Но ты - не я

***

      Лепс, твою мать, куда ты делся то? После очередного звонка, который сопроводился ответом механического голоса «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» решаю позвонить на стационарный домашний телефон. Несколько гудков… — Да? — слышу голос Евы в телефоне. — Ева, солнышко, привет, это тётя Ира Аллегрова. А позволь узнать, где твой папа? — как можно более непринуждённо спрашиваю. — Эмм… — задумалась, — я не знаю… Теть Ир, может вам лучше с мамой об этом поговорить? — Она дома? — Да. — Ну, тогда давай поговорим с мамой.       Слышу, как ребёнок отдаляется от телефона и далее следует неразборчивый диалог между Евой и Аней. Наконец вторая подходит к телефону. — Да, Ир, привет. — Привет. Ну что? Где твой муж провалился? Ни слуху, ни духу уже месяц почти. Решила позвонить ему, так второй день абонент не абонент. Это он только со мной так упорно не хочет общаться, — с усмешкой, — или проблема в другом? — Да где он мог деться? На студии, наверное, своей. Развод оформим официально, так пусть хоть женится на ней! Достал! — Стоп, стоп, стоп. Что значит развод оформите официально? — Так он тебе не рассказааал. Ты даже не в курсе? Серьёзно? — слышу, что Аня удивилась. Да я сейчас тоже немало удивлена и даже не знаю чему больше: тому, что они разводятся или тому, что Гриша мне ничего не рассказал… — Ну рассказывай, Анют. Что стряслось? — поудобнее устраиваюсь в кресле и закутываюсь в плед. — Да чего рассказывать то? Всё шло к этому. Он уже чуть-ли не жить на свою студию переехал! Ир, я, конечно, понимаю, что у вас профессия такая, но не днями же дома не появляться! Я просто поставила его перед фактом, а он молча собрался и ушёл… — слышу, что Аня всхлипнула. — Так, отставить слёзы. Что именно ты ему сказала? — начали закрадываться недобрые мысли. — Что я устала от того, что он мне не уделяет внимания. И я не стала ставить его перед выбором, просто сказала, что знаю, что он не сможет выбрать между мной и музыкой и что я самоустраняюсь… Ир, я — дура, да? — вот бабы! Сначала сказала, а потом жалеет. Ох, Ирка, опять видимо тебе всё в свои руки брать. В какой раз я их уже мирить буду? Думаю, что пальцев обоеих рук не хватит, чтобы пересчитать все случаи. — Так. Понятно. Опять Ире всё решать. — в шутку произношу с недовольством, но кажется Аня не поняла и восприняла этот тон в серьёз. — Ир, ты не обязана! — Да кто ж вас ещё помирит то? — усмехаюсь, — Не переживай, я уже привыкла. — Спасибо тебе. — искренне. — Да не за что… Я, кажется, знаю, где его искать. И если моё чутьё меня не подводит, то всё хуже, чем ты могла бы себе представить.        Вздыхаю и, нехотя поднимаясь с такого удобного и тёплого места, направляюсь в спальню, чтобы одеться. — Ир, ты же не хочешь сказать, что…? — недоговаривает. Не хочет даже думать об этом. Сама виновата. — Об этом, Анечка, об этом… — самой тяжело это принимать, — Я поеду и попробую поговорить с ним. Ты не суйся. В случае чего дам знать. Ну, точнее в любом случае дам знать. Всё. На связи.        Откидываю телефон в сторону и достаю из комода джинсы и теплый шерстяной свитер оливкового цвета. Быстро одеваюсь, убираю телефон в карман джинс и беру ключи, которые лежали на прикроватной тумбочке. В прихожей обуваюсь, накидываю пальто, не застёгивая, и выхожу на улицу. Закрываю дверь, иду к машине и попутно нажимаю на кнопку сигнализации. Сажусь в салон и завожу двигатель. Я и забыла, какое это приятное ощущение. Давно не сидела за рулём. Но опыт, как говорится, не пропьёшь. Без труда выезжаю с территории и направляюсь в центр Москвы.        Кто бы мог подумать?! Конечно же пробки. Куда ж без них? Неотъемлемая часть Москвы. Наверное, если все пробки разом пропадут, то Москва уже не будет Москвой. По радио играет какая-то ненавязчивая мелодия, но буквально через минуту сменяется песней, которую я, кажется, узнаю с двух нот. «Рюмка водки». Надеюсь, что сейчас приеду и у него не будет этой самой рюмки с водкой и мои опасения — напрасны. Стою на одном месте уже минут 10. Движения никакого. Это начинает жутко напрягать. Пытаюсь перестроиться в другой ряд, там хоть какие-то подвижки есть. И конечно же никто не пропустит. Но на то мне и дан большой водительский стаж, чтобы втиснуться на этой махине туда, куда я захочу. Быстро проскакиваю между двумя машинами и слышу, что мне начали сигналить, по-моему, все кому не лень. Наверное, и обматерили девятиэтажным матом! И чайником назвали! Плевать на них. В этой полосе хотя бы движение есть, а то стояла бы там так до завтрашнего утра.        