Коукворт

      Руку жгло, и Гарри хотелось ее расчесать, несмотря на то, что Фоукс успел залечить рану, пока та не стала смертельной. Первые дни Гарри тошнило, голова кружилась, тело бросало то в жар, то в холод. Мадам Помфри только разводила руками, пытаясь справиться с симптомами и жаловалась профессору Снейпу на почти полную неэффективность его зелий.       Пока мадам Помфри не отпускала пациента из своей обители, а главное не пускала даже его друзей внутрь, Гарри оставалось только размышлять.       Страшно стало сейчас. Когда он и Рон решили спуститься в Тайную комнату, он не думал, с кем ему придется столкнуться. Нет, конечно, он уже знал о василиске и наследнике Слизерина, но мог ли он остановиться и подумать? Нет, он не мог позволить себе, чтобы Джинни умерла из-за его медлительности, что бы тогда сказал Рон? Рон перестал бы с ним вообще разговаривать. А миссис Уизли? Пусть она бы простила Гарри, но он почему-то представлял ее глаза, готовые залиться слезами при взгляде на него, сколько бы лет ни прошло — он, Гарри, был бы напоминанием о смерти единственной дочери.       К горлу подступил ком, потому что Гарри почувствовал себя виноватым. Он не смог бы еще раз встретиться один на один с василиском, он до сих пор не понимал, как ему удалось выжить — все казалось кошмаром, плодом его воображения. Разве могут события так удачно складываться в жизни? Нет, не могут. Ему невероятно везло.       Тело снова бросило в холод. Оставаться дальше в одиночестве было невыносимо, и Гарри встал с постели. Его койку отделяла от остальных ширма, которую Гарри осторожно обошел. Физически он был по-прежнему недостаточно силен для долгой ходьбы, но пройтись по больничному крылу он был в состоянии. — Так и должно быть, Северус? — Поппи, ты же знаешь, что всякому зелью нужно время, — мягко сказал мужчина в черном. — Да, конечно, — шмыгнула мадам Помфри. — Просто я боюсь, они же еще дети, как на них подействовала такая сильная магия. — Они живы, — ограничился коротким комментарием Снейп и не стал продолжать.       Мадам Помфри сжимала носовой платок и смотрела на Колина Криви. Глаза и рот мальчика были открыты, перед лицом руки когда-то крепко сжимали колдокамеру. Первокурсник и раньше не был хоть сколько-нибудь полным, теперь же казался совсем худым и бледным. — Уже достаточно сильны, чтобы подняться с кровати, мистер Поттер?       Тон Снейпа не походил на обычный: в нем не было желчи, можно было даже сказать, что Снейпу было… не все равно? Не разобравшись с настроением нелюбимого профессора, Гарри решил ограничиться простым кивком. Мадам Помфри спрятала платок в карман фартука. — Скоро здесь будут медики из Святого Мунго, они составят заключение о вашем состоянии и состоянии… других пациентов, — обратилась она к Гарри, — я распоряжусь, чтобы вам сейчас принесли завтрак.       И колдомедик ушла в другую комнату, сжимая платок в кармане. Снейп посмотрел на по-прежнему стоявшего мальчика и попытался поймать его взгляд. За два года обучения Гарри научился избегать прямого контакта с черными глазами профессора Снейпа, но сейчас Гарри был выжат как лимон — их взгляды встретились.        Мышцы вокруг его глаз не были напряжены, как обычно, брови были чуть приподняты и в целом создавалось впечатление, что профессор Снейп устал не меньше самого Гарри и не настроен на язвительные комментарии. Повисло тревожное молчание, и спустя какое-то время Снейп отвел взгляд. Вернулась мадам Помфри и спросила о самочувствии. — Голова немного стала болеть еще.       Колдомедик протянула стакан с зельем и Гарри послушно выпил, затем приступил к завтраку. Оставалось ждать колдомедиков из больницы Святого Мунго.       Гермиона очнулась на третий день после прибытия колдомедиков и ее сразу же забрали на диагностику. Друзей к Гарри поэтому тоже не пускали — чтоб не мешали, так что ему оставалось только сидеть с кошкой Филча. Миссис Норрис не шипела на мальчика, не кусала — с кошками у Гарри никогда не было проблем, если он не нарушал комендантский час в Хогвартсе, конечно. Но сейчас миссис Норрис хотелось пожалеть: ее пушистая шерсть, когда-то, возможно, была мягкой, сейчас же стала выпадать, где-то наблюдались проплешины. Прежний «мяу» в ночной тишине замка, наводивший ужас даже на старшекурсников, сменился на еле слышное «мявк», и Гарри не мог не прикормить животное печеньем, присланным кем-то из друзей. Кошка охотно ела и терлась о руку Гарри, за чем и застал их Филч.       Сухонький мужичок взял на руки животное и посмотрел на Гарри сумасшедшими глазами. Руки его дрожали, на глаза накатывались слезы и он поспешил удалиться из больничного крыла, после чего мадам Помфри вновь заперла дверь, и Гарри остался наедине с мыслями.

***

      Выпустили Гарри 10 июня, из больничного крыла мальчик отправился в Большой зал, где его сразу же обступили однокурсники. — Гарри, дружище, наконец-то! — Мы так волновались! — Расскажи про Тайную комнату! — Как там остальные? Ну, те, кого заколдовали? — робко спросила Джинни, которую выпустили еще раньше. После ее вопроса толпа притихла, ожидая ответов. — Очнулись, почти все. Мадам Помфри говорит, что потребуется время, чтобы зелье подействовало. Гермиону и ту рейвенкловку осматривают колдомедики.       Вопросов становилось все больше, Гарри не хотелось говорить о произошедшем. Рон понял настроение друга и пресек остальные вопросы, так что пообедать удалось в относительном спокойствии. Скоро разговоры переключились на экзамены, как выяснилось, по чарам у второго курса должен состояться уже через пять дней. — Да ладно вам, ребята! Может, еще не будет ничего! — уверял Дин, — Преподаватели сейчас на совещании! — Поэтому нам уже объявили даты? — сложила руки на груди Лаванда. — Чтобы мы не слишком радовались, понимаете? Смотри, весь год чудовище подземелий не давало нам учиться, какие тут экзамены? — А так же весь прошлый год, сколько мы баллов из-за него потеряли?! — подключился к перепалке Симус.       Второкурсники дружно засмеялись, но быстро притихли, вспомнив того самого чудовищного профессора — вот уж кто точно будет за экзамены, еще и усложнит задачу.       Вечером того же дня профессор МакГонагалл объявила, что экзамены состоятся для всех, с отсрочкой для тех, кто был заколдован. Гостиная наполнилась огорченными и недовольными стонами, но возражений не последовало.       Гермиона оставалась в больничном крыле несколько дней после прихода в себя, но никто не заметил ее появления в башне Гриффиндора. Никто не заметил, кто унес ее вещи из спальни, равно как и вещи Колина. О том, что они покинули Хогвартс, сообщила профессор МакГонагалл на следующий день, попросив «не забывать девочку» и напомнив, как важна «дружеская поддержка в нелегкой ситуации». Гарри и Рон ничего не понимали, но решили отправить сову сегодня же.       Все возвращалось на круги своя, но вместе с тем Гарри не покидало ощущение, что как раньше — уже не будет. Но что успело измениться, он не мог определить для себя.