***
Раньше, когда я была эрудитом, то посещала церемонии инициации едва ли не каждый год, а родители, со всем их великодушием, готовили меня к реальному экзамену и поступлению во фракцию. Это мероприятие всегда отличалось тишиной, — лишь изредка перед экзаменом из разных углов доносился шёпот девушек и юношей, повторявших материал, — в Эрудиции не любили хаос; им всегда были привычны стабильность и порядок. Неофиты, которые месяц в усиленном режиме получают знания, зубря все библиотечные книги от корки до корки, прежде чем стать полноценными членами фракции, сидят группами по несколько человек в белоснежной комнате. Кто-то из старших, в основном Джанин или её подопечные, читал манифест, представляющий собой огромный абзац о том, как важно направлять свои знания в нужное русло. Затем они дарили книги неофитам с их дальнейшей областью изучения: медицина, инженерия, управление или учение. После они разделяли трапезу с полезной для организма пищей, которую есть, к слову, было невозможно. Бесстрашные не относятся к таким. День инициации повергает весь лагерь в настоящий хаос: повсюду носятся люди, что-то бурно обсуждающие со своими друзьями, кто-то напивается — к этому вполне реально привыкнуть, учитывая тот факт, что в Бесстрашии это довольно распространенное поведение. Благо, пока никто ничего себе не сломал. Сегодня в столовой находилось непривычно огромное количество людей. Крики, смех и битье кулаком по столу доносились отовсюду. Я хмурюсь. В голове начинаются пульсации, и очертания душного помещения становятся мутными. Надеясь не свалиться в обморок, я пытаюсь протиснуться сквозь толпу, чтобы взять еду на завтрак и унести её в спальню, — питаться в таком безумии, мне казалось, невозможно. Закинув на тарелку яичницу с беконом и прихватив яблоко, я направилась в своё убежище. Подальше ото всей этой суеты. По дороге в спальню вижу, как толпа явно нетрезвых лихачей, качающихся из стороны в сторону, стоит под тропинкой, в глубине Ямы, окружив стонущего и лежащего на холодной каменной земле парня. Он ухватился за согнутую в неестественном положении ногу и громко заорал. Эхо разнеслось до стеклянной крыши, обращая внимание бесстрашных на бедолагу. Похоже, он рухнул с тропинки, когда пытался подняться наверх. А я предупреждала, — напомнила она себе, — что эти тропы нужно хоть чем-то оградить. Однако адреналин, бесконечно будоражащий кровь лихачей, не давал этого сделать; людям всегда хотелось испытать побольше острых ощущений. Для чего? Для закалки характера? Или ярое желание умереть им нравится больше, чем умеренный темп жизни? Впервые за всё время нахождения в лагере я вновь почувствовала себя эрудитом. Моё недовольство превышало все границы, хотя раньше эти безумства меня не волновали. Что же случилось? Может, это волнение перед финальным тестом? Сомневаюсь. Сердце билось умеренно, а дрожь в коленях не беспокоила. Странно. Я вздыхаю. Эрудиция у меня всегда останется в крови, этого не изменить. Я эрудитка, когда дело касается логического мышления и поиска выхода из какой-то сложившейся ситуации. Особенно при проверке. Мной движет логика, а не храбрость и безбашенность, как у многих. Меня не должен терзать страх о неправильном выборе, но он скребет мою душу. При мысли об Эрудиции, я стараюсь вспомнить, что ничего, кроме знаний, меня с этими алчными людьми более не связывает. Предчувствие о грядущих изменениях в Чикаго, с которыми определенно будет связана моя бывшая фракция, нарастало. Но сегодня нужно постараться думать о другом. Не больше одной проблемы за день, иначе в ближайшее время мой ум съедет с привычного пути. В спальне, как я и ожидала, было совсем тихо. Никого. Тарелка с едой так и манила меня покончить уже с этим. Я вздыхаю. Никто не поверит: я готова к изнурительным тренировкам, дракам и прочему — однако с голодом справиться не могу. Закинув в рот первый кусок, а следом и второй, я ощущаю невероятный прилив сил и желание сворачивать горы. Всегда бы оно присутствовало во мне. Возможно, тогда бы, я бы стала хоть чуточку счастливее. Сегодня нужно сосредоточиться на ожидающем меня испытании. В списках я обогнала Райана, оказавшись на третьей ступени, поэтому сдаваться на последнем этапе нельзя. Я найду способ остаться на плаву. Всегда находила. Я ем как машина, переходя от жареного яйца к бекону и яблоку и обратно. Не важно, что мой желудок может, в скором времени, отвергнуть эту пищу и вывести её из организма через прежний путь. Сейчас меня это не волновало. Всего лишь через три часа я войду в зал и вновь встречусь со своими страхами лицом к лицу. Я стану бесстрашной. Слишком поздно сдавать назад; нужно идти до последнего. Закончив с едой, я блаженно улыбаюсь, падая на кровать, уткнувшись лицом в мягкую подушку, и проваливаюсь в короткий сон. Кажется, прошло всего пять минут, а Лия уже трясет меня за плечо. В её глазах читалась нескрываемая паника; из простенького хвостика выбились рыжие локоны и прилипали к побледневшему