***
Гермиона едва ли не бегом пересекла территорию Малфой-Мэнора, желая остаться наедине. Она чувствовала ни с чем несравнимую тревогу. Ей казалось, что происходит что-то непоправимое, но она не может определить источник. Драко принимал одно за другим спонтанные решения, которые меняли жизнь слишком многих людей. Он был равнодушен к потерям. Гермиона же не могла даже определить его отношение к себе и ситуации. Казалось, Драко смягчился, но вместе с тем потоки слов резали без ножа, стоило ей лишь попытаться сделать шаг навстречу. Малфой сопротивлялся. Он все еще был непреклонен в своих принципах. Она для него по-прежнему была предателем, и вся эта вежливость ей оказывалась под гнетом давления со стороны его окружения. Если бы не они, возможно, им пришлось бы вернуться во время отношений в Хогвартсе – не более пары презрительных взглядов. Грейнджер боролась со смятением и чувством горькой справедливости. Слезы непослушно скатывались по щекам, сколько бы она не пыталась стереть их с лица. Ее иллюзии таяли, как остатки снега под так некстати начавшимся дождем. Лондон тоже был жесток к одиноким душам, ищущим утешения на его пустых улицах. – Говорю это в первый и последний раз. Зонт – лучшее, что придумано маглами. Более я это не повторю, – недовольно раздался голос за спиной Гермионы, когда она осознала, что дождь обходит ее стороной. Драко остановился рядом, удерживая тот самый зонт над ними обоими. – Что ты здесь делаешь? – вновь смахнув пару соленых капель с лица, произнесла Грейнджер, обернувшись. – Очевидно, спасаю город от двойной угрозы подтопления, – пристально разглядывая девушку, протянул он. – Ну, да, конечно, – обреченно согласилась девушка, не дождавшись продолжения в виде еще какой-нибудь усмешки. – Давно мы так не прогуливались, Грейнджер, – сделав еще несколько шагов к ней и подставив свою руку, мечтательно произнес мужчина. Гермиона молча сделала несколько шагов вперед, игнорируя его предложение. Молча они шли сквозь пелену дождя к ее дому. Каждый думал о своем, а вместе они думали друг о друге. Однако вслух никто ничего не решился произнести. Разговор не складывался. Лишь остановившись у дверей обители Грейнджер, Драко заговорил: – Поттер прислал письмо. Завтра вечером он будет у меня. – Хорошо, – кратко ответила девушка, усиленно сглатывая ком в горле. Интуиция била в набат, но никаких причин для этого не находилось. – Ты придешь? – не удовлетворившись ответом, задал вопрос Малфой. – Да, – избегая взгляда Драко, ответила та, делая вид, что не может найти ключи в собственной сумочке. – За Эллиотом присмотрит Жозефина или Малека. Ты нужна нам рядом, – пояснил тот, все еще надеясь найти причину, по которой Грейнджер так изменилась в лице. – Я думала… – Нет. Мне нужно, чтобы ты была со мной… и Поттером. На всякий случай, – оговорился Драко, мгновенно исправившись. – Ты чего-то недоговариваешь? – попыталась узнать Гермиона, но Драко не хотел продолжать разговор. – Доброй ночи, Гермиона. Грейнджер оставалось лишь смотреть, как стремительно Драко удаляется от нее, оставляя недосказанность вкупе с ещё большей тревогой на ее плечах. Ночь и весь последующий день никак не способствовали снятию напряжения, и Гермиона даже не пыталась сосредоточиться на своей работе, монотонно перекладывая бумаги с одного места на другое, лишь изредка ранжируя их по срочности. Она хотела наведаться к Гарри, чтобы разузнать побольше или хотя бы отвлечь себя, однако с самого утра ее друг был отправлен в Азкабан для допроса очередного заключенного, поэтому приходилось «вариться в котле» в одиночестве. Впрочем, чем ближе подходило время к обеду, тем меньше она жаловалась на свой день, потому что случайно брошенный взгляд на очередной выпуск «желтой» прессы мгновенно определил, что всё и всегда может быть хуже. Возле ее дома прошлой ночью вновь дежурили репортеры, наделав множество колдографий ее так называемого свидания. Газеты и журналы пестрили статьями о том, что Малфой ищет мать своему ребенку, что семейство Гринграсс начинает расследование по делу своего потерянного внука, а также о том, какой же ловелас бывший слизеринский принц, если осмеливается так прилюдно изменять своей будущей жене. Гермиона листала один выпуск за другим, попутно силясь