Невинные надежды, страшные мечты

Пока Чанель работал, целыми днями пропадая в городе, Чунмен решил максимально помогать ребятам по дому. На протяжении всей недели он добросовестно выполнял всю работу, будь то стирка или уборка, чем порядком удивил Кенсу, привыкшего обычно заставлять ленивых младших. Еще усерднее парень начал помогать после того, как Пак купил ему одежду, ведь в отличие от подготовленных заранее ребят у Мена был всего один комплект вещей, и ходить ему было не в чем. Погруженные в хлопоты и проводящие время лишь друг с другом, ребята были расслаблены. Бэкхен стал больше времени проводить либо на чердаке, к удивлению Чунмена оказавшись тем типом людей, которые предпочитали шуму тишину, либо в компании Кенсу, где-нибудь на кухне. Сам До, казалось, стал больше раскрываться. Он жил ожиданием будущего, отсчитывая дни, когда Чанелю удастся взять недельный отпуск. В целом, настроение, витавшее в доме было преисполнено надеждой на лучшее и лёгкостью. Мен с каждый днем все лучше узнавал каждого из компании и больше не чувствовал себя чужаком. К нему прислушивались. Его понимали. Его поддерживали и дарили тепло… Он все чаще засыпал и просыпался в безумно уютных объятиях Чена, который совершенно не возражал против этого. Ночами они постоянно говорили о чем-то личном, иногда подолгу обсуждали волнующие их обоих темы. Особенно Чен любил слушать истории Чунмена о детстве. Вне зависимости от того, насколько тема была грустной и весёлой иди казалась скучной, Чондэ внимательно выслушивал то, что ему говорил старший, никогда не перебивая. Иногда он сам рассказывал что-то о себе и, чаще всего, это что-то было неожиданным, если не неожиданным и ужасно странным. Ужасно странным и таким подходящим младшему. Так Мен совершенно внезапно узнал, что у парня аллергия на кошек, но тот продолжает тискать животных и жить не может без того, чтобы играть с ними и гладить. Чен состоял из противоречий. Он говорил одно, делал совершенно другое, а на выходе получалось третье. Он мог раздражать, мог заставлять задумываться над тем, о чем другие и не думали, но неизменно оставался любимым всеми. Чунмену нравилось оставаться с младшим один на один, обнимать его. Все это было настолько естественно, будто они знали друг друга с самого рождения. Бэкхен периодически посмеивался над ними, получая в ответ смущенный взгляд старшего и тёплый смех Чена. Чанель в такие моменты только качал головой и давал Бену шутливый подзатыльник… В один из дней, когда сам Бэкхен остался дома вместе с в последнее время вечно уставшим Кенсу, который, к счастью старшего, наконец смог уснуть, он послал Мёна с Чондэ к речке — набрать воды. Младшим предложение было воспринято с восторгом, хотя он и понимал, что тащить на себе ведра с водой будет тяжко. Чунмен же в свою очередь был безмерно счастлив оказаться вместе с Кимом. Он давно уже осознал и даже принял то, что Чен сильно его интересует и явно не как простой друг, а то, что Бэкхен дал ему зелёный свет только подталкивало к действиям. Осталось лишь узнать мнение самого Чондэ. — Идёшь? — кинул ему через плечо младший, подхватывая несколько канистр. Мен поспешил кивнуть и, забрав несколько вёдер, зашагал прямиком за Кимом. Тот шёл, как обычно периодически подпрыгивая и напевая себе под нос весёлую мелодию. А Чунмен как обычно шёл позади и улыбался. Река встретила их прохладой и тихими переливами воды. Помогая друг другу, ребята спустились по пологому склону к берегу. Старший зашёл по колено в воду, не забыв подвернуть широкие джинсы. Набрав воду в одно ведро, он вернулся на берег, намереваясь взять второе, однако его