лицу девушки. Ей было страшно. Она старалась не показывать этого, но неловкие движения раскрыли её внутренние переживания. — Нам пора, — дрожь в голосе выдаёт страх. Я протираю глаза, чтобы прогнать сон. Ботинки уже на мне, а непослушные пшеничные локоны затянуты в тугой хвост на затылке. Остальные неофиты хаотично бегают по спальне и собираются, выдавливая из себя улыбки и изредка обмениваясь маловажными репликами друг с другом. Я надеваю свою черную куртку, застегнув её до самого конца, и вздрагиваю, когда прохладная металлическая молния касается кожи. Всё совсем скоро закончится. Получится ли это забыть? В первые ночи после испытаний мне снились кошмары, от которых тяжело было избавиться. Но сможем ли мы после инициации крепко спать? Никто не знает, что нас там ждёт. А может, мы отбросим все свои страхи на дальнюю полочку подсознания, как и предполагалось изначально? На эти вопросы я безуспешно пыталась найти ответы. Повсюду чувствовалось напряжение. Пока мы идем к стеклянному зданию, я поднимаю глаза наверх. Солнце находилось в зените и слегка ослепило меня. Смахнув неприятное ощущение, я оглядываюсь в поиске Лео — его не видно; на инициацию нас ведёт Макс. Мы пришли. В тесном помещении от жара невероятного количества тел было трудно дышать. А вдруг это страх? В животе появилось нарастающее чувство паники. Кроме своего дыхания я ничего не слышала. Невольно перевожу взгляд на экраны. На правом — полностью одетый в чёрное парень, лежащий в кресле с прикрепленными ко лбу липучками, тянущимися к главному компьютеру. Это Адриан. Я замечаю, как по его щеке медленно сползают капельки пота, тело резко подскакивает вверх; по комнате раздались тяжёлые вздохи. Слава богу, здесь не видно наших страхов — только реакция на них, пульс на левом экране и на центральном — время. Только зачем всё это? Можем ли мы увидеть, как человек умирает во время инициации от шока или, скажем, потери сознания? Через пару минут пульс Адриана приходит в норму, а часы на экране показывают ровно тридцать минут. Как стало известным, он был последним из рожденных в стенах этой фракции. Перед дверью, ведущей в зал пейзажа страха, появились Лео и Амар. Оба были напряжены, скрестив руки на груди. Они прошлись глазами по нашим лицам и поочередно сделали шаг вперед. — Через каких-то пару минут первый из вас войдет в эту комнату и отправится на финальный тест. Вас распределили по рангам, которые вы можете увидеть на таблице, — произнес Амар, указывая рукой на списки. — Таким образом, Фор идёт первый, а Роза — последней. Всё ясно? — Да, — хором ответили мы. Это значит, что передо мной всего два человека. Фор и Эрик. Я стою в самой отдаленной части комнаты, всего лишь в нескольких футах от Лео. Его скулы двигаются, выдавая явное волнение, но сам он стоит, облокотившись к стене, в расслабленной позе. Когда я понимаю, что смотрю на инструктора слишком долго, становится поздно. Его серые глаза уже прожигают во мне дыру. Мы обмениваемся взглядами, когда Макс втыкает в шею Фора иглу, выдавливая в его организм уже знакомую оранжевую жидкость, и отправляет его в зал. Мысленно я желаю ему удачи, иначе не могу. Наблюдать за финальным тестом снаружи, как оказалось, совсем неинтересно. Я могу видеть, как мой друг трясется от страха, иногда вздрагивает, хмурится, но не знаю причину происходящего с ним. Через несколько минут я отворачиваюсь от экранов, понимая, что наблюдать за страданиями Фора больше не в силах. Лия замечает это и крепко прижимает меня к себе. Не было сказано ни единого слова, но я почувствовала исходящую от подруги поддержку и искренне улыбнулась. Поверх рук рыжеволосой я ощущаю ещё одни — Коул. В такие понимаешь, что у тебя есть настоящие друзья, в тяжелые моменты готовые поддержать, даже если эти объятия станут нашими последними. Фор вываливается из-за двери, тяжело дыша. В какой-то момент я намереваюсь подбежать к нему и обнять, но Амар делает это за меня: мужчина резко срывается с места и отводит друга в сторону, шепча ему что-то на ухо. Это показалось мне странным, но раздумывать о неожиданной дружбе между ним и Фором сейчас не самое подходящее время. Следующим идёт Эрик. С финальным тестом он справляется куда медленнее Фора, но даже при этом у него возникают проблемы. Он постоянно проглатывает ком в горле и сжимает ладони в кулаки, будто хочет кому-то врезать. В какой-то момент парень даже вскрикнул, но быстро пришел в себя, стараясь смахнуть чувство паники. Я не хотела злорадствовать, честно. Потому что следующей со страхами сталкиваться буду я, но чувство удовлетворения не уходило у меня из головы. Не впервые мы все наблюдаем за страданиями Эрика, но каждый раз это случается как в первый. Приятно осознавать, что он впервые получает то, что заслужил. Через минут десять парень покидает комнату. И наконец я слышу свое имя. — Ева. Я открываю глаза и выхожу вперёд, стараясь побороть панику и дрожь в ногах. Макс встречает меня с тёплой улыбкой на лице, держа в крупной ладони уже готовый шприц с сывороткой. Оранжевая жидкость тряслась из стороны в сторону и манила к себе. Не отрывая от неё глаз, я подошла к лидеру фракции. Что-то кольнуло мою шею и разошлось по всему телу, будто жидкий адреналин забурлил в моих венах. Я перестала дрожать. — Спасибо за доверие, Ева. Действие сыворотки начнётся ровно через три минуты, — улыбнулся Макс, открывая передо мной дверь. — Готова? Панике сейчас нет места. Есть только препятствие, которое я обязана пройти. И я его пройду.***
