Коукворт

      Несколько часов Северус Снейп обивал порог палаты больницы Святого Мунго. Он прекрасно понимал, что колдомедики не могут работать еще быстрее, чем есть сейчас: случай экстренный, пациент — ребенок, и, словно этого всего было бы мало, чтобы лучшие специалисты немедленно приступили к работе, Северус Снейп появился на портальной площадке с Мальчиком-Который-Выжил на руках. Об отношениях между школьным профессором и Гарри Поттером знал каждый учащийся Хогвартса, о причинах такого отношения знал только преподавательский состав — так что обстоятельства находилась на грани абсурда. Конечно, учителя думали, что знали, потому что Северуса Снейпа никто не спрашивал, он и сам не мог долгое время ответить себе на этот вопрос.       Ненависть к Джеймсу Поттеру закончилась после известия о его смерти, и как бы его сын ни походил на школьного врага Северуса, ненавидеть ребенка по этой причине он не мог. Вид Поттера его раздражал: нечесаные вихры, сломанные очки, мешковатая одежда под мантией. В лаборатории Снейп не позволял небрежности, которая начинается, конечно, с внешнего вида. Он, конечно, не гнобил детей за это, вспоминая свое детство и обидное прозвище. Как правило, дети после первого замечания не давали повода прицепиться: девочки собирали волосы на затылке, закалывали челку, некоторые ученики снимали мантии, чтобы ненароком широким рукавом не смахнуть на пол колбы и ингредиенты. Поттер не делал ничего.       О нет, его, Северуса, нельзя обвинить в придирчивости, он дал шанс мальчишке. Он спрашивал его на каждом уроке, пока не потерял надежду услышать грамотный ответ. Лили бы не понравилось такое отношение к учебе, она наверняка бы ссорилась с мужем по этому поводу, поддерживавшим сына во всех выходках, но тот справляется и без пагубного влияния отца. Даже его подруга-зазнайка не смогла заставить подготовиться к уроку — что мог в таком случае сделать он, Северус? Единственное, что интересно мальчишке — развлечения и приключения, даже внешний вид его едва ли волнует. Глупость мужчина мог простить, но не невыполнение своих обязанностей.       Тем не менее, он ждал новостей у палаты, где лежал этот ребенок. Двенадцать лет назад он пообещал защищать ребенка Лили, пусть сейчас любовь к жизнерадостной девушке прошла, Северус Снейп не отказывается от обязательств. И если придется защищать этого несносного ребенка от последствий его же выходок — что ж, будет так. — Ты еще здесь, Северус? — доктор Сметвик только что вышел из палаты. — Как видишь. — Ну, обрадовать я вас не могу, — перешел на официальный тон доктор, — состояние пациента нестабильное, он все еще не пришел в сознание, наблюдается периодический паралич нижних конечностей. Да, периодический. Мы полагаем, вещество, содержащееся в слезах феникса, образует с каким-то оставшимся компонентом яда василиска непрочный комплекс. Какие-то внешние факторы косвенно влияют на равновесие и проявляется симптом. — Как это согласуется с результатами диагностики трехнедельной давности? Доктор Сметвик вздохнул, присел на скамью, накинул Купол Тишины на обоих и продолжил. — Северус. Укусов тысячелетнего василиска за последние пару сотен лет не регистрировалось. Мы не можем знать, как яд влияет на мальчика, учитывая, что, видимо, его часть была сразу же нейтрализована. В принятой рабочей гипотезе достаточно допущений, но пока это все, что у нас есть. Я уже отправил кровь на повторный анализ. Не знаю, что мы упустили при первой диагностике, — мужчина достал из кармана трубку и поджег. — Будешь? Северус приподнял бровь. — Да ну тебя. Лучшие травы Индонезии, на конференции в Китае подарил один шаман местный. Успокаивают. Ты-то когда соберешься? Во Франции в сентябре как раз по твоей специальности будет. — Кто меня в сентябре отпустит, Сметвик. — А я тебе говорил, переходи на нашу темную сторону, — усмехнулся врач. — Давно от тебя научных работ не видел. Часики-то тикают. — Сметвик, я тоже тебе говорил, что у меня с Дамблдором договор. — Договор, а не дарственная! Ничто тебе не мешает писать научные работы. Времени, конечно, меньше, но ведь не оставим же мы тебя без помощи. Можешь стать моим соавтором: нужно улучшить противоядие от яда Ophiophagus hannah magicus. — Кобры? — Да, королевской. Магической, конечно. На конференции меня высмеяли эти шаманишки, ух! Мол, у них есть уже супер-противоядие на каждый случай — бадьян. Бадьян, представляешь? Я не знаю, как им удается хоть кого-то исцелить! Так они мне даже настойки подарили, еще и методику приготовления вручили так, словно это — рецепт, а я домохозяйка, которая не в состоянии приготовить простейший пирог! — Хочешь теперь доказать им? — Дело чести, друг мой! — Чужими руками так и вовсе грех не сделать, — ухмыльнулся Снейп. — Северус, ты можешь назвать меня манипулятором, но вспомни, что ты десять лет по договору усыпляешь свой талант в школе Альбуса! У нас с тобой все честно: ты смешиваешь бадьян и наше противоядие, ну как ты умеешь, а я провожу клинические испытания. Подумай, все их ингредиенты я доставлю тебе, даже помогу больше — направлю к тебе студента в качестве практиканта от Мунго. Официально как учителя младшекурсников, разгрузим твой график. Ты в выигрыше, Северус. Еще и мальчик будет под твоим присмотром. Найдешь противоядие — там и членство в Гильдии зельеваров, и открытая дорожка к международной известности, к славе… — Ты говоришь прямо как Он. — А ты все еще не носишь метку нашей больницы на груди! — засмеялся Сметвик и встал. — Ох, я пришлю тебе этих чудесных индонезийских трав, перестанешь сидеть букой. — В таком случае, я пришлю тебе работы Поттера, чтобы ты оценил… серьезность ситуации, — подобрал корректные слова Снейп возвращающемуся в палату колдомедику.       Уведомить Дамблдора все-таки пришлось: Сметвик решил, что раз слезы феникса все это время как-то купировали действие яда, то есть шанс с помощью них же поддерживать мальчика в живом состоянии еще некоторое время. Дамблдор предстал перед очи привет-ведьмы больницы в ярком пламени феникса, его сдвинутые к переносице брови добавляли образу величие, так что ни у кого не возникло сомнений — это Альбус Дамблдор, величайший волшебник современности. Конечно, все причастные тут же почувствовали вину, что не позвали его на помощь, как только в больницу поступил Мальчик-который-выжил.       Альбус Дамблдор уговорил фамильяра пожертвовать слезы на благо мальчика, выяснил обстоятельства произошедшего и печально покачал головой. — Северус, я полагаю, ты не обделил вниманием Тайную комнату и у тебя есть образцы яда василиска. Собственно, я и сам припас кое-что и законсервировал комнату, а змея погрузил в стазис. Нужно приступить к приготовлению противоядия. — Это может занять не один год, профессор. — Нам остается только надеяться на лучший исход, мальчик мой, — задумчиво погладил бороду Дамблдор, — Однако у нас хорошие специалисты в команде: я, скажу без стеснения, специалист по крови волшебных тварей, мой лучший друг Николас и его жена Перенелль — по целебным составам. Было бы хорошо, если бы ты смог нам помочь, Северус.       Северус Снейп понимал, что с недавних пор прорывы в науке, ошеломляющие открытия делает команда ученых, а одиночкам остаются ниши знахарей да шаманов, но чувство собственности к только появившейся теме для научной работы не угасало. Что, в прочем, не помешало согласиться. Работать с профессионалами всегда было полезно.       Снейп проспал до трех часов дня, получив от целителя Сметвика клятвенные заверения, что мальчишка Поттер не скончается сразу после ухода «нашего дорогого Северуса» и пачку листов с описанием методики приготовления настойки бадьяна. Вечером стоило зайти к Петунье, если этого не сделает сам Альбус. Днем же зельевар был свободен, так что принялся за поиски полуготовой статьи, отложенной до лучших времен.

