Море

Дениз уже больше месяца жила в Манисе на правах главной калфы гарема. Каждую неделю-две она получала письма от Кана-аги из Коньи, который рассказывал ей о том, как идут дела во дворце — всё хорошо, а проблемы решаемы, но это пока — кто знает, что будет в будущем… Если же были вопросы, то калфа с радостью помогала и никогда не откладывала этот вопрос в долгий ящик, хотя всем этим уже должен был заниматься шехзаде Селим, но, судя по письмам того же Кана-аги, сын Сулеймана ударился «во все тяжкие». Возвращаясь к вопросу гарема, то время от времени приходили письма от Хасеки — спрашивала о делах в том же гареме, самочувствии её сына, да и просто успехах… Но, как бы Дениз не хотела, она не могла закрыть глаза на то, что любимица шехзаде Айя нередко ведёт себя высокомерно по отношению к другим менее удачливым наложницам и ей, калфе, постоянно докладывают о той или иной выходке девушки… И каждый раз Айя выкидывает нечто новое — последний раз она не захотела идти на занятия: — Что тут происходит, объясните мне? — Дениз-калфа была недовольна тем, что евнух, прибежавший за ней, оторвал её от законного обеда — Айя-хатун! Ты опять? — Я не пойду на занятия! Не обязана! — девушка, отбросив тетради с занятиями, стояла посреди гарема скрестив руки, заставляя других девушек смотреть на себя со смешанными чувствами, а на Дениз со вполне однозначной настороженностью. — Как же так, госпожа Айя? Вы не почтите учителя своим присутствием? — с явной насмешкой в голосе, калфа подняла тетради и посмотрела на хатун, пытаясь скрыть возмущение — С какого… Кхм… позволения Всевышнего ты не пойдёшь? — Я — фаворитка! — продолжала настаивать Айя, гордо расправив плечи — С чего я должна ходить? — Так, — Дениз за всё время истратила на эту сумасбродку слишком много душевных сил, а потому уже перестала терпеть и дала себе волю — Дорогая моя, ты не пойдёшь на занятия только в том случае, если заболеешь или забеременеешь и родишь. Ну или попадёшь в темницу, что вероятнее всего из перечисленных вариантов… В крайнем случае умрешь… Но пока ты не больна и не беременна. Ты — просто хатун, которой всего один раз повезло — я знаю это, как никто другой. — Калфа! — возмутилась девушка, но дочь рыбака довольно ощутимо схватила её за локоть — Больно! — Неправда, дорогая моя — я ещё довольно нежна с тобой, — тут Дениз уже шипела — Тебе выделили двух рабынь, отдельные от всех покои, новые наряды и украшения — и без того много для тебя. А потому, если я ещё хоть раз узнаю о твоих выходках, то дело дойдёт до шехзаде и Хюррем Султан — тогда ты уже точно не пойдёшь на хальвет. А сейчас… — девушка впихнула в руки фаворитки её тетради и подтолкнула к выходу из гарема — Ты первая пойдёшь в класс. И чтобы я ни одного звука от тебя не слышала! Но не одна Дениз получала письма. Ильяс-ага, за которым почти постоянно следил Искандер, тоже получал их, а потом сжигал к разочарованию последнего. Но был один момент, когда стражник из Коньи, смог прочитать всё послание целиком — удачно спрятался за ширмой в комнате хранителя покоев, которая едва могла закрыть широкую фигуру Искандера. «Ни в коем случае не позволяй калфе усомниться в тебе — она имеет некоторое влияние на повелителя. Подружись с ней, чтобы она в тебе не сомневалась, но при этом не забывай о главном. Калфа нужна послушной.» Уже вечером, когда Искандер обдумывал всё за ужином, он счёл, что речь идёт о Дениз, ведь какая ещё калфа может хоть немного влиять на повелителя? А из этого следует, что этот треклятый Ильяс так или иначе будет подлизываться к калфе, как и приказано ему. Сам собой напрашивается вывод о том, что он верен кому-угодно, но не шехзаде Мехмеду. Зачем? — Аллах Всемогущий, — простонал мужчина, обрабатывая всю полученную за день информацию — Она мне не поверит… — Искандер перевёл взгляд на какой-то цветок, что рос на кухне в горшке — Может попробовать? Не убьёт же… В это же время… — Есть