Хогвартс читает книги про Гарри Поттера/ВЕСЬ ХОГВАРТС ЧИТАЕТ ГП (продолжение)

НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЕ ЗАКЛЯТИЯ

 — прочитала профессор, побледнев.       — Почему глава называется «НЕПРОСТИТЕЛЬНЫЕ ЗАКЛЯТИЯ»? — нахмурилась Амелия Боунс.       — Урок Лже-Грюма, — пояснил Гарри.       Взрослые переглянулись.       Следующие два дня прошли без серьезных происше­ствий, если не считать того, что Невилл умудрился рас­плавить на зельях свой шестой по счету котел. Профес­сор Снегг, который за лето, похоже, достиг нового уров­ня мстительности, оставил Невилла после уроков, и тот вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось выпот­рошить целую бочку рогатых жаб.       Минерва бросила в сторону коллеги испепеляющий взгляд, однако ничего не сказала, просто продолжив читать.       — Не знаешь, почему это Снегг в таком отвратитель­ном настроении? — спросил Рон у Гарри, пока они на­блюдали, как Гермиона учит Невилла Очищающему зак­линанию, чтобы убрать лягушачьи кишки у него из-под ногтей.       — Почему? — усмехнулся Симус, — да у него другого не бывает!       — Вы, я гляжу, тоже хотите остаться после уроков Финниган! — холодно бросил зельевар.       — Знаю, — ответил Гарри. — Грюм.       Всем было прекрасно известно, что Снегг стремится занять место преподавателя защиты от темных искусств, но у него это не получается уже четвертый год. Снегг тер­петь не мог всех предыдущих преподавателей защиты и не скрывал этого — но явно остерегался высказать от­крытую враждебность по отношению к Грозному Глазу Грюму. И в самом деле, когда бы Гарри ни видел их вмес­те — во время еды или когда они встречались в коридо­ре — у него возникало впечатление, что Снегг всячески избегает взгляда Грюма — хоть магического глаза, хоть обычного.       — Мне вот интересно, откуда пошёл этот слух? — спросил Северус, — сдалась мне эта Защита от Тёмных Искусств. А из предыдущих преподавателей, Квиреллу я не доверял с самого начала, Локонс был идиотом, а что говорить о третьем преподавателе, то моя ненависть никак не связана с должностью.       — Ты знаешь, по-моему, Снегг его слегка побаивает­ся, — задумчиво сказал Гарри.       Профессор лишь на это фыркнул.       Рон мечтательно закатил глаза:       — Представляю, как Грюм превратил Снегга в ро­гатую жабу и заставил скакать по всем его подзе­мельям…       Дети старательно сдержали смешки, опасаясь гнева декана змей. Сам же профессор лишь закатил глаза, предпочитая оставить заявление без комментария.       Гриффиндорским четверокурсникам настолько не терпелось попасть на первый урок Грюма, что в четверг сразу после обеда они столпились у его класса еще до того, как прозвонил колокол.       Единственным, кто отсутствовал, оказалась Гермио­на — она появилась только к самому началу урока.       — Гермиона, я тебя не узнаю! — хором воскликнуло несколько студентов.       — Я была…       — В БИБЛИОТЕКЕ! — закричали дети, а с ними и некоторые взрослые.       —…в библиотеке, — закончил за нее Гарри. — Давай быстрее, не то без нас займут лучшие места.       Они торопливо расселись прямо перед преподава­тельским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора до­неслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшая­ся из-под мантии.       — Мы об этом ещё пожалели, — вздохнуло трио.       — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не по­надобятся.       Друзья спрятали учебники обратно в сумки. Рон за­метно волновался.       Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеян­ного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, устремляясь на студен­та, когда он или она отзывались.       — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял?       Класс согласно зашумел.       — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий.       — Вообще то на третьем курсе проходят защиту от магических существ, — заступилась за своего ученика Минерва, Люпин благодарно кивнул своему декану.       Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными…       — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на Уизли. Тому стало здорово не по себе, но почти в тот же момент Грюм улыбнулся — в первый раз за все время, что они его видели. От этого его изуродованное лицо иска­зилось еще больше, но тем не менее было приятно убе­диться, что Грюм способен на что-то дружественное, например на улыбку. Как бы то ни было, Рон испытал глу­бокое облегчение.       — Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плот­ного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, — и назад, в мою тихую обитель.       — Небось планировал к этому времени вернуться к своему хозяину, — буркнул Гарри.       — Но ты здорово помешал его планам, — поддержал крестника Сириус.       Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки.       — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточ­но взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещенное закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бди­тельны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю.       В зале послышались смешки, а Лаванда покраснела. Декан же бросила в сторону ученицы короткий «свой фирменный» взгляд.       Лаванда подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати под партой свой законченный гороскоп. Несомненно, магический глаз Грюма обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок.       — Что очень удобно, — усмехнулся Грюм.       — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством?       Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Рона и Гермионы. Грюм кивнул Рону, хотя его магичес­кий глаз был по-прежнему устремлен на Лаванду.       — Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об од­ном… оно называется Империус… или как-то так?       Артур одобрительно посмотрел на сына, довольный тем, что хоть что-то из того, что он говорит, его дети запоминают.       —О да, — с чувством произнес Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в свое время.       Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и дере­вянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Гарри почувствовал, как Рон отодвинулся подальше — он не­навидел пауков.       Гарри, Рон, Гермиона и Невилл скривились от неприятных воспоминаний.       Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал:       — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку.       Все засмеялись — все, кроме Грюма.       — Сейчас, я понимаю, что это совсем не смешно, — вздохнул Дин и его поддержали одноклассники.       — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами?       — А он и проделал, — буркнул Рон.       — Что? — встревожилась Молли.       — Он учил детей сопротивляться заклятию, — пояснил Снегг.       Смех мгновенно умолк — Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас…       Рон невольно сглотнул.       — Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус, — продолжал Грюм, и Гарри понял, что он гово­рит о тех днях, когда Волан-де-Морт орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили.       — А он неплохой актёр, — заметила Тонкс, — и всё же, до вас не дотягивает, вы суровый, но не жестокий.       Аврор криво улыбнулся своей ученице.       Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку.       — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В воздух взвилась рука Гермионы и еще, к удивлению Гарри, Невилла. До сих пор он не стеснялся показывать свои знания лишь на травологии — его, бесспорно, лю­бимом предмете. Невилл, похоже, и сам был потрясен своей смелостью.       — Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провер­нувшись, уставился на Невилла. — Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес Не­вилл тихо, но отчетливо.       Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами.       — Тебя зовут Долгопупс? — спросил он, и его маги­ческий глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в жур­нале.       Невилл боязливо кивнул, но Грюм воздержался от дальнейших расспросов. Повернувшись к классу, он вы­нул из банки следующего паука и посадил его на кафед­ру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, что­бы двигаться.       — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть.       Те кто был в курсе, с тревогой посмотрели на Невилла.       Он нацелил палочку на паука и скомандовал:       — Энгоргио!       Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Рон, махнув рукой на геройство, отъехал на своем стуле как можно дальше от учительского стола. Грюм снова поднял палочку и шепнул:       — Круцио!       В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Гарри был уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неис­товей.       