***

— У вас нет выбора, мистер Криви. Каждый магглорожденный волшебник обязан по закону магической Британии получить начальное образование в волшебной школе. — И неужели все родители соглашаются отпустить ребенка неизвестно куда? — К сожалению, нам приходится… воздействовать на родителей в таких случаях, хотя подобное случается редко. Ребенок должен научиться контролировать свои способности, иначе он может погибнуть, — мягко продолжала профессор МакГонагалл.       Ее появления ждали в этом доме. Напряжение между членами семьи сохранялось со дня возвращения старшего сына домой — уже не волшебником. С младшим ребенком тоже происходили различного рода странности, и родители боялись. Ждали и боялись, когда придут за их вторым сыном. — Нет способов лишить его этих способностей? — искал выход отец. — Разрешенных — нет. Возможно лишить проклятьем или артефактами, но это болезненный процесс и может оставить следы… — Возможно достать такие артефакты? — Кристофер, не стоит, — вмешалась мать. — Что стоит тогда? Мэгги? — Профессор МакГонагалл, есть ли в Англии другие волшебные школы? — женщина сохраняла спокойствие и мягко поглаживала мужа по плечу. — Нет. За границей, — профессор МакГонагалл сжала губы на секунду. — школы платные.       Миссис Криви выжидающе посмотрела на мужа. — Мэгги, обучение за границей мы точно не потянем, — вздохнул мужчина и обратился к профессору. — Тогда у нас нет выбора, профессор МакГонагалл? — Боюсь, что так, мистер Криви.       Поздним вечером после ужина родители остались за столом, отправив мальчишек в кровати. Лампа ярко освещала комнату, установившуюся тишину нарушало тиканье часов. — Кристофер, можно использовать те средства, которые дали в качестве компенсации за Колина. Я понимаю, ты хотел их использовать на расширение нашего домашнего хозяйства, но если есть возможность… — Давай еще раз, Мэгги, что написано в буклете Бобатона? — Что обучение начинается с пяти-шести лет. В начальной школе изучают обычные предметы и проверяют магические способности, как я поняла. В средней школе с одиннадцати лет обучение чарам, основам зельеварения и химии, ботанике, зоологии. Есть несколько классов, чтобы дети разных стран Европы могли обучаться на своем языке: итальянском, французском, немецком, английском, хотя школа находится на юге Франции. В старшей школе добавляются некоторые предметы, можно их выбрать на углубленное изучение. Школа зарегистрирована еще и в обычном мире как интернат для одаренных детей, так что у Дэнниса могут быть два диплома. Бобатон сотрудничает с крупными магическими институтами, так что программа серьезная. — И сколько стоит один год обучения? — Нам хватит на один год. — И о чем дальше говорить, Мэгги? — Я же сказала, что школа сотрудничает с институтами. Дэннис может выиграть стипендию, он у нас трудолюбивый мальчик. Знаешь, я думаю, нам стоит поговорить с кем-то из школы. Я уже отправила им письмо, в Косом переулке. — Когда ты все успела, моя дорогая? — мягко улыбнулся Кристофер и приобнял жену. — Пока вы палочку выбирали. Я нашла в банке стенд с плакатами разных школ, потом отправила сову на почте. — Какая ты у меня умница, Мэгги, — прошептал Кристофер.