Поколение войны

Не доведут вас до добра кутежи и попойки. Уильям Шекспир «Двенадцатая ночь»

Патриция с Рэймондом были знакомы с детства, с тех пор, как ее отец Джейкоб Дэвис однажды пригласил своих друзей, Эдмонда Мальсибера и Роберта Эйвери, погостить с семьями летом в его загородном доме близ Тинуорта. Мальчики Мальсибера и Эйвери — Рэй и Лайонел — очень понравились его сыну Берти, хоть тот и был чуть постарше. А вот разница в возрасте между Пэт и Маргарет Эйвери составляла целых шесть лет, и у девочек нашлось мало общих тем. Сейчас Маргарет уже год как была замужем за Оливером Монтегю, служащим в Департаменте международного магического сотрудничества. Сначала мальчишки не хотели принимать Пэт в компанию, пока один случай их не убедил, что она «свой человек», как выразился Лайонел Эйвери. Как-то на рассвете они втроем убежали из дома — взрослые искали мальчиков целый день и нашли уже глубокой ночью в лесу, где у них оказался самый настоящий вигвам — выяснилось, что к побегу готовились заранее и очень основательно. Берти, Рэй и Лайонел играли в индейцев, а предварительно обворовали сад, принадлежащий члену Визенгамота Джонсу — оборвали все яблоки и сливы. Ребятам надрали уши, потом закрыли в их комнатах и оставили без сладкого. Пэт тогда пожалела мальчишек и тайком принесла им пирожных: выпросила у старой эльфийки Нэнни, ведавшей кухней — та, хоть и вечно ворчала на сорванца Берти, но на самом деле любила его, а в Пэт и вовсе души не чаяла. И, конечно, после этого Пэт и мальчики не могли не подружиться. За десяток лет, прошедший с тех пор, они привыкли вместе проводить время, и в школе, и дома, и стали воспринимать друг друга почти как родню. Однако нынешним летом что-то изменилось между Патрицией и Рэймондом. Они ни словом не обмолвились об этом, потому что сами еще не осознали эти изменения в полной мере — зато заметили остальные. Нет, Рэй и Пэт не целовались, не прятались по укромным уголкам дома и парка, как Эйвери с Эделией Розье, — однако по выражению их лиц, по тому, как посреди общего разговора они обменивались понимающими взглядами или легкими улыбками, по тому, как Рэймонд подавал Патриции руку, когда она выходила из кареты — после катания на крылатых конях у нее всегда немного кружилась голова — казалось, что между ними возникла особенная близость. Словно протянулась незримая нить. Первым внимание обратил Бертрам. Когда дождливым вечером в гостиной затеяли танцы под волшебный граммофон, Рэймонд пригласил Пэт и, хоть его манеры не выходили за рамки приличий, бросалось в глаза, насколько слажены и гармоничны их движения, как уверенно рука Рэймонда обнимает талию Пэт, а другая сжимает ее тонкие пальцы, и как доверчиво ладонь девушки лежит на его плече. Бертрам смотрел на друга и сестру покровительственно, и вместе с тем зорко и пристально — одновременно и доверяя Рэю бесценное сокровище, и следя, чтобы тот обходился с ней подобающим образом. Лайонел Эйвери стоял рядом с Бертрамом у открытого окна, оба курили. Эван Розье танцевал со своей сестрой — правда, они не столько танцевали, сколько дурачились. Эван, нахмурив брови, тяжело пыхтел, очень похоже передразнивая верзилу Крэбба, на которого недавно жаловалась Эделия: на каком-то званом вечере он отдавил ей все ноги. «Уф-ф… Тысяча дракклов! Простите, мисс Розье… Проклятые ботинки жмут», — оправдывался он. Эделия же звонко хохотала, откинув голову назад, ее золотистые волосы волной рассыпались по спине. Брат и сестра Розье напоминали веселящихся детей, а Патриция и Рэймонд рядом с ними почему-то выглядели совсем взрослыми — так серьезны были лица у обоих. Северус сидел в кресле у низенького столика, украшенного резьбой, и просто слушал музыку, прикрыв глаза. Песня смолкла, и Пэт подошла к нему. — Северус, а ты умеешь танцевать? — тихо спросила она и, когда он отрицательно качнул