Невилл снова скривился. Августа взяла внука за руку.       — Прекратите! — воскликнула Гермиона.       Гарри оглянулся на нее. Она смотрела вовсе не на па­ука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса.       Взрослые вздохнули.       Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться.       — Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку.       — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так. Кто знает еще что-ни­будь?       Гарри огляделся. Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. Даже рука Гермионы слегка дрожала, когда она подняла ее в третий раз.       Теперь настала очередь Гарри напрячься, Джинни заметив его реакцию, нежно сжала его руку.       — Ну? — посмотрел на нее Грюм.       — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек посмотрели на нее с тревогой, в том числе и Рон.       — Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти.       Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Грюм поднял волшебную палочку, и Гарри ощутил внезапный трепет, как от дурного предчувствия.       — Авада Кедавра! — каркнул Грюм.       Взрослые с нескрываемой тревогой и ужасом смотрели на детей, нет, они не должны сталкиваться с подобным!       Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Рон отпрянул назад и едва не слетел со стула, когда паук рух­нул в его сторону.       Грюм смахнул мертвого паука на пол.       — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. За всю историю известен лишь один чело­век, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной.       — Всё благодаря маме, — тихо, с глубокой печалью, но благодарно сказал Гарри.       Гарри почувствовал, что краснеет под взглядом обо­их глаз Грюма; он знал, что и все остальные сейчас тоже смотрят на него. Гарри уставился на пустую доску, слов­но завороженный, но на самом деле ничего вокруг не видел.       Значит, вот так умерли его родители — точно так же, как этот паук. Наверное, у них тоже не было ни раны, ни отметины? Суждено ли им было просто увидеть зеленую вспышку и услышать свист налетающей смерти, прежде чем жизнь покинула их тела?       Все с тревогой посмотрели на выжившего мальчика, который и сейчас как заворожённый смотрел куда-то в пустоту.       Гарри представлял себе смерть своих родителей снова и снова в течение трех лет — с тех самых пор, как узнал, что они были убиты, с тех пор, как ему ста­ло известно, что произошло в ту ночь: как Хвост вы­дал Волан-де-Морту их укрытие, и Темный Лорд на­стиг их.       Сириус яростно выдохнул, сжав плечо крестника.       Как Волан-де-Морт первым убил его отца. Как Джеймс Поттер пытался задержать его и кричал жене, чтобы она брала Гарри и бежала… А Волан-де-Морт шагнул к Лили Поттер, приказывая ей отойти в сторону, чтобы он мог убить Гарри… Как она умоляла убить ее вместо ребенка, от­казываясь оставить сына… И Волан-де-Морт убил и ее тоже, прежде чем направить волшебную палочку на Гарри…       Минерве было всё труднее и труднее читать, про смерть и душевные терзания своих учеников, дети и взрослые с сожалением смотрели на Гарри, ушедшего куда-то глубоко в свои мысли, на Сириусе лица не было. Джинни крепко обняла оцепеневшего друга, Молли тихо всхлипнула.       Гарри знал эти подробности потому, что слышал го­лоса родителей, когда в прошлом году сражался с дементорами, которые заставляли свои жертвы заново пере­жить самые страшные воспоминания и, обессилев, за­хлебнуться в собственном отчаянии…       Повисло долгое молчание. Дамблдор призвал Эльфа, велев всем принести успокающего чаю с мятой.       Горячий напиток придал сил, все успокоились, разве что Гарри по прежнему был в объятиях рыжеволосой подруги. МакГонагалл продолжила чтение.       Грюм заговорил вновь — как казалось Гарри, где-то вдалеке. С немалым усилием Гарри заставил себя вер­нуться к реальности и прислушаться к словам препода­вателя.       — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать.       — Научить детей применять непростительные заклятия?! — возмутилась Нарцисса, остальные взрослые поддержали волшебницу.       Возникает вопрос — если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил, — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запи­шите это…       Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара ко­локола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально про­рвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!»       — Нашли чем восторгаться, — фыркнула Гермиона.       Они так говорят об этом, подумал Гарри, словно по­бывали в каком-то балагане. Сам-то он отнюдь не считал увиденное занятным представлением, и, похоже, так же думала Гермиона.       —Быстрее, — озабоченно сказала она Гарри и Рону.       —Что, снова в окаянную библиотеку? — спросил Рон.       — Нет, — резко ответила Гермиона, указывая на боко­вой коридор. — Невилл.       Невилл одиноко стоял посреди прохода, уставившись в каменную стену тем же испуганным взглядом широко открытых глаз, какой был у него, когда Грюм демонст­рировал заклятие Круциатус.       Теперь уже тревожные взгляды были обращены в сторону Лонгботтома.       — Невилл, — мягко произнесла Гермиона. Невилл обернулся.       — А, привет, — сказал непривычно высоким голо­сом. — Интересный урок, верно? Хотел бы я знать, что сегодня на ужин, я… я умираю от голода, а вы?       — Невилл, с тобой все в порядке?       — О да, все прекрасно, — пролепетал он все тем же неестественно высоким тоном. — Очень интересный ужин… я хочу сказать, урок… а что нам дадут поесть?       — Прости, мы даже не заметили, что тебе было так плохо, — опустил голову Дин, остальные закивали головой.       — Да ладно, это уже в прошлом.       Рон встревоженно взглянул на Гарри.       — Невилл, что…       Но тут сзади раздался стук и, обернувшись, они уви­дели хромающего к ним профессора Грюма. Все четве­ро замолкли, с опаской посматривая на него, но когда он заговорил, это было куда тише и спокойнее, чем тот рык, который они только что слышали.       — Все в порядке, сынок, — обратился он к Невиллу. — Почему бы нам не зайти ко мне в кабинет? Пойдем-ка… выпьем по чашке чая…       — Не ходи с ним! — запротестовал Симус.       — Куда бы я делся по твоему? — слабо улыбнулся Невилл, — впрочем он действительно налил мне чаю, а ещё кое-что дал почитать по травологии.       Похоже, перспектива чаепития с Грюмом напугала Невилла еще больше. Он замер, не говоря ни слова. Грюм навел свой магический глаз на Гарри.       — А ты, Гарри, как — все в норме?       — Да, — почти вызывающе ответил Гарри. Голубой глаз Грюма чуть заметно задрожал в глазни­це, всматриваясь в Гарри. Помолчав, Грюм сказал:       — Вы должны это знать. Это жестоко — да, возможно, но вы должны это знать. Никакого притворства… да… Пой­дем, Долгопупс, у меня есть несколько книг, которые тебя заинтересуют…       Невилл умоляюще посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, но они молчали, так что Невиллу ничего не остава­лось, как дать себя увести — изрытая шрамами рука Грю­ма уже лежала на его плече.       — И как это прикажете понимать? — осведомился Рон, глядя, как Невилл и Грюм скрываются за углом.       — Не знаю, — печально отозвалась Гермиона.       — Ай да урок, как вам? — сказал Рон Гарри и Гермионе по дороге в Большой зал. — Фред и Джордж были правы, верно? Грюм свое дело знает, это точно. Когда он врубил Авада Ке­давра, как этот паук загнулся — прикончил его прямо…       — Каким я был идиотом!       — И не ты один, — поддержали рыжего одноклассники.       Но, взглянув на лицо Гарри, Рон смолк на полуслове и больше уже не заговаривал до Большого зала — там он заметил, что лучше бы заняться предсказаниями профес­сора Трелони сегодня же вечером, поскольку это дело явно отнимет не один час.       Гермиона не принимала участия в их беседе. Она вновь яростно набросилась на еду, после чего опять ум­чалась в библиотеку.       Гарри с Роном вернулись в гриффиндорскую башню, и Гарри, который весь ужин не мог думать ни о чем другом, теперь уже сам завел речь о Пре­ступных заклятиях.       — Как по-твоему, не будет у Грюма и Дамблдора не­приятностей с Министерством, если там узнают, что мы занимаемся этими заклятиями? — спросил Гарри, когда они подошли к Полной Даме.       — Вполне возможно, — кивнул Рон. — Но Дамблдор всегда все делал по-своему, да и Грюм, я полагаю, годами не вылезал из неприятностей. Сначала стреляет, потом спрашивает — вспомни его мусорные баки.       Аврор фыркнул.       Рон назвал пароль, и Полная Дама отъехала, открыв проход. Они прошли в гостиную, где было так людно и шумно, что Гарри усомнился:       — А стоит ли нам браться за наши предсказания?       — Стоит, — вздохнул Рон.       