Другая реальность

Я не стал далеко отходить от места разборок с мародерами и свернул в ближайший двор. — Нужно проверить, что у нас еще получается при помощи магии, — пояснил я Даньке свои действия. — Это не магия, а какая-то странная энергия, — возразил братишка. Он привык к несколько другому проявлению магии. — Думаю, теперь многое в мире изменилось, и магия в том числе. Вспомни, какие у нас теперь внутри источники энергии, — напомнил я Даньке и приступил к спонтанной тренировке. Пока я сумел определить только два типа магии: огненную и воздушную. Те лезвия у меня были условно магией воздуха. Чтобы в следующий раз не попасть в неловкую ситуацию, я попробовал изобразить щит, закрывающий нас с Данькой. Брат покидал в него камнями, пощелкал по нему полицейским парализатором и пришел к выводу, что он вполне годится для защиты. Сделать огненные шары, чтобы они точно летели в цель, у меня не получилось. Зато я выпускал короткую струю огня. У Даньки огненные шарики получались идеальные. Еще и слушались его. Он мог стоять боком к объекту, а шар летел именно туда, куда Данька хотел его послать. Подпалив магией стену дома, я решил, что на сегодня тренировок достаточно. Не хватало еще пожар устроить. Главное, что мы теперь не были беззащитными. — Парализаторы выкидываем? — сориентировался Данька быстрее меня. — Пожалуй, ты прав, — согласился я. Все же это средства защиты полицейских. Зачем нам лишние вопросы? Будем изображать из себя двух напуганных пацанов. Еще раз предупредил Даньку, что обнаруженную магию будем использовать только в случае реальной угрозы. Не было раньше в этом мире подобной силы. Это я быстро сообразил, и то только потому, что помнил фэнтезийные рассказы своего мира. Даньке новые умения в магии тоже понравились. Он засыпал меня вопросами. Я отвечал как мог. — Дань, это только мои предположения, что вирус спровоцировал рост источника магии даже у тех, у кого раньше были крохи. Если человек не умер и не сгорел во время болезни, то обрел невероятную силу. — А почему у меня сразу получился огненный шар? — Откуда я знаю? Может, у тебя теперь склонность к этому виду магии. — А какие еще могут быть виды? — снова задал братишка вопрос. Я бы мог ответить и перечислить то, что знал из книг, но не факт, что все так и есть, да и откуда у меня подобные знания, потому предпочел пожать плечами. Мы так увлеклись беседой, что почти не смотрели по сторонам. На перекрестках обходили трупы и продолжали движение дальше. А за очередным поворотом неожиданно столкнулись с группой мужчин в форме. — Стоять! — тут же окликнули нас. — Кто такие, куда идёте? — В центр медицинской помощи, — спокойно ответил я. — Больные? — с подозрением посмотрел на нас тот же мужчина. — Нет, уже переболели. Но родители умерли. Не знаем, что нам теперь делать, — добавил я жалостливых ноток в голосе. Но на слово нам никто не поверил. И до ближайшего центра медицинской помощи, который располагался в одной из бывших школ, мы шли в сопровождении патруля. Еще по пути старший полицейский связался по мобильнику с псиоником, и тот вышел нас встречать. — Действительно переболевшие, — сразу подтвердил псионик, с интересом разглядывая нас. — С очень сильными источниками. Впервые вижу выживших детей, да еще с такой магией. Патруль ушел, а псионик насел на нас с расспросами о том, как удалось выжить. На это мы дружно ответили, что, мол, Белый знахарь Наумовых помог. Правда, других детей спасти не успел. О том, что мы из Михайловского, скрывать не стали. Мужчина покачал головой и тут же начал кому-то названивать. Кажется, у сторожей на кордоне будут неприятности. Меня это ничуть не волновало. Гораздо больше беспокоила наша судьба. — Ребятки, думаю, что вы не знаете, но у всех, кто переболел, увеличилась сила магии, — начал нас просвещать псионик. — Согласно царскому распоряжению вас будут обучать и развивать способности. Оказывается, не все хотели учиться. Взрослые