Хогвартс читает книги про Гарри Поттера/ВЕСЬ ХОГВАРТС ЧИТАЕТ ГП (продолжение)

— ЧЕТЫРЕ ЧЕМПИОНА — торжественно провозгласил Фред. Гарри сидел как громом пораженный. Он, верно, ослышался… Может, это сон… Но нет, кажется, явь. Препо­даватели и ученики — все устремили на него изумлен­ные взгляды. — Вы всё ещё верите, что это я бросил своё имя в Кубок? Все молчали, Фред продолжил чтение. Никаких аплодисментов, только жужжание, как буд­то в зал залетел рой рассерженных пчел. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри. Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Гарри повернулся к Рону с Гермионой. Все гриффиндорцы глядели на него, разинув рты. — И не только Гриффиндорцы, — заметил один из Когтевранцев. — Это не я бросил в Кубок свое имя, — растерянно проговорил Гарри. — Вы же знаете, это не я. Рон виновато опустил голову. Рон с Гермионой ответили ему не менее растерян­ным взглядом. Профессор Дамблдор за профессорским столом вы­прямился и кивнул профессору МакГонагалл. — Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуй­ста, сюда. — Иди, — шепнула Гермиона, подтолкнув. Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу. Сле­ва и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя. Какой долгий путь — шагать еще и шагать! Жужжание становит­ся громче, взоры всех сопровождают его, как лучи про­жекторов. Минула целая вечность. И вот наконец он смотрит прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех си­дящих за столом. — Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес ди­ректор. Все подались вперёд, им было интересно узнать, что произошло в той комнате. Гарри двинулся вдоль стола. Прошел мимо Хагрида, тот не подбодрил его, не подмигнул. Потрясен не мень­ше самого Гарри и смотрит, как все, — с недоумением. Гар­ри отворил дверь и очутился в небольшой комнате. На стенах портреты волшебниц и колдунов, напротив кра­сивый камин, в котором, постреливая, пылает огонь. Лица на портретах повернулись к Гарри. Сморщен­ная, как печеное яблоко, ведьма выскочила из рамы, впрыгнула в соседнюю к волшебнику с моржовыми уса­ми и что-то зашептала ему на ухо. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулив­шись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к ка­минной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри. — В чем дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал? — Мне и в голову не могло прийти, што ты был участником Турнира. Она, видно, подумала, что Гарри за ними послали су­дьи. Как же им объяснить, что случилось? Он молча сто­ял и смотрел на трех чемпионов. Какие они все высокие, совсем взрослые! — Ещё бы, ты был на три года младше их, — вздохнула Молли. Позади него послышался дробный стук шагов, и в ком­нату вбежал Людо Бэгмен. — Невероятно! — воскликнул он, схватив руку Гар­ри. — Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, — обратился он к чемпионам, таща Гарри к ками­ну. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира! Виктор Крам расправил плечи, оглядел Гарри с голо­вы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Седрик вопро­сительно переводил взгляд с Бэгмена на Гарри, как будто ослышался. Что до Флер, она взмахнула блестящей вол­ной волос и с улыбкой промолвила: — О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгмен! — Я и в правду полагала, што это шутка! — Шутка! — Бэгмен еще не пришел в себя. — Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка. Крам чуть сдвинул густые брови. Седрик пребывал в вежливом недоумении. А Флер нахмурилась. — Это ошибка. — В голосе ее звучало презрение. — Он не может соревноваться. Он ошшень маленький. — Я тогда и вообразить не могла, что ты уже одолел Василиска, — улыбнулась Француженка. —Да, но случилось чудо. — Бэгмен потер гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. — Вы ведь знаете, воз­растное ограничение наложили в этом году в целях бе­зопасности. И раз его имя выскочило из Кубка… думаю, теперь уже ничего нельзя поделать… Противоречит пра­вилам. Вы обязаны… А Гарри придется приложить все усилия. — Глупое правило, — заметила Гермиона, — имей возможность участники отказаться от состязания, ничего бы не произошло. Дверь позади них опять отворилась. Вошли профес­сор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, ма­дам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снегг, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов. — Все были возмущены, по поводу твоего участия, — вздохнула Гермиона, — в основном потому, что ты не совершеннолетний, а будешь участвовать, остальные тоже хотели. — Посмотрел бы я на них, перед встречей с драконом, — добавил Гарри. Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что этот пти гарсон тоже примет участие. Безмолвное изумление Гарри сменилось гневом. Ма­ленький мальчик! — Но она была права, — улыбнулась Гермиона, — ты был ещё мал для таких испытаний. Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался. — Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — власт­но промолвила она. — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два чем­пиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы шко­ла — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок. — Можно подумать, он не нарушал правила, — буркнул Рон. —Импоссиблъ. — Мадам Максим опустила огром­ную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флер. — 'Огва’гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп’гаведливо. —Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов. — А жизнь и здоровье студентов никого не волнует, — негодовала Гермиона. — Каркаров, это все проделки Поттера, — вкрадчиво произнес Снегг, его черные глаза зло поблескивали. — Вины Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил прави­ла Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня по­явления в школе только и делает, что нарушает правила. Казалось, что Сириус сейчас наброситься и разорвёт профессора зельеварения на глазах у всего зала. Гарри и Ремусу пришлось удержать Бродягу, а Фред быстро продолжил чтение. — Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор. Снегг умолк и отошел в сторону, но глаза его продол­жали метать злобные искры. Дамблдор проницательно взглянул на Гарри, тот не отвел взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков. — Это ты, Гарри, бросил в Кубок свое имя? — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри. Снегг ехидно хмыкнул, выразив недоверие части при­сутствующих. Из глотки бродяги вырвался угрожающий рык. — Может быть, ты просил кого-то из старших бро­сить в Кубок твое имя? — Нет, — твердо ответил Гарри. — Он говорит неправда! — воскликнула мадам Мак­сим. Снегг тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка. — Гарри не мог бы пересечь запретную линию, — вме­шалась МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. — Спасибо профессор, — Гарри искренне улыбнулся своему декану. МакГоноглл кивнула мальчику, а уголки её губ чуть приподнялись в ответной улыбке. — Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожа­ла плечами мадам Максим. — Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор. — Дамблдор, вы же прекрасно знаете, что не ошиб­лись, — вспыхнула МакГонагалл. — Все это глупости. Гар­ри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из стар­ших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! — И она смерила Снегга презри­тельным взглядом. Все Гриффиндорцы с нескрываемым восторгом посмотрели на своего декана, которая бросилась на защиту своего «львёнка» и их любимого директора школы. — Мистер Крауч, мистер Бэгмен.— В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспри­страстные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшед­шее противоречит правилам Турнира? Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчише­ское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в несколь­ких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похо­жим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзг­ливым тоном. — Мы должны строго следовать правилам. А в них на­писано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире. — Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня. — Карка­ров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его еще раз. Все шко­лы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамбл­дор, будет честно! — Действительно честно, — съязвила Гермиона, — четырнадцатилетний мальчик будет состязаться с почти уже взрослыми волшебниками! — Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше сле­дующего Турнира. — Которому мы объявим бойкот! — взорвался Карка­ров. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бро­сить все и уехать. — Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у две­ри. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как ска­зал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрак­том. Хотят они или нет, им придется участвовать в Тур­нире. Что, не согласен? — О чём это он? В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым пра­вой ногой. — Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм. Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки. — Неужели? — спокойно продолжал Грюм. — Тогда слушай. Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. — А что будет с участником, если он откажется от участия? — вдруг спросил Гарри. — Магический контракт как правило равен непреложному обету! — затараторила Гермиона, — нарушение которого, карается смертью! Все присутствующие в зале стихли, глядя на Гриффиндорку с недоверием, признавая, что тогда они действительно не задумывались о последствиях. — Значит, мсье успешно помог 'Огва’гтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим. — Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов… — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Потте­ру, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, я еще и сло­ва от него не слышал. — Ему чего делать п’готест! — топнула ножкой Флер Делакур. — Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяц т’гудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галлеон многие готовы отдать их жизнь! — Какая я была глупая! — причитала Флёр. —А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдал жизнь. — Грюм явно силился придать голосу мягкость. В большом зале воцарилась полная тишина. Ученики смотрели на Гарри так, будто он в любой момент упадёт и больше не встанет. Сглотнув Фред продолжил чтение. После этих слов в комнате воцарилось гнетущее на­пряжение. Не на шутку встревоженный, Людо Бэгмен, нервно переступив с ноги на ногу, прервал молчание: — Грюм, старина, что вы такое говорите?! — Как всем нам известно, Грюм считает утро пропа­щим, не раскрой он к обеду полдюжины заговоров. — Каркаров перешел к прямым оскорблениям. — Ему всю­ду мерещится опасность. Небось и студентам то же вну­шает. Мягко говоря, странное свойство для преподавате­ля, который учит, как защищаться от Темных Искусств. Но вам, Дамблдор, конечно, виднее. — Мне мерещится? — вновь захрипел Грюм. — Фан­тазия разыгралась? Да поймите, подложивший в Кубок имя Поттера обладает огромной волшебной силой! — А доказательства, мсье? — Мадам Максим всплес­нула ручищами. — Маг сумел обмануть предмет, обладающий исклю­чительными магическими свойствами. Только мощней­шее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь что­бы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвертой школы. — Не, ты точно не кидал своё имя в кубок, — отмахнулся Драко, — тебе бы ума на это не хватило, кроме того, с твоей то удачей… Будь это твой план, он бы точно провалился! В зале послышались смешки, разрядившие обстановку. — Сдается мне, ты очень много об этом думал, — хо­лодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза. А я тут недавно слыхал такую историю: ты вбил себе в голову, — ха-ха! — что один из подарков, которые ты получил в день рождения, — хитроумно замаскированное яйцо василис­ка. Ты его взял и разбил, а это оказались часы для автомо­биля. Потому-то мы и не воспринимаем тебя всерьез… — А следовало бы, — заступилась за своего наставника Тонкс. — Да, существуют люди, умеющие раздуть из мухи слона. — В голосе Грюма прозвучала угроза. — Работа у меня такая: разгадывать замыслы темных сил, Каркаров. Тебе бы следовало об этом помнить… — Аластор! — предупреждающе остановил Грюма Дамблдор. Гарри не понял было, к кому он обратился. Но мигом сообразил, вряд ли Грозный Глаз настоящее имя Грюма. Грюм прикусил язык, но с удовольствием поглядывал на залившегося краской Каркарова. Грюм самодовольно улыбнулся, впрочем улыбка быстро сошла на нет, когда он вспомнил, кто скрывается под его внешностью. — Нам неизвестно, как это могло произойти, — об­ратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного вы­хода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ни­чего не остается… — Но Дамблёдорр… — Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать. Но мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Снегг был готов лопнуть от ярости, Каркаров злился не меньше. Один толь­ко Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением. — Идиот, — буркнула миссис Уизли. — Ну что ж, — потер он руки и улыбнулся. — Пора дать чемпионам соответствующие инструкции. Эта честь, Барти, представлена тебе. Не возражаешь? — Да, да… Инструкции, — очнулся Крауч от своих мыс­лей. — Первый тур… Ученики подались вперёд. Он подошел к камину. И Гарри подумал: глава министер­ского департамента тяжело болен. Вокруг глаз залегли глу­бокие тени. Тонкую, как папиросная бумага, кожу избороз­дили морщины. На Кубке мира он выглядел куда лучше. — Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важ­но действовать смело и