Потерять любимого человека — это страшно, но ещё страшнее так никогда его и не встретить.
«Первый день», Марк Леви
Санеми внимательно наблюдает за ней, подмечает мельчайшие ошибки, и цокает, когда она опять повторяет их. Марико он знал уже пару лет, и все эти пару лет она его раздражает. Да ещё и встала на сторону Камадо, что привёл к ним свою сестру-демона. Он же почти доказал, что Незуко нужна только кровь для пропитания, но ничего не получилось, девчонка уползла обратно, сдерживая свою жажду. Да и ко всему прочему Сакураи была столпом дыхания Льда — одно из редких ответвлений Воды. И каждый раз, стоило Санеми заметить, что она вновь уделяет внимание тренировкам, он задавался вопросом: «Как этот ребёнок может убивать демонов и ни один мускул не дрогнет на её лице». Марико была вечным дитём, вела себя как Мицури — собственно, эти двое сразу спелись -, и всячески раздражала Шинадзугаву. Первое время пыталась как-то разговорить его, подружиться что ли, но после очередного ответа в духе: — Отвали от меня, мелочь Сакураи просто плюнула на этого мужлана, как девушка называет его в мыслях. Больно ей он и нужен, сам не хочет подпускать к себе, и она ещё должна ластиться к нему, как кошка, лишь бы получить от него каплю дружелюбности? Проще от демонов добиться взаимной любви, чем от Шинадзугавы хоть каких-то чувств кроме грубости. Марико была несерьёзной. Она словно ребёнок носилась с Незуко, постоянно таскала её, не позволяя выходить на солнце, и всячески помогая другим младшим членам их организации. Танджиро словно в ней старшую сестру увидел, каждый раз прося всё новые и новые советы у Сакураи, да у них даже был собственный план тренировок, специально отдельно составленный. Во время них она так широко улыбалась, так заразительно смеялась, что уголки губ Санеми невольно поднимались вверх. Но он сразу же одёргивал себя. Почему эта девчонка не выходит из его головы? Гию стал раздражать его только сильнее, ведь тот сам шёл на контакт с Марико, что всех только удивляло. Почему он так внимателен к этой девчонке? Разве есть в ней что-то особенное? Что-то цепляющее? Почему к ней так много внимания? Она так раздражает его, что Шинадзугава только увеличивает нагрузку спаррингов, берёт больше заданий, и пытается всячески отвлечься. Лишь бы не видеть её ослепительной улыбки и сияющих глаз. Как ему говорили? Мол, долго бегать друг от друга не получится, да? Вот и у мужчины не получилось. Отдельное задание — будто Кагая не мог дать его кому-то другому — только для этих двоих. Она и он. Иронично, не правда ли, чёртова судьба? А сейчас Марико лежала в Поместье Бабочки, пока её рану зашивали и пытались остановить сочившуюся кровь — да что говорить, если часть одежды Шинадзугавы пропиталась этой горячей жидкостью? Впервые Санеми не доглядел за демоном и позволил себе открыться. Впервые кто-то решил пожертвовать своей жизнью, лишь бы спасти Шинадзугаву. Как же ему сейчас противно от себя же. Дерево разлетелось просто в щепки, пока чья-то рука не опускается на его плечо, в какой-то жалкой попытке вернуть мужчину в реальный мир, и хоть на немного, но это удалось. Кагая не видит лицо Санеми сейчас, но прекрасно знает, что оно перекошено от гнева и бессилия, ведь в этой ситуации Шинадзугава ничего сделать не может. Убуяшики представляет, какой внутренний диссонанс происходит внутри него, и это беспокоит даже больше, чем то, что за жизнь Сакураи сейчас борются, стараясь вытащить её с того света. — С ней всё обязательно будет хорошо, — начинает он, ведь эта тишина невыносимо давит на Главу, но ещё сильнее на Санеми. — Тебе нужно успокоить свою бурю внутри себя. И ты обязательно всё ей расскажешь, — он видит, как Шинадзугава собирается возразить, но он тут же прерывает его. — Лучше сказать об этом сейчас, чем тянуть всё это время. Следующий раз может быть и летальным, подумай об этом. — Хорошо, Глава.***
