Осколки

POV DRACO В японском есть слово, которое дословно переводится как "дождь из лепестков сакуры". Точно так же рассыпались бесконечные листы, которые она несла, когда мы столкнулись в коридоре Министерства спустя несколько лет после Победы. Ее победы над Темным Лордом, над Тьмой и Мраком. Но в тот день она победила меня. Мои принципы, мои убеждения, мою заносчивость. Хотя для нее, скорее всего, ничего не изменилось во мне. Ведь я стоял истуканом, пока она взмахом палочки собрала листы в аккуратную стопку и подхватила их. Пробормотав извинения и буквально на секунду обратив на меня свой взгляд, она стремительно унеслась дальше по коридору, вероятно, забыв об этой досадной неприятности к концу дня. Сотни тысяч раз я потом оживлял в памяти ее голос, ее взгляд, тепло ее тела, на долю секунды прикоснувшегося к моему. С той встречи я начал наблюдать за ней. Возможности пересечься в рамках работы практически не было. Я как ребенок радовался каждый раз, когда ее макушка мелькала в толпе в Атриуме, позволял улыбке скользнуть по лицу, если в этот момент рядом не было ее рыжей шавки (что случалось все чаще). Узнал, где находится ее отдел и с тех пор все маршруты в Министерстве стали особенно долгими, ведь я лишний раз не мог не пройти мимо двери, за которой она, возможно, в очередной раз спасала мир (Чем она вообще занимается?). Я ни разу не видел ее грустной. Смеющейся, сосредоточенной, задумавшейся, уставшей. Но чаще всего довольной. Просто спокойной и счастливой. Но бывали моменты, когда она словно светилась изнутри, озаряя все вокруг своим светом. И этот свет так неправильно бликовал на рыжих волосах ее "парня", а вскоре "жениха". Ведь только рядом с ним она так светилась. Все чаще мне казалось, что я просто болен. Я извел своими визитами семейного лекаря, который несколько раз проверял меня на подверженность всевозможным зельям и заклятьям. Я извел своих друзей вечным нытьем о том, за что мне такое наказание и о том, насколько невозможны наши с ней отношения. Если учесть, что на такие лирические повествования меня подталкивал алкоголь, то я был приятно удивлен, что у меня все еще оставались друзья. Примерно через год после той судьбоносной и знаковой для меня встречи, на очередном "спасибо вам, что спасли нас" приеме, посвященном Победе чудо-мальчика над Темным Лордом, я стал хранителем еще одной тайны. И она, к моему глубочайшему огорчению, хоть и была не моей лично, но могла сыграть явно не в мою пользу. "Ну давай, Малфой! Давай, беги, расскажи ей о том, что ты видел. Только учти, что этим ты разобьешь ей сердце, а ты же этого не хочешь. Думаешь, никто не замечает твоего постоянного... наблюдения за ней? Давай, Малфой, разбей ее сердечко и расскажи, что застукал ее жениха с подругой юности! Это же как раз в твоем стиле!" И я молчал. Покинул прием. Покинул страну. Уехал в Японию, потерял себя и год жизни, тратя деньги и время на весьма своеобразные варианты утешения. Старался забыть ее, заткнуть совесть и засунуть куда-нибудь подальше (в кого-нибудь поглубже) свое желание порвать на куски этот мешок с дерьмом по фамилии Уизли. Проведя год в круговороте алкоголя, проституток и прочих бесчинств, я в итоге обнаружил себя в небольшом саду, сидящим под сакурой и наблюдающим за бесконечным круговоротом лепестков. Наблюдал, как ветер подхватывает тончайшие лепестки в свете рассвета, и вспоминал ворох ее бумаг, разлетевшихся от столкновения в коридоре. Ее тепло, ее карие глаза, изящное движение кистью и собравшиеся воедино бланки. И вот я уже трансгрессирую в Лондон, ко входу в Министерство, будучи абсолютно уверенным, что найду ее тут несмотря на глубокий вечер. Бегу по бесконечным коридорам, впервые целенаправленно стремясь к ее кабинету, но уже на половине пути врезаюсь в нее. В этот раз в ее руках не было никаких документов. Это первый раз, когда я увидел ее грустной. Плачущей. Как и два года назад, она тихо извинилась и постаралась уйти, но была остановлена моими руками, которые легли на ее плечи. Вряд ли она осознавала, с кем она говорит, казалось, воскресни Темный Лорд - она бы не заметила. Настолько погрузилась в свою печаль. - Грейнджер? Взгляд из-под мокрых ресниц, тихое шмыганье носом. Господи, я умру прямо здесь, если она еще раз посмотрит на меня с таким горем. - Малфой? Давно тебя не видела, ты уезжал? - слова полились из нее потоком, словно кто-то выдернул затычку из бочки. Казалось, она хотела остановиться, но не могла. - Прости, не мое дело. Такое же блять не мое, как и то, что мой жених трахает какую-то девицу в соседнем коридоре! Какая же я дура! - Я набрал воздуха в легкие, чтобы возразить, но понял, что не смогу вставить ни слова. - Господи, но почему я? Она продолжала вопрошать кого-то невидимого, пытаясь самостоятельно найти ответы на свои вопросы, а все мои мысли были поглощены тем, что мои руки все еще лежали на ее плечах. Мои руки. На ее плечах. Это она - так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки. Это ее звонкий от ярости голос раскаленной лавой вливается в мои уши. А мои глаза обшаривают, ощупывают ее лицо, стараясь словно вылепить его где-то в подкорке. И все существо боится, что в каждую следующую секунду она может осознать эту близость и оттолкнуть. Как подросток боюсь, что этот момент больше никогда не повторится. Что она простит рыжего, будет с ним жить свое "долго и счастливо", каждой счастливой улыбкой разрывая мою душу на части. Внезапно ее взгляд с грустного меняется на удивленный, он устремляется куда-то чуть выше моих глаз. Она осторожно, словно боясь спугнуть дикого зверя, поднесла руку к моим волосам и достала запутавшийся в них лепесток. - Это что - сакура в твоих волосах?