Долина Отчаяния

– Тао, мы должны что-то сделать! Нельзя же вот так просто сидеть и наблюдать!!! – М21 не выдержал первым. Стратегическое собрание Рыцарей Рейзела, в неполном составе, проходило в гостиной. – И что ты предлагаешь? – Тао нервничал не меньше остальных, но из последних сил старался сохранить самообладание. – Уже четыре дня прошло, а он все еще не пришел в сознание. Вчера жар спал и лихорадка прекратилась, его раны затягиваются, но почему он до сих пор не очнулся я не знаю. Мы могли бы отнести шефа в лабораторию, но без его руководства можем сделать только хуже. Мне самому не нравится, что приходится лишь наблюдать, но что мы можем сделать в сложившейся ситуации??? – Действительно, что же вы можете сделать? – такая привычная холодная язвительная интонация… Такая знакомая… Такая… приятная! – Шеф!!! – Счастливо выдохнули Тао, Такео и М21 подскакивая со своих мест. – Шеф, вы очнулись! А мы, уж было, переживать начали… – Вижу. Вы всегда найдете достойную причину, чтобы отлынивать от работы. Лучше бы в доме прибрались. Все больше проку было бы. – Голос Франкенштейна звучал слабо, но все также вселял трепет во всех к кому был обращен. – Шеф, паршиво вы выглядите. – Тао первым смог вернуть себе дар речи. – Вам не стоило выходить из комнаты так сразу. Возвращайтесь и отдохните, а мы приготовим что-нибудь поесть. Конечно до мисс Сейры нам еще очень далеко, но все же. – Не стоит. Лучше приберитесь в доме, тут явно давно не убирали. Тао, нужно позаботится о возобновлении занятий в школе. Ты какое-то время снова побудешь за главного. Для всех я уехал по срочным делам на неопределенный срок. Ясно? – Да, шеф. Но… – Тао, смотри мне в глаза и ответь. Перед тем как потерять сознание мне показалось, что Мастер… Что произошло? – Шеф… Дело в том, что Рейзел-ним… он… его… – Тао замялся. Красноречие резко покинуло его. Все эти четыре дня они были так обеспокоены состоянием Франкенштейна, что даже не подумали о том, как сказать ему, что ноблесс больше нет. Как теперь сообщить такое, чтобы это не добило шефа? – Я понял, можешь не продолжать. Значит, тогда мне не показалось... Сейчас я пойду вниз, хочу побыть один, и не вздумайте беспокоить меня, пока я сам не вернусь. Теперь все оставляю на вас. – с этими словами Франкенштейн развернулся и медленно вышел, оставив своих подчиненных наедине с их мыслями. Франкенштейн спустился в самый низ своих подземных этажей, в ту самую комнату. Прислонившись к стене, он медленно осел на пол и невидящим взглядом уставился на пустой гроб. Теперь это все, что осталось от его Мастера. «Почему? Почему все должно было закончится именно так??? Да, ему и без того оставалось совсем немного. Но почему даже этот мизерный срок должен был оборваться именно сейчас? Почему судьба оказалась настолько жестокой, что не дала ему прожить остатки дней той жизнью, о которой он так мечтал? Мастер! Вы ведь хотели так немного… я даже готов был смириться с ролью стороннего наблюдателя, если вам было хорошо тогда… хотя бы несколько дней, если бы повезло – недель, обычной жизни с этими детьми… это ведь так немного в сравнении с тем бременем, которое вы несли всю свою жизнь. Но вас лишили даже этого. Почему жизнь столь несправедлива???» Никогда в своей жизни Франкенштейн не чувствовал себя настолько ничтожным, бесполезным и раздавленным. С тех пор как он заключил контракт с Мастером ученый решил для себя, что не только никогда не покинет Рейзела, но и сделает все что угодно, чтобы облегчить его тяжелую ношу. А что в итоге? Он так и не смог защитить своего Мастера, не смог ничего для него сделать… Как же так? Безысходность и отчаяние новой, сокрушительной, волной накатывались на Франкенштейна. Именно в этот момент он заметил на крышке гроба что-то… не может быть… Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы подняться, подойти к гробу и взять с его крышки… письмо?! Франкенштейн снова опустился на пол, дрожащими пальцами развернул аккуратно сложенный листок и начал читать: «Франкенштейн, Раз ты читаешь это, значит мы больше не увидимся. Прости, что ухожу вот так, что не смогу попрощаться лично. Франкенштейн, тебе часто приходилось волноваться из-за меня, я доставил тебе немало хлопот – за это тоже прости. То, что я делаю не из-за моих обязанностей ноблесс, не потому что я должен исполнить свой долг. Просто я очень хочу защитить тех, кто мне дорог. Прости меня за этот эгоизм. Музака хочет идти со мной, так что не переживай, что в последние минуты я был один. Франкенштейн, я хочу, чтобы ты знал. Одиночество было моим осознанным выбором. И, как я считал, вполне оправданным. Но с тех пор, как ты появился в моем особняке я больше никогда не чувствовал себя одиноким. Я благодарен тебе за это. Все те десять лет, что ты прожил со мной в Лукидонии мне было отрадно видеть как ты меняешься и развиваешься. Как-то Рагар Кертье сказал, что получает бесценный опыт благодаря тебе, думаю, что понимаю его. Многие каджу часто приходили ко мне и пытались убедить в том, что от тебя необходимо избавиться как можно скорее и, желательно, навсегда. Но чем больше они старались, тем больше я боялся, что ты сам захочешь однажды уйти. Возможно, это было истинной причиной того, что я так и не представил тебя Лорду лично, как обещал. Где-то в глубине души я боялся снова остаться один. Я очень удивился, когда понял, что ты решил заключить контракт со мной, но я безмерно благодарен тебе за это. Не знаю почему, но я всегда очень любил этот мир. Мне доставляло радость наблюдать за ним из окна моего особняка и я считал, что этого вполне достаточно. Но ты подарил мне нечто большее. Франкенштейн, это время, что я прожил в твоем доме. Франкенштейн, я был счастлив! Твоя школа, человеческие дети и все, кто жили вместе с нами – это именно та жизнь, которую я так хотел попробовать. И пусть все это продлилось совсем не долго, это было лучшее время в моей жизни. И этим я обязан тебе. Спасибо Однажды дети сказали мне, что семья это не обязательно кровные узы. Если это так, то, Франкенштейн, ты стал для меня семьей. Спасибо тебе за это. Франкенштейн, я ухожу, но ты остаешься, и я прошу тебя: проживи достойную жизнь и найди в ней радость. Теперь я все доверяю тебе. Продолжай заботиться о детях и помоги им выбрать правильную дорогу. Иногда они слишком шумные, сорят и доставляют хлопоты, но они еще так юны… Франкенштейн, будь терпелив с ними и направляй их. Еще я прошу тебя прекратить эксперименты над модифицированными людьми. Они итак уже много натерпелись, поэтому пусть учатся использовать то, что у них уже есть наилучшим образом и найдут свое место в этой жизни. Если они захотят уйти – отпусти их. Франкенштейн, я горжусь тем, чего тебе удалось достичь пока меня не было. Я рад, что ты нашел достойное занятие для себя. Продолжай. Прости, что оставляю тебя вот так, но помни: я все еще доверяю и полагаюсь на тебя. Твой мастер P.S. Франкенштейн, я очень хочу увидеть новый мир, который вы построите. Твоими глазами.» – Мастер… – странная, невыносимая боль сдавила грудь, а туманная пелена застелили глаза. – я сделаю все, что смогу, Мастер.

