Наследник

      Всем доброго денька!       Я, наконец-то, написала главу, которой осталась довольна. Большое количество значимых диалогов, к сожалению, немного оттягивают финал, но я считаю, что лучше не спешить и раскрыть все максимально, чем быстро и ни о чем сделать финал. Но да, учитывая множество предположений, скоро финал))       Я читаю все ваши отзывы, и мне очень-очень приятно то, как высоко вы цените эту работу. Особенно приятно слышать от тех, кто уже не первую мою работу читает, что я прогрессирую.       Сейчас все складывается очень непросто. Я на пороге некоторых изменений в своей жизни, в том числе, возможной смены работы. Я хочу приблизить себя к тому, чтобы моя работа была связана с творчеством, чтобы она была мне в удовольствие. Сложно решиться, но я все же должна попробовать, потому что мои внутренние силы уже заканчиваются, я словно отторгаю существующий распорядок моей нынешней жизни.       Настоящее счастье я испытываю здесь. Каждый раз, когда я захожу на этот сайт или открываю Word, все становится легче и прекраснее. Эту главу я закончила сегодня в 5 часов утра, и вы даже не представляете, с каким счастьем я легла спать:D       Выходные безумного автора, можно сказать))       Очень давно меня не посещало вдохновение, не получалось его вызвать ничем, а тут само нагрянуло.       В общем, не буду тянуть, но мне нужно было высказаться) Как я уже сказала, эта глава мне нравится. Больше чувств! Больше эмоций! И продвижения! Здесь правда вновь завязываются партнерские отношения Драко и Гермионы, начало нового, наверное, если можно так сказать. Буду надеяться и верить, что вы также тепло встретите эту главу, как и предыдущие))Люблю вас и еще раз огромное спасибо за веру в меня и то, что я делаю)       Если вы знаете перевод этой песни, то, наверняка, поймете, почему я считаю эту песню едва ли не гимном Драмионы.       Cinema Bizarre – Angel in Disguise       Гарри показалось, что дверь за Малфоем едва закрылась, но на пороге уже появилась взбудораженная Грейнджер.       – Гермиона? – окликнул Поттер, не ожидая столь внезапного появления подруги. Нет, разумеется, он знал, что Малфой прав, но почему тогда она уже здесь, а не с ним?       – О чем вы говорили? – прямо спросила девушка, усаживаясь за стол на тот же стул, на котором только что сидел Драко.       – Он тебе не рассказал? – задал ответный вопрос Поттер, прощупывая почву.       Малфой не мог так быстро выполнить его условие.       – Он сказал, что я могу повидаться с Эллиотом, когда ты будешь в Мэноре. Если я буду с мальчиком, значит, у вас с Драко есть что-то общее, – начала Гермиона, но Гарри поспешил ее остановить.       – О чем он тебе не сказал, а значит, это лишняя информация, не так ли? – Гермиона на секунду потеряла дар речи, анализируя заговор когда-то заклятых врагов, а после разочарованно выдохнула, жалобно посмотрев на друга.       – Ты не расскажешь мне?       – Гермиона, послушай меня внимательно. Драко и так довольно тяжело сейчас. Он даже с тобой поговорить нормально не может. То, о чем он меня попросил, было для него не менее сложно, – попытался объяснить Гарри, зря рассчитывая на понимание.       Для волнения Грейнджер существовало только два имени: Эллиот и Драко. Все, что пытался донести он, не входило в эти рамки.       – Гарри, я хочу помочь человеку, который считает меня предательницей, то есть он точно не согласится ни поговорить со мной, ни принять мою помощь, тем более. Понимаешь? – настойчиво продолжила Гермиона, не оставляя Гарри возможности для «маневра».       – Хорошо, – подняв руки, признавая поражение, произнес Поттер. – Он хочет, чтобы я применил легилименцию по отношению к его сознанию.       – Что? – недоверчиво переспросила Гермиона, силясь сопоставить эту просьбу с Драко и его отношением к Гарри.       – Да, вот так. Он уверен, что в его голове есть подсказки, которые он не понимает, – подтвердил Поттер, не стараясь даже убедить подругу.       – Там явно что-то происходит. Он сказал, что все нормально. Если все нормально, разве он бы пришел к тебе с такой просьбой? Гарри, нам нужно поскорее оказаться в Мэноре, – запаниковала Грейнджер, придумывая, чем и как можно помочь мальчику.       – Гермиона, остановись! Успокойся. Ничего не происходит, с ребенком все хорошо. Я узнавал у Жозефины. Драко – отец. Он играет на предупреждение возможного приступа. В этом нет ничего особенного. Хуже всего здесь лишь то, что Малфой считает причиной состояния ребенка что-то, связанное с Волан-де-Мортом.       – Что? Как это связано? – усомнилась Гермиона, отбрасывая все свои ранние предположения в сторону.       – Как я понимаю, в его детстве Том Реддл оказал на него влияние и, возможно, проклял его или его потомков. Во всяком случае, такая своеобразная просьба не беспочвенна, раз он пришел ко мне.       – И что ты собираешься делать? – взволнованно спросила Гермиона, едва скрывая свой интерес к судьбе Драко.       – Разумеется, я попробую ему помочь, – предсказуемо ответил Поттер.       – Возьми меня с собой, Гарри, – чуть более эмоционально, чем обычно произнесла та, выдавая все свои чувства.       Гарри вопросительно приподнял бровь.       – Неужели? Я все же прав, и твое равнодушие напускное. Ты все ещё влюблена в этого холодного, несносного, эгоистичного хорька, – наигранно зло произнес Поттер, вспоминая, сколько лестных слов в адрес слизеринца услышал за годы, проведенные в Хогвартсе.       – Полагаю, не одна я прониклась к нему симпатией? – парировала Гермиона, намекая на поведение друга.       – Я действую с точки зрения «защитника целого мира», или как там меня назвала Скитер в одной из своих многочисленных статей? – усмехнулся Гарри.       – Ну, конечно. Просто признай, что это уже совсем не тот Драко Малфой, которого мы знали, – произнесла Грейнджер, признавая обиды прошлого и заслуги настоящего.       – Разумеется, не тот. Мне только сложно признать, что всему виной могла стать его влюбленность в мою лучшую подругу, которая теперь в разводе с моим лучшим другом, – рассудил Гарри, шутливо морщась от недовольства.       – Глупости. Мы все еще не достигли компромисса по некоторым пунктам, – поддержала шутливый тон Гермиона, про себя с грустью отмечая, что, скорее всего, жизнь не будет благосклонна к их взаимопониманию.       – Гермиона, ты любишь их обоих: Малфоя и Эллиота. Мальчику нравишься ты, а о Драко даже говорить нечего. Все идет к тому, что мы погуляем на вашей свадьбе. Я не любитель, ты знаешь, говорить на такие темы, но если вы не дураки, то я буду искренне рад поддержать ваш союз... Это ужасно дико звучит, – подытожил Поттер, оглядываясь, словно кто-то мог их послушать.       – На всякий случай спасибо, но все же. Гарри, нельзя медлить! Нам нужно скорее помочь им, – возвращаясь к теме, настояла девушка.       – Я понимаю, но, Гермиона, мою работу никто не отменял. Впереди у нашего отдела множество рейдов и даже командировка в другой город, ты и сама знаешь. Я освобожусь только к концу недели, – попытался объяснить тот, замечая, как с каждым его словом лицо подруги становится все мрачнее.       – Хорошо. Дай знать, когда освободишься, – направившись на выход, ответила Грейнджер, искренне надеясь, что до этого времени ничего страшного не произойдет.       – Драко не беспомощен, поверь мне, – поддержал Гарри, замечая упадническое состояние Гермионы. Девушка согласно кивнула и вышла за дверь.       – Мерлин, дай мне сил не убить их раньше, чем они поженятся, – выдохнул Поттер, возвращаясь к своим рутинным делам.