Я готова. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Я вхожу в огромный зал с полной уверенностью в себе и своей победе. В каком порядке последуют страхи — мне неизвестно. Но даже это не перебило мой боевой настрой. Макс зашёл следом и прикрыл за мной дверь. — Здравствуй, Ева Андерсон, — откуда-то сбоку до меня донесся до боли знакомый женский голос. — Рада вновь тебя видеть. Я оглянулась. Ко мне направлялась женщина в накрахмаленном синем костюме с очками, висящими на шее и поблескивающими в свете солнца. Джанин Мэтьюз приветливо улыбалась мне, но в её улыбке было что-то не так. Натягивать маску всегда казалось проще, чем совладать с собственными эмоциями и дать им волю: в Эрудиции всё было построено на излишней лести, от которой меня уже начинает тошнить. Я будто проглотила язык. Слова не собирались в нужные предложения, а глаза бегали по залу в поисках спасения. Что здесь делают эрудиты? — Как жаль, что такие невероятные умы покидают нашу фракцию, — она улыбнулась и сжала пальцами папку, прижимая её ближе к себе. — Но это твой выбор, и мы обязаны его принять. — Я хотела начать всё с чистого листа, — холодно произношу я. Женщина только усмехается. — Прошу, — Джанин указала на кресло. Она встала позади указанного места и начала мерить комнату шагами с задумчивым выражением лица, изредка отвечая на вопросы пришедших вместе с ней эрудитов. Я с подозрением отношусь к ней, будто ощущая негативную ауру женщины, которая передалась и мне. Теперь я боюсь облажаться перед членом другой фракции. Замечательно. Я опять сажусь в кресло с откинутой спинкой, кладу руки на подлокотники, а Макс начинает прилеплять к моему лбу электроды. Остальные через экраны подключаются к просмотру моей симуляции. Три минуты прошли незаметно. Теперь я почувствовала слабость. Мои веки начали закрываться, словно под усилием чужой воли, и мир потерял свои очертания. *** Земля под ногами начала меняться. Я всё ещё стою, но ощущение сдавливания не покидает меня. У меня учащается пульс. На глазах я почувствовала неприятную на ощупь ткань, от которой несло сыростью и кровью. В воздухе витает знакомый едва уловимый запах дерева. Я слышу как что-то рыхлое падает сверху, но не долетает до меня. Осознание пришло быстро, и, в какой-то степени, я была рада сложившейся ситуации, но нахлынувшая паника не давала возможности придумать дальнейший план действий. Одно я знала точно: я снова в гробу. С каждой секундой дышать становилось труднее — воздух будто выкачивали из этого деревянного ящика, а звуки чего-то падающего на крышку удалялись. Меня вновь зарывали заживо под землей. Еле дотянувшись до лица, я смахнула повязку с глаз, но это ничего мне не дало — вокруг царила кромешная темнота, будто ткань до сих пор находилась на мне. Битье кулаками и ногами по крышке гроба не помогало, и я невольно поддалась страху. Из глаз покатились слёзы, а рот раскрылся в немом крике. Раньше было проще. Не останавливаясь, мои кулаки продолжали лупить дерево. Содрав костяшки пальцев в кровь, я смогла пробить крохотную дыру в крышке, продолжая её бить. Боль меня больше не беспокоила — желание выбраться затмило все чувства. Дерево занозами вонзалось в мою кожу, но я продолжала вырывать куски. Сверху на меня посыпалась земля. Почувствовав запах свободы, я жадно начала глотать воздух. На отдых не было времени — нужно двигаться дальше. Поднявшись на поверхность, я поняла, что качаюсь из стороны в сторону, а сильный ветер намеревался сбить меня с ног. В нос ударил резкий запах морской соли. Я встряхиваю руки, которые до сих пор ломает от недавнего спасения из гроба. Оглядевшись по сторонам, я понимаю, что нахожусь посреди огромного водоема с бушующим ураганом. Тучи густели над головой. Показалась молния. Волны резко поднимались и опускались. Осознание того, что моя маленькая лодка долго не протянет, появилось сразу же, как огромная масса воды столкнула меня за борт, выбивая воздух из легких. Во время падения я ударилась виском о боковую часть лодки, и резкая пелена появилась перед глазами, словно я нахожусь в тумане. Боль пульсировала, отдаваясь в конечности, держаться на плаву стало труднее. Я не могу пошевелиться. Вода льется на меня со всех сторон, погружая вглубь и выкидывая обратно. Я не успеваю сообразить, чего от меня хотят, как большая масса вновь накрывает меня с головой. В реальности такие могучие волны я видела только в книжках и никогда бы не смогла подумать, что