находчиво в неожиданных об­стоятельствах. Первый тур состоится двадцать четверто­го ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учите­лей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чем­пиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затра­ты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это все, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору. Дети ошарашено уставились, глядя на Гарри. — Вы что, не знали, о драконах заранее? Гарри проигнорировал вопрос, махнув Фреду читать дальше. — Да, все. — Директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. — Может, Барти, вы переночуе­те в замке? — Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас не­простые времена. Вместо меня остается молодой Уэзерби… большой энтузиаст… по правде говоря, даже слиш­ком большой… Перси покраснел, под смешки студентов. — Ну хотя бы выпейте на дорогу — предложил Дамб­лдор. — Оставайтесь, Барти. Я вот остаюсь! — радостно воз­вестил Бэгмен. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе. — Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч. — Профессор Каркаров, мадам Максим, от рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь? Но мадам Максим уже опустила руку на плечо Флер, и они быстро пошли к двери, что-то лопоча по-француз­ски. Каркаров поманил Крама, и они, не сказав больше ни слова, тоже поспешили уйти. — Гарри, Седрик, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. — Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Пуффендуй горят желанием отпраздно­вать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предло­га устроить шумное и веселое столпотворение. — Мне было тогда не до веселья, — хмыкнул Гарри. Гарри глянул на Седрика, тот кивнул, и оба двинулись к двери. Большой зал опустел. Свечи в тыквах догорали, при­давая их зигзагоподобным улыбкам мерцающий, жутко­ватый вид. — Ну вот, Гарри, — Седрик слегка улыбнулся, — опять мы с тобой соперники! — Опять, — только и мог сказать Гарри. В голове был кавардак, как будто там побывали грабители. — Ничего удивительного, — Сириус приобнял крестника, — после того то потрясения. — Скажи, Гарри, как тебе удалось бросить свое имя в Кубок? — спросил Седрик. — Я не бросал. — Гарри твердо посмотрел на Седри­ка. — Честное слово. — Ну да, ладно… Пока, — махнул ему Седрик. «Конечно, он мне не верит», — подумал Гарри, глядя ему вслед. — А мне вообще никто не верит, я же постоянно обманываю и жажду внимания! Многие виновато опустили головы. Вместо того чтобы взбежать по мраморной лестни­це, Седрик свернул и исчез в правой двери. Гарри посто­ял, послушал, как он сбегает по каменной лестнице вниз, и побрел по мраморным ступеням к себе. Неужели никто, кроме Гермионы и Рона, не поверит ему? Рон сидел спрятав залившееся краской лицо в ладони. Неужели все считают, что он сам опустил в Кубок пергамент? Как это можно! Соперники на три года стар­ше, они уже почти совсем маги. Турниры очень опасны и проводятся перед сотнями зрителей. Да, он думал об этом, фантазировал, но в шутку, так… пустые мечты! Все­рьез никогда не представлял себя чемпионом… — Нужно быть осторожными со своими желаниями, они имеют привычку сбываться, — изрекла Полумна. Зато кто-то другой даже очень представлял. Вот и по­старался. Зачем? Чтобы доставить ему удовольствие? Ка­кое же тут удовольствие… Потешиться, выставить его ду­раком? Возможно… Но чтобы убить? Очередная навязчи­вая идея Грюма? Или чья-то злая шутка? А вдруг и вправ­ду кто-то хочет его убить? Кто же это? — А много претендентов? — притворно поинтересовался Драко. — Всё зависит от количества приспешников Волди, — пожал плечами Гарри. Долго думать не надо. Есть человек, который этого хочет. Давно хочет, с тех пор как ему минул год. Лорд Волан-де-Морт… Но как он мог бросить его имя в Кубок огня? Он ведь сейчас далеко, прячется в неведомых кра­ях, один, слабый, немощный… Правда, Гарри недавно приснился сон. В ту ночь, когда он утром проснулся от сильной боли в голове, где шрам… — Не нравятся мне твои сны, — задумался Люпин. Гарри не заметил, как очутился возле Полной Дамы. Ноги сами его донесли. Дама была не одна. Та самая ста­рая ведьма, что прыгнула в раму к соседу в комнате с ка­мином, сейчас уютно расположилась на холсте с Полной Дамой. Наверное, заскакивала во все картины на восьми этажах, пока добралась сюда. Обе дамы смотрели на Гар­ри с превеликим интересом. — Так-так-так, — молвила Полная Дама. — Виолетта мне все рассказала. Кого же избрали в школьные чемпи­оны? — Чепуха, — буркнул Гарри. Зал покатился со смеху. — Нет, ну