ещё пожелания, шехзаде? — Ильяс смотрел на Мехмеда, что разбирался с документацией уже целый день. — Позови Дениз-калфу — вопрос к ней, — задумчиво произнёс шехзаде, откладывая в сторону один за другим бумаги. — Как прикажете, — ага скрипнул зубами и поклонился, а потом вышел, недовольно — Что эта калфа о себе возомнила… Будто понимает что… — он прошёлся по тем местам, где обычно бывает калфа и нашёл её в бельевой комнате, что выдавала хатун новое постельное бельё — Дениз-калфа? — О, Ильяс-ага! — девушка, путаясь в собственных косах, повернулась и, сверкнув чёрными глазами, улыбнулась — Что ты хотел? — тут она перевела взгляд на девушек — Так! Старое бельё отдаёте евнухам! Живо! — Шехзаде звал, — сглотнул мужчина, жестом приглашая идти за ним. — Да, сейчас, — калфа забралась на стул и, вытягиваясь во весь свой небольшой рост, закинула на полку чистую простыню — Вот теперь идём. Путь до покоев шехзаде Мехмеда они провели в молчании, да только Ильяс заметил, что у Дениз слишком беззаботное настроение, что усилило его уверенность в её… недалёкости… Но разве шехзаде станет звать, мягко говоря, дуру? Нет, либо калфа очень умело скрывает глупость… Какое-то противоречие получается. — Ты не знаешь, что шехзаде от меня хотел? — Дениз акуратно взяла агу за локоть и хитро, аки лиса, посмотрела на него. — Он хотел у тебя что-то просить, калфа. С бумагами разбирался. — Спасибо, — калфа, будто насмехаясь, улыбнулась и попросила доложить о себе. — Много ты понимаешь… — проворчал Ильяс, оставаясь около входа и, пользуясь положением хранителя покоев, решил попробовать подслушать разговор, но это у его не получилось бы. — Ильяс-ага! — это был вездесущий Искандер, что приближался к аге — Дениз-калфу не видел? — Только что вошла к шехзаде, — скептически произнёс ага, закатывая глаза. — Хорошо, — солдат из Коньи остановился напротив двери, волей-неволей заставляя хранителя покоев смотреть на него — Ты чего? — Да понять не могу — что калфа может посоветовать шехзаде? Простая девчонка, — забыв на время о взаимной неприязни, ага решил высказать своё возмущение — Я и то в управлении понимаю больше, чем эта девица. — Да… Не было тебя в Конье тогда… — посмеялся Искандер, упиваясь тем, что знает намного больше, чем этот мальчишка — Расскажу как-нибудь, но если по сути — ты не ровня Дениз, нет. И не пытайся ровняться — не выйдет. — О, Искандер, — калфа довольно быстро вышла от шехзаде и сразу же уткнулась взглядом в друга — Ты чего тут? — Два письма — одно из Коньи от Кана-аги, а другое от Хюррем Султан, — по внешнему виду легко можно было определить, какое письмо от кого, а потому калфа начала с письма Кана. — Что?! Почему он столько требует? При мне же покупали дешевле! Он совсем обнаглел или Аллаха не боится?! — проворчала Дениз, смотря недовольно на Искандера, будто тот мог ответить. — А ты уехала, вот он страх и потерял, — ага говорил это калфе, но смотрел на Ильяса, пытаясь тем самым доказать свою правоту и авторитет — А они там не такие упрямые — за любые деньги купят. Да и авторитета нет больше… — А шехзаде Селим? А Махмуд-эфенди? Где их глаза? — злобно выдохнув, Дениз забрала письмо от Хасеки и направилась к себе, готовая сжечь весь этот бренный мир. «Продолжай присматривать за этим агой. Не нравится он мне. Идёт по пути Ибрагима, потому и закончить может так же и по той же причине. Докладывай мне обо всём, что происходит с Мехмедом, будь его тенью. Что же касается Айи-хатун, то спуску ей не давай — пусть не зазнаётся девчонка. Знаю, что многого требую от тебя, но я уверена, что ты справишься — иначе не поручала столь ответственные дела. Желаю удачи.» — Да, госпожа… — калфа бросила письмо в камин, нервно выдыхая, тем самым пытаясь успокоиться — Вы действительно просите с меня многого. Что же, спокойной жизни мне не дал Всевышний, судя по всему… Всё познаётся в сравнении, либо я просто притягиваю неприятности к себе.