Say Say Say

Балдахин над кроватью для кого-то служит предметом роскоши. Занавески бывают красивыми, но совершенно бесполезными. Подобное в нынешнее время старомодно, и, имея такую вещь, хозяева предпочитают поскорее от опорных столбиков избавиться либо продают кровать за дешёвую цену. Кому взбредёт в голову завешиваться шторками на ночь? Именно такая кровать досталась Саве по его просьбе. Он просыпается на полу возле окна — его будит громкий голос, который поёт уже второй куплет. Сава подскакивает, испуганно озирается, узнаёт источник звука, бросается к прикроватной тумбе и сразу же отвечает: — Алло?.. — Планы изменились! — восторженно оповещает Цимерман. Его голос немного дёргается от быстрой ходьбы, дыхание сбивается, а позади слышится шум улицы и проезжающая машина: — Я уже в городе и иду к тебе. Сава моментально просыпается, бросает взгляд на настенные часы и раскрывает глаза в ужасе. Девять утра! — Почему так рано? — он пытается прочистить горло, перекладывая телефон к другому уху. — Ты что, всё ещё спишь?! — восклицает вместо ответа Эрик, — давай собирайся! Через полчаса буду у тебя. Пока. — Пока-а… — тянет Сава, нахмурившись. Полчаса, чтобы собраться… он издевается? Через пятнадцать минут мальчишка выбегает из ванной, стягивая с себя пижаму, бросает её куда приходится; вновь смотрит на часы, поджимая губы. Это правда неожиданный «подарок»! Завтрак, похоже, отменяется. Сава хмурится, смотрит в сторону кровати — занавески на балдахине отдёрнуты. Он уже давно не зашторивал кровать на ночь. От осознания, что всё повторилось, его начинает трясти; он пытается хоть что-то вспомнить о прошедшей ночи, но, как обычно, перед глазами тьма. «Это должно было пройти… Целый месяц не было…» — Сава закусывает губу, стараясь об этом не думать. Радует хотя бы то, что он остался в комнате. Емельянов подхватывает пачку пластырей со стола и начинает отклеивать липкую ленту. Облегченно выдыхает — след от бородавки ещё остаётся и выглядит как ожог, но это значит, что скоро совсем исчезнет. Сегодня можно обойтись без пластыря. Открыв шкаф, Сава придирчиво осматривает аккуратные стопки одежды на полках, в это же время Оксана Петровна открывает дверь в его комнату. — Я постирала вещи, — она проходит и кладёт их на стул. На ней спортивные чёрные бриджи и белая футболка, волосы убраны в высокий хвост. В воскресенье, исключая домашние заботы, Оксана Петровна предпочитает заниматься йогой — это помогает ей выглядеть моложе своих лет и заодно успокаивает нервы после бурной недели. — Куда пойдёте? — Нужно с Эриком… — Сава не слушает вопрос, тянется вперёд, — кое-куда сходить… — он вытаскивает джинсы. Что надеть сверху? — Есть деньги? — интересуется Оксана, практически выйдя из комнаты. — Да… — Сава тут же вспоминает о своей неприятности и кричит: — Мам! — Ау? — она вновь заглядывает в комнату из коридора. — А у нас ещё осталось снотворное? Оксана Петровна размышляет. — Вроде нет, но я посмотрю. А зачем? — она хмурится. Теперь нужно сделать непринуждённый вид: — Да так, из-за нагрузки плохо засыпаю, — Сава пожимает плечами и для убедительности добавляет: — Всё время о чём-то думаю перед сном. Осталось надеяться, что это сработает. В прошлый раз получилось. Он хочет достать коричневую кофту, но в глаза бросается красный свитер с капюшоном — кажется, это то, что нужно, — Эрику точно понравится. — Можно пустырник попить, — предлагает Оксана, — я зайду в аптеку на днях. А к снотворному привыкать не стоит, — настоятельно рекомендует