забыть все увиденное и прочитанное. Публичность Драко существенно усугубила ситуацию. Грейнджер казалось, что лимит неприятностей был исчерпан, если бы за пять минут до обеда в дверь не постучал Рональд Уизли. – Можно? – неуверенно приоткрыв дверь, спросил тот и, получив утвердительный кивок, зашел внутрь. – Что-то случилось? – проследив взглядом за чрезмерно собранным и удивительно молчаливым мужчиной, решилась спросить Гермиона. – Да. То есть, нет. Я просто хотел пригласить тебя на обед, если ты, конечно, не против, – путано ответил Уизли, замерев в ожидании. – Признаюсь честно, удивлена подобному выбору компании, – не стала скрывать Грейнджер, ощутив, что она на самом деле ужасно устала от постоянной лицемерной лжи. – Я тоже в некотором роде, но мы давно уже так не собирались, и я подумал, что было бы здорово найти хотя бы часок, – не совсем внятно объяснил Рональд, очевидно, сам не доверяя своим словам. – Для этого собрания не хватает одного человека, не думаешь? – усомнилась Гермиона, желая выпытать истинный мотив этого приглашения. – Я просто хочу с тобой пообедать, – вымученно бросил Рон, словно устав придумывать поводы. – Что ж, это хотя бы честно. Пойдем, – также сдаваясь, поднявшись из-за стола и подхватив сумочку, ответила Грейнджер, направляясь на выход.***
В кафе атмосфера была далека от дружески расслабленной. Рональд сидел как на иголках, а Гермиона просто не знала, о чем можно говорить с бывшим мужем теперь. – Итак, как твои дела? – наконец, собрался с духом Уизли, когда заказ был сделан и подан. – Прекрасно. Работа и еще раз работа, – отпив из бокала воды и принявшись за обед, охотно поддержала Грейнджер, решив, что пусть даже будет банальная беседа, но она хоть немного разбавит это унылое времяпрепровождение. – Слышал, ты была в отпуске, – последовав ее примеру и взявшись за принесенную еду, продолжил Рон. – Да, съездила в Италию. На самом деле, довольно сложно не повторяться, если газеты уже обо всем рассказали, – ответила Гермиона. – Ну, а как твои дела? Как бизнес? – Ну, совместными силами все хорошо, – имея в виду брата, бросил Рон. – Ты ездила в отпуск одна? – Ездила одна, но по приглашению, – решив не заходить вперед, поправила девушка. –Блейза? – все же «надавил» Рональд, уставившись на Гермиону в ожидании ответа. Грейнджер чувствовала – это не останется дружеской посиделкой. Не получится, как и во все предыдущие попытки нормально поговорить. Отложив столовые приборы, Гермиона бросила ответный прямой взгляд в сторону Уизли и произнесла: – Выкладывай. – Прости? – прикинулся Рон, все еще не понимая, насколько плохо у него выходит быть заинтересованным бескорыстно. – Что именно ты хочешь знать? Обо мне? О Блейзе? Может быть, о Драко? – не стала останавливаться Гермиона, даже замечая, как скривилось лицо Уизли от произнесенных имен. – С кем из них ты сейчас? А то знаешь, информация разнится, – колко спросил он, не намереваясь сдаваться. – С какой целью интересуешься? Хочешь вернуться в их ряды? – съязвила Гермиона, наблюдая, как краснеет лицо Рона. – Нет, просто даже не знаю, какие комментарии давать, когда пресса напрямую называет мою бывшую жену женщиной с низкой социальной ответственностью, – парировал тот, откидывая на спинку стула. – Думаю, касательно того, что ты не знаешь, лучше вообще рот не открывать, – наклонившись к нему через стол, еле слышно ответила Гермиона и улыбнулась. – Сам понимаешь, у тебя не самая выигрышная позиция по данному вопросу. – Ты мне угрожаешь? – недоверчиво спросил Рональд, покосившись на Грейнджер. – Мерлин, Рональд! Чем тут угрожать? Что такого могу я рассказать о твоей постельной жизни, чего не знает весь магический Лондон от всех твоих пассий? – намеренно повысив голос, произнесла она, замечая, что эффект достигнут: присутствующие стали оборачиваться. – Что ж, значит, ты также должна понимать, что это не меня интересует твоя личная жизнь, а министра Бруствера. Он очень озадачен всем происходящим. К примеру, ему очень интересно, что это за ребенок, то у Забини, то у Малфоя, которого ты так опекаешь? Кто же теперь из них в кандидатах на роль твоего второго мужа? А еще почему некие люди, работающие на Малфоя, так старательно следят за теми, кто пересекает английскую границу? – выложил