Париж с нуля

      Все стихло слишком быстро. Людям потребовалось всего 12 часов, чтобы поднять на уши весь город, разнести его, а после покинуть, разбегаясь по окраинам в поисках спасения. Изредка на опустевшей улице слышались крики.       Яркий луч июньского солнца пробивался сквозь желтые занавески и падал на темные кудри парня, спящего на диване после вчерашней пьянки. На журнальном столике возле него уже несколько часов вибрировал телефон, оповещая владельца о пропущенном звонке и новом входящем сообщении:       «Я в участке в квартале Goutte d'Or. Нужно внести залог. А.»

За 12 часов до этого

      -Грантер, ты пьян, иди домой. — мягко произносит Жоли. Они, как и всегда, сидели в кафе Мюзен, обсуждая последние детали сегодняшнего митинга. Студенты были недовольны нынешним положением в стране. Они почти каждый день собирались в этом месте, обсуждали насущные проблемы и, в последнее время, продумывали план будущей забастовки. Все должно было произойти сегодня, на площади Бастилии. Люди были собраны, баннеры нарисованы, место определено, время назначено. Среди гула пламенных речей молодых революционеров слышались невнятные пьяные возгласы человека, явно незаинтересованного в предстоящем действии.       -Грантер, у нас тут серьезное мероприятие намечается, иди домой, не позорь революцию. Эти слова принадлежали прекрасному светловолосому молодому мужчине. Один его вид ослеплял Грантера вне зависимости от выпитого спиртного. То был Анжольрас. Золотые кудри его были собраны в небрежный, уже растрепавшийся, пучок так, что две пряди спадали на лоб. Из-под расстёгнутого ворота красной рубашки открывался вид на его прекрасную, будто из мрамора, белую шею. Блондин обернулся к друзьям, видимо, что-то коротко сказав. Для Грантера это уже не имело никакого значения. Он был слишком пьян и влюблен, чтобы ясно осознавать, что происходит вокруг него.       А происходило вот что: уже несколько недель весь город был взволнован новостью о стремительном распространении некоторого вируса. Никто точно не знал, что из этой информации, переходящей из уст в уста, является вымыслом, а что фактом. Знали одно — люди умирают. По новостям сообщали лишь, что это просто очередная вирусная волна, пришедшая откуда-то с юга, что паниковать не стоит, ибо ученые уже разрабатывают вакцину, и эта эпидемия пройдет, как очередная волна гриппа. Вот только эта информация с национальных каналов сильно расходилась по содержанию с той, что публиковали некоторые издания. Они предоставляли достаточно убедительные доказательства того, что вовсю ведутся эксперименты над людьми не только зараженными, но и над еще «чистыми». Им специально вводили этот вирус, все более совершенствуя его. Ученые видели в этом тот самый «ключ к бессмертию». Некоторые опубликованные кадры и слова очевидцев являлись неопровержимыми доказательствами этих злодеяний. Но правительство не давало никаких комментариев по этому поводу. Отсюда и берёт начало возмущение народа. Повсюду возникали митинги и акции протеста против жестоких экспериментов над людьми. Одно из таких мероприятий как раз и собирались организовать студенты-юристы, называемые себя Друзьями Азбуки. Вернемся к тому моменту, как молодые люди всё-таки усадили уже не сопротивляющихся Грантера в такси и вернулись обратно в комнату на втором этаже маленького кафе. Они ждали. Ждали, когда скроется за горизонтом солнце. Было решено выходить с наступлением темноты, чтобы незаметно выйти на уже опустевшую площадь и занять позицию. Таким образом, ранним утром, когда под покровом ночи к ним стянутся все силы Парижа, они смогут выступить и ничего их не остановит. Этот план был продуман до мельчайших подробностей. Посреди площади была воздвигнута символическая кольцевая баррикада. Естественно, это действие не осталось незамеченным вечерним патрулем и, хоть на момент ночи полиция не предпринимала никаких действий, на утро восставшие были окружены большим количеством служащих. Но на стороне демонстрантов тоже было много людей. Что могло пойти не так? Ранним утром, когда солнце только-только озарило первыми лучами Площадь Восстания, молодые революционеры подняли флаги и начали выкрикивать непонятные, в связи с шумом, фразы. Анжольрас стоял в первой линии, то есть на вершине этой импровизационной баррикады. Тут до его ушей донеслись приглушённые толпой крики. Он обернулся. В самом центре этого кольца наблюдалось какое-то движение. Крики усиливались. Люди в центре пытались разбежаться, но из-за того что они были там зажаты, они просто толкали друг друга, пытаясь убежать как можно дальше оттуда. В это время полиция начала свое наступление. Завязалась драка с первыми родами бастующих. Анжольрас то и дело оглядывался назад, пытаясь понять, что там происходит в центре. Поэтому он и не заметил, как перед ним возник полицейский, и получил удар в живот, а за ним последовал второй- в висок. Молодой революционер пытался дать отпор, но мир перед глазами в начал клонится на бок. Все шумы, крики и звуки борьбы смешались в один гул. Ещё несколько госслужащих воспользовались ситуацией, скрутили его и поволокли в машину. Анжольрас пытался вырваться из крепкого захвата, но получил ещё один удар коленом в живот. Окончательно себя он пришёл уже в машине, которая подъезжала к полицейскому участку. Его и еще нескольких арестованных мятежников посадили за решетку. Но никого из Друзей Азбуки с ними не было, ибо ещё в самом начале их отбросило куда-то в центр. Сам лидер оказался один в камере, отдельно от других. Через несколько часов к решетке, за которой сидел Анжольрас, подошёл один из работников участка и сказал, что тот может вынести залог и быть свободным. Ничего, кроме телефона у него с собой не было, поэтому он попросил отдать ему конфискованное средство связи. Молодой революционер пытался позвонить Комбеферу, но его телефон был недоступен. Тоже самое было и с номерами остальных его друзей. Анжольрас позвонил буквально на каждый номер, имеющийся в его телефонной книжке, даже Мариусу, но и он был недоступен. Потеряв надежду, он даже набрал Грантера, и, на удивление, услышал гудки, правда, трубку никто так и не взял. Тут вернулся и тот самый полицейский, который приходил к нему до этого. Было видно, что он чем-то встревожен, а из коридоров, ведущих от камер к главному холлу, слышалась суета. Надзиратель потребовал сдать телефон назад. Попросив дать ему ещё минуту, Анжольрас быстро написал короткое смс-сообщение и разослал по всем номерам, на которые только что звонил. Вернув в телефон, он зашел обратно в камеру, сел на узкую скамейку и откинулся назад, спиной к стене. Голова болела жутко, видимо, ему разбили висок, так как на лице осталась засохшая дорожка крови. Он закрыл глаза, прислушиваясь к звукам, доносившимся из центра участка, и пытался понять, что же там всё-таки происходит. Оставалось только ждать, что кто-нибудь из друзей придет ему на помощь.