мама и уходит на кухню. Сава ударяется лбом о древесное полотно, обречённо вздыхая. «Не поможет этот пустырник…». Он одевается быстро, выбегает в коридор, где возле прихожей висит зеркало, бегло осматривает себя и убирает чёлку, затем поправляет белые шнурки капюшона. Символ Coca-Cola на красном свитере отлично сочетается с голубыми джинсами. — Не забудь надеть ветровку, — кричит Оксана с кухни; слышится шипение на сковороде. — Ага… — вяло соглашается Сава, про себя возражая: «Лучше джинсовку». В это мгновение раздаётся звонок в дверь, сердце пропускает удар, в горле образуется ком — Сава поспешно отпирает замок и отступает на шаг. Эрик встречает его счастливым оскалом. Кажется, словно на нём всё та же одежда, что была в прошлый раз, но свитер другой — с эмблемой N7, а на спине рюкзак с логотипом «Umbrella». Сава словно видит его впервые. Даже фото в соцсети не может передать этот яркий контраст между карими глазами и серебристым цветом волос, а дружелюбная улыбка располагает. — Привет. — Угу, — кивает Сава и уходит в сторону, сердце заходится нехорошим, частым ритмом. Он волнуется — он рад его видеть. — Здра-ас-сте! — заявляет Эрик, потянувшись в сторону кухни. Оксана Петровна выглядывает с полотенцем на плече. — Привет, Эрик. Завтракать будете? Пока Цимерман ведёт переговоры, Сава возвращается в комнату, хватает рюкзак со спинки стула и вытаскивает на стол учебники; подбирает с полки ключи, роняет их во внутренний карман, как и бумажник с парой купюр и банковской картой; пытается вспомнить, куда кинул джинсовку. Она же с белым ворсом — он тёплый, как в ней можно замерзнуть? Сава выходит из комнаты, закрывая за собой дверь, бросает взгляд на Эрика — тот присаживается, сгибая одно колено, и перевязывает покрепче шнурки, бросает ответный взгляд и улыбается. Емельянов быстро отводит глаза, проходит к вешалке, подхватывает джинсовку, тут же роняет рюкзак между ног, натягивая её на себя. Эрик поднимается, оказывается всего в шаге от него — совсем близко. — Лучше ветровку, — говорит мама, сложив руки на груди. Она опирается о дверь кухни плечом. — Да там не холодно, — спасает ситуацию Эрик. Сава улыбается, огибая его, — спешит на выход: — Пока, мам, — он толкает дверь. Емельянов подходит к поручню, но Цимерман его опережает, проносится вниз по лестничному пролёту, весело спрыгивая с последней ступени, заворачивает и спускается ниже. В подъезде раздаётся топот его ног. Сава старается не отставать, но, когда сворачивает вниз, Эрик внезапно предстаёт перед ним, стоя чуть ниже, перегораживает путь руками, весело скалится и клацает зубами, жутко напоминая счастливого пса с игрушкой. Сава вздрагивает. Видимо, этого хотел добиться Эрик и сразу же бежит вниз. Емельянов криво улыбается, поправляя лямку рюкзака, спускается быстро следом, размышляя: «Да он же, правда, как ребёнок!» Счастливый ребёнок. Он нагоняет его, но Эрик снова перегораживает путь спиной и, выставив руки, не пускает дальше, затем выбегает из подъезда первым. Когда Сава открывает дверь — он уже стоит с довольной ухмылкой на проезжей части. Выиграл… Емельянов спокойно спускается. Эрик улыбается и, кажется, следит за каждым его шагом. Когда Сава подходит и встаёт рядом, то резко ударяет его в плечо. — Эй! За что?! — За «малыша», — фыркает Емельянов, но отворачивается с улыбкой. — Идём? — сам проходит вперёд. Эрик шагает рядом, потирая ушибленное место, тихо добавляет с усмешкой: — Я думал, тебе нравится. А Саве нравится, но он в этом точно не признается.