мне придется с ними столкнуться наяву. Неведомая сила тянет меня вниз, за ноги, и я цепляюсь за основание лодки, чувствуя соленый привкус воды и крови на покусанных губах. Вторая волна бьет меня в спину, но пальцы крепко сжали деревянное сооружение, не давая телу упасть на дно. Море было холодным, но кровь, пульсирующая в жилах и бьющаяся, словно я под адреналином, оставалась горячей, согревая меня. Следующая волна приходится откуда-то сбоку. Мой крик заглушает вой ветра. Легкие раздирает от недостатка воздуха, но благодаря лодке я всё ещё держусь на поверхности. Если честно, я не думала, что боюсь воды. Возможно, здесь что-то другое. Боязнь умереть в одиночестве? Или меня решили замучать медленной смертью? Ничего умного не приходило в голову, и я принялась ждать, стараясь не упасть на дно. Через какое-то время вдали показались очертания Чикаго. Я облегчённо выдохнула и прислонилась всем телом к лодке, пытаясь грести к берегу. Затем исчезает всё. Мои ноги вновь ощущают землю, и я позволяю себе улыбнуться. Впервые за моё нахождение здесь. Слишком тяжело мне даётся финальный тест, но всё же пока я справляюсь. Вернее, мне так кажется. Возможно, я уже всё провалила. Трава вырастает слишком быстро и колышется на ветру, которого я, к счастью, не чувствую. Моя одежда сухая, но с волос до сих пор спадают капли; от ладоней пахнет морской солью, напоминая о случайном выживании в море. Я слушаю, как шумят листья, и это ненадолго успокаивает меня. Будто симуляция решила сделать одолжение и растянуть удовольствие от моих страданий. Вдали показались тёмные силуэты, их лица мне знакомы. Я прищурилась. Это моя семья и друзья, Коул и Лия, неподалёку от них лежал Лео, держась за живот и кашляя кровью; Фора с ними не было. Сердце опустилось в пятки, когда я увидела, что с ними сделали: руки близких мне людей были связаны, а на лицах, кроме появившихся сияющих фиолетовых синяков, застыла гримаса ужаса — я почувствовала прикосновение к плечу. Но порыв побежать к семье и друзьям был сильнее. Хватка усилилась, и я, едва не рухнув вниз, остановилась. — Повернись ко мне, — этот властный голос я ни с чьим не спутаю. Я послушалась. Эрик Лейк, не сводя глаз, медленно обошёл меня, пока не встал впереди. На нём вновь красовались синие накрахмаленные одежды эрудитов, а пирсинга, как и тату, — всё также не было. Непривычно видеть его таким чистым. Я нахмурилась. Эрик обеими руками коснулся моего лица и усмехнулся. Его некогда серые глаза стали похожи на две черные ямы без дна; Лейк улыбается так широко, что мне становится не по себе. Я пыталась пошевелиться, но безуспешно. — Поцелуй меня, — всё тот же властный голос стал намного тише, что его слышала только я. — И все твои близкие будут жить. Это симуляция. Вместо ответа я закрываю глаза и вдыхаю как можно больше воздуха. Симуляция не может навредить моим близким и родным, верно? По телу проносится дрожь, когда ладонь Эрика опускается на мою талию. — Время уходит, Андерсон, — шепнул он, приближаясь ближе ко мне. — Я знаю, ты хочешь этого. Зачем же пытать себя? Нужно было что-то придумать. Зная Эрика, он обязательно что-то выкинет следом и не оставит возможности поглумиться надо мной. Но это же симуляция. Или всё же нет? Мысли путаются, а время действительно уходит. Поцелуй в обмен на жизни моих близких? Слишком дёшево. Здесь что-то не так. В голове появилась глупая мысль. — Хорошо, — выдохнула я, пытаясь не смотреть в сторону Лео. Господи, как же я рада, что он не видит эту симуляцию. — Я согласна. Когда я раскрываю глаза, очертания мира расплываются от слёз. Лицо Эрика находилось на непозволительно близком расстоянии. Холодок спускается по спине, когда парень кончиками пальцев касается моего позвоночника, скрытого за футболкой. Его рука скользит ниже, вторая — заправляет выбившийся локон за ухо, и Лейк двигается вперёд, накрывая мои губы своими. Он делал это небрежно, с явной жадностью, будто боялся, что все закончится быстро. Жар от поцелуя разлился по всему телу, наполняя живот чем-то тяжелым. Лейк начал покусывать мою нижнюю губу, отчего та опухла, но останавливаться он не планировал. Я почувствовала, как парень улыбается сквозь поцелуй, и теперь его действия стали осознанными. Воздух постепенно уходил из груди, а жадный поцелуй резко превратился в более нежный. Пора заканчивать этот театр. Я медленно провела ладонью по его спине, опускаясь ниже. Эрик зарычал и принялся стягивать с меня футболку. В этот момент мои пальцы нащупали то, что я надеялась найти и ради чего устроила шоу. Моё везение иногда просто поражает. Резко выхватив пистолет из его кармана, я направила оружие в Лейка. Дуло уперлось в живот парня, и он неохотно отстранился от меня. В его пустых глазах появилось несколько чувств одновременно: возбуждение и непонимание, сменившееся страхом. Эрик медленно поднял руки вверх, сглатывая подступивший к горлу ком. — Ты... — начал он дрожащим голосом. — Ты не выстрелишь в меня. Я усмехнулась. — Почему