***

      Разумеется, Гермиона никогда не считала Малфоя беспомощным. Скорее напротив, его внутренняя сила была подавляющей, и теперь, когда она знала его чуть лучше, это было более ощутимо.       Его воля, решительность и терпение во многом превосходили те же качества в ней самой. Он мог выжить в любых условиях.       Детские шутки о том, что ему не продержаться без влияния отца были глупы и бессмысленны. У Драко была «домашняя» школа жизни. Защитное влияние отца было всего лишь фарсом, не имеющим ничего общего с реальностью.       Отец-тиран закалял маленького мальчишку гораздо больше, чем отсутствие родителей или семья магглов, не слишком просвещенная в магических делах.       Тем не менее, в деле воспитания такого ребенка, как Эллиот, Драко требовалась помощь. Прежде всего, Гермиона переживала о том, что рядом нет легилимента, способного понизить риск выброса магии.       Тщательно оценив ситуацию и свои эмоции, осознав, что она просто не сможет более оставаться в неведении, Грейнджер решила самостоятельно отправиться в Мэнор, не дожидаясь Гарри. Просто для того, чтобы быть спокойной.       Едва стрелка на часах оповестила ее о конце рабочего дня, Гермиона, спешно попрощавшись с коллегами, под их удивленные взгляды покинула Министерство, трансгрессируя к поместью.       На ее удивление, под огромным забором не дежурили толпы журналистов, а перед ней самой ворота с легкостью открылись, словно она все еще желанная гостья в этом доме.       В поместье стояла «гробовая» тишина. Не испытав на себе ни грубого, ни вежливого приветствия, Гермиона решила, что Драко может быть в своем кабинете, однако и там она его не обнаружила.       – Мисс Грейнджер, я могу Вам помочь? – Гермиона вздрогнула от неожиданности, заметив за своей спиной ту самую женщину, которую встретила, появившись здесь в первый раз.       – М-м-м, да, Малека, верно? – предположила Грейнджер, смутно вспоминая, как зовут ее спасительницу. Видя замешательство гостьи, та кивнула, ожидая продолжения. – Малека, скажите, а где сейчас Драко?       – Он в саду с сыном. Сегодня этот неугомонный ребенок совсем отбился от рук и отказывается соблюдать режим, – по-доброму возмущалась женщина, сопровождая Гермиону до нужных дверей. – Оповестить мистера Малфоя о Вашем визите?       – Нет, спасибо. Думаю, он не будет рад этой новости, – поспешила отказаться она, решив лично показаться тому, кто может прогнать ее сразу после того, как не обнаружит рядом Гарри.       – Ну, что Вы, он всегда Вам рад, – произнесла женщина, в ту же секунду смутившись, что сказала лишнее.       – Спасибо Вам, – не заостряя на этом внимание, поблагодарила Грейнджер и продолжила свой путь самостоятельно.       Сад Малфой-Мэнора был прекрасен.       Драко постарался над тем, чтобы в любое время года он оставался в цвету.       Множество цветочных клумб, окрашенных в серебряный и белый цвета, роскошных деревьев с огромными кронами, увитых растениями арок, оформляющих дорожки, проложенные по всему участку, и детская площадка, созданная совсем недавно, создавали ощущение семейного уюта.       В центре сада была небольшая площадь, на которой располагался огромный фонтан, словно возглавляющий этот сад. Возле него Гермиона и обнаружила Драко и Жозефину, дискутирующих о чем-то довольно громко.       Решив не прерывать их беседу, Грейнджер остановилась неподалеку, скрывшись за широким стволом одного из деревьев, расположенных поблизости, стараясь найти взглядом Эллиота.       Между тем, голоса говоривших становились все громче, и со стороны стало казаться, что они ругаются. Гермиона не желала подслушивать их разговор, однако это становилось все сложнее.       – Драко, я не понимаю, почему тебе так сложно наступить на горло собственной гордости хотя бы раз? – возмущенно спрашивала Жозефина, беспорядочно жестикулируя.       – Я это уже сделал, появившись на пороге у Поттера, – спокойно прикуривая, ответил Драко, все же начиная испытывать раздражение от пытливого нрава своей подруги.       – Но как же Гермиона? Разве это нормально? Ты отказываешься от человека, даже не выслушав, – продолжила та, игнорируя мрачные взгляды Драко.       – Да, это нормально. Я знаю все, что вы говорите, когда загоняешь вас в угол, – надменно произнес тот, ожидая реакции Жозефины.       –Ты мерзавец, да, это известно, но она же дорога тебе, и что еще важнее, она нужна Эллиоту.       – Мне поможет Поттер. После этого, когда все закончится, мы уедем отсюда, – равнодушно ответил Малфой.       – А если не поможет? Что ты будешь делать? Мерлин, Драко, ты упертый баран, рискующий своим ребенком! – почти прокричала Говард, забывая, что неподалеку играет Эллиот.       – Прекрати манипулировать. Ты прекрасно знаешь, что я убиться готов ради того, чтобы его спасти, – сдержанно произнес Драко, и только пальцы, крепко сжавшие сигарету, почти ломая ее пополам, доказывали, что у Говард прекрасно выходит его выводить.       – Как я уже говорила, ты берешь на себя слишком много! – очевидно, вспомнив какой-то из их предыдущих диалогов, произнесла та, скрещивая руки на груди.       Драко заметно поник, обдумывая что-то про себя.       Гермиона почти решилась обнаружить себя, не находя лучшего времени, когда тот внезапно тяжело и еле слышно бросил:       – Ты права только в одном. Я не знаю, что с этим делать. Я не был готов стать отцом.       – Драко, я не это имела в виду, – растерявшись, попыталась оправдаться Говард, но Драко поднял руку, призывая ее помолчать.       – Нет, именно так. Я решил, что могу стать отцом мгновенно. Но да, я сам его боюсь. Я не знаю, что буду делать, если он сорвется. Не знаю, как буду помогать ему, когда он будет кричать от боли, и выдержу ли я это сам. Не знаю! Я могу делать все, что соответствует простым нуждам: кормить, купать, укладывать спать, играть с ним, баловать. Я люблю его и берегу, но я знаю, что придет день, который поставит меня на колени, заставив взглянуть правде в глаза: я никчемен как родитель, – продолжил Драко, придя к ошеломляющему заключению. Гермиона, как и Жозефина, не желала этого слышать, но он продолжал. – И ты знаешь, кого я вижу тем самым «голосом», взывающим к реальности?       – Грейнджер, – еле слышно с ужасом озвучила Жозефина, встречая кивок горького согласия.       – Она возненавидит меня, если я ничего не смогу сделать, и возненавидит за то, что я могу сделать с тем же Блейзом. У нее будет очень много причин, – добавил Драко, туша о каменный край фонтана окурок.       – Так может, пока не поздно, попросить ее помочь?       – Нет, я не…       Гермиона не дослушала до конца, что он хотел сказать, потому что в следующую секунду, маленькие ручки крепко обвили ее за талию, а звонкий голос громко прокричал:       – Гермиона! Ты пришла!       Грейнджер не знала, куда деть себя от стыда, когда взгляды всех присутствующих обратились к ней.       Драко выглядел напуганным. Он мгновенно прочел в ее глазах, что она слышала все сказанное.       Жозефина была смущена не меньше, но, собравшись, улыбнулась:       – Я, пожалуй, пойду. Пока, дорогой, – произнесла она, обратившись к Эллиоту, весело махнувшему ей рукой, не выпуская второй из объятий Гермиону.       – Здравствуй, – произнесла Грейнджер, обняв мальчика в ответ и решившись на несколько шагов в сторону его отца.       – Не наблюдаю рядом Поттера, – серьезно бросил тот, переводя взгляд с девушки на сына, хмурившегося и не желавшего отходить от гостьи.       – Ты предсказуем, – парировала Гермиона на свой страх и риск, крепко сжимая ладонь мальчика.       – Я же сказал, что ты можешь прийти только…       Он не закончил, потому что Эллиот неожиданно решительно выступил вперед:       – Папа, Гермиона пришла со мной играть.       Драко не знал, что ответить на столь дерзкое высказывание ребенка, намеревавшегося до последнего защищать Грейнджер, тонко чувствуя эмоции всех присутствующих.       Гермиона замерла, ожидая конфликта.       В ее голове мелькали картинки из прошлого, как Люциус Малфой обращался с сыном, применяя физическое давление в случае его ослушания.       Но Драко превзошел его.       Он улыбнулся.       – А ты смельчак, – ласково погладив ребенка по голове, ответил он, сражая наповал все оборонительные стены в голове Грейнджер. – Храброе сердце Гриффиндора, – добавил он, многозначительно посмотрев на девушку.       Эллиот улыбался, почувствовав перемены в настрое отца и свою маленькую одобренную им победу.       – Что ж, я оставлю вас… играть. Эллиот не забудь позвать гостью к ужину, когда закончите, – удаляясь, напомнил Драко мальчику о приличиях.       – Я рад, что ты пришла, – обратился мальчик к Гермионе, когда Малфой-старший скрылся в поместье.       – Я не могла не прийти, – ответила та, едва сдерживая свои эмоции от того, каким счастливым и здоровым выглядел ребенок.       Его настоящий отец определенно сделал все для того, чтобы мальчик так преобразился. Была ли причиной магия или настоящая отцовская любовь, Гермиона не знала и не хотела знать. Результат был слишком очевиден. С лица мальчишка не сходила улыбка, а его активности можно было позавидовать.       За весь вечер, проведенный с Эллиотом в играх, Грейнджер изрядно утомилась. Она совсем не привыкла столько бегать, прыгать и смеяться.       Ей словно удалось вернуться в собственное детство, где она также беззаботно бегала по улицам с соседскими детьми, совсем не догадываясь о том, как перевернется ее жизнь после письма из Хогвартса.       Уже практически стемнело, когда они перешагнули порог дома, и Эллиот был передан в надежные руки Малеки, отправившейся купать мальчика.       Сама Гермиона, несмотря на усталость, намеревалась поговорить с Драко. Его она нашла спящим в кабинете, откинувшись на спинку кресла. На столе перед ним лежала огромная книга из домашней библиотеки.       Грейнджер не хотела его тревожить, но любопытство было гораздо сильнее, и она позволила себе обойти стол, чтобы посмотреть, что так увлекало Малфоя, пока они с Эллиотом гуляли.       Перевернуть книгу, чтобы посмотреть название, она не успела, так как ее протянутая рука была в одно мгновение перехвачена Драко.       – Твое любопытство тебя погубит, Грейнджер, – крепко схватив ее запястье, строго произнес тот, отодвигая книгу на противоположный край стола.       – Я просто хотела посмотреть название, – недовольно ответила та, попытавшись выдернуть руку.       Малфой все еще удерживал ее, глядя девушке в глаза, словно надеясь что-то обнаружить в них.       – Сегодня, прячась за деревом, название чего ты хотела посмотреть? – парировал тот, аккуратнее перехватывая ее руку.       – Малфой как лучший отец по версии Пророка, – не удержалась та, предприняв еще одну попытку вывернуться.       – Полагаю, этот выпуск будет у них чуть позже, – наконец, отпустив ее руку, ответил Драко.       – Я понимаю, почему ты так ко мне относишься, и я не хотела подслушивать, но я хочу помочь вам обоим, – не двигаясь с места, пояснила Гермиона.       Волнение в ее голосе передавало скорее просьбу, даже мольбу не отказываться, но Малфой, даже слыша эти ноты, продолжал молчать, оценивая ее предложение.       – Желание помочь связано с тем, что ты хочешь видеться с моим сыном? – задал он наводящий вопрос, предвкушая ответ.       – Я привязалась к нему, Драко. Ты знаешь, что я сама не могу иметь, – начала Грейнджер, но не закончила, потому что Малфой резко ударил ладонью по столу и поднялся со своего места.       – Хватит! Ты вбила себе в голову то, что когда-то решил внушить тебе твой муженек, – вспылил он, выдавая себя с головой.       Слишком поздно.       Поздно было осознавать свою несдержанную ошибку, однако понимать, как низко падает самооценка женщины от неподобающего к ней отношения, было для Драко невыносимо.       Он видел это в своей матери.       Много раз неосторожные, а чаще целенаправленные высказывания его отца проходились по ней катком, принижая честь и достоинство.       Сколько раз Драко забегал к ней в комнату, находя ее торопливо вытирающей слезы после очередных признаний отца.       Она была недостаточно умна, хороша, воспитана.       Она была чересчур мягкой, даже «тряпкой».       Она была пустым местом.       Другие, безусловно, были лучше. Она ведь даже не смогла воспитать сына, которым бы он смог гордиться перед Волан-де-Мортом и Пожирателями.       Сегодня та же боль отражалась в глазах его любимой женщины.       Малфой считал, что Забини, так легко заполучивший ее в свои «сети», сможет сделать ее счастливой, уничтожить все ее слабости. Драко верил, что если уж она и выбрала его, значит, в нем было достаточно сил защитить ее от самой себя и тех проекций, что накладывал на нее ее бывший муж.       Он ошибался.       Забини был бесполезен.       – Почему тебя это так волнует? – смутившись от сказанного и повисшей тишины, с вызовом спросила Грейнджер, практически выплюнув этот вопрос ему в лицо.       – Ты выбираешь не тех мужчин, Грейнджер, – просто произнес тот, обходя ее.       – Что ты имеешь в виду? – ухватив его за локоть, вновь спросила Гермиона, не позволяя оставить ее без ответа.       Остановившись, Малфой лишь сделал небольшой шаг к двери, чтобы захлопнуть ее.       Атмосфера в кабинете накалилась в одно мгновение, когда Драко приблизился к девушке ближе, чем было положено конфликтующим.       – Ну, скажи, – смело призвала она, едва удерживая себя от отступления.       – Я был уверен, что выбирая Забини, ты не сомневалась, что он всеми способами выбьет из твоей головы эту чушь. Был уверен, что ты считаешь его достойным, но что я вижу? Ты все та же зашуганная девчонка, винящая себя в любых провалах, связанных с мужчинами! Ничего не поменялось. Та же броня и готовность взять ответственность за чужие грехи. Грейнджер на моей памяти никогда не была жертвой. Так очнись уже, наконец! – резко ответил Драко, бросая правду к ее ногам.       – Не понимаю, почему ты вплетаешь в это Блейза, – задумавшись, решилась спросить Гермиона, силясь отбросить все, сказанное им. Только эта правда уже впитывалась под кожу, обжигая действительностью, которую, как теперь кажется, невозможно было не увидеть, а она смогла.       – Потому что тогда, в тот вечер, когда я просил тебя остаться, ты ушла! Ты, черт тебя подери, свела меня с ума и ушла! К нему. Ты не сказала мне, что я впустую оплакивал могилу собственного сына! Не сказала, что у меня был другой смысл существовать. Другой смысл. Не только ты. Ты и этого меня лишила и ушла к нему! – практически прокричал Малфой, зная, что за этими стенами никто не увидит его боль.       Чуть позже он придет в себя и выйдет за эти двери привычным Драко, которого знали все, но сейчас, когда она рядом, раздражает своей слепотой, непониманием и немыслимым обезоруживающим великолепием, ему некуда было деваться. Он готов был упасть на колени, признавая поражение перед ней. Он сам был загнан в угол.       – Я не к нему ушла, – только и смогла произнести Гермиона, наблюдая, как Малфой пытается собрать свое самообладание по кусочкам, но не может.       – Только не надо лгать, Грейнджер! Не теперь.       – С самого начала я даже не думала о том, кем мог быть этот мальчик. Только потом, да, я узнала, но не могла сказать тебе. Ты бы стал убийцей. От Блейза не осталось бы живого места. Эллиот все равно остался бы один. Этот мальчик опасен даже для себя самого. Я видела, что он сделал с Забини в один из своих приступов, перед тем, как их обоих увезли в Италию. Я не могла допустить, чтобы такое произошло с тобой. Поэтому я и сейчас здесь. Я не осталась с Блейзом, потому что ребенок больше не с ним, – откровенно рассказывала Гермиона, все больше замечая, как меняется выражение лица Драко.       Малфой готов был сбежать в любой момент от услышанной от нее версии, от собственных чувств, но Грейнджер беспощадно продолжала, измученная постоянной недосказанностью между ними и сломленностью мужчины, представшего перед ней:        – Я не Астория, Драко, я не хочу и не буду стоять между вами, и, если уж на то пошло, я еще раз откажусь от тебя в пользу Эллиота, как уже сделала это однажды, – заключила та, замерев в ожидании. Казалось, она сама не готова была к тому, что сказала, но успокоила себя тем, что когда-то это должно было случиться.       – Ты не можешь быть Асторией, Грейнджер, – подойдя еще ближе к девушке, обреченно произнес Драко. – Я никогда так не сходил с ума из-за нее.       – И из-за меня не надо, – еле слышно пробормотала она, все еще сдерживаясь, чтобы не отступить.       – Ты сама не знаешь, чего заслуживаешь, – шепотом ответил Малфой, чуть наклонившись вперед.       Гермиона закрыла глаза, собираясь с мыслями, решаясь на какое-либо действие.       Она могла начать все с начала, чувствовала это желание от Драко, но могла и закончить, отойдя.       За них обоих все решил Эллиот, внезапно забежавший в кабинет, едва не снеся при этом двери.       Мгновенно ощутив эмоции отпрянувших друг от друга присутствующих, мальчик остановился, произнеся лишь короткое «ой».       – Проходи, Эллиот, – ласково произнесла Гермиона, спасаясь от необходимости принятия решения.       – Малека зовет кушать, – пройдя вперед, осторожно произнес мальчик, беря за руку отца.       – Прошу, мисс Грейнджер, – пропуская вперед Гермиону, произнес Драко.