***

На одной из прямых улочек города, в одном сером неприметном здании находится чёрная железная дверь. Над ней висит неоновая вывеска «ПроМузыка» — днём она, естественно, не горит, поэтому многие люди даже не замечают этот магазинчик, проходя мимо. Но если кто-то однажды попадает внутрь, то больше не упускает возможности побывать там вновь, и Феликс знает постоянных клиентов в лицо. При входе в магазин звенят колокольчики, помещение поначалу пугает своей теснотой — кажется, словно попадаешь в коробку, обклеенную изнутри плакатами, но после обнаруживается узкий проход, сформированный стеллажами, а сбоку у самой двери находится прозрачная витрина и прилавок. На витрине стоит фикус, где-то сверху висит ламповый телевизор, а за прилавком сидит Феликс, прикрываясь монитором ноутбука, который обклеен всевозможными лейблами музыкальных групп, и мохнатыми листьями фикуса — кстати, Феликс его ласково называет Леоном. Феликс — это тучный, впечатлительный и ужасно вежливый молодой человек: на его лице приятная невозмутимость, голубые глаза спрятаны за квадратной оправой очков, а светло-русые волосы обычно взъерошены и торчат на макушке мохнатым ёжиком. Он не волшебник — он старьевщик, не социопат, а программист-фрилансер, и обожает всё, что связано с музыкой, а ещё своего кота по кличке Гарфилд. На экране телевизора мелькают люди — сегодня в программе пересмотр сериала «Клиника» в оригинальной озвучке; магнитофон советской сборки мотает магнитную ленту; рыжий в полоску кот крадётся по стопкам журналов на прилавке к фикусу, чтобы сесть перед монитором ноутбука и встречать посетителей от лица хозяина. Пальцы Феликса проворно печатают на клавиатуре, он чешет голову, вздыхает и хмурится, чуть выпячивая вперёд губы. В его мыслях вертится только одна фраза: «Ну должно же работать!», но код в очередной раз даёт сбой. Возникает вечная дилемма программиста — найти ошибку и исправить, или снести всё к чёрту и начать заново. Всё это ради того, чтобы в аптеке по соседству, точнее — при входе на их официальный сайт, люди могли, нажимая на кнопку, получать цену препарата. А ведь многие даже не задумываются, как вся эта кухня выглядит изнутри. Но волшебная кнопка неумолимо сбоит. В конце концов, Феликс вздыхает с долей грусти, закрывает ноутбук и достаёт с нижней полки миску с хлопьями, отвлекаясь на сериал. Гарфилд внезапно подаёт голос — это значит: «К нам гости». Феликс поспешно убирает тарелку и выключает ТВ, в это же мгновение звенят колокольчики, и в дверях появляется знакомая тёмная макушка. Феликс облегчённо выдыхает и вновь берёт миску, но позади слышится незнакомый голос — вслед за Савой в помещение заходит кто-то ещё. Феликс всё же отстраняет от себя тарелку и ставит её обратно. — …С чего ты взял, что любую песню это испортит? Есть такие ремиксы, которые круче оригиналов, — заявляет Эрик, но Сава возражает: — Ни один ремикс не сравнится с оригиналом. Эрик хочет продолжить полемику, но хмурится, осматривая помещение. — Ого, как здесь тесно. — Так только кажется, — хмыкает Сава, указывая рукой в сторону, — там есть проход, — но сам не отводит взгляд от чёрного полотна перед собой, над аккуратными столбиками дисков висят нашивки, кажется, недавно было новое поступление. Он проходит вперёд и снимает булавку с одной, рассматривая нашивку, показывает её Феликсу. — Делориан? Феликс кивает. — Он самый. И если что, чуть левее висит сам Макфлай, но прежде, чем ты упадёшь в обморок от восторга, я посмею поинтересоваться, кто есть этот… — Феликс улыбается и переводит взгляд на Эрика, который тут же сам