головой, предложила: — Хочешь, я тебя научу? Самому простому. Это легко! На свадьбе ведь будет бал. — Я не буду там танцевать! Это же не обязательно? — Северуса бросило в жар. Весной Лили говорила, что на каникулах займется с ним танцами, а как-нибудь потом они вместе пойдут в маггловский бар, где музыка до утра. Теперь этого уже никогда не будет. Правда, магглы и танцуют совсем иначе, Северус как-то видел. — Конечно, можно и не танцевать, — улыбнулась Пэт. — Но тогда тебе придется сидеть с какими-нибудь старыми тетушками и развлекать их. — Развлекать?! Тетушек? — на лице Северуса отразился панический ужас. Пэт засмеялась, а Эван, оставив Эделию возле Лайонела и подойдя к ним, подтвердил: — Там будет прорва теток! И со стороны Малфоев, и со стороны Блэков… Двоюродные, троюродные и еще драккл их знает, какие… Я даже не всех помню, как зовут, хоть они и родня. Так что тебя посадят с ними за стол, и будешь несколько часов слушать, как они жалуются на здоровье, на погоду, на прислугу, на нынешнюю молодежь… А у нашей двоюродной бабушки, мадам Элоизы Розье, три кошки, и она всем про них рассказывает — хотя в общем, она очень милая старушка. — Ну, если только слушать… — Северус не сдержал облегченного вздоха. — Это еще ничего… — Да ты, главное, улыбайся и кивай, — усмехнулся Эван. — Вообще-то тетушки бывают полезны, если ты им понравишься. Могут словечко замолвить нужному человеку. Да мало ли… — Мне ничего такого не требуется, обойдусь без тетушек, — покачал головой Северус, а про себя подумал: «Да и не понравлюсь я им. Ладно! Устроюсь после школы в какую-нибудь аптеку, а там видно будет». Он надеялся, что когда Дэвис и Мальсибер представят его Темному Лорду, как обещали, то кто-нибудь из Ближнего круга, где много богатых и влиятельных людей, возьмет молодого, но вполне компетентного зельевара (Снейп не сомневался, что ТРИТОН по зельеварению сдаст на «Превосходно») на работу с приличным жалованием. * * * За пару дней до свадьбы от Люциуса прилетела сова с приглашением всех пятерых молодых людей, которые сейчас находились в Черри-Гардене, на мальчишник. К записке был приложен порт-ключ, чтобы переместить их в трактир «Зеленая гусеница» в Лютном переулке. — Да, Люциус прощается с холостяцкой свободой! — хохотнул Эван Розье. — Чувствую, этот вечер станет поистине незабываемым. А вы, — подмигнул он, окинув взглядом приятелей, — может быть, со своей невинностью расстанетесь. — А сам-то? — усмехнулся Рэймонд, который, казалось, был смущен. — Я уже, — самодовольно ответил Эван. — Мы с дядей Адрианом ходили к мадам Гортензии. — Врешь ты все, — буркнул Эйвери. — Кто тебя туда пустит, даже с дядей? Тебе ведь только недавно семнадцать исполнилось. — А мадам Гортензии какое дело? — поднял брови Розье. — Не веришь, не надо. Рэй, а тебе уже пора, у тебя скоро совершеннолетие, — повернулся он к Мальсиберу. — Или ты хочешь жениться девственником? Ну и зря. Надо сначала попробовать, а то ведь не получится ничего с женой. Хоть будешь знать, что к чему. Эван втолковывал все это Рэймонду с таким серьезным и авторитетным видом, что Берти не удержался и съязвил: — Да, там трудно догадаться. — Все равно, — настаивал Эван. — Это даже не принято, чтобы жених не имел никакого опыта. Северус слушал их разговор и, мучительно краснея, мечтал провалиться сквозь землю. При мысли о веселых девицах из заведения мадам Гортензии его накрыло острое возбуждение — и тут же, как молния, ударило воспоминание, вспыхнуло яркой, ничуть не потускневшей картиной — как он висел вниз головой, а Блэк снял с него штаны… И Лили стояла рядом… А если придурок Розье сейчас — или, что еще хуже, завтра, при всех гостях Люциуса — об этом вспомнит? С него, пожалуй, станется… — Эван, заткнись, не мели чепуху, — поморщился Бертрам. — Парни, мы идем не в бордель, а в трактир. Будем пить и веселиться. А за вами я