***

Модифицированная троица сидела в гостиной и пялилась в монитор ноутбука. – Тао, у тебя же камеры по всему дому растыканы, даже в лаборатории, так почему же за целые сутки мы так и не смогли найти куда ушел шеф?! – Такео искренне недоумевал. – Это не совсем так – Тао нахмурился – есть несколько мест, куда шеф запретил ставить камеры. – И ты послушался?! – Да. – И что нам теперь делать? – А разве я недостаточно четко выразился в прошлый раз? – голос Франкенштейна был строг и холоден, но все же что-то в нем надломилось – Если вы хотите продолжать жить в этом доме, то вам придется иногда выполнять мои указания. – Шеф! – Троица вновь подскочила от неожиданности, но тут же замерла с перекошенными лицами. То, что они увидели перед собой потрясло каждого до глубины души: Франкенштейн стоял перед ними бледный, осунувшийся, с обострившимися чертами лица, опухшими глазами и… АБСОЛЮТНО СЕДОЙ! – Что вы смотрите на меня так, будто привидение увидели? – В ответ на это Тао сделал несколько манипуляций в своем ноутбуке и повернул его к шефу. С монитора на Франкенштейна действительно смотрело привидение. Его собственное. – Понятно. – Ученый глубоко вздохнул. – Все мы многое пережили в последнее время и на каждом это отложило свой отпечаток. Сейчас каждому нужно начать новый этап в жизни и каждому нужно выбрать свою дорогу. Но я хочу спросить каждого из вас: хотите ли вы продолжить свой путь вместе со мной? – Да, шеф! – Ответ был уверенным и единодушным. И никто не сомневался в его правильности. – Тогда вам стоит усвоить несколько правил, которые будут действовать с этого момента… Да, они построят новый мир. Хочется верить, что это будет хороший мир. Мир, в котором Мастер мог бы быть счастлив. Конечно, в конце концов, невозможно всех заставить быть счастливыми, у каждого свое понимание этого вопроса и каждый может выбирать лишь для себя. Но Франкенштейн приложит все усилия чтобы его маленький мир, его дом и его школа стали счастливым местом для всех, кто там находится. И это уже не только потому что так хотел Мастер. Но если, глядя на все это откуда-то сверху, душа Мастера улыбнется, Франкенштейн будет счастлив.