и состоятельные люди не желали тратить время «на ерунду». Почему-то у большинства людей в этом мире магия ассоциировалась с энергией для кристаллов. Только псионики, телепаты и различные знахари выделялись и различались по уровню, про них все знали. Но преимущественно магия использовалась лишь для заполнения различных энергетических емкостей. Псионику долго нас уговаривать не пришлось. Мы с Данькой и так планировали попасть в школу. Правда, оказалось, что все нынешние ученики — взрослые дяди и тети. Подростков, выживших после эпидемии в Москве, не было. Или о них пока не имелось сведений. Конечно, сразу нас в школу не повезли. Прибыл какой-то полицейский чин и еще один псионик. Они дружно решили поместить нас в карантин в этом же медицинском центре. Если через три дня не заболеем, значит, наверняка уже переболели. Не уверен, но, похоже, только я обнаружил у себя уникальные способности видеть источник магии. Псионики ориентировались по ауре и ее силе. У всех «новых магов» она сверкала ярче и была больше. Нам с Данькой выделили закуток в одном из школьных классов. Наплыва больных уже не было, поэтому свободные места имелись. Старший псионик, определив нас на постой, занялся своими делами. Мы же с Данькой прогулялись по школе. Удивляло число волонтеров и помощников. Эти добровольцы ухаживали за больными, готовили еду, мыли полы и следили за чистотой в импровизированных палатах. Потом я узнал, что это не совсем волонтеры. Им платили, и немало. Невольно я заинтересовался, как и чем лечат. Оказалось, принцип во всех медицинских центрах был одинаков: пока псионик занимался одним пациентом, других держали на жаропонижающих препаратах. — Когда здесь было больше пяти тысяч человек, не успевали, конечно, — рассказывал нам один из помощников. — Многие умирали. Елисей Миронович не мог всех охватить. Ему тоже спать нужно. Пока он отдыхал, больные умирали. Потом нам прислали еще пси-опекуна. Стало полегче. А сейчас всего сто тридцать шесть человек осталось. Мы наведались в одну из палат, где псионик проводил лечение. Елисей Миронович шикнул на нас, но выгонять не стал. По идее, ему нужно было определить, переболели мы или нет. Но мы утверждали, что уже не восприимчивы к вирусу. Так что я встал рядом и начал наблюдать за лечением. Что сказать? Это был «высший пилотаж». Учитывая, сколько пациентов вылечил Елисей Миронович, опыт у него имелся немалый. Я не только наблюдал, но и старался запомнить приемы. Конечно, у его пациента не было огромного числа черных проплешин, да и магом он не был. Псионику всего-то и требовалось упорядочить пульсацию ауры. Он как-то хитро охватил ее всю разом, не размениваясь на удержание отдельных «лепестков», и минут десять контролировал ауру. Затем отпустил, проверил еще раз. Закрепил небольшие фрагменты и на этом закончил. Потратил он на лечение от силы минут пятнадцать. Однако! Я был в восторге, но сам повторить не решился. Не хотел светить свою магию, да и не был уверен в своих силах, что всё сделаю правильно. Потому повел Даньку помогать на кухне. Мы теперь не виконты. Пусть привыкает к тому, что нужно обслуживать себя самому. Ожидаемо, там требовалась помощь. Нас тут же посадили чистить картошку. Пусть я и обладал этим навыком в прошлой жизни, но «новые руки» слушались меня с трудом. Пришлось приноравливаться. У Даньки дела обстояли еще хуже. Он пыхтел, покусывал нижнюю губу, с трудом справляясь с поставленной задачей. Через три дня братишка неплохо наловчился чистить картошку и резать лук. Повар очень сожалел, когда за нами приехал полицейский. Но в школу сразу не повезли. Вначале был устроен настоящий допрос в полицейском участке. Нас с Данькой развели по разным помещениям. Пришлось поволноваться за Даньку. Из Мишкиных воспоминаний я знал, что братишка, если упрется, будет молчать как партизан. Примерно так и случилось. Имя, возраст и место своего проживания Данька отрапортовал. Дальше полицейский