Наследник

Трек: Foxes - Devil side (Pitched version)       Рождество.       В праздничный период все люди делятся на две категории: те, кто с безумными глазами бегает по магазинам и лавкам в поисках продуктов и подарков, и тех, кто с равнодушием смотрит на первых в окно в своем кабинете в те моменты, когда отвлекается передохнуть от многочисленных отчетов.       К последним относилась и Гермиона Грейнджер, начальник отдела опеки и попечительства детей волшебников и их семей. Ее должность была в почете у всех, кроме нее самой. По окончанию войны с Темным Лордом она только заканчивала школу, однако последствий для всего волшебного мира хватило вплоть до начала ее работы и стремительного продвижения по службе за заслуги.       Быстрая смена кадров в Министерстве создала Грейнджер внушительный послужной список помимо военных подвигов, однако закрепиться она решила именно в отделе, работающем с детьми.       Возможно, сказались ее познания в сиротской жизни лучшего друга, а, быть может, эта должность оказалась единственной, что способна была занимать все ее время, и Гермиона могла с радостью это время отдавать, всячески маскируя таким образом проблемы личного характера.       С того дня, как закончилась война, прошло семь лет, и за это время Гермиона успела выйти замуж за друга детства, Рона Уизли, как и мечтала со школьной скамьи. Тот, в свою очередь, успел сменить несколько работ, начиная так же, как и Грейнджер, сотрудником Министерства, а закончив совладельцем магазина Джорджа, по-прежнему приносившего немалый доход. Тем не менее, он все еще считался внештатным сотрудником, находясь в подчинении у Гарри Поттера и имея, благодаря своей должности, дополнительные привилегии, помогающие ему в бизнесе, поэтому все трио сменило статус однокурсников на коллег.       В личной жизни все было менее гармонично.       Гермиона, к слову, хоть и полюбилась родителям Рональда, окончательно «влиться» в семью Уизли не смогла.       Рональд предсказуемо перерос того мальчишку-подростка, который был недоволен чрезмерной заботой матери, стал стремиться к образу отца но, самое главное, устремлять свою жену к образу Молли Уизли, домохозяйки, беспокоящейся исключительно о собственных детях.       Гермиона же осталась прежней, нисколько не изменив свои идеалы, а потому все попытки Рона «привести» ее к декретному отпуску стали камнем преткновения в их отношениях.       Несколько раз Грейнджер в порывах усталости, когда хотелось, но не получалось уйти в отпуск, сдавалась под напором супруга, но у них ничего не получалось. Одному Мерлину известно, что было не так. Колдомедики лишь разводили руками.       Гермиона и Рон никогда не жаловались на плохое здоровье, и медицина также оказалась бессильна. Даже «профессионалы», вроде профессора Трелони, к которым, по просьбе Рональда, не без раздражения обращалась Грейнджер, давали лишь призрачные прогнозы, максимально честно, насколько получалось в их случае, отрабатывая свои деньги.       Так, это была единственная борьба, которую Гермиона и Рон выиграть не сумели. В семье все чаще возникали ссоры, с каждым разом все больше перетекающие в скандалы, после которых Рон обычно не ночевал дома.       Словно насмешкой судьбы стало еще одно событие: у их лучших друзей, Гарри и Джинни Поттер, родился первенец. Это лишь подлило масла в огонь.       В семье Уизли появились места для лжи, упреков, алкоголя и измен. Рон появлялся дома еще реже, проводя ночи или у сестры и друга, или в компании девушек, торговавших своими телами.       Рональд ничего не скрывал, хотя Гермиона и просила его быть осторожнее на благо репутации своей семьи. Возможно, он пытался, но через некоторое время правда всплыла, и при помощи небезызвестной Риты Скитер, семью Уизли полоскали на первых страницах всех газет добрые полгода.       Терпение Гермионы лопнуло, и решив, что так продолжаться более не могло, она, назначив мужу встречу, объявила о своем намерении развестись.       Рон, к ужасу своих консервативных родителей, охотно поддержал супругу, и спустя несколько месяцев Гермиона вернула себе свою фамилию, а семейное гнездо переставшей существовать четы Уизли было разменено на две небольших квартиры в центре Лондона на максимально возможном друг от друга расстоянии.       Гермиона, будучи инициатором развода, все еще болезненно встречала заголовки газет, активно смакующие детали их развода или новых пассий ее бывшего мужа, а потому с головой уходила в работу, стараясь лишний раз не поднимать головы от своего письменного стола, чтобы не встречать сочувствующие или насмешливые взгляды коллег.       Она могла ошибаться, но Рон, очевидно, чувствовал себя немногим лучше, каждый день исправно заходя за ней перед обедом, чтобы предложить перекусить вдвоем.       «Мне кусок в горло не лезет, когда я вижу, как на меня смотрят».       Примерно эту фразу он однажды сказал, когда Гермиона все же решилась спросить его о причинах постоянных визитов к ней.       После работы он даже не вспоминал ее, теряясь в многочисленных интрижках, но в Министерстве Грейнджер была для него спасением, и он всячески старался удержать что-то, что им обоим было проще именовать дружбой, чем стараться разобрать по деталям.       В любом случае, пока им вполне удавалось создавать видимость нормальных отношений двух, находящихся в разводе, людей. Гермиона не могла говорить за Рона, но по отношению к нему сохранила теплые чувства, мысленно благодаря за те годы, когда у них все было хорошо. Скорее всего, Уизли относился к ней так же.       Друзья в лице Гарри и Джинни всячески поддерживали их, не принимая ничьей стороны. На семейные праздники они по-прежнему звали их двоих, просто теперь Грейнджер приходила одна, а Рон или не приходил, находя какую-то причину, или был обязательно в компании какой-нибудь девушки, с которой, почти наверняка, знакомился в их с Джорджем магазине.       В это Рождество Джинни также пригласила всех на семейный ужин к ним с Гарри. Изначально они планировали провести торжество в каком-нибудь ресторане, но рождение Джеймса Сириуса Поттера внесло свои коррективы.       Так что, как и всегда, Гермиона морально и материально готовилась к празднику, запасаясь подарками, нарядом и терпением к новой спутнице Рона, которая, согласно словам Джинни, уже согласилась сопровождать ее брата.       До конца рабочего дня Грейнджер оставались считанные минуты, когда в кабинет вошел Министр Магии, Кингсли Бруствер.       Обычно перед ним все двери раскрывались сами, а сотрудники Министерства, едва завидев его, бросали все свои дела и, стараясь выслужиться, предлагали свои услуги. Во всяком случае, именно такую картину раз за разом наблюдала Гермиона, не испытывавшая даже сотой доли трепета перед министром, с которым еще с военных времен на взаимном уважении построила доверительные, почти дружеские отношения.       Так, в этот раз она даже не обратила на него внимания. Грейнджер настолько ушла в свои мысли о предстоящем вечере, что не замечала министра до тех пор, пока на ее стол не приземлилась увесистая папка.       – Простите, мистер Бруствер, – опомнившись, произнесла Гермиона, не рискуя притронуться к принесенному материалу.       – Мне очень неудобно тебя просить, Гермиона, но это дело под силу только тебе, – по-отечески заключил мужчина, даже не предположив, что все его слова ранее остались неуслышанными.       Грейнджер лишь хлопала глазами, наивно ожидая продолжения. Бруствер же, выложив всю информацию на входе в кабинет, недоумевающе кивнул в сторону папки.       Неуверенно, но Гермиона все же взяла ее в руки и пролистала несколько страниц, с трудом понимая, для чего на ее столе оказались прошитые бумаги с чрезмерной частотой повторения одной и той же фамилии.       – Малфой? – спросила Грейнджер, словно этого было достаточно, чтобы выразить все ее негодование.       – Да, Гермиона.       – У него ведь нет детей, – подытожила девушка, не вполне понимая, какое отношение к семье аристократа имеет ее отдел.       – Ты права. Мистер Малфой имеет ряд проблем, в том числе, возможно, и психологического характера. После смерти его супруги и ребенка, он стал затворником. Мы направляли к нему сотрудников, но все тщетно. Мистер Малфой даже на порог отказался их впустить.       – Вы считаете, что ему самому нужна опека? Почему бы не направить к нему сотрудников Больницы Святого Мунго? Мы не занимаемся такими вопросами, – мгновенно профессионально углубляясь в специфику своей работы, жестко ответила девушка.       Да, она знала, насколько трагичной была судьба семьи Малфой. После войны Драко один за одним хоронил близких. Сначала умерла Нарцисса – не выдержало сердце. После был убит бывшими подельниками Люциус. Спустя время его любимая жена, как описывали союз Гринграсс-Малфой таблоиды, ушла от него к его лучшему другу Блейзу Забини.       Драко тогда пристрастился к алкоголю, совсем, как Рональд. Гермиона однажды даже осмелилась провести эту параллель, озвучив ее прямо в лицо теперь уже бывшему мужу во время ссоры. Это был первый и последний раз, когда Рон едва не ударил ее, запретив упоминать Малфоя в сравнении с собой.       Тем не менее, еще не было известно о результатах лечения Драко от зависимости, как Гринграсс умерла при родах, забрав на тот свет и их общего ребенка, вопрос опеки над которым при разводе они хотели решать через суд. Это был единственный раз, когда папка с делом семьи Малфой попадала в руки к Гермионе до этого момента.       