Они поднялись в дормиторий взять книги и карты и застали там одного Невилла, читавшего, сидя на крова­ти. Он выглядел гораздо спокойней, чем в конце урока, хотя далеко еще не пришел в себя. Глаза его покраснели.       — Ты как, ничего? — сказал Гарри.       — Да, да, — отозвался Невилл, — все хорошо, спасибо. Вот, смотрите, профессор Грюм дал почитать… Он показал им книгу — «Магические средиземномор­ские водные растения и их свойства». — Вероятно, профессор Стебль сказала профессору Грюму, что я хорошо разбираюсь в травологии, — заме­тил Невилл.       В его голосе прозвучала нотка гордости, ка­кую Гарри редко доводилось слышать прежде.       — Он по­думал, что мне это понравится.       «Рассказать Невиллу, что говорила профессор Стебль?» — подумал Гарри. Это очень тактичный способ подбодрить Невилла — тот мало от кого слышал, что он хоть в чем-то хорошо разбирается. Это было как раз то, что сделал бы профессор Люпин.       — Хитрый гад, — буркнул Снегг.       Рон и Гарри, захватив свои экземпляры «Как рассеять туман над будущим», спустились обратно в гостиную, отыскали свободный стол и принялись трудится над прогнозами текущего месяца. Прошел час. Они продви­нулись очень ненамного, хотя стол был уже завален кус­ками пергамента, исписанными формулами и символа­ми, а в голове у Гарри стоял такой туман, словно ее на­полнил ароматический дым из камина профессора Трелони.       — Понятия не имею, что все это значит, — пробур­чал он, уставившись на длинный столбец вычислений.       — Знаешь, — меланхолично вымолвил Рон — волосы у него стояли дыбом, потому что в расстройстве чувств он постоянно запускал в них пальцы, — по-моему, при­шло время вернуться к старому испытанному способу предсказаний.       — Придумать? — ухмыльнулся Драко.       — Что — просто выдумать?       —Ну да. — Рон смел со стола кучу головоломных схем и окунул перо в чернила, — В следующий понедельник, — начал он, записывая собственные слова, — у меня, наверное, разовьется ка­шель вследствие неблагоприятного соединения Марса и Юпитера. — Он посмотрел на Гарри. — Ты же ее знаешь — навороти побольше несчастий, и она это проглотит.       В зале послышались смешки, даже уголки губ некоторых взрослых чуть приподнялись.       — Ладно, — согласился Гарри, скомкав свои расчеты и забросив их в камин поверх голов болтающих перво­курсников. — Пусть так… В понедельник мне будет угро­жать опасность… м-м-м… обжечься.       — Да так оно и есть, — проворчал Рон. — В понедель­ник нас снова ждет встреча с соплохвостами. Хорошо, во вторник я… э-э-э…       — Лишишься ценного имущества, — предложил Гар­ри, листая в поисках идей «Как рассеять туман над буду­щим».       — Недурно, — пробормотал Рон, записывая. — По причине… м-м-м… Меркурия. А почему бы тебе не полу­чить удар в спину от того, кого ты считал другом?       — У тебя точно нет в роду предсказателей? — подметила Гермиона, напоминая Рону о том, как он бойкотировал Гарри в прошлом году.       —Ух ты, здорово…— Гарри тоже заскрипел пером. — Из-за того, что Венера… находится, скажем… во втором доме.       — Мне нравится как вы делаете домашку! — воскликнул Драко.       — Так только по прорицанию.       — А в среду мне, я думаю, суждено потерпеть пораже­ние в бою.       — Ах, черт, я как раз собирался нарваться на какую-то стычку. Ладно, я проиграю пари.       — Ну правильно, ты держал пари, что я выиграю свою битву.       — Весьма предусмотрительно!       Они продолжали вовсю изобретать предсказания (которые становились все трагичней и трагичней) еще час. Гостиная постепенно пустела по мере того, как сту­денты расходились спать. Живоглот, побродив вокруг них, вспрыгнул на соседнее кресло и уставился на Гарри неизъяснимым взглядом, каким, наверное, смотрела бы Гермиона, случись ей узнать, что они вытворяют со сво­им домашним заданием.       — За прорицание я бы вас простила, — улыбнулась друзьям Гермиона. Шаря по комнате глазами в поисках еще не исполь­зованных несчастий, Гарри увидел Фреда и Джорджа, сидевших у противоположной стены с перьями в руках над куском пергамента. Зрелище небывалое — близне­цы удалились в уголок и тихо трудятся в поте лица. Обыч­но они предпочитали быть в гуще событий, шумно при­влекая к себе внимание. Было что-то таинственное в том, с каким вниманием они склонились над пергаментом, — это напомнило Гарри, как тогда, в «Норе», они тоже сиде­ли вдвоем, записывая что-то. В тот вечер он подумал, что это был новый бланк заказов для их «Ужастиков Умни­ков Уизли», но сейчас, похоже, это было нечто иное. Будь так, они уж точно пригласили бы в компанию Ли Джор­дана поучаствовать в шутке. Не измышляют ли ребята какой-нибудь способ пробраться на Турнир Трех Вол­шебников, подумалось ему.       