опередил Чен. Он зашёл в воду, блаженного прикрывая глаза, чувствуя под ногами гладкие камушки вперемешку с колким песком. Наконец набрав воду, младший двинулся обратно. Внутреннее упрямство не позволяло попросить Чунмена о помощи, хотя тот видел, что тащить ведро Чену с каждой секундой становилось все тяжелее. Протяжно выдохнув, старший поспешил забрать груз из рук парня, подхватил свой собственный и принялся взбираться. Чондэ пару раз хотел возразить, но, видя, как Мен на все эти попытки только цокает и закатывает глаза, перестал, лишь прожолжив смущённо улыбаться и иногда прося Кима остановиться, чтобы сделать перерыв. — Бэкхен очень привередлив к еде, — произнес Чен, когда они, уже добравшиеся до дома, готовили еду, увлеченно нарезая зелень. Чунмен, сидящий рядом и ожидающий пока закипит вода, оглянулся назад. Они расположились на небольшой скамейке, которую старшим удалось раздобыть где-то в зарослях и починить. Бен ушёл в гостиную, собираясь слегка отдохнуть после очередного похода в лес за травами и ягодами. Младшие же вызвались приготовить ужин. — Да он вообще непростой человек, — хмыкнул Мён, вспоминая ворчливого, с постоянно меняющимся настроением, старшего. Чондэ только покачал головой и повернулся к нему. — Да и нет простых людей, — как бы между делом заметил младший, слизав с кончика пальца листик, вызывая тем самым у старшего мурашки, — Пойдем, а то ничего не успеем. Они забрали посуду с очистками и нарезанными овощами, и направились в сторону дома. Чунмен предпочитал готовить, и обязанности они с Ченом разделили именно так. Набрав в кастрюлю воду и покидав несколько приправ, они вновь вернулись на улицу. Мен нес все самое тяжёлое, оставив в руках младшего две тарелки. Чондэ казался ему ребенком. Маленьким и беззащитным. Его хрупкое телосложение, утончённые черты были резкой противоположностью всего грязного и тяжёлого. Чунмен искренне боялся того, что руки Чена просто не выдержат тяжёлых канистр или чего-то похожего, а тот только смеялся, но не возражал, принимая искреннюю заботу. Накладывая и аккуратно перемешивая ингредиенты, не забывая следить за огнём, Мен наблюдал за сосредоточенным младшим. Тот сидел на траве, закрыв глаза и подставив лицо тёплым лучам солнца. Парень улыбался, покачиваясь из стороны в сторону и, как обычно, напевая себе под нос песню. Чунмен хмыкнул своим мыслям. Чондэ казался ему совершенно наземным, тёплым, искренним человеком. С ним всегда было уютно, всегда тепло. Парень совершенно естественно умел расположить к себе, проявлял эмоции открыто и так просто, что привыкший к серым и вечно давящим стенам дома Мен, терялся. Почувствовав его взгляд, Чен открыл глаза и посмотрел на старшего, чуть наклонись голову в бок. — Что? — тот вздрогнул и покачал головой, делая вид, что очень занят готовкой. Несмотря на разницу в возрасте Чондэ казался временами умнее и самостоятельнее самого Чунмена. Младший, сам не придающий этому большое значение, казалось не замечал, как к нему временами прислушивался даже Пак. Мен же не упускал ничего из виду, и внимательно смотрел за всем, что было связано с ребятами, поэтому и это наблюдение не прошло мимо него. Чондэ тем временем встал и заглянул ему за плечо, следя за содержимым кастрюли. — Думаю, можно оставить на пару минут, -наконец произнес он, и Чунмен кивнул, нервно сглатывая, когда его плеча коснулся подбородок младшего. Тот, словно ничего не замечая, вновь сел на небольшую табуретку. Они сидели вместе, смотря в разные точки. Пространство вокруг было погружено в тишину. Парни думали каждый о своём, периодически бросая взгляды в сторону и легонько