лично прослежу, чтобы вы были в порядке — а то, не дай Мерлин, в какую-нибудь историю впутаетесь! Розье вдруг сказал, отвернувшись к окну и ни к кому не обращаясь: — Жениться-то девственником можно. А вот умирать девственником точно обидно. Тем временем Патриция и Эделия собирались на девичник, который устраивала Нарцисса Блэк. — Ох, и пойдут сегодня мальчишки куролесить! — говорила Эделия, поправляя перед зеркалом прическу. — Первый раз в жизни окажутся в компании без присмотра. Напьются до безобразия. А ведь там еще и девки из Лютного наверняка будут… Не то, что мы с тобой, — повернулась она к Пэт, — скромно выпьем чаю с тортом у Нарциссы! * * * В «Зеленой гусенице» на первом этаже располагался обычный трактир — слегка закопченные стены, грубые, но прочные деревянные столы и стулья, — зато большая зала наверху была обставлена с вульгарной роскошью. В позолоченных подсвечниках горели свечи, огоньки отражались в парчовых занавесях на окнах, вдоль стены стояли красные бархатные диваны, а стол посреди комнаты ломился от изысканных, сделавших бы честь какому-нибудь дорогому ресторану блюд. В большом ведре со льдом охлаждались бутылки шампанского. Несколько молодых людей во главе с Люциусом уже сидели за столом, когда прибыли гости из Черри-Гардена. Последним пришел Рабастан Лестрейндж, который должен был быть шафером Люциуса на свадьбе. На упреки за опоздание он ответил, что выполнял какое-то поручение Темного Лорда — и все тут же уважительно примолкли. Началось сумбурное веселье, появились с десяток полураздетых и ярко накрашенных девиц — они принялись танцевать не совсем пристойные танцы под аккомпанемент белого рояля, за которым сидел старый негр, и скрипки — на ней играл субъект, весьма похожий на вампира. Эльфы в полотенцах с изображением зеленой гусеницы, такой же, как на вывеске, сбивались с ног, едва успевая выносить пустые бутылки и приносить новые. Гости говорили вразнобой, звенели бокалы, вилки и ножи, в воздухе висел табачный дым. Сначала произносились тосты — вполне приличные: пили за жениха, за невесту, за их будущую счастливую жизнь. Однако постепенно речи делались все развязнее, и в конце концов дело дошло до похабных анекдотов. То один, то другой гость, подхватив кого-нибудь из девиц, скрывался с ней в боковой двери. Дерек Уилкис, расположившись на красном диване, взасос целовал высокую блондинку, сидящую у него на коленях. Эван Розье, сунув пригоршню галлеонов пианисту, сам уселся за рояль и принялся наигрывать канкан. Девицы плясали, с визгом и смехом задирая ноги выше головы и размахивая пышными юбками. На самых юных участников застолья они, впрочем, внимания почти не обращали. А мальчишки, наоборот, были поражены и не сводили с них жадных, горящих взглядов — они даже забыли о еде, только пили. Эйвери еще и курил одну сигарету за другой — пепельница возле него была уже полна. Северус, бледный и неподвижный, не отрываясь смотрел на рыжую в ярко-зеленом платье, пляшущую канкан. Он пил вино, мешая с огневиски, твердо решив сегодня напиться — но опьянение не приходило, только в ушах звенело, да, как в калейдоскопе, мелькали перед глазами рыжие локоны, изумрудный шелк платья и кипенно-белое кружево нижней юбки. Вдруг рыжая перестала плясать и подошла прямо к нему: — Мальчик, что вы такой мрачный? Идемте со мной? Северус будто проснулся, окинул взглядом залу, затем поднялся из-за стола — перед глазами все закружилось, в нос ударил запах сладких духов — и повалился навзничь. Встревоженные Люциус и Бертрам переложили его на диван, пощупали пульс, приподняли веки. — Что с ним такое? — спросил подошедший Рабастан Лестрейндж и, приглядевшись к Снейпу, усмехнулся. — А, ничего, проспится. Рановато ты вздумал приобщать малолеток к пороку, Люц. Посмотри, этот тоже уже хорош, — он показал на Эйвери, который спал, положив голову на стол. Да и