Вселенная очерков

            Мышцы напряжены до предела, забиты напрочь, что двигаться больно. Делает пару вдохов и выдохов, чтобы прийти хоть в какую-то норму. Сердце стучит в висках, больно сжимается в грудной клетке, говоря, что тело на пределе. Тремор в руках возникает из-за перенапряжения, да и навряд ли мозолистые ладони в состоянии продолжать дальше держать оружие.       Только Айне плевала с высокой горы на своё состояние. Она тренировалась уже три или четыре часа — начала, когда солнце вышло из-за горизонта, сейчас уже полдень. Макио одолжила своё тренировочное хаори на время — с этой женщиной Фрай была в довольно замечательных отношениях, как и с остальными жёнами Узуя. Все тренировочные одежды мечницы превратились в сплошные тряпки. Аой побоялась снова давать одежду, и велела отдыхать и восстанавливаться полноценно.       Айне не послушала. Упорно продолжила тренироваться в резиденции Тенгена и его жён. Они не знали многого. Пока Фрай была в резиденции Шинобу, пару раз падала в обмороки из-за истощения и обилия ран на теле.       Дыхание света выходило из дыхания солнца, была наравне с дыханием пламени. По силе было ненамного меньше, быстрее и проворнее, но опаснее и требовало большой концентрации. Если во время не сосредоточишься, то твоя же атака может нанести тебе неглубокую рану. Отец прекрасно знал некоторые тонкости этого стиля, и прежде, чем отдал тетрадь с записями и покинул этот мир, советовал беречь себя. И не перепрягаться. Техника увеличивает свою силу в полнолуние и полдень — атаки увеличивают свою мощность и скорость.       — Как же жарко.       В кувшине пусто — горло жгло из-за спёртого воздуха в столь жаркий день. Лёгкие спирало от каждого дыхания, словно рёбра резко уменьшили пространство, не давая вздохнуть полной грудью. Пот струился с тела каплями, кажется, что одежду можно выжимать. В глазах постепенно начинает двоиться, а ноги дрожат. Тело не выдерживает.        — Я ещё могу…       Клинок выскальзывает из ослабевших пальцев. С глухим стуком падает на землю. Заботливые сильные руки подхватывают Айне, не давая упасть лицом в сухую землю, вслед за любимым клинком. Фрай тянется за клиноком — лезвие переливается на воздухе, кажется, от него идёт пар или же это уже её воображение? — но Тенген не даёт этого сделать. Макио подхватывает клинок, вставляя его в ножны, и как-то опечалено смотрит на любимую и дорогую подругу.       «Беспомощная».       Горькая мысль проскальзывает в голове, зубы стискивает до скрежета, осознавая свою немощность. Не смогла защитить никого из своей семьи — все умерли в один момент, пока давали ей время убежать. Демоны. Жалкие отребья, которые не ценят ничего, кроме собственной жажды крови и мести. Нужно оставаться человеком в любых условиях и ситуациях. Её родные ничего плохого не сделали. Спасли тех — кого нельзя было спасти, защищали тех — кто не в состоянии был этого сделать и гроша не взяли в ответ.       — Не изводи себя так, Айне. Хватит притворяться сильной, когда самой нужна помощь.       Тенген наблюдал все эти пару дней за ней украдкой. Звал на трапезу, либо же просто поговорить, чтобы Фрай не забывала об этом мире. Он видел, как она страдала. Узуй был рядом, когда Айне узнала столь прискорбную новость — была надежда, что кто-то жив, — но не предала этому значение. Лишь горько ухмыльнулась и сказала:       — Это должно было произойти рано или поздно.       Правда, этой же ночью она заливалась горькими слезами около реки. Тенген за ней наблюдал, а после сел рядом, позволяя выплакаться ему в шею. Его неожиданное появление не вызвала хоть какое-то удивление. Девушка с силой сжала его одежду, позволяя эмоциям, наконец, вырваться наружу.       — Дайте мне клинок в руки — я докажу, что ещё могу стоять, — сил не было даже на обычные брыкания.       — Лучше не двигайся, Айне, — Макио обеспокоенно оглядывает девушку. — Дышать тебе удаётся с трудом поэтому пока не говори.       «Беспомощная».