Уизли, очевидно, только в конце осознав, как много лишнего он сказал. Гермиона молчала, осмысливая все, что только что услышала. То, что Министерство волновала ее личная жизнь, совсем не находило отклика в ее сердце, а вот страх за Эллиота усилился в разы. Если Министерство узнает о том, что это далеко не самый простой ребенок, ему не дадут спокойно расти, решив, что он представляет угрозу. Иными словами, времени на разгадки у нее и Драко совсем не оставалось. Действовать нужно было, как можно скорее. Вторым вопросом стала новость о том, что Драко действительно следил за Забини. То есть, он не оставил мысли о наказании Блейза, и последнему угрожала большая опасность, о которой ей нужно было предупредить его. Все эти вопросы беспорядочно крутились в голове, но, судя по любопытству все еще сидящего рядом Рональда, на лице явно не отображались. – Ну, что ж, на данный момент я состою в отношениях с Драко. Ты же читаешь газеты, там все ясно. Мы просто не афишируем, – решилась солгать Гермиона, чтобы отвести тему как можно дальше от ребенка. Малфой был для Уизли все равно, что красная тряпка для быка. Отличный маневр. – Серьезно? Малфой? – вспылил Рон, и Гермиона улыбнулась маленькой победе. – Что тебя смутило, Уизли? По-твоему, мы не подходим друг другу? – раздался стальной голос за спиной вскочившего из-за стола Рональда. Улыбка мгновенно сползла с лица Грейнджер, когда та осознала, кто вошел в игру. Драко Малфой действительно стоял за спиной у ее бывшего мужа, небрежно смахивая несуществующие пылинки с кожаной куртки и засовывая руки в карманы классических темно-синих джинсов. Весь его вид говорил об обыденности: обыденности одежды, обыденности выбранного кафе, ситуации и пунцового лица Рона. – Какого черта ты здесь делаешь? – только и смог произнести Уизли, совсем не ожидая появления главного героя их с Гермионой диалога. – Я, как и полагается, искал здесь свою девушку. Могу задать тебе встречный вопрос, и у меня для этого куда больше оснований. В конце концов, я не бывший, – нарочно выделив последнее слово, ответил Драко, внутренне получая все большее удовлетворение от разгорающейся ярости в глазах Уизли. – Тебя не касается, – прошипел Рон и, бросив Гермионе небрежное «я предупредил», поспешил удалиться. Малфой еще несколько секунд переводил взгляд с удаляющегося Уизли на смущенную Грейнджер, а после сел напротив девушки на освободившееся место. – Итак, милая, что же произошло? – приторно обратился он, когда Гермиона так и не решилась ответить хотя бы на его взгляд. – У нас появилось много проблем, – нерешительно выдавила из себя та, когда пауза затянулась. За это время официант успел заменить заказ Рона чашкой кофе для Драко, но Грейнджер не решалась продолжить, судорожно определяя про себя, какая из проблем для мужчины могла быть приоритетнее. – Назови мне хоть одну, которую я не знаю, – сделав глоток, предложил Малфой. – Министерство узнало об Эллиоте? – предположила та, словно Драко совсем не понимал серьезность происходящего. – Неудивительно, я его не скрывал, – спокойно отозвался Малфой, продолжая наслаждаться напитком. – Драко, это грозит проблемой. Если выяснится, что мальчик опасен… Вернее, если они посчитают, что он представляет опасность… – начала Гермиона, однако мужчина прервал ее. – Если такое случится, я сотру магический Лондон с лица земли раньше, чем кто-то успеет притронуться к моему сыну. – Я лишь надеюсь, что они не начнут действовать через меня, – вспомнив, какой отдел возглавляет она сама, добавила Грейнджер, но даже не успела представить ситуацию, как Малфой продолжил свою недосказанную фразу. – И к тебе, – Гермиона подняла на него взгляд. Малфой был невозмутим, но в то же время опасен. Грейнджер не видела оснований сомневаться в его словах. Этот Драко решителен и страшен в гневе. Он, неся бремя ответственности на своих плечах, способен защищать близких и убивать, не думая о том, что скажут другие. – Я этого не заслужила, – поправила его Грейнджер, словно намеренно возвращая его в то время, когда он так ясно чувствовал боль от предательства. – Ты не можешь решать всё за всех. Пойдем, – поднимаясь из-за стола, Драко вложил под опустевшую кружку несколько купюр и протянул руку Гермионе. – Куда? У меня работа, – все