***

      Ужин прошел на удивление спокойно.       Грейнджер и Драко постоянно говорили об Эллиоте, который, в свою очередь, рассказывал Гермионе обо всем, что она пропустила в его жизни.       Гермиона вновь почувствовала, что такое настоящая семья, глядя на идиллию отца и сына. Волнение о жизни мальчика отступило перед взглядом счастливых, наполненных светом глаз, с интересом познающих мир.       Драко, как бы плохо не думал о себе, был замечательным отцом. За столь короткий срок он подарил ребенку столько незабываемых эмоций и впечатлений, что было сложно представить на его месте кого-то другого.       Блейз, конечно, никогда не стирался из ее памяти, только сейчас она отчетливо понимала, что его гиперопека вела мальчика по другому пути.       За постоянным контролем и четким пониманием, что покидать дом нельзя, Эллиот рос изолированным, можно сказать, диким мальчишкой. Он был в безопасности, но был ли счастлив настолько, насколько должен был.       С Драко Эллиот словно открылся миру. Его жизнь не была ограничена поместьем. Он перечислил все самые интересные места в городе, которые успел посетить со своим отцом за это время.       Малыш уже не был замкнутым, напротив, он был разговорчив и активен, его энергия была неуемной, но она всегда находила выход.       К вечеру его практически забирали из-за стола и на руках уносили спать. Сам идти он уже не мог, потому что засыпал уже за ужином.       В этот раз произошло то же самое. Драко уже знавший, что так и будет, лишь констатировал, что в этот раз Эллиот засыпает на полчаса раньше.       Смиренно поднявшись из-за стола, Малфой поднял на руки ребенка и отнес к нему в комнату, через десять минут вернувшись к Гермионе.       Повисло неловкое молчание, которое первым нарушил Драко.       – Итак, ты хочешь помочь, – начал он, оценивая готовность девушки.       – Конечно, – согласилась та, ожидая предложений.       – Пока Поттер не почтит нас своим присутствием, нужно сделать то, что ты умеешь лучше всего – «прошерстить» библиотеку, – добавил мужчина, сталкиваясь с непониманием в глазах Грейнджер.       – Зачем?       – Том Реддл имел множество странных книг и убежище. Никто не знает, где оно находится. Кроме меня, конечно, – пояснил Малфой. – Мама однажды сказала мне, что дубликат ключа от этого потайного места хранится в нашей библиотеке.       – Ты хочешь найти его? – уточнила Гермиона, усомнившись в этой идее.       – Полагаю, ты тоже теперь этого хочешь. Я уже много раз проверял все, но мог что-то и пропустить. Нужно сделать это еще раз. Я уверен, что там найдется что-то интересное. Что-то, что поможет нам вернуть Эллиота к нормальной жизни без сторонних угроз.       – Наша цель – найти ключ, чтобы потом вскрыть его убежище?       – Я думаю, проклятие, которое, скорее всего, наложено на мой род, он взял из какой-то книги. В современных книгах о таком нет ни слова. Это что-то запретное, непростительное, – добавил Драко, видя недопонимание от этой связи в глазах Грейнджер.       – Что ж, мы можем начать прямо сейчас, если не против?       – Ты хочешь сказать, что не устала? – усмехнулся Драко, вспоминая ее беготню по саду с Эллиотом.       Он наблюдал за ними из окон периодически, но, разумеется, не собирался об этом никому говорить.       – Если устану, сообщу.       – Принято, – поднимаясь из-за стола, отозвался Драко, приглашая ее пройти к ее «месту силы» - книжным стеллажам, хранящим все тайны Малфой-Мэнора.