ты так в этом уверен? Мгновение на поле царит тишина, а затем эхом разносятся звуки выстрелов. Я закусываю губу до крови. Опускаюсь на корточки возле лежащего в луже собственной крови тела Эрика. Алая, она быстро стекала по земле, едва не коснувшись моих ботинков. Прижимаю боковую поверхность пистолета к голове и закрываю глаза. Это далось мне тяжело. Раньше я убивала кого угодно, но не Эрика. Под дулом пистолета успели постоять все члены моей семьи, друзья. Все. Но не он. Это кажется для меня в новинку, будто до этого мысли об его убийстве не терзали мою голову. А сейчас что-то резко изменилось. Глубоко вдохнув, я чувствую, что начинаю пробуждаться. Я ощущала глубокую пустоту в грудной клетке, будто мне вырезали лёгкие и сердце. Рассудок был затуманен. Однако пару вещей за эту симуляцию я успела понять точно: Во-первых, я очень сильно надеюсь, что после смерти меня кремируют. В гроб я больше не залезу никогда. Ни по своему желанию, ни по чужому. Во-вторых, если мне предоставится возможность покинуть Стену и там будет море, которое нужно переплыть — я вернусь в Чикаго и забуду о попытках узнать об остальном мире. И в-третьих, я поняла, что Эрик Лейк очень даже хорошо целуется. Пусть он и был ненастоящим.***
Загорается свет. Задрожав от резкого пробуждения, я понимаю, что до сих пор лежу в кресле, вокруг которого маячат эрудиты. Потираю руки, чтобы избавиться от мурашек. Пульс нащупать я не смогла. Впервые я чувствую желанное облегчение. Всё закончилось. Мои мышцы полностью расслабились, и я вдыхаю свежий воздух полной грудью. На душе было скверно. Никогда больше не пройду заново через пейзаж страха. И врагу не пожелаю. Настоящий мазохизм. Ко мне подходит улыбающийся Макс и отлепляет от моего мокрого лба электроды. Он протягивает руку и помогает подняться. — Поздравляю, Ева, — произносит лидер фракции. — Ты отлично справилась. Я попыталась выдавить улыбку. Не получилось. Каждую секунду в моей голове прокручивались воспоминания происходящих со мной событий в этом зале. Я всё ещё вижу перед собой бездыханное тело Эрика, истекающего кровью. Как бы сильно я не хотела его прибить в реальности, осуществить задуманное не получится. Я уверена в этом. — Спасибо, — только и произношу я прежде, чем покинуть зал. Когда я выхожу из этого адского логова, ко мне подлетает Лия и крепко прижимает к себе. Я даю волю эмоциям и истерично смеюсь; слёзы медленно подступали к глазам. Мне захотелось уйти и подышать свежим воздухом. Сердце до сих пор билось в бешеном ритме. — Тебе нужно отдохнуть, — замечает подруга. — Выглядишь паршиво. Мысленно я с ней соглашаюсь, отделавшись лишь кивком. Говорить — не поворачивался язык, будто мне его отрезали, пока я лежала в этом зале без сознания. Я выхожу из помещения и спускаюсь вниз по тропе. Яма наполнилась множеством людей, которых раньше я никогда не видела. Они изредка поворачивались в мою сторону, шептались, будто я была тенью. Возможно, у меня на лице написано, что случилось что-то страшное. Становится не по себе. — Я приятно удивлён твоими успехами, Ева, — за моей спиной раздаётся бархатный мужской голос. Невольно я начинаю улыбаться. — Всего тридцать пять минут на симуляцию, да и выглядишь ты вполне неплохо. — Это сарказм? Лео ровняется со мной, и мы вместе спускаемся вниз. Его взгляд устремлён куда-то вперед; задумался. Он махнул какому-то парню и улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. Я улыбаюсь вместе с ним, и инструктор резко останавливается. Холодные пальцы Лео касаются моего запястья, заставляя меня посмотреть ему в лицо, сам он отводит меня в сторону. Сердце бешено колотится, когда инструктор останавливает взгляд на моих губах. — Нужно поговорить, тебе так не кажется? — прошептал он. — О чём? — Сама догадаешься или подсказать? Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу. На ум приходит несколько достойных ответов, но я отмахиваюсь от них довольно быстро. Он прав. Я действительно догадывалась, о чем Лео хочет поговорить. Чувствую, как мои щёки горят, и я подношу ладони к лицу. — Ты знаешь, что ты потрясающий? — я пытаюсь не смотреть ему в глаза. — Я... Я ощущаю на своих ладонях его. Такие крепкие и горячие... инструктор медленно убирает их от моего лица, касаясь большими пальцами подбородка, и запрокидывает голову, приближаясь ко мне. Мгновение он просто стоит с закрытыми глазами, прикусив нижнюю губу, и тяжело дышит. Я чувствую его дыхание на своём лице и ускоренный пульс сквозь кончики пальцев. Похоже, он взволнован не меньше моего. — Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал Лео. — Что именно? — Не сейчас, пожалуйста, — он оглядывается по сторонам и сглатывает. — Встретимся вечером? Я позже сообщу о месте. Я киваю, и инструктор неохотно отстраняется и уходит так же внезапно, как и появился. Сердце окончательно ушло в пятки, а тело не слушалось. Я продолжала стоять на том же месте. Это было реально? Или я всё ещё в симуляции?***