Мальсибер, казалось, вот-вот отключится. Малфой согласно кивнул, потом достал из кармана серебряный браслет. — Это обратный порт-ключ в мэнор, на всякий случай взял. Отца сегодня нет дома, он уехал на Гебриды по делам, но эльфам я скажу, чтобы приглядели за ними. Берти, поможешь оттащить их домой? А потом сюда вернемся. Рэй потом смутно помнил, как его укладывали спать, как Люциус и Бертрам унесли в ванную Эйвери, которому от перемещения сделалось дурно, затем принесли обратно, мокрого и взъерошенного — и больше в памяти не осталось ничего. * * * Пришли в себя они уже за полдень в одной из гостевых спален Малфой-мэнора, все трое — на одной большой кровати, под одним одеялом. — Что за… Где мы? Северус, это ты? Рэй! — Эйвери, с усилием приподнявшись, огляделся. Посреди комнаты на полу сидела эльфийка, которая, увидев, что они проснулись, вскочила и забормотала, кланяясь: — С добрым утром! Хозяин Люциус велел Тилли присмотреть за молодыми господами и подать им завтрак. — Мы в Малфой-мэноре? — первым сообразил Мальсибер. — Я что-то такое припоминаю, как Люц и Берти нас сюда притащили, как они с тобой возились, а потом — полный провал. Северус, ты живой? — Угу… — пробурчал Снейп, переворачиваясь. — Так молодым господам подать завтрак? — повторила эльфийка. — Какой еще завтрак? — скривился Эйвери. — Я даже думать о еде не могу. Антипохмельное сначала… — Хозяин Люциус про антипохмельное ничего не сказал! — пискнула эльфийка, дернув себя за уши. — Тилли не может… — Ну вот… Забыл он, что ли? Эй… как тебя? Тилли? А почему мы все в одной кровати? — Хозяин Люциус очень торопился… — развела ручками Тилли. В эту минуту появились Бертрам и Эван. Увидев представшую их глазам картину, оба захохотали. — Смешно, да? — сердито сказал Эйвери. — Какого драккла Люц нас всех вместе уложил? — И кто из вас теперь на ком должен жениться, как честный человек? — сгибаясь пополам от смеха, произнес Розье. — Скотина ты… Где моя палочка? — Эйвери привстал, но, не обнаружив палочку в пределах досягаемости, кинул в Розье подушкой и тут же без сил повалился обратно. — Я сейчас сдохну, дракклова задница! — Палочки ваши на комоде лежат, — кивком указал Бертрам. Эйвери взмолился: — Берти, Эван… ради Мерлина, дайте скорее антипохмельного, а? Люц забыл сказать служанке… — Сейчас Люциус придет. А у нас с собой нет, — покачал головой Бертрам, сочувственно глядя на Эйвери — тот и правда все еще был зеленовато-бледным, впрочем, угрюмо молчащий Снейп и не до конца проснувшийся Мальсибер выглядели немногим лучше. — Я хотел с тобой поговорить, Рэй. — О чем? — Мальсибер, морщась, повернул к нему голову. — О Пэт. Ты вроде как за ней приволокнуться решил. Так вот, чтобы ты знал… ты мне друг, но если сестру обидишь… С Мальсибера мгновенно слетели остатки сна. Он вскочил, ошеломленно глядя на Бертрама. — Берти, как ты мог такое подумать?! — Мне тут рассказали, как ты «пошутил» с этой, как ее… МакДональд. — Кто рассказал? — Ну, я рассказал! — запальчиво воскликнул Розье. — А что, это какой-то секрет, что ли? Ты же меня не просил молчать. — Ты идиот, Рэй, — вздохнул Бертрам. — Она тебе врезала — и правильно, так тебе и надо. Ты понимаешь, чем это могло закончиться? Тебя, дурака, женили бы. И не отвертеться. Дамблдор в любом случае это бы так не оставил. Мы же не относимся к его любимчикам. Хотя, жениться — это было бы слишком хорошо, скорее, тебя просто посадили бы в Азкабан — за изнасилование… Позорище. Это же надо до такого додуматься — Империус, в школе, на девчонке пробовать! Я еще Пэт расскажу — пусть знает, какой ты болван. — Так ведь ничего же не было, — обиженно проворчал Мальсибер. — Я и не хотел ничего… — Конечно, ты хотел звездами полюбоваться. Или к астрономии вместе готовиться. Ладно. Надеюсь, ты меня понял. — Понял, — Рэймонд мрачно кивнул. — Только не говори Пэт! В дверях, наконец