же вложив свою руку в его ладонь, пояснила девушка. – Я твоя работа, и я обо всем договорился, тебя прикроют, – спокойно ответил Малфой, трансгрессируя вместе с ней к своему поместью. – Что мы будем делать? – идя следом, продолжала заваливать его вопросами Грейнджер. – Пока не появился Поттер, продолжим искать ключ. У тебя есть предложения поинтереснее? – усмехнувшись, спросил Драко, намеренно смущая Гермиону. – А где Эллиот? – вспомнив, что им вряд ли удастся спокойно заниматься поисками, уточнила та. – С Жозефиной. Я не властен над ее баловством. Эллиот вьет из нее веревки. Сегодня они «грабят» магазины с игрушками, – наигранно недовольно произнес мужчина, пропуская девушку в дом. – Она сегодня на весь день с ним? – уточнила Грейнджер, получая на свой вопрос кивок. – Скорее всего, ночевать он будет у нее, – добавил Малфой, замечая неподдельный ужас на лице девушки. – Это ведь опасно? Разве нет? – Гермиона, этим вечером, уверяю тебя, здесь могут произойти вещи гораздо опаснее. Эллиот в надежных руках. С ней его единственным потрясением может быть только смех, – заверил тот абсолютно уверенно. – Хорошо, – смиренно согласилась Грейнджер, получая от Драко отлевитированную стопку новых неизученных книг. – Займемся делом, – прокомментировал воцарившуюся тишину Малфой и до самого вечера никто из них более не проронил ни слова. К началу вечера они совместными усилиями смогли просмотреть половину из всех книг, собранных в этой библиотеке. К началу вечера безнадежность разделилась на две части, заняв место в глубинах их сознания рядом с тревогой. К началу вечера Драко решился. Захлопнув и откинув подальше очередную книжку, Малфой придвинулся поближе к Гермионе, которая, конечно, обратила на это внимание, но решила игнорировать, что неплохо получалось у нее до тех пор, пока мужчина не выхватил из ее рук очередной том и не отложил его в сторону, оставляя девушку безоружной. – Грейнджер, я хочу попросить тебя кое о чем, – начал тот, замечая недоумение, отразившееся в карих глазах. – Конечно, – осторожно согласилась та, заняв выжидательную позицию. – Что бы сегодня ни происходило, чего бы ты ни узнала, я прошу тебя оставаться там до последнего, – решительно произнес Драко, нуждаясь в утвердительном кивке или согласии. Гермиона выбрала первое, но после решила продолжить: – Я буду рядом. До конца. Однако я тоже хочу попросить тебя. – Всё, что угодно, – легко разрешил Малфой, и от того смелость Грейнджер таяла мгновенно. Чем меньше догадывался Драко, тем сильнее будет его негодование. – Я понимаю, что тебя это разозлит, но я прошу тебя не мстить Блейзу, – медленно произнесла Гермиона, уже зная, что будет дальше. Драко порывисто поднялся на ноги, отойдя от девушки на безопасное расстояние. Несколько минут он молчал, делая по несколько шагов туда-сюда вдоль стеллажей, однако сказать что-либо не решался или просто не мог. Грейнджер поднялась следом за ним и, преградив ему путь, взяла его руки в свои. – Драко, пожалуйста. – Ты не знаешь, о чем просишь. Тебе не понять, что это такое, когда кто-то вершит твою судьбу, – нервно, но сдержанно пояснил Малфой. – Да, ты прав, но эта вражда никому не принесет пользы, – начала аргументировать Грейнджер, но Драко резко поднял руку в предупреждающем жесте. – Не смей, Гермиона! Не смей. – Драко, он сделал это потому, что так хотела Астория, – не выдержав, едва ли не выкрикнула Грейнджер, побудив мужчину недоверчиво покоситься в свою сторону. – Что ты сказала? – Малфой изменился в лице. Его тон стал настолько пугающим, а взгляд – тяжелым, что Гермиона вынужденно отступила назад. – Повтори. – Я не знаю, что произошло. Правда, не знаю, но Астория боялась тебя! Это она хотела, чтобы ты никогда не узнал о мальчике, – едва не зажмурившись, выпалила девушка, не особенно рассчитывая на доверие. – Ты лжешь! Это он тебе сказал. Ты поверила. Ну, конечно, ты поверила! Разве ты не сделаешь этого ради него? Разве ты можешь не выгородить его, мисс благородство, – Драко начинал распаляться, но Грейнджер все еще не знала, как правильно усмирять его гнев. Она могла лишь принести себя в жертву, иными словами сделать то, что умела лучше всего. – Я это сделала ради тебя, – громко и уверенно произнесла девушка, пресекая эти сумбурные