ваши пароли — это просто шедевр! — веселился Драко. — Какая еще Чепуха? Ничего подобного! — возму­тилась гостья. — Нет, нет, Ви, это пароль, — успокоила ее Полная Дама. И портрет повернулся на петлях, пустив Гарри в гостиную. Жуткий рев хлестнул Гарри по ушам, едва не свалив с ног. Десяток рук втащили в гостиную, где собрался весь Гриффиндор. От крика, свиста и аплодисментов у Гарри голова пошла кругом. — Эх, Гарри, мы так для тебя старались! — А ты ушёл с вечеринки! — Мне было не до неё. — Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясен до глубины души. — А где же борода? Класс! — взревел Джордж. — Но это не я, — истово произнес Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал. — Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина. — Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, еще один охотник из гриффиндорской команды. — У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь! —Не хочу, наелся на празднике. — И никто из вас даже не обратил внимание на то, что ему плохо? — удивился Драко. — Мы были за него рады и хотели его поддержать, — оправдывалась Кэти. — Сомнительное удовольствие, — не унимался Блондин. — Всё уже в прошлом! — оборвал их Гарри. Никто не верил, что он сыт и что он не бросал перга­мента со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у героя нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри на­подобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, вы­пей еще пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?». Гриффиндорцы стыдливо опустили головы. — Это не я, — снова и снова твердил Гарри. — Не знаю, как такое могло случиться! Судя по лицам, говорить им что-то бесполезно. — Я очень устал, — взмолился через полчаса Гарри. — Правда, Джордж, устал и хочу спать! Ему так сейчас нужны Рон с Гермионой, единствен­ные здравомыслящие люди. В гостиной их не было. На­конец Гарри удалось выскочить на площадку, и он тут же чуть не раздавил кого-то — на него налетели малютки Криви. Стряхнув с себя братьев, он, не помня себя, рва­нул наверх. Слава богу, Рон в спальне один. Лежит на кровати оде­тый и смотрит вверх. — Где ты был? — захлопнув дверь, спросил Гарри. — Это ты? Привет, — сказал Рон, натянуто улыбнувшись. — Что это с тобой? — удивился один из Когтевранцев. Рон не смел поднять глаза. Гарри совсем забыл, что на нем все еще намотано гриффиндорское знамя, подарок Ли. Гарри стал спешно стягивать его, не тут-то было. А Рон лежал и безразлично смотрел на мучения друга. Кое-как справившись с полот­нищем, Гарри швырнул знамя в угол. — Поздравляю тебя, — сказал Рон. — Поздравляешь? С чем? — глянул на него Гарри. Улыбка похожа на гримасу. Что-то с Роном не так! — Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Даже Фред с Джорджем. — Надел мантию-неви­димку? — Мантия невидимка не помогла бы, — мягко заметил Дамблдор. — Мантии-невидимке линию не обмануть. — Понимаю. Будь это мантия, ты бы и меня прихва­тил. Мы ведь под ней вдвоем умещаемся. Значит, нашел какой-то другой способ? — Послушай, Рон. Я не подходил к Кубку. Кто-то дру­гой бросил в него мое имя. Брови у Рона поползли наверх. —Зачем? —Не знаю. Не отвечать же: «Меня хотят убить». Глупо! Брови Рона чуть не слились с рыжими волосами. — Не знаешь? Так я и поверил! Мне-то ты можешь ска­зать правду! Пусть тебе неприятно, чтобы все знали. Но все и так знают. Зачем же врать! Тебя никто не накажет за это. Подруга Полной Дамы, ну, знаешь, старушка Виолетта, все нам рассказала. Дамблдор допустил тебя к участию. Тыся­ча галлеонов, плохо ли? Да еще экзамены не сдавать. — Зависть плохой спутник, она оскверняет душу, — в своей манере сказала Полумна. — Но я не бросал в Кубок пергамента с моим именем! — начал злиться Гарри. — Да ладно, — протянул Рон, точь-в-точь как Седрик, тем же скептическим тоном. — А ты, выходит, лгун. Кто утром сказал: «Я бы бросил имя ночью, чтобы никто не видел»? Я что, совсем дурак?! — ДА! — воскликнуло сразу несколько голосов. — Можно подумать, вы мне поверили! — заступился за друга Гарри. —Сейчас, во всяком случае, очень похож. — Чего-чего? — без следа улыбки, вымученной или какой еще, протянул Рон. — Тебе пора спать, Гарри. Завт­ра ведь рано вставать. Всякие там фотосъемки… Он задернул на кровати полог. А Гарри как прирос к полу, глядя на бархатные бордовые занавески. За ними лежал друг, который еще никогда не подозревал Гарри во лжи. Гарри положил руку на плечо Рона, чтобы приободрить. — Это уже в прошлом. — Конец главы! — объявил Фред, — кто следующий? — Можно я? — вызвалась Джинни, брат протянул ей книгу.