В столовой толпа людей, одетых во всё черное, — их металлические проколы блестят в неярком желтом свете фонарей. Привлекает внимание и россыпь татуировок по их телам, у кого-то виднелись синяки. Проходя через кучу людей, я вглядываюсь в их лица. Бесстрашные бурно обсуждают финальный тест, хвастаясь временем прохождения испытания. Все с нетерпением ждали объявления результатов. В воздухе пахнет мясом со специями и выпечкой, от чего у меня текут слюни — обед я пропустила из-за сильной усталости. Еле добравшись до стола, я смотрю на своих друзей: Коул прижимает к себе Лию, а Фор утаскивает ролл с тарелки неофита, с которым я была в одной команде по захвату флага. Голова кипела от волнения. Я закинула первый кусок мяса в рот и блаженно улыбнулась. Оглядывая другой конец столовой, я встретилась взглядом с красноволосой девушкой, имя которой надолго отложилось в моей памяти. Элис, кажется. Она кивнула мне в знак приветствия, и я ответила ей тем же. Больше взглядами мы не пересекались. — Черт возьми, где носит Шону? — произнес Зик, с негодованием поглядывая в сторону Фора, успевшего утащить с тарелки друга ещё один ролл. — Я сгораю от нетерпения. — Скоро должны объявить результаты, — смеётся Коул. — Поскорее бы, иначе я что-нибудь убью! — с вызовом кричит лихач, делая акцент на последнем слове. И когда они успели подружиться? Через некоторое время появляется Шона. Она коротко кивает нам в знак приветствия и падает за стол рядом с Лией, напротив меня. Карие глаза девушки устремляется в сторону Зика, и она позволяет себе улыбнуться, закидывая в рот кусок шоколадного торта. — Тебе не кажется, что есть много сладкого вредно? — Зик старается перекричать людей, обращаясь к Шоне. Она лыбится и отрицательно мотает головой. Мы пытаемся поговорить друг с другом, но никто из нас не может перекрикивать шум слишком долго, и в итоге мы умолкаем совсем. Мне передалось общее напряжение. Ждать результаты оказалось не самым простым занятием. Мысли окончательно спутались, а голова разболелась от бесконечных людских разговоров, слившихся в один большой ком. Я смотрю в сторону стола, за котором сидели инструкторы, но вижу только Лео, копающегося в тарелке с едой. Видимо, ему тоже было неприятно находиться в таком балагане, но он держался. Невольно в голове возник один единственный вопрос, когда я вспомнила о странном поведении мужчины после того, как Фор вышел из зала. Куда делся Амар? Эта мысль покидает меня, как только Макс, лидер фракции, встаёт из-за стола. Он поднял в воздух массивную ладонь, призывая бесстрашных к тишине и порядку. В столовой стало заметно тише, но даже сквозь небольшой шум я всё равно слышу его голос. — Всего лишь пару недель назад кучка молодых и напуганных неофитов капнула своей кровью на угли и попали в нашу фракцию, — громко произносит Макс, кладя ладонь на сердце. — Вы пережили свой первый день в стенах нашего лагеря, — повсюду раздался гогот. — И я рад сообщить, что почти все набрали необходимое количество баллов, чтобы стать членами фракции. Зал ликует. С разных концов столовой разносятся хлопки и смех. По столам начали бить кулаками заместо громких аплодисментов, от чего этот звук начал вибрировать у меня в груди. Я усмехнулась. Кто-то покинет сегодня стены лагеря и станет бесфракционником. И этим кем-то могу стать я. — Мы верим в настоящую отвагу и свободу от страха, которые помогут изгнать зло из этого мира, чтобы восторжествовало добро, — продолжил лидер. — Не будем откладывать. Завтра лучшие одиннадцать неофитов смогут выбрать путь, по которому они пройдут до самого конца. Ранги появятся за моей спиной. Едва он успевает закончить предложение, как на громадном экране вспыхивают имена. Коленки начинают дрожать, когда я не нахожу в конце списка своё имя. Внезапно, тяжесть с моих плеч рухнула и разбилась на тысячи осколков, когда напротив номера три я увидела своё имя. Я улыбаюсь и закрываю ликующее лицо ладонями. Третья, чёрт возьми. Я ещё раз взглянула на доску: 1. Фор 2. Эрик 3. Ева 4. Зик 5. Райан 6. Коул 7. Шона 8. Лия Напряжение сразу же спало. Мои друзья остаются во фракции. Я начинаю улыбаться сильнее так, что мои скулы уже сводит от боли, но остановиться я не могу. Шона кричит, мы все вместе встаём и душим друг друга в объятиях. Под весом пятерых человек я почти падаю на пол, но Зик и Коул не дают нам свалиться. Фор крепко обнимает нас и громко смеётся, не веря в происходящее. Во время этой суматохи нам безразличны чужие взгляды — мы были счастливы. К нам подходят окружающие и поздравляют, крепко сжимая в своих объятиях. Даже красноволосая не осталась в стороне. — Поздравляю, Ева, — Элис протянула мне ладонь, которую я сразу же пожала, и улыбнулась мне. — Добро пожаловать в Бесстрашие. Краем глаза я замечаю улыбающегося Лео. Он высоко поднимает бокал и кивает мне, вызывая на лице ответную улыбку. Инструктор определенно счастлив и доволен результатом. Однако чего мне стоит ожидать от сегодняшней встречи? Не забыл ли он? Мысли смешиваются в один большой ком, но сейчас мне нужно принять одну важную вещь. Да, теперь я просто Ева. Я стала одной из тех безумцев, на которых в детстве жаловались мне родители. Я — бесстрашная, и отныне моя семья — это стены этого лагеря. Прошлое нужно оставить в прошлом, где ему и место. Я не Ева Андерсон, и вряд ли когда-нибудь снова ею стану. Я — бесстрашная.***
