил Герберт, принявшись критично осматривать безупречный маникюр на правой руке, будто тот его всерьез заинтересовал.       — Да? Я и не заметил что что-то изменилось, знаешь ты сейчас как никогда похож на себя.       От созерцания ногтей все же пришлось оторваться, чтобы бросить на старшего вампира полный «душевной благодарности» взгляд.       — Прекрасно! Надеюсь, вы тоже не утратите ни на йоту своего «я», когда облачитесь на балу в такой костюм, — не соизволил оставаться в долгу виконт, буквально чувствуя, как отскочившая от него шпилька, возвращается к своему хозяину.       — Ура! — Подвела итог этого словесного боя Сара, которая наивно видела в этой череде «любезностей» всего лишь безобидный разговор отца с сыном. — Не терпится вас такого розовенького увидеть!       И повела своего немертвого кавалера прочь, пока тот в обморок не упал от свалившегося на него счастья, но перед тем, как они скрылись, Альфред успел ненароком заметить задергавшийся левый глаз у его сиятельства. Воистину смерть не освобождает от абсолютно всех человеческих проявлений!       И вот остолбеневший юноша остался в темном коридоре один. Один?!       — Герберт, постой! — Бросился он вслед за удаляющимся силуэтом.       — Что? Ты не успел сказать мне, как этот костюм дивно подчеркивает мою индивидуальность? Ну так в следующий раз займи очередь, тут желающих меня позлить много! Странно, что ещё Куколь не прибежал мычать в мой адрес «комплименты», — отодвинув загородившего ему дорогу молодого человека, догнавшего его у порога собственной комнаты, отмахнулся блондин.       — Да, с тебя пожалуй достаточно, — согласился, протиснувшись за ним следом, пока дверь не захлопнулась, начинающий ученый. — Вообще-то я хотел сказать, что, раз уж так всё сложилось, я готов принять твоё приглашение. Но поскольку тут такой дресскод… да и Сара сказала, что ей не терпится меня увидеть вот в этом вот, — набравшись храбрости, юноша тыкнул пальцем в ненавистный виконту костюм и продолжил. — - Скажи, где мне взять такой же?       — Можешь мой забрать, разрешаю! — вспылил Герберт, и едва ученый открыл рот, чтобы возразить, взмахнул рукой, вынуждая помолчать, — я в этом ужасе даже в прорубь со святой водой бы не прыгнул, так что с меня довольно!       — Раздеваться-то зачем?!       Альфред прижался спиной к двери, чтобы его не задели резкие отрывистые движения младшего фон Кролока, который едва смог вылезти из своей пижамы, так как та застегивалась со спины на множество мелких пуговичек.       — Искусаю того портного, которому рара поручил шить этот «шедевр»! — продолжать прыскать ядом Герберт, не заботясь о том, что стоит абсолютно голый посреди комнаты, повернувшись к своей всё ещё находящейся в комнате недостигнутой цели одним местом.       — Так это граф подсуетился? — Оторвав взгляд, который уже успел скользнуть по груди и ягодицам Герберта, сильнее стиснул яростно брошенный в его направлении костюм Альфред. — Не многовато ли вы мстите? Вон, у отца вашего глаз задергался, когда он понял, во что ему придется облачаться, дабы не расстраивать фроляйн Шагал.       — Я бы на твоем месте не советы сейчас раздавал, а быстрее убрался восвояси. Или хочешь в моем присутствии переодеться на бал, — наконец в голосе младшего фон Кролока зазвучало что-то от него прежнего, а на лице расцвела коварная ухмылка, когда он повернулся лицом к мгновенно ставшему пунцовым юноше. — Учти, это недоразумение следует носить на голое тело. Так что, раздеваемся?       — Одеваемся! — рванул дверь на себя паршивец, у которого, пока виконт приближался, это не сразу получилось сделать. — То есть, вы б оделись лучше!       Припустившего наутёк начинающего ученого вампир догонять не посчитал целесообразным решением. Пусть себе бежит, трясясь от страха и пугаясь каждой тени, ведь то, что виконт напугал его до чертиков, сомнению не подлежало. У него еще будет время определить его вкус, ибо отсюда ещё никто живым не уходил, а сейчас, пожалуйста, пускай костюм себе к балу подгоняет, низкорослик!       «Видимо этот новый год мы ближайшие лет десять-двадцать помнить будем, — так и не потрудился скрыть свое обнаженное неподвластное ходу времени тело Герберт, со вздохом венчая свою голову оставленным как запасной вариант ободком с кроличьими ушами.»       Сей вид явно обеспечивал ему больше шансов подорвать консервативные взгляды своего несносного шерри в постельных утехах! И надо ж было ему отца послушать!       «Ну и кто теперь в костюме свиньи на новый год остался, — про себя съехидничал Герберт, решив, что теперь его святой долг не дать отцу хотя бы ближайшие пару десятков лет забыть эту ночь, и попытался того процитировать, — будь находчивее и люди к тебе потянутся, ведь лучшее средство выказать должное уважение к их празднику — это нарядиться символом года, тьфу!»