упреки, то и дело сыплющиеся с губ разочарованного и озлобленного мужчины. – Ради меня? – усмехнувшись, переспросил Драко, оглядев девушку с ног до головы так, словно видит впервые. – Да, именно! Ради тебя. Я не хочу знать, что… – она остановилась, понимая, что не может так просто и несвоевременно произнести желаемое. Слишком не вовремя. Слишком нелепо. – Что? Знать, что? – надвигаясь на все больше отступающую Грейнджер, спрашивал Малфой. – Ну? Договаривай! Ситуацию спас рожденный для этого Гарри Поттер. Он появился на пороге библиотеки также внезапно, как Гермиона минутами ранее почти выпалила свое признание прямо в лицо Драко. Только теперь, будучи спасенной своим лучшим другом, она почувствовала себя так, словно на ее шее завязали петлю с тяжелым камнем, привязанным к концу веревки. Ей нужно было сказать это. Поттер своим появлением будто олицетворял новый этап, какое-то испытание, которое не каждый сможет пройти без риска самому себе. Гермионе вдруг стало резко не хватать жизни. Не хватать времени. Не хватать самых главных слов. Не хватать самого важного человека. Человека, который вел себя ничуть не лучше мальчика, не верящего, что кто-то может испытывать всю палитру чувств и эмоций, только смотря в его глаза. Не верит, что кто-то может любить его так самоотверженно. – Я помешал? – словно сквозь вакуум пробился голос Гарри, нарушая противостояние двух взглядов. – Нет, ты как раз вовремя, – разорвав зрительный контакт, чуть более резко ответил Малфой, медленно удаляясь к гостю от Гермионы. – Не хочу знать, что человек, которого я люблю, может стать убийцей, – едва слышно прошептала Грейнджер, словно хватаясь за спасательный круг в бедствие. Драко не должен был этого уже услышать, и она даже не смела надеяться на это, однако… Он услышал. Услышал всё. От первого слова до последнего. Услышал и осознал, но, чуть замешкавшись, все же продолжил свой путь по направлению к Гарри. Этот коридор между стеллажей казался бесконечным. Гермиона словно в замедленной съемке и постоянном повторе кадров разбивала собственную душу о равнодушие и приоритеты Драко. Месть всегда берет верх. Даже над такими чувствами. Именно поэтому ненависть всегда была главным оппонентом любви. Грейнджер молча наблюдала за тем, как Малфой идет к Гарри и жмет ему руку в знак приветствия. Наблюдала, как он предлагает пройти в кабинет и объясняет, где тот находится. Наблюдала, как Драко идет с Поттером до двери, но как только тот переступает порог, захлопывает за ним дверь и в два шага оказывается на том же месте, где был до того, как их прервали. – Повтори, – хрипло произносит он, сокращая между ними расстояние до минимума. – Я люблю тебя, – теряясь, произносит девушка и в следующую секунду ощущает настойчивый поцелуй на собственных губах. Порывистый и совершенно несдержанный, почти одержимый. И Гермиона ответила, позволяя языку Драко изучить свой рот так, словно это их первый и последний поцелуй, жадно и голодно, а рукам крепко прижать себя к стеллажам, заключив в ловушку его тела. Малфой что-то шептал ей. Определенно шептал, сбивчиво, едва слышно, скользя губами по ее шее вниз, выбивая любые попытки вслушаться и подумать об этом. – Драко? Драко, – предпринимает попытку она, но мужчина лишь в очередной раз накрывает ее губы своими, негласно призывая замолчать. Руки беспорядочно скользили по ее телу, сбивая с толку, вышибая разум, но именно перехватив их, она смогла остановить это безумие, остановить их двоих, себя и Драко. – Гарри ждет, – в ответ на непонимающий взгляд, переводя дыхание, хрипло ответила она, замечая, как понимание зарождается в потемневших глазах Малфоя. – Точно, – щелкнув пальцами в знак согласия, согласился мужчина и вдруг улыбнулся. Совсем по-мальчишески. Так, как шло только ему. Счастливо, глупо и настолько по-особенному, если знать, что его лицо помнило лишь те эмоции, которые никогда нельзя было связать с понятием «радость» даже в одном предложении. – Пойдем. Не прекращая улыбаться, Драко вновь протянул Гермионе руку, приглашая принять участие в самом главном эпизоде на пути к разгадке. И на этот раз девушка приняла эту руку без тени сомнения, благодаря лишь одной его улыбке, определив для себя единственно возможный вектор всего ее будущего…