Зачем он пришёл в её палату, если Шинобу сказала, что Марико ещё не скоро придёт в себя? Если честно, то даже мужчина не знает ответ на этот вопрос. Но почему-то ему было как-то спокойнее, когда он наблюдал за спящей Сакураи. Сердце не сжималось так сильно, он меньше срывался на новичков, которых Санеми тренирует, и на душе становиться легче что ли. Марико выглядела очень бледно, возможно, даже бы слилась с цветом его волос — или он преувеличивает? -, и практически всё туловище было качественно перевязано бинтами, на которых ещё не виднелась кровь. Что было бы, если бы Шинадзугава хоть чуть-чуть, но помедлил? Возможно, мужчина бы каждый день навещал могилу этой несносной девчонки, пока чувство вины его не поглотило окончательно, а внутренняя буря не снесла бы всё внутри него под чистую. Санеми невольно вспоминает, как Марико вечно его доставала с очередными просьбами потренироваться вместе — он соглашался, редко, но соглашался -, и каждый раз проигрывала ему, хоть и упорствовала с очередным спаррингом всё больше и больше, что в первое время его веселило, а потом ему был интересен её мотив. Сакураи тренировалась же не только с ним, но и Томиокой, неужели одного Шинадзугавы не было достаточно? — Мне просто надо больше тренировок. — Зачем? — Чтобы противостоять демону любого ранга и быть готовой к любым трудностям. Чтобы быть сильнее. Чтобы не подставиться. Чтобы защищать. Наверное, в тот самый первый раз они хотя бы поговорили нормально, хоть чуть-чуть, но обмолвились словами. Её длинные каштановые волосы постоянно были в высокой причёске, а мелкие пряди обрамляли овальное лицо, да и небольшая родинка над верхней губой выглядела чертовски притягательно. Нет, Санеми не засматривался на неё, когда делать совсем было нечего, и она не ловила его долгий, изучающий взгляд на себе, слегка покраснев, в какой-то жалкой попытке спрятать свои глаза. Нет, совсем нет. Хотя, кого он обманывает, если даже Глава обо всём догадался? Шинадзугава сильнее сжимает её ладонь в своей, их пальцы были переплетены — так ему нравилось больше, чем просто смотреть на спящее лицо Марико, словно она не была сейчас в бессознательном состоянии. Если бы этот мистер «яркость» знал бы об этом, то шутки бы полились через край. Кажется, Санеми не выдержал бы и пару раз ударил его в лицо. Так, чисто для профилактики, чтобы больше ничего не говорил ему. Или же один Кагая такой проницательный? — Неожиданно. Санеми моментально отвлекается от своих мыслей, когда слышит этот хриплый, тихий голос, а после сталкивается своими фиолетовыми глазами с её карими, такими сияющими и смущающими, что Шинадзугава даже хочет вырвать свою ладонь, но Сакураи останавливает его. Притягивает его кисть ближе, к её лбу, и с каким-то блаженством прикрывая свои глаза. — Дашь мне ещё немного времени насладиться этим моментом? Не зря же я подставлялась, правда? — и опять эта широкая, ласковая улыбка, что касается её уст. — Тц, делай что хочешь. И сколько времени они проверили так, в полной тишине, наедине друг с другом, никто не знал, пока не пришло время перевязки. Кочо с ухмылкой наблюдала через небольшую щёлку за двумя столпами. Марико тихо посапывала на груди Санеми, как и сам мечник то ли дремал, то ли спал, крепко обняв её за талию, но так, чтобы не навредить ещё больше. Видимо, Шинобу зайдёт немного позже, ведь совершенно не хочет мешать этой идиллии.***
— Я вижу всё по твоим глазам, Санеми, — тихо говорит Марико, и обвивает своими руками его талию. — Я всё равно пойду с вами. Столп ведь я, а не обычная девка, которая за себя постоять не может. — Но ты не понимаешь…! — Это ты не понимаешь, — перебивает его Сакураи, прекрасно же знает, что мужчине это не нравится, но всё равно идёт наперекор этому. — Ты тоже будешь там. Думаешь, я не буду за тебя волноваться, если и умирать, то вместе, не находишь? — Опять твоя ванильная хрень. — Возможно, — уклончиво говорит столп. — Но также лучше будет, согласись, тем более мы будем рядом друг с другом. Демон, зачем он только согласился на это?***
Марико дремала на груди Санеми, пока тот постепенно пробуждается ото сна. Какой-то облегчённый вздох вырывается из его уст, словно он боялся, что всё это — была реальность. Шинадзугава зарывается своей пятернёй в её длинные волосы, слегка оттягивая их, из-за чего она тут же просыпается, недовольно морщиться, но всё равно подвигается ближе к мужчине, обхватывая его шею своими руками. — Что-то случилось? — сонно спрашивает она. — Такая херня приснилась, — он усмехается. — Будто мы с тобой демонов убивали, и оба были при смерти, когда столкнулись с главным Боссом, но всё равно остались живы. — А там мы были вместе? — как бы между прочим спрашивает Шинадзугава своего супруга. — На удивление, да. — Так, Санеми, сейчас я кое-что не поняла, — начинает она возмущаться, но тут же смотрит на детскую кроватку, и сразу же сбавляет свой тон, ведь может разбудить сына. — Почему на удивление? — Даже если это и было так, — резко переводит Санеми тему, он притягивает её немного ближе, чтобы их губы касались друг друга. — Я был рад этому, поверь.