Этим вечером от восторга у меня кружится голова. Шона заставила меня и Фора съесть чуть ли не все куски безумно вкусного шоколадного торта на скорость. Я победила, но после небольшого соревнования еле вывалилась из-за стола. Однако ускользнуть с празднования всё же пришлось. У железнодорожных путей меня должен встретить Лео. Пронесясь мимо Ямы, я вылетаю на улицу и сразу же вдыхаю прохладный ночной воздух. Энергия бьет ключом, не позволяя стоять на одном месте, и я начинаю ходить туда-сюда. — Ты всё же пришла. Я оборачиваюсь. Лео расслабленной походкой движется ко мне так плавно, словно летит по воздуху. Его серые глаза, кажущиеся в темноте гораздо светлее, чем при дневном свете, смотрят в упор. Он осторожно протягивает мне руку, и я вкладываю в неё ладонь. Пальцы слишком холодные, а слова не идут на ум. У меня пересыхает в горле. Я пытаюсь не обращать внимания на электрические разряды, которые пронизывают меня при каждом его прикосновении, но получается с трудом. Опять всё это кажется лишь симуляцией. Где-то вдали раздается гудок поезда. Рельсы огибают лагерь Бесстрашия и тянутся к горизонту, уходя дальше в оранжевое небо. Что же там? За Стеной? Мы вдвоём подходим ближе к железнодорожным путям. У начала кирпичных домов показывается голова поезда. Его огромная фара слепит, освещая всё вокруг, и медленно надвигается на нас. Лео с изумительной легкостью запрыгивает в вагон, будто делает это каждый день, и осторожно поднимает меня за собой. Я падаю на него, прижимаясь щекой к его груди. Сердце бьется слишком быстро; нервничает. Его пальцы скользят по моей спине и уходят под футболку, касаясь кожи. Я сглатываю комок в горле. Лагерь Бесстрашия остался где-то позади, а поезд уносит нас дальше. — Так, о чём ты собирался поговорить? — спрашиваю я. — Подожди немного, — вздыхает Лео. Я приподнимаюсь и двигаюсь ближе к стене, а Лео отодвигается к краю вагона, свесив ноги вниз. Ветер выбивает его волосы и швыряет в лицо. Казалось, будто он этого не замечает. Инструктор устремляет взгляд на горизонт. Заходящее солнце отражается в его глазах, а падающие лучи оранжевым светом касаются накаченных голых рук. Татуировки сразу бросаются в глаза. Не стесняясь, я начинаю их разглядывать. — Тебе не холодно? — спрашиваю я, закутываясь в куртку. Он отрицательно качает головой. Я слышу скрежет рельсов — поезд замедляет ход, а мы приближаемся к центру города. Воздух становится холоднее, но Лео это не волновало. Он жестом пригласил меня сесть к нему. Я придвинулась. Лео наклоняется ближе ко мне. Его лицо находится всего в паре сантиметров от меня; шум ветра заглушает мой вздох. Он смотрит мне в глаза, нежно поглаживая подбородок кончиками пальцев. Страх подкрался совершенно незаметно. Мне и в голову не приходило, что в такие простые, казалось, моменты, мне нужно попытаться держать себя в руках и набраться храбрости. Но вот, как ни странно, пришлось набраться. Лео улыбается и двигается ближе, накрывая мои губы своими. Он целует меня, осторожно придерживая голову и зарываясь пальцами в волосы. Жар разливается по всему телу, а страх на мгновение улетучивается и позволяет раствориться в моменте. Не отпуская мои губы, он расстегивает молнию на моей куртке и снимает её. Я вздрагиваю, когда она падает мне на колени, а поток холодного ветра обдувает мои голые плечи. Я доверяю ему. Лео, отстраняясь от губ, целует меня между бровей, в кончик носа и возвращается обратно. Он кладет руки мне на плечо, и я произвольно двигаюсь к нему ближе, проведя ладонью по его шее. Я балансирую на грани. Снова меня тревожит электрический ток от каждого прикосновения Лео, а его пальцы касаются моей татуировки. Он отстраняется и смущенно отводит глаза. Его щеки пылают. — Почему ты набила змею? — непринуждённо спросил инструктор. Я пытаюсь улыбнуться. — Эта змея душила меня на протяжении всего времени, проведенного в доме, там, в Эрудиции, — отвечаю я. — Решила сделать что-то вроде напоминания о прошлом и разрушении оков. Он не отвечает. Лео притягивает меня ещё ближе к себе, прижимаясь губами к татуировке. Я закрываю глаза. Его прикосновения не такие грубые, как у симуляции Эрика, нежные. Теплое чувство наполняет моё тело, и я ему поддаюсь. Впервые Лео открывает глаза, касаясь моей щеки. — Очень не хотелось бы прекращать, но нам пора. Я киваю. Мы оба встаём, и он тянет меня ближе к краю вагона. Ветер уже давно стих. Поезд продолжал замедлять ход. Время было не раннее: все фонари в центре горели, освещая тротуары, небо покрылось мраком — на дворе стояла ночь. Как долго мы ехали? — Так, вот о чём ты хотел