тянет руку через прилавок. — Эрик! Цимерман Эрик, — деловито представляется. — Феликс. Жданов Феликс, — таким же тоном отвечает сам Феликс и поглаживает кота, — а это Гарфилд. Нас иногда путают, но это ничего. Мы уже привыкли. Когда губы Феликса растягиваются в улыбке, на его пухлых щеках появляются две милые ямочки. Эрик вскидывает брови и тянется к шёрстке кота, чешет его под мордочкой, и Гарфилд довольно прикрывает глаза. Емельянов возвращает знаменитую машину на место, достаёт из рюкзака пару кассет и кладёт их на стопку журналов. — Спасибо, что дал послушать, но я бы хотел… — Выбрать пару песен, — кивает Феликс. Сава улыбается, натягивая лямку рюкзака на плечо. Жданов открывает ноутбук, тем временем Эрик разглядывает подвески на витрине и окружающие плакаты: картинки пестрят, краями перекрывая друг друга, — добрые старички рока дружелюбно теснят современные группы, и всё это каким-то невероятным образом сочетается друг с другом. Здесь живёт музыка. Не хватает взгляда, чтобы рассмотреть всё. Диски в аккуратных колонках у стены особенно привлекают. — Ты уже скачал треки? — Да, — кивает Сава, поглаживая кота, который встаёт на задние лапы и тянется к его лицу. — Там, где я показывал? — уточняет Феликс, сворачивая окошки на экране. — Да. — Сава улыбается, отстраняя голову от мокрого носа. Эрик разглядывает футляры с дисками: среди множества альбомов всплывают знакомые названия и не очень — здесь есть, где разгуляться. Он берёт в руки один из альбомов «Sum 41» и находит среди списка на обратной стороне свою любимую: «The Hell Song», улыбается — это то, что нужно, стоит купить обязательно. Он смотрит на Саву. Интересно, тот оценит такое? — А ты удалил часть песен или просто добавил новые? — вновь уточняет Феликс, принимая флешку. — Э-э, просто добавил, — Емельянов прищуривается с натянутой улыбкой, — места больше нет? — Ничего. Запишем тебе новую кассету. Сава вздыхает и открывает бумажник. — Нет-нет! — взмахивает рукой Феликс, — это будет подарок. У тебя недавно были именины. — Ты знаешь? — Обижаешь, — хмурится Жданов, чуть выпячивая губы, — и стоит заметить, — выставляет указательный палец, — это не единственный подарок, что я приготовил, — он нагибается, выискивая под прилавком коробку, — тебе это точно понравится, — добавляет чуть приглушенно. Эрик убирает диск на место и заинтересованно смотрит, покосившись в сторону, что такого может понравиться Саве? Феликс поднимается и ставит на свободное место небольшую статуэтку Фредди Меркьюри в одном из его знаменитых стилей. Сава вскидывает брови и аккуратно берёт её в руки, рассматривая внимательнее. Детали сделаны нечетко, но его образ передан хорошо, и это уже радует глаз. Эрик подходит, смотрит на статуэтку, видит восхищение в глазах Савы — тот улыбается, рассматривая фигурку. Цимерман хмурится и приоткрывает от удивления рот — и это он пытался от него скрыть?! — Qu-e-en! — тянет парень, — ты фанат Queen! Думал, я не оценю легенду рока?! — возмущается он, скрещивая руки на груди. Сава закатывает глаза. — Я слушаю не только их, многие группы ты и в помине не знаешь. Эрик задыхается от возмущения. Феликс внимательно наблюдает за ребятами, пока на экране файлы из одной папки копируются в другую. — Тебе меня не запугать! Ты вообще делаешь странные выводы обо мне — я знаю о музыке всё. На этот раз вздыхает Сава и закатывает глаза. — Ну, почти всё, — сдаёт позиции Эрик. — Да-да, и ремиксы, которые в разы лучше оригиналов, — сарказничает Емельянов. Цимерман улыбается — только что в его голову пришла гениальная мысль, как решить свою