что-то не так сказал или не проявил должного уважения к «виконту». То, что он теперь простой подросток, брат постоянно забывал. В результате задрал нос кверху и отказался разговаривать. Мне пришлось за него извиняться. Правда, поведение Даньки соответствовало образу напуганного ребенка. Потому нас еще немного помурыжили, занесли данные в компьютерную базу, накормили обедом и повезли в новую школу магии. Располагалась она недалеко от Кремля. Бывшие ученики погибли и теперь в срочном порядке набирали новых. Меня интересовало, где учителей возьмут? По идее, никто толком не разбирался в новой магии. Заселение в школу прошло буднично. Формы еще не было, как и специальных учебников. Наставники больше следили за тем, чтобы маги не натворили бед своей силой. Компания там подобралась разношерстная. Почти пятьсот человек. Мы с братом оказались самыми молодыми, и отношение было соответствующее. Комнату нам выделили позади прачечной. Сырое помещение даже окна не имело. На полу валялся тюфяк, а дверь не запиралась. — Нам это не подходит, — сообщил я помощнику наставника. — Да ты что? — усмехнулся парень. — Спасибо скажи, что вас, поселковых, в столичную школу взяли. — Нам не подходит эта школа, — повторил я и повел Даньку за собой. Не к воротам, а пока к директору. Мужчина хоть и был занят, но мое заявление выслушал и тоже сообщил, что другого места для проживания нет. — Тогда мы уходим, — оповестил я. — Кто вас отпустит?! — возмутился директор. — Даня, покажи, что умеешь, — кивнул я брату на открытое окно. Брат выглянул наружу и уточнил, левую или правую створку ворот подпалить? — Левую, — скомандовал я. Данька решил выпендриться. Повернулся к директору лицом и не глядя швырнул свой огненный шар. Из-за дальности расстояния отверстие получилось небольшим. Но и этого хватило, чтобы произвести впечатление на директора. — Мы уже тренировались пользоваться своей магией, так что вы нас не остановите, — пригрозил я. — И куда вы пойдете? — спросил директор. — В другую школу, где есть нормальные условия проживания, — сообщил я. Но нас всё равно попытались остановить. Я удачно попрактиковался в установке щитов. Закрытые ворота для моих лезвий тоже не стали преградой. И только я закончил их резать, как прибыл полицейский патруль. Никак директор пожаловался? Я уверенно изложил полицейским суть проблемы. — Что, у вас действительно нет комнат? — уточнил полицейский. — Я тогда пацанов в третью школу отвезу. Директор что-то еще вякнул, но патрульные уже посадили нас в машину. Данька по пути наябедничал, что нам выделили в качестве спальни комнатенку с плесенью по углам, ни постельных принадлежностей не дали, ни полотенец и прочего. В следующей школе патруль задержался. Полицейские лично проследили, куда нас поселили и что выдали. Я не сразу понял, что это «женская» школа. Её директором тоже была дама, которая отчего-то решила, что мы с братом на каком-то особом контроле. И пообещала, что условия будут самые наилучшие и нас никто не обидит. Учащихся в третьей школе было меньше двухсот человек. Да и сама школа была небольшой. Здесь раньше обучали Белых знахарей. Медицинское отделение частично сохранилось. Только учащихся там осталось не больше десятка. Новые ученики, вернее, ученицы, как и в предыдущей школе, были «взрослыми». За ужином вся эта толпа женщин смотрела на нас с материнской любовью. — Глебушка, еще пирожок возьми, — подпихивала мне выпечку наставница Василиса. — Данечка, киселя подлить? — выспрашивала брата ее помощница Любава. Несколько женщин постарше при виде нас с Данькой начали плакать. Их дети погибли во время эпидемии. Я так понял, что и все члены семьи. Братишка, глядя на них, тоже разревелся, отставив кружку киселя в сторону. — У меня тоже мама… ик… папа… — рыдал Данька, прижавшись к объемной Любавиной груди. Ему дали выплакаться, а потом сопроводили в умывальню и дальше в спальню. В целом, в новой школе встретили нас душевно.