поговорить? — поинтересовалась я. Лео рассмеялся и замотал головой. — Не только. Мы прошли чуть дальше от железнодорожных путей и завернули за угол. Впереди мерцал яркий свет от белоснежных небольших домиков. Я ужаснулась. Мы снова здесь. В месте, из которого я хотела сбежать. Прямо перед нами расстелился район Эрудиции. — Что мы здесь делаем? — грубо спрашиваю я. — Удивительно, что никто не замечает, как эрудиты работают по ночам, не правда ли? — спрашивает Лео, пропуская мой вопрос мимо ушей. — Интересно, чем же это они там занимаются? Он поворачивается ко мне, прислоняясь спиной к кирпичному зданию. — Тебе твой брат ничего не рассказывал? Я удивляюсь. — Александр? О чём? — он решил провести мне допрос? — Он же обычный хирург. По ночам, вероятно, спасает чьи-то жизни. — Я не об этом. Лео проводит руками по своим волосам и тупит взгляд в пол, будто в чём-то сомневаясь. — Прежде, чем мы... В общем, ты должна узнать обо мне две вещи. Во-первых, я родился во фракции Эрудиции, — отчеканил он. — А во-вторых, Амар случайно обнаружил во мне талант находить общий язык с компьютерами. Я киваю, пытаясь принять информацию, льющуюся на меня потоком. Я предполагала, что Лео не прирождённый лихач, но чтобы уйти из Эрудиции. У него должны были быть причины. Про компьютеры я услышала случайно: кто-то обмолвился за обедом, что инструктор работает ещё и в диспетчерской, но придавать значения этим слухам я не хотела. — В общем, я случайно наткнулся на многочисленные письма от шестёрок Джанин, — продолжал Лео. — Они интересуются о количестве бесстрашных, способных держать оружие, и наличии боеприпасов. Не находишь, чем это попахивает? — Войной? — я пытаюсь скрыть дрожь в своём голосе. Я росла в Эрудиции, но никто и словом не обмолвился о предстоящей войне. Но с кем? И тут слова брата, впечатавшиеся мне в голову, приходят сами собой. «Между Эрудицией и Отречением всё сильнее растёт напряжённость». Я поднимаю глаза на Лео. — С Отречением? — Вполне вероятно. У меня колется что-то в груди. Я никогда бы не смогла подумать, что эрудиты могут затеять что-то подобное. Чего им не хватает? У них есть всё. Всё, кроме власти. Мои кулаки самопроизвольно сжимаются. — А чем они будут воевать? Книжками бросаться? — вспыхнула я. Лео отрицательно качает головой. И тут до меня приходит осознание, от чего сердце замирает, а кровь застыла на одном месте и двигаться дальше не собиралась. У этих паршивцев нет оружия, и воевать они не особо вольны... только вот... бесстрашные могут. — Хочешь сказать, что они будут использовать нас? — мои глаза широко распахнулись. — Теперь понятно, зачем в лагерь приезжала Джанин. Я пинаю землю ногами. — Это все новости на сегодня? — спросила я. — Нет. Лео подошёл ближе ко мне. — Я люблю тебя.***
На следующее утро я решаю рискнуть — беру на завтрак кашу, которую всем сердцем ненавижу, и сажусь за стол рядом с Лией, чтобы лучше видеть место, за которым сидят инструкторы. После вчерашнего мне хотелось провести больше времени с Лео, хотя бы сегодня. Узнать его поближе. Или, например, валяться в его кровати целый день и никуда не уходить. Но он всё не появлялся. Амара тоже не было видно. Я запаниковала. Когда за стол приземлились мои друзья, начинается шум, постепенно отвлекший от проблем. Сегодня в обед мы сможем выбрать себе профессию, чего я с нетерпением ждала. Мне не хотелось бегать по городу с оружием и охранять Стену — слишком муторно. Сидеть в диспетчерской тоже желания не было. С компьютерами и техникой я не лажу, зато обучать неофитов мне показалось довольно интересным занятием. Лия с явным удовольствием набрасывается на еду, а Коул зевает, изредка делая глоток горького кофе. Зик и Шона едва не падают лицом в маффины. Этой ночью никто не спал — все отмечали успешное прохождение инициации. Однако не все были довольны. За дальним столом, копаясь в тарелке сидела Роза и ещё парочка человек. Они не прошли испытания, не набрав нужное количество баллов, и теперь ждали, когда их выкинут из лагеря. В какой-то степени мне было их жаль. Но они сами сделали свой выбор. Фор появляется слишком неожиданно и падает за стол недалеко от меня, напротив Зика. — Ночка была бурной? — смеясь, спрашиваю я. Он улыбается в ответ и ничего не говорит, закидывая в рот маффин. Покончив с завтраком, мы вяло шагаем к стойке, куда убирают подносы. К нам подбежал какой-то смуглый мальчишка. Кажется, его зовут Юрайя. Несмотря на свой юношеский возраст, он был намного выше и худее Зика. Сам он одет в чёрное, а на его правом ухе красовалась блестящая металлическая серьга. Мальчишка был ужасно взволнован и еле дышал, уперевшись рукой о плечо Фора. — Амар, — запыхавшись, тихо начинает он. — Амар... Фор издает смешок, и я шикаю на него. Произошло что-то серьёзное. — Амар... умер.. — продолжил он. Он шутит? Не похоже. — В смысле? — Его тело нашли сегодня утром под «Спайром»... какая-то женщина... — тараторит он. — Похоже, он спрыгнул. Никто не знает. Амар мёртв? Где же сейчас Лео?