Как раз в этот момент Джордж, глядя на быстро пи­савшего Фреда, отрицательно покачал головой и что-то очень тихо проговорил, однако в тишине пустой комна­ты Гарри сумел расслышать слова: «Нет, это звучит так, словно мы обвиняем его, надо как-то поделикатнее…»       — Что вы всё-таки задумали? — нахмурилась Кетти Белл.       Тут Джордж поднял голову и встретился глазами с Гарри. Тот улыбнулся и сейчас же вернулся к своим предсказаниям — ему вовсе не хотелось, чтобы Джордж счел, что он подслушивает. Вскоре близнецы свернули пергамент, пожелали спокойной ночи и от­правились спать.       Минут через десять после ухода Фреда и Джорджа портретный проем открылся и в гостиную вошла Герми­она — в одной руке она несла свитки пергамента, в дру­гой — коробку, в которой что-то гремело. Живоглот за­мурлыкал, выгнув спину.       — Это то о чём я думаю? Неужели я была права? — Джинни посмотрела на подругу, Гермиона кивнула.       — Привет, — сказала она. — Я только что закончила.       — И я тоже! — торжествующе объявил Рон, отбрасы­вая перо.       Гермиона села, сложив свои вещи на свободное крес­ло и придвинула к себе готовые предсказания.       — Да, не скажешь, что тебя ждет легкий месяц, вер­но? — заметила она с усмешкой, в то время как Живоглот свернулся калачиком у нее на коленях.       Ребята снова рассмеялись.       — Что ж, по крайней мере, я предупрежден, — зевнул Рон.       — Ага, и собираешься дважды утонуть, — кивнула Гер­миона.       — Ой, правда? — воскликнул Рон, спешно просмат­ривая свой прогноз. — Да, одно утопление лучше заме­нить… пусть меня затопчет разъяренный гиппогриф.       — Думаете, не заметно, что вы все это просто выдума­ли?       — НЕТ!!!       —Как ты можешь так говорить! — картинно возму­тился Рон. — Мы тут вкалывали, как дюжина домашних эльфов!       У Гермионы поднялись брови.       — Это просто такое выражение, — торопливо пояс­нил Рон.       Гарри тоже отложил перо, успешно закончив на пред­сказании собственной смерти по той причине, что ему снесут голову.       — Ну у тебя и фантазия!       — А что в этой коробке? — поинтересовался он.       — Даже странно, что ты спросил, — отозвалась Гер­миона, бросив на Рона ядовитый взгляд. Она открыла крышку и продемонстрировала им содержимое.       Внутри находилось примерно полсотни значков, все разного цвета, но с одними и теми же буквами: ГАВНЭ.       На последнем слове профессор запнулась, изумлённо глядя на свою лучшую ученицу. Гермиона немного покраснела, когда дети покатились со смеху.       — Гавнэ? — Гарри взял один значок и стал рассматри­вать. — Это еще что такое?       — Никакое не гавнэ, — нетерпеливо сказала Гермио­на. — Это Г.А.В.Н.Э. Означает — Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов.       — Неудачное название, — мягко заметил Люпин.       — Никогда о такой не слышал, — заявил Рон.       — Разумеется, не слышал. — Гермиона расправила плечи. — Я только что ее основала.       — Да, что ты? — Рон, похоже, ничуть не удивился. — И сколько же у вас членов?       — Ну… если вы вступите… будет трое.       — И ты думаешь, мы захотим разгуливать повсюду со значками, на которых написано вот это слово? Быть вам, ребята, в гавнэ?       — Г.А.В.Н.Э.! — раздраженно поправила его Гермио­на. — Я собиралась назвать это Движение за Прекраще­ние Возмутительного и Жестокого Обращения с Друже­ственными Магическими Созданиями и Борьбу за Изме­нение их Правового Статуса, но это не подойдет. Мы так озаглавим наш манифест.       Сириус аж присвистнул.       Она помахала перед ними свитком пергамента.       — Я все досконально изучила в библиотеке. Рабство эльфов уходит корнями в глубину веков. Не могу пове­рить, что никто не занялся этим до сих пор.       — Гермиона, открой пошире глаза! — громогласно обратился к ней Рон. — Им! Это! Нравится! Им нравится жить в рабстве!       — Наша ближайшая цель, — заговорила Гермиона еще громче, будто не замечая Рона, — обеспечить до­машним эльфам достойный заработок и условия тру­да. В дальнейшей перспективе — изменение закона о запрещении использования волшебных палочек и по­пытка добиться представительства эльфов в Отделе по регулированию и контролю за магическими суще­ствами, поскольку они там вопиющим образом отсут­ствуют.       — И как же мы все это сделаем? — спросил Гарри.       — Мы начнем с набора членов в наше общество, — радостно откликнулась Гермиона. — Думаю, по два сикля за вступление — чтобы купить значок — и на выру­ченные деньги мы сможем субсидировать нашу пропа­гандистскую кампанию. Ты будешь казначеем, Рон — я тебе уже приготовила жестянку для сбора средств, а ты, Гарри — ты у нас секретарь, поэтому уже сейчас мог бы записывать, что я говорю, чтобы составить протокол на­шего первого собрания.       Теперь смеялись не только дети, но и взрослые. Гермиона нахмурилась.       Наступила пауза. Гермиона смотрела на друзей, сияя как именинница, а Гарри сидел, не зная, то ли злиться на Гермиону, то ли веселиться над Роном, от потрясения временно утратившим дар речи. Тишину нарушил не­громкий стук в окно. Гарри оглянулся и в лунном свете увидел снежно-белую сову, сидящую снаружи на камен­ном подоконнике.       — БУКЛЯ!!!       — Букля! — закричал он, выскочил из кресла, точно его подбросило, и кинулся открывать окно.       Букля пролетела через комнату и приземлилась на свиток с предсказаниями.       — Давно пора! — воскликнул Гарри, подбегая к ней.       — Она принесла ответ! — Рон возбужденно указал на замызганный кусок пергамента, примотанный к лапе Букли.       Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Букля, при­строившись у него на колене, потряхивала крыльями и добродушно ухала.       — Ну что там? — прерывающимся от волнения голо­сом спросила Гермиона.       Письмо было очень коротким и выглядело так, слов­но его нацарапали второпях. Гарри прочел вслух:       — «Гарри, я немедленно вылетаю на север. Новость о твоем шраме — последняя в череде странных слухов, ко­торые здесь до меня доходят. Если он заболит снова — иди прямо к Дамблдору. Тут говорят, что он вызвал из от­ставки Грозного Глаза; это означает, что он читает зна­ки — даже если никто, кроме него, этого не делает. Я скоро буду. Мои наилучшие пожелания Рону и Гермионе. Гляди в оба, Гарри. Сириус».       — Ты молодец, верный дал совет, вот только рисковать не стоит, — улыбнулся другу Ремус.       — Лунатик, я бы не бросил Сохатика в беде, — Сириус приобнял Гарри.       — Сохатика? — удивился Гарри.       — Так тебя любили называть я, Римус и Джеймс.        Гарри крепко прижался к Бродяге.       Гарри посмотрел на Рона и Гермиону, а те в ответ ус­тавились на него.       — Он летит на север? — прошептала Гермиона. — Он возвращается?       — Что за знаки читает Дамблдор? — Рон в недоуме­нии пожал плечами. — Гарри, это о чем?       Но Гарри лишь в ярости ударил себя кулаком по лбу:       —Я не должен был ему говорить!       — Ты это насчет чего? — удивился Рон.       — Из-за моего письма он решил, что ему необходимо вернуться! — На сей раз Гарри хватил кулаком по столу так, что Букля перелетела на спинку Ронова кресла, возмущенно ухая. — Он возвращается, потому что уверен — я в беде! А со мной ровным счетом ничего! А для тебя я ничего не припас, — рявкнул он на ни в чем не повин­ную Буклю, выжидательно щелкавшую клювом. — Хо­чешь есть — лети в совятню!       Букля бросила на него до крайности оскорбленный взгляд и вылетела в открытое окно, на прощанье дав ему крылом что-то вроде подзатыльника.       — Своенравная птица, — мечтательно сказала Полумна.       — Гарри, — начала было Гермиона умиротворяющим тоном.       — Я иду спать, — отрезал Гарри. — Увидимся утром.       Наверху, в спальне, он натянул пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу.       Если Сириус вернется и его схватят, это будет его, Гар­ри, вина. Ну кто его тянул за язык? Разговорился из-за двух секунд боли… Почему у него недостало ума держать свои домыслы при себе?! — Ты правильно сделал, сообщив мне.       Гарри слышал, как через несколько минут в спальню поднялся Рон, но не сказал ему ни слова. Гарри долго ле­жал, глядя в темноту полога. В спальне царила полная тишина и, немного отвлекшись от своих мыслей, Гарри обратил внимание, что не слышит привычного похра­пывания Невилла. Значит, он не единственный, кому не спится в эту ночь.       — Урок по Защите, — пояснил Невилл, немного покраснев.       — Это конец главы, — сообщила декан львов.       — Можно я почитаю? — в своей манере спросила Луна Лавгуд, профессор протянула девушке книгу.