***

      Болезненный стон вырывается из уст, пальцы кое-как сжимают простыни, пока Макио делает ей массаж, чтобы расслабить болезненные мышцы. Неужели, это она себя довела до того состояния? Тогда почему раньше не чувствовала эту острую физическую боль? Наверняка опять ушла в свои мысли. Бранные слова так и норовили вырваться из уст, как и вздохи и стоны. Узуй спокойно слышал всё это и спокойно ожидал за ширмой. Он так и ничего не сказал. Его слова ещё крутились в голове.       — Я тебе сотню раз говорила, чтобы не перенапрягалась каждый день, — женщина ругает её долго, другие жёны лишь помалкивали, ведь Макио сейчас сильно злилась.             — Попробуй ещё неделю тренироваться в таком же духе, я тебе ноги сломаю, клянусь. Ты хоть как-то восстановишься зато.       — Макио, я слегка перетренировалась, — девушка вздыхает, а после болезненный стон тонет в подушке.       — Но Макио права, Айне, — Хинацуру поджимает свои губы, стараясь не поддаваться гневу, что бушует внутри души. — Мы сильно испугались, когда увидели Тенгена с тобой на руках и Макио, которая держит твой клинок. Нельзя тренироваться до такого состояния, особенно с твоим дыханием.       — Я знаю, — Фрай обводит взглядом тень Тенгена, хотелось ему что-то сказать, но девушка не решалась. — Отец говорил беречь себя. Говорил, чтобы я не перенапрягалась. Это было последнее, о чём он говорил.       — Гнев и месть затмевает твой разум, нельзя руководствоваться ими, — Сума плавно поглаживает девушку по пепельным волосам. — Макио, ты скоро закончишь?       — Всё уже, — женщина вздыхает, поднимаясь со своего места. — Нам надо идти.       Узуй хотел поговорить с ней наедине — вот что значили слова Макио. Было стыдно смотреть в глаза после случившегося. Он не проронил ни слова, лишь молча смотрел тяжёлым взглядом — сквозь ширму она ощущала это ментально. Важно найти баланс между тренировкой, и отдыхом — этому отец учил ещё в самом начале тренировок. Только после его смерти всё резко изменилось — она забыла всего его заветы, все правила и наставления. Действовала вопреки холодному разуму, и шла по пути горячего сердца. Фрай медленно оборачивается в хаори, жмурится и ложится обратно. Тело требовало отдыха, хотя бы пару дней.       — Ты не сможешь в таком состоянии блестяще расправляться с демонами. Я взял на себя ответственность выполнять все твои поручения, пока мои жёны следят за твоим состоянием в моё отсутствие. Глава в курсе этого.       — Мои проблемы — не твои проблемы, моя ответственность — не твоя ответственность. Я была безрассудна, поддалась эмоциям и должна подвергнуться наказанию.       Его рука прохладная, но одаривает таким теплом и расслабляющей аурой, что невольно прикрывает глаза. Шероховатая, с мозолями оглаживает её щеку, даря небывалое наслаждение. Тенген ведёт себя сейчас слишком нежно, слишком… влюблённо?       — Ты погибнешь, если продолжишь в том же духе. Сама прекрасно понимаешь, но действуешь наоборот, — он понимает, что если бы настоял, то избежал бы такую ситуацию. — Мне не хотелось видеть тебя в таком состоянии. Думал, что ты одумаешься, и ничего не произойдёт. Надо было блестяще настоять на этом.       — Хочешь сказать, что…       — У меня к тебе чувства, да, — он улыбается, когда Айне жмурится, пытаясь вразумить себе, что эти слова послышались. — Я буду повторять до такого момента, пока не поверишь мне. Ты безумно дорога мне.       Узуй мягко касается своими губами её лба, сжимая второй рукой её ладонь. Сейчас сердце колотиться не из-за бешеной тренировки, а из-за присутствия рядом. Отплясывает настоящую чечётку. Девушка не думала об Тенгене в таком глобальном плане. Мужчина был всякий раз рядом, когда было тяжело. Спасал множество раз, подвергая собственную жизнь опасности. Говорил ей всякие глупости, иногда даже без чувства такта, но это заставляло смеяться Айне. Его жёны лелеяли её, обожали и всячески умилялись с девушки, пока Фрай шутливо злилась на такое отношения.       — Я отправляюсь на задание. В моих расчётах я приду через неделю обратно домой. Думаю, этого времени тебе хватит, чтобы всё обдумать. Конечно, вернусь с блестящей победой.       — И всё же, будь аккуратнее, хорошо? Тенген широко улыбается, кивая девушке. Губы потрескавшиеся, сухие, но тёплые касаются её лица. Трепет возникает в грудной клетке, разрастаясь сильнее. Жгучий огонь охватывает и разум и сердце. Узуй уходит, на прощание, кинув ласковую улыбку.

