Картина масляными красками

Господин Ори стал нашим частым гостем, что и забавно, и странно, и приятно — меня и Лён не очень любят жители Дейла, и только немногие относятся по-простому, по-человечески. Нет, я нисколько не расстроена этим — уважение-то ещё заслужить надо, но обидно, что нам и шанса толком не дают. Лён старается как только может. Первый год я всё никак не могла понять, что мне надо делать, как делать, каким образом не ошибиться — она почти сразу смогла сориентироваться. Если, конечно, мотаться из одной ямы к другой, пока тебя с маленькой девочкой не приютят, помрут и оставят полуразваливающийся домик на краю лесной опушки на холмах. Господин Ори очень сильно удивился, когда понял, что художник, чьими работами грех не восхищаться, живёт практически в сарае. Он говорил, что у его народа нет бедных мастеров, потому они могли позволить себе дома побольше и покрепче. Эх, если бы только у Лён было больше заказов, а я смогла набиться в ученики к какому-нибудь мастеру-ремесленнику. Я пыталась учиться у Мэйза плести сети, но из него учитель, как из меня — королева… Лиз отвлеклась от писанины, когда услышала усталый вздох старшей сестры. Лён стругала палки, которые затем станут каркасом для новых холстов. Если она и занималась тем, что обтачивала чуть кривые еловые палки, то только тогда, когда на душе скреблись кошки. Если бы младшая сестра не знала, как Лён беспокоится о том, что не может нарисовать шедевр, то подумала бы, что это состояние пошло от начала периодических приездов гнома-летописца. — Всё никак не можешь придумать идею? — уже не предположила, а спросила Лиз, потирая руки и поднося их к очагу — в котелке вновь кипел суп, в котором плавали куски мяса, перловая крупа, картошка и травы. Лён давно не слышала такого запаха — чай, не пустую воду с двумя мелкими карасями и одной картофелиной будут хлебать, и это благодаря Ори. Вообще с появлением этого гнома в их ветхом домике жизнь сестёр достаточно изменилась, и ведь нельзя сказать, что в плохую сторону — и еды получше качеством стало больше, и по ночам они не мёрзли под новыми одеялами, и с помощью новых рыболовных снастей ловили больше рыбы, чем это было год назад, к примеру. Помимо этого, Ори привозил книжки, баночки с чернилами, качественный уголь для письма, писчие приборы… Лён всё ещё подозрительно относилась к переменам, но вот Лиз с радостью принимала их — если перемены хорошие, положительные, то почему бы и не отнестись к ним как к подарку судьбы? — На самом деле, я уже примерно знаю, что хочу попробовать сделать, но мне понадобится время. Не уверена, что получится именно то, что нужно, — вздохнула девушка. Даже слушать не надо было её слов, чтобы узнать, как же она сомневается в задумке — это было ясно по голосу. Не то по зову судьбы, не то по стечению обстоятельств, не то по расписанию самого гнома — Ори на следующее утро уже прискакал к их дому на резвом пони. Кажется, на нём сидел его брат Нори, когда тот впервые показался на их пороге. В этот раз он был практически налегке, если не считать небольшой сумки, которую крепко-накрепко прицепили к седлу. — И каждый раз Вы нас балуете подарками, господин Ори, — вздохнула со снисходительной улыбкой Лён, а Лиз усмехнулась, завидев, как покраснели типичные гномьи уши молодого летописца. Ори передал юной девушке сумку, распахнув её. Внутри лежали небольшие мотки красивой пряжи разных цветов. Какие-то из них были простых цветов, какие-то — с тонкими нитями драгоценных металлов. — Это подарок от Нори, — пояснил Ори. — Ему удалось переговорить с Мэйзом, и тот порекомендовал тебя в подмастерья к моему брату. Лиз была вне себя от радости, и закрыть рот от неё она попросту не могла — эмоции переполняли младшую сестру, и та унеслась прямо вместе с сумкой в дом, пища и визжа от радости, ведь гномы — на порядок искуснее мастера, чем деревенские люди, и быть учеником у гнома-ремесленника — чуть ли не лучшее, чем может случиться с людским подмастерьем. — Что-то мне подсказывает, что Вы свою сумку назад не получите. — Лён усмехнулась, сложив руки на груди. На Ори она кинула всего один взгляд мельком, потому она не видела, с каким выражением лица тот стоял. — Проголодались в пути? Пойдёмте, я налью Вам супу, он вроде уже готов… Ори не раз был в доме сестёр, но каждый раз умудрялся увидеть что-то новое здесь. Например, в этот раз у печи, отделённый от очага деревянной доской, лежал плетёный коврик. Узор был простым геометрическим, но для Лиз это уже было достаточно, чтобы с гордостью подложить коврик под ноги. Ещё в