К дому, в котором находится квартира Лепса, подъезжаю уже практически в 7 часов вечера. Дорога с этими пробками заняла часа 2-2,5. Сразу же заприметила мерседес Лепса. Припарковалась рядом, заглушила двигатель и, выйдя из машины, поставила её на сигнализацию.        Поднялась на лифте на 4 этаж. Подошла к нужной двери и постучала несколько раз. Немного подождала. Реакции, что называется, — ноль. Постучала уже более настырно и услышала как за дверью, что-то упало и конечно же голос матерящегося Лепса. Мало того, что покрыл матом ни в чём не повинный предмет интерьера, который навернул в пути к двери, так ещё и меня (ну, конечно же он не подозревал, что за дверью именно я) обматерил на чём свет стоит. По голосу сразу услышала, что пьяный. Причём очень пьяный. Пожалуй «нажрался как свинья» тут подходящее выражение. Со словами «Ну кому там жить надоело?» передо мной открывается дверь. — Что? Даже меня видеть не рад? — приподнимаю одну бровь и отталкивая его прохожу в квартиру, оставив опешившего Лепса у открытой двери. Даже разуваться не стала. Пол и без того грязный. Расстегнула пальто и прошла на кухню. Услышала, что он захлопнул дверь и поплёлся за мной. — Ну и чего ты приехала? — проходишь на кухню и с бутылкой «Хеннесси» в руках, садишься на стул. Откуда ты её взял? У тебя там совсем запас неиссякаемый. Минутой ранее этой бутылки точно не было в руках. — Да подохнешь же так, молодой, холостой, — на этом слове делаю особый акцент, — никто и не вспомнит. — А ты похоронить пришла? — Пока что нет, — хочешь отпить из горла, но я ловко выхватываю бутылку из рук, — Ну нет, с тебя хватит. Лучше расскажи по какому поводу запой?        Пьёшь уже не первый день и даже не первую неделю. Лицо отекло, под глазами мешки. Даже исхудал. Не спишь и не ешь что-ли совсем? — Захотел бухнуть, вот — бухаю. Имею на это право! Я, между прочим, свободный человек! — язык заплетается. — И ты мне не жена, чтобы запрещать! — Боже упаси, чтобы я тебе что-то запрещала! Я же как лучше хочу, тебя — дурака приехала из этой дряни вытаскивать.       По хозяйский расхаживаю по кухне, попутно заглядывая в шкафчики в которых, впрочем как и в холодильнике — мышь повесилась. Хотя в холодильнике нахожу кое-что и не удерживаюсь, чтобы не поиздеваться — Да ты я смотрю производством дорого сыра решил заняться? — держа в руке кусок безнадежно испорченного сыра, смотрю на тебя. Затем возвращаю уже непригодный для употребления продукт питания на место и продолжаю осматриваться. Взгляд останавливается на хлебнице. Открываю её. И тут ты решил разжиться! — Ууу, да я смотрю ты и грибы выращивать начал! — осматривая кусок плесневелого хлеба говорю всё с той же иронией. Возвращаю его на место. — Ты поиздеваться пришла? — смотришь на меня исподлобья. — Нет… — смотрю тебе в глаза, — Приехала узнать, когда перестал быть со мной искренним. Когда мы перестали доверять друг другу. И отмазки, что «Я хотел сказать, но забыл» — я не принимаю. — Ты о чём? — хорош актёр. Кто-то другой даже повелся бы на эту игру, наверное. Но я — не кто-то другой. — Лепс, вот ты прикидываешься дурачком или тебя так алкоголь отупил за эти дни? — смотрю, прищурившись и выжидая. Ты молчишь. Ну хорошо. Тогда продолжу я. — Когда собирался про развод рассказать? — А тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело?!       А ты не охренел ли часом? — То есть все предыдущие разы это было моё дело, а сейчас нет?! Лепс, ты страх пропил или что?! — злюсь не на шутку. — Аллегрова, да иди ты нах… — осекаешься, видимо инстинкты самосохранения ещё работают, но как оказалось, не достаточно хорошо.       Замахнулась правой рукой и хотела оставить отметину в пять пальцев на твоей наглой роже, но успел перехватить. — Отпусти! Ты делаешь мне больно, Лепс! — сжал мою руку слишком сильно. — Не смей на меня руку поднимать, поняла меня? Ни одна баба не смеет поднять на меня руку!        Буквально орешь на меня, чем ставишь в ступор. Охереть, ещё и прямым текстом указал мне на моё место. Точно страх пропил. И с инстинктами самосохранения я тоже поторопилась! Сука! Да не пошёл бы ты… — Да пошёл ты нахер, я помочь пришла.       Вырываю руку и направляюсь к выходу. В след слышу твой вопрос — «То есть ты поддерживаешь издеваясь и подъёбывая на каждом шагу? Ну хороша поддержка! Спасибо!» — знаю, что показательно поклонился, спиной это чувствую. Но оставляю твой вопрос без ответа и вылетаю из квартиры как ошпаренная…