улыбаясь. Наконец, вода закипела. Мен поспешил снять кастрюлю с огня и занести в дом, Чондэ же тем временем гасил пламя песком. Покончив с этим, он присел на табуретку, протягиваю ноги вперед и наблюдая за колышущейся травой. Заслышав шаги, он подождал, оборачиваясь не сразу. Позади стоял Мен. Чен прошёлся взглядом по подтянутому телу парня. Старые чёрные кроссовки, потёртые джинсы, коричневая в клеточку рубашка с закатанными по локоть рукавами… Все такое простое, но такое правильное… Чунмен, в свою очередь, изучал его. И Чондэ прекрасно знал об этом. Видел неуверенность Кима и ждал. Сам он был далек от предрассудков, не боялся своих чувств, какими бы они ни были, так что вид растерянного старшего умилял его. Мен тем временем подошёл ближе и встал неподалёку, осматриваясь по сторонам. Голубое небо с ярким солнцем окрашивали окружающий мир в яркие краски. Деревья, стоящие вокруг о чем-то тихо шептались. Где-то пели птицы. — Я бы хотел яблок… Никогда их не пробовал, — протянул Мён, мечтательно смотря на дерево, на котором висело несколько плодов. Чондэ, чуть вздрогнувший от неожиданности, проследил за его взглядом и улыбнулся. Он вскочил со своего места, удивляя парня, и быстро приставил к стволу табуретку, тут же вставая на нее. Мён шагнул вперед и хотел попросить младшего слезть, с сомнением смотря на хлипкие деревяшки, но тот уже тянулся руками кверху, опасно балансируя. Чен привстал, намереваясь сорвать фрукт, однако покачнулся, к счастью умудряясь сохранить равновесие.Конструкция закачалась, так и норовя упасть. — Чондэ, — предостерегающе начал Чунмен, но младший только махнул рукой. — Все под контролем, — вновь почти безумный мальчишеский, детский восторг в глазах. Чен вытянул руку, встав на носочки и, с трудом, но все же сорвал несчастное яблоко. Раздался радостный возглас, а в следующую секунду одна из ножек старой табуретки, глубоко вышедшая в землю, подкосилась и треснула. Чунмен успел в самый последний момент, когда младший все же сорвался и, нелепо взмахнув руками, полетел вниз. Он поймал Чена почти у самой земли и крепко прижал к себе. Тот ошалело смотрел на небо, пытаясь прийти в себя и понять, что только что произошло. Мен прикрыл глаза, облегчённо выдыхая. — У меня… чуть сердце не выскочило из груди, — начал было шептать он, поднимая голову и встречаясь взглядами с Чондэ, но, увидев выражение напуганного и заметно притихшего Кима, замолчал. Они смотрели друг на друга пару мгновений, и совершенно инстинктивно потянулись вперед. Губы коснулись губ. По телам обоих прошли вначале ужасный холод, а после все выжигающее тепло. Старший крепче обвил рукой плечи Чена, сильнее прижимая к себе, а тот качнул головой, с новой силой впиваясь в его губы. Они целовались, дрожа и кое-как пытаясь сдерживаться. Дыхание сбилось, воздух передавался из легких в лёгкие, тепло обвивало два тела, создавая кокон и объединяя. Наконец, Чондэ слегка отодвинулся. Мен тут же спустил его на землю, поворачивая голову в сторону, словно стараясь прийти в себя, но младший видел, что в его глазах явно плескалось дикое желание. Он отступил назад, касаясь губ Чунмена пальцами. — Я… ты мне нравишься, — спустя миг произнес старший, признаваясь в этом не только Чену, но и себе. Он посмотрел на Дэ, неуверенно, словно извиняясь. Он поставил точку. Дороги назад нет. Парень напротив только посмотрел ему в глаза и, облегченно выдохнув, улыбнулся краешками губ. — Я не хочу торопить события, — наконец произнес тот, и Чунмен только понимающе, пусть и понуро, кивнул. А после удивлённо всмотрелся в лицо вновь приблизившегося вплотную Чена, — Но ты мне тоже.