***

      — Но не будет ли это странно, Хинацуру-сан? — девушка прикрывает свои синие глаза, поджимая губы. — Всё же, вас и так уже три, зачем я нужна? Не сведуща в бытовых делах, умею только драться и поддерживать. Да, раньше меня учили готовить, и стирать и убирать, только я больше всего времени проводила с деревянным клинком.       — Мы знали о чувствах Тенгена, — ласково начинает Хинацуру. — Всё же, если бы мы не настояли, то Тенген не решился на этот шаг. Он уверенный в себе, но абсолютный дурак, когда дело касается своих чувств.       — Это точно, — Макио широко улыбается, как бы подтверждая слова девушки. — Он постоянно говорил о тебе. Его глаза сияли, словно солнце. Ты должна думать своей головой, а не спрашивать нас об этом.       — Это твои чувства, Ай-чан, — Сума ворочается на коленках мечницы, сладко зевая и потягиваясь. — Мы примем любое решение, только Тенген навряд ли отступит от своего. Будет добиваться тебя любыми способами. Но не идти напролом, а всë будет делать постепенно. Тенген имеет чувство такта.       Фрай кивает, и начинает слушать обыденные разговоры жён Узуя, иногда вставляя короткий комментарий. Они такие разные — начиная от характера и заканчивая жизненными устоями, — что удивительно, как нашли общий язык. А так же, как осмелились выйти замуж за одного человека.       — Ты очень храбрая, Ай-чан, — шепчет Сума, пока другие жёны разговаривают между собой. — И очень сильная. Я понимаю, почему ты так зациклена на тренировках и на своём дыхание. Даже сейчас неосознанно контролируешь его, хотя опасность тебе не угрожает, как и нам. Просто, попробуй довериться Тенгену. Он поможет тебе справиться с этим.       — Я постараюсь.       Открываться человеку трудно, хотя ты знаешь, что ничего плохого он тебе не сделает.       Тело уже не болело так, как первые дня три или четыре — даже сидеть или двигать головой было трудно. Перемещалась с помощью жён Узуя, пока Макио ежедневно делала лёгкий массаж, чтобы мышцы пришли в небольшой тонус и быстрее восстановилась. Сейчас же девушка могла спокойно выходить на улицу глубокой ночью, когда не спалось. Девушка обдумала всё предельно ясно и чётко понимала, что выйдет из отношений с Узуем.       Ночь выдалась довольно тёплой, поэтому девушка вышла на веранду в одном ночном одеянии, прогуливаясь по периметру резиденции Узуя и его жён. Сегодня было полнолуние — в теле чувствовалась сила и хотела потренироваться. Но если Макио узнает об этом, то будет плохо. Девушка замечает издалека мощную фигуру, лёгкая улыбка трогает губы.       — Шёл только шестой день, а ты уже пришёл обратно.       — Блестяще справился со всем, — его лезвия не обмотаны бинтами, и приятно поблёскивали в лунном свете. — Был стимул вернутся, как можно раньше.       — Ты дал мне неделю, напоминаю тебе, — он подходит ближе, неловко улыбаясь девушке.       — Если ты не готова дать свой ответ, я могу подождать и до завтра, — легко говорит он. — Ты чувствуешь себя блестяще?       — Не совсем, но лучше, чем шесть дней назад. Ты должен боготворить своих жён, они вытащили меня из мрачных мыслей. И расхваливали, какой ты замечательный.       Рука девушки неловко касается его огромной ладони, кажется, что он запросто укрыть одной ладонью две её ладошки — совершенно небольших, но огрубевших из-за постоянных тренировок. Улыбается ярко, из-за чего Тенген подумал, что сейчас наступает рассвет. Её пепельные волосы немного отличались от его волос, а синие глаза переходили к радужке в голубоватый.       — Думаю, мой ответ очевиден, раз сейчас держу тебя за руку.       Узуй крепко обнимает мечницу, кружит и оставляет лёгкие поцелуи на лице, заставляя тихо посмеиваться со всей этой ситуации — очень абсурдная ситуация и до боли простая.       — Ты не пожалеешь об этом.       — Я знаю.