Грейнджер, разумеется, сочувствовала их горю, однако этот вопрос для нее быстро забылся.       Знакомство и школьные годы с Малфоем, судебные процессы над приспешниками Лорда после войны, – все это не побуждало Гермиону пылать хотя бы малейшей симпатией к аристократу. Она предпочитала делать вид, что не знает или не помнит, кто такой Драко Малфой.       Предпочитала и делала это до сих пор.       – Мы не можем выносить такой вердикт без весомых оснований. Нам нужно проверить состояние мистера Малфоя. До сегодняшнего дня никто из сотрудников его не видел. Двери открывали домовики, – разъяснил министр, в то же время совершенно не внеся ясности в дело.       – Мой отдел ориентируется на детей, – напомнила Грейнджер, всегда рьяно защищающая своих подчиненных от лишней навязываемой работы.       – Я знаю. Никто не должен получить это дело, кроме тебя, Гермиона. Я поручаю его лично тебе, потому что ты достаточно опытный сотрудник с багажом знаний в области психологии, – безапелляционно отозвался Кингсли, на что у Грейнджер вышло только кивнуть.       – Что входит в мои обязанности? – спустя пару секунд добавила Гермиона, взглянув на часы.       Сегодня она впервые будет той, кто не придет на ужин к чете Поттеров.       Гарри сегодня, как и Рон, отпросились с работы гораздо раньше, чтобы лучше подготовиться. Грейнджер же все делала под расчет, что успеет решить все свои дела, но неожиданные задания от Бруствера не учла.       – Тебе нужно посетить мистера Малфоя, поставить его на контроль, а затем и посещать его несколько раз в неделю. Не реже двух, – с энтузиазмом отозвался министр, знающий заранее, что Гермиона не откажет. – Ты же понимаешь, Малфой не из простой семьи. Мы должны его контролировать хотя бы так. Других рычагов у нас нет.       – Отдел опеки законным рычагом в данном вопросе тоже не назвать, – не удержалась Гермиона, однако ее терзало совсем не это. Просто в голове никак не укладывалась мысль о том, что рассчитывать на общение с Малфоем в ее конкретном случае – сущая глупость.       Тем не менее, согласие она дала, а значит, пришло время приступить к заданию.       Выпроводив мистера Бруствера за дверь, Гермиона отправила Поттерам сову с извинением и принялась за изучение дела ненавистного аристократа.       Иронично, что даже вне школы Малфой сумел подпортить ей жизнь. Мелочь, а засесть за дополнительную работу перед Рождеством – неприятно.       Изучая данные на Драко Малфоя и членов его семьи несколько часов подряд, Грейнджер не без раздражения отметила, что ничего нового для себя она не вычитала.       Скорее всего, эта папка до попадания к ней в руки пылилась на самых дальних полках архива, как не нуждающаяся в обновлении.       Так, Гермиона, ранее занимавшаяся правами эльфов, знала, что после войны Малфой оставил в своем поместье всего двух эльфов, остальным гарантировав свободу. В деле значилось по-прежнему их бессчетное количество.       Да даже в прессе информация была интереснее и актуальнее, чем в этом деле. А в этих бумажках за все время изучения интересной показалась лишь информация о том, что Драко Малфой, едва узнав о беременности жены, нанял целую группу врачей, которые обязаны были следить за состоянием Астории Гринграсс – Малфой.       Что делать со всеми этими сведениями, Гермиона не знала. Как подступиться к Малфою, чтобы это не было излишне подозрительно, – тоже. Идей, которые были так необходимы, не доставало.       Времени с момента смерти Астории и ребенка также прошло достаточно. Малышу уже было бы пять-шесть лет.       После школы Драко женился сразу, и буквально через пару месяцев интересное положение наследницы Гринграсс стало достоянием всего Лондона.       Брак развалился примерно в то же время, но комментариев от молодоженов на этот счет так и не поступило.       Ничего, чтобы хоть немного можно было приплести к работе отдела Гермионы в деле не было, а именно это могло способствовать развитию хоть какого-нибудь диалога с Малфоем.       Положение Драко было весьма шатким в послевоенном обществе. Тогда постоянные допросы и контроль Министерства имели под собой основания, и Малфой оказывал всяческое содействие, не желая сидеть в Азкабане.       На сегодняшний день Малфой полностью помилован, и контроль над его жизнью больше не подкреплен законом. Только паранойей министров.       Тщетные попытки поиска зацепок не привели Гермиону к желаемому результату ни через час, ни через четыре часа.       Окончательно убедившись, что доклад министру будет состоять всего лишь из четырех слов «он мне не открыл», Грейнджер решила отправиться домой, чтобы выспаться и с утра начать заведомо провальную операцию – визит к Малфою.       Этот вечер был безнадежно испорчен.