углу наверняка Лён поставила несколько новых холстов, только свеженьких. Все пустые, кроме одного. Ори подошёл к тому холсту, что стоял чуть в сторонке. На нём уже что-то начали прорисовывать графитом — это должен быть портрет. Вероятно, портрет женский — лицо с большими глазами, чуть пухлыми губами, с оголёнными плечами, но в одежде, наверное, в эльфийском платье. — Вот Ваш суп, господин. Лён подошла к севшему на корточки Ори, сама уселась так же и протянула ему плошку с наваристым супом и деревянную ложку. — Новый клиент — это эльфийка? — Неа. — Лён пожала плечами. — Я и не знаю, почему Вы решили, что это — эльф. Я их ни разу не видела вблизи, кажется. — Я видел — и вблизи, и издали. Мне мой народ ближе, но у остроухих интересная культура, — заговорил гном. Видимо, он потратил много времени на изучение таких вещей, если голос его был в кои-то веки твёрд и уверен. Обычно он изредка заикался, запинался и звучал так, будто сомневался даже в том, как правильно звучит его имя. — Но разве Вы их не видели пять лет назад? — Издалека видела только их ушки торчком, но не больше. Я вообще плохо помню то время — мы с сестрой мотались из одного угла в другой. Единственное, что хорошо помню — много трупов всех подряд, кровь и голод. Лиз так вообще заболела, еле выходили её. Тогда всем тяжело пришлось. Лён вспомнила, как полуживая тащила едва живую девочку двенадцати лет на себе, пока не упала в обморок практически на самом пороге этого дома. Если бы их не нашёл Арни, то можно было бы прощаться с жизнью им обеим. — Вы не так уж и часто рассказываете о прошлой жизни, — заметил Ори. — Прошлая жизнь осталась в прошлом, потому и не особо считаю нужным трепаться. «Кроме того, много ли кто поверит тому, что я и Лиза из другого мира пришли? Я бы сама себе не поверила, если бы не была в такой ситуации», — подумала про себя Лён. — Никто не заставляет Вас рассказывать всё сразу, миледи, — снисходительно и с улыбкой заявил Ори. Вечно удивлённый взгляд кочевал по всему холсту с грубыми наметками, периодически переключаясь то на суп, то на лицо Лён — та задумчиво вглядывалась в своё творение, что находилось на стадии наметки. Девушка то хмурилась, то щурилась, то запускала пальцы в лохматые волосы с вплетёнными перьями — какая-то идея была готова напроситься, сформулировавшись, но всё никак не приходила на ум, пока… — Господин Ори, а вот если Вы видели эльфов достаточно хорошо, то, если помните, может, расскажете, какие ощущения Вас охватывают, когда Вы рядом с ними или они — с Вами? Ори задумался, насовсем отставив плошку с супом. — Наверное, я начинаю чувствовать холод и отчуждённость. Я-то всегда сравниваю их с гномами — они вечно бодры, веселы, горячи на голову и сердце, но вот эльфы… Остроухие такие же высокие, как звёзды на ночном чёрном небе. Может, они другие, не такие, какими их вижу я или видят мои родичи, но иного я не вижу. Казалось, даже Лиз, шебуршащая мотками с нитками и пряжей, притихла, вслушиваясь в разговор между летописцем и художницей — однако, наступила тишина, нарушаемая треском сучьев и поленьев в печи. На самом деле юная хитрюга тихо перебирала подарки и слушала, сидя под крышей на спальном чердаке. — А могу и я задать вопрос? — Да-да, конечно. Что Вам угодно узнать? — А что Вы думаете о гномах, миледи? — Хм, ну… — протянула Лиз, чуть сжав между большим и указательным пальцами подбородок, — я не могу сказать, что имею точное клише под вас всех. — Девушка получила вопросительный взгляд со стороны Ори — тот не понял слово «клише», и Лён не сразу догадалась об этом. — Ну, вы все разные. Например, до Вашего, господин Ори, появления, я думала, что все гномы грубы, неотёсанны и постоянно воняющие дешёвым пивом из «Кривого крыла» — но вот появляетесь Вы, который иногда совсем излишне вежливы, скромны и пахнете не солодом или хмелем, а чернилами и книжной пылью, и тут я просто сбиваюсь с толку. Видимо, Вы и Ваша родня — такие же разные между собой, как, например, драгоценные камни и минералы, как металл, который добывается в горах. Наверное, и эльфы разные, и люди… Из проёма наверху чуть свесилась голова со светлыми волосами. Лиз глядела на гнома и сестру с прищуром. «А ведь она всегда говорила, что все гномы для неё — на одно лицо и на один тип, ха-ха!» — усмехнулась про себя девушка. Лиз не шибко вслушивалась в саму суть разговора между Ори и Лён, но вновь улыбнулась, ещё радостнее, когда увидела, как они копошились и обсуждали набросок на холсте да королевский синий и золочёную краски, прикладывая баночки к разным местам рисунка.