проблему с его секретами. — Ты мне не веришь? — лукаво спрашивает, надеясь на положительный ответ. — В чём суть предыстории? — интересуется Жданов, приложив кулак к щеке. Он переводит взгляд с Эрика на Саву, который аккуратно ставит фигурку на столешницу. — Эрик утверждает, что ремиксы лучше оригиналов. — Не-а! Я утверждаю, что есть такой ремикс, который гораздо популярней… — он обходит Саву, вскидывая брови, — …и лучше, чем оригинал песни. — Так-так-так, — отстраняется Феликс, его тоже заинтриговала эта тема. Эрик останавливается и криво ухмыляется. — Спорим? Емельянов вздыхает. Он просчитался — Эрик слишком самоуверенно отстаивает свою позицию. Конечно такой ремикс есть — всё, что популярно и молодёжно, то и почитаемо. Нужно сделать упор на другое. Сава скрещивает руки на груди. — Ремикс, который не просто популярнее, но действительно признан всеми. Эрик прикрывает глаза и кивает с улыбкой. — Интригуете, — кивает Феликс, уже открывая поисковую строку в браузере, затем поднимает лицо и смотрит на ребят, ожидая, чем всё разрешится. — Спорим? — ещё раз спрашивает Цимерман, протягивая ладонь. — На что? — Сава вскидывает брови. — На желание. — Банально. — Трусишь? — Вот ещё! Сава жмёт его руку в ответ. — Феликс, ты свидетель, — довольно замечает Цимерман, — и ты, котяра, тоже. — Он указывает другой рукой на Гарфилда, который подаёт в ответ голос. Эрик сжимает ладонь Савы крепче, заглядывая в глаза. Тёмно-карий цвет радужки в тусклом помещении становится практически чёрным, Емельянов прищуривается немного и едва улыбается — выглядит чертовски мило. Они отпускают руки. Эрик обращается к Феликсу: — Набери-ка: «A little less conversation». Сава в удивлении приоткрывает рот — об этой песне он не подумал вовсе! — Я выиграл! — тут же констатирует Эрик и обращается к Феликсу: — Ну, и что ты об этом скажешь? Феликс кивает и деловито замечает: — Увы, Савелий, но хорёк прав. — Вот видишь! — восклицает Эрик и тут же возмущается, обращаясь к Феликсу: — Эй! Цимерман, довольно ухмыляясь, начинает прохаживаться в помещении под звучание трека, поясняет: — Знаменитая песня Элвиса — A Little Less Conversation — была написана ещё в далёком 68-году, только она не пользовалась успехом. Даже несмотря на то, что звучала в фильме. Но в 2002 году эту песню запросили для своей рекламы Nike, только в ремиксе, — он бросает косой взгляд на Саву — тот тяжело вздыхает, поджимая губы, и продолжает: — А также она стала главной песней чемпионата по футболу того года. — Эрик останавливается, разворачивается к Саве и говорит с улыбкой на ухо: — Я выиграл. Затем отстраняется, тем временем песня звучит уже на словах:

A little more bite and a little less bark A little less fight and a little more spark Close your mouth and open up your heart and baby satisfy me

Эрик мелодично тянет вместе с Элвисом: — Satisfy me, baby… Поражение. Сава делает глубокий вздох. Он знал, что проиграет, но всё равно повёлся на эту удочку — ему просто было интересно: что такого пожелает Цимерман? — Ну и чего ты хочешь? — спрашивает он, разворачиваясь к Эрику. — Твой плейлист! — выпаливает Цимерман. — Исключено! — А!-А! — машет указательным пальцем Эрик, — мы договаривались! — Тебе не понравятся мои песни. — Сава недовольно поджимает губы: — Придумай другое желание. — Он, не дожидаясь ответа, заходит в соседнее помещение, но Эрик идёт следом и останавливает его, удерживая под локоть. — Нет, Сава, мне нужен твой плейлист. Я хочу его услышать. — Да к чему тебе это? — негодует Емельянов, поднимая гневный взгляд в ответ, — у всех разные вкусы. Я знаю, что мои треки тебе не понравятся! — Но ты даже не даёшь мне ни единого шанса! — повышает голос Эрик, затем облизывает губы и говорит тише: — Послушай, — он оглядывается на Феликса, который тянется из-за ноутбука посмотреть на происходящее и тут же сникает, замечая взгляд Цимермана. Эрик кладёт руку на плечо Савы и старается уйти подальше, увлекая того за собой. Они заворачивают за угол среди стеллажей, где всюду торчат выцветшие обложки виниловых пластинок: те стопками лежат на полу и стоят стройными рядами в ящиках с ячейками, каждая из которых озаглавлена своим жанром. На полках умещается старая техника, кассеты и картриджи, но большую часть занимают потрёпанные журналы. Сава прижимается спиной к пожелтевшим глянцевым корочкам. Эрик кладёт руки ему на плечи и продолжает: — Я понимаю, что твоя музыка для тебя очень важна. Но всё же, Сава, пожалуйста, дай мне свой плейлист, — он наклоняет голову и смотрит пристально в глаза. Это жутко смущает. Сава чувствует, как в груди подскакивает тяжёлый, глубокий бит. Обычно никто не интересовался музыкой, которая ему нравится. Он отворачивается, осознавая, что кровь приливает к щекам. — Для чего тебе это? — возвращая взгляд, он вдруг смотрит на губы Эрика и вновь отводит глаза в сторону. Ему жарко, некомфортно, хочется уйти и хочется остаться, чтобы вдохнуть ещё глубже странный, сладковатый аромат. — Потому что так я смогу узнать тебя лучше. — Эрик отстраняется, упираясь поясницей в ящик с пластинками. Сава делает глубокий вдох. — Это тебя разочарует. — Ты слишком спешишь с выводами обо мне. В отличие от тебя, я не отношусь к людям так предвзято. Емельянов бросает обиженный взгляд на Эрика, на губах которого играет ухмылка. Он прав — Сава боится, больше всего на свете боится, только не понимает, чего конкретно. Не доверяет людям, не заводит друзей, не подпускает ближе. Потому что странный, потому что чувствует иначе, не хочет, чтобы над ним насмехались. — Ладно, если ты так хочешь, я могу дать тебе свою флешку, когда Феликс сделает перезапись. — Отлично, — Эрик поднимается с места, но Сава продолжает: — И всё же, если ты собираешься играть роль идеального брата — то лучше не стоит. Я не хочу этого. — Он произносит слова твёрдо. Эрик вздыхает, потирая шею, затем подходит и опирается о стеллаж с журналами рядом с Савой. — Я вовсе не собираюсь быть для тебя старшим братом. Давай просто дружить? «Вряд ли получится» — возражает про себя Сава, но молчит в ответ. — И если быть откровенным до конца, — Эрик поворачивается, упираясь плечом в кипу журналов, — ты интересен мне не только как брат. Эту фразу Емельянов воспринимает двояко — с долей какой-то неопределённой надежды. — Почему? Эрик отводит взгляд, чешет висок, криво улыбаясь: — Ну-у, с тобой интересно общаться. Он вряд ли может выразить, насколько Сава удивительный — он смышленый, привлекательный, рядом с ним легко, и это странно — подобные ощущения не возникают при общении с другими парнями. Всё дело в том, что Цимерман Саву просто ещё не знает — он пытается себя в этом убедить, то и дело подмечая в своём поведении рядом с будущим братом ненормальный инфантилизм. Он был счастлив увидеть его этим утром; он волнуется, когда Сава сейчас находится так близко. Это ведь пройдёт, верно?.. Сава улыбается, разглядывая старенький патефон на табурете. — Знаешь, а давай, чтобы было честно, я сброшу тебе свой плейлист? — предлагает Эрик, — так ты узнаешь, что нравится мне, а я тебе. Ну как? — Да, — Сава смотрит в ответ, — идёт. Цимерман улыбается, стараясь не смотреть ему в глаза — это почему-то смущает.

***

Вскоре Эрик подходит к прилавку. — Сава разрешил мне забрать флешку. Феликс тут же вынимает её и передаёт Эрику, который обхватывает пластиковый корпус пальцами, но не может вытянуть — Жданов не отпускает. — Не хочу показаться грубым, но мне следует знать: ты ведь не хочешь обидеть Савелия? — учтиво интересуется он. Цимерман удивлённо вскидывает брови, раскрывая глаза шире, спешит возразить: — Что? Нет! Я, напротив, хочу… В смысле, не хочу его обидеть! — Эрик криво улыбается и тянет флешку на себя, но попытки тщетны. Феликс в ответ прищуривает глаза и внезапно разжимает пальцы, отчего парень по инерции дёргается назад. Жданов поправляет очки на переносице, замечая: — У Савы очень интересный музыкальный вкус — он действительно ценит олдскул. Такая проницательность — большая редкость для его сверстников. Я лично нахожу его плейлист весьма… романтичным. — Да, я знаю, — Эрик оглядывается, но не замечает в проходе Саву, после вновь смотрит на Феликса, который продолжает буравить его недоверчивым взглядом. Эрик в ответ лишь улыбается, встряхивая чёлкой, и тянется к своему рюкзаку, чтобы убрать флешку. Жданов тем временем продолжает: — Не уверен, что ты оценишь такое. Судя по всему, ты предпочитаешь альтернативу. — Да, но я меломан, — хмыкает Эрик. — Этого недостаточно, — возражает Жданов. Даже Гарфилд делает паузу, глядя на Эрика, после вновь продолжает вылизываться. — Хотя твои знания Элвиса весьма поучительны, — признает Феликс. Эрик ухмыляется — благодарить здесь нужно Евгения Юрьевича — молодого преподавателя обществознания, который не умеет общаться с подростками, поэтому на каждом уроке задаёт самостоятельную. На прошлой неделе во время очередной работы в классе Эрик откровенно скучал, листая новостную ленту, в которой и наткнулся на этот познавательный пост. Ему, конечно, нравится слушать музыку, но ещё больше нравится «знать», что он слушает. Небольшие сноски о группах, направлениях, тех или иных треках прошлого и нынешнего времени он находит полезными и читает во времена застоев на уроках, когда учителей донимать не хочется. Феликс продолжает допрос: — Знаком с Duran Duran? — Э-э… Слышал, но не слушал, — смущённо улыбается Цимерман. — Cigarettes After Sex? — Название — супер! Но не-ет. Не слышал. Жданов вздыхает, снимает очки и протирает их салфеткой. — Ну, желаю удачи, юный падаван. И не смей его обижать. — Наказывает он пальцем. Эрик в ответ закатывает глаза. Какое же он производит впечатление на людей? — Думаю, Сава сам кого угодно обидит, — ухмыляется Цимерман и уходит обратно, пару раз оглядываясь на Феликса.

***

Палец проводит линию по бумажным обложкам виниловых пластинок. Многие уже знакомы, но попадаются и группы либо неинтересные, либо ещё не изведанные. Эрик подходит сбоку, и стоит Саве заметить знакомую обложку, как проворные длинные пальцы вытягивают её за уголок. Цимерман присвистывает, разглядывая обложку. — Слышал Supersonic? Обожаю эту песню! Oasis: альбом Definitely Maybe 1994-го года — дебютный и невероятно успешный не только в девяностые, но и во всем мире до сих пор считается лучшим альбомом всех времён. Сава улыбается: приятно знать, что Эрик действительно «шарит» в музыке, а не просто бахвалится; он выбрал именно тот альбом, от которого Сава при первом же прослушивании пришёл в восторг. Это радует — в плейлисте как раз находится «Up In The Sky», упомянутый трек — «Supersonic» и конечно, обожаемая «Bring It On Down». — Жаль, что нет проигрывателя, — замечает Сава. — Когда-нибудь будет. Знаешь, думаю, нам понадобится целый список, чего стоит купить. — Ухмыляется Эрик, аккуратно возвращая пластинку на место. — И что будет на первом месте? — А это ты сейчас увидишь. Пора познакомить тебя с моим любимым магазином! Дэн будет в восторге, — замечает Эрик, оглядываясь на Саву, который идёт следом. — Очередной приятель? — Ага… Ну, как сказать… Ему надоели мои визиты. Ребята прощаются с Феликсом, который сообщает, что кассету можно забрать через пару часов. Сава кивает и просит пока оставить статуэтку в магазине. Они выходят на улицу, спешат перебежать дорогу и вскоре идут неспешным шагом. Тишина не напрягает, но Эрик то и дело бросает короткие взгляды на Саву, от которого не может укрыться его улыбка. — В чём дело? — спрашивает Емельянов, чуть хмурясь. Эрик вновь в своей любимой манере ухмыляется, замедляя шаг, тянет паузу, но потом всё же замечает: — Ты убрал чёлку… Сава не знает, что на это ответить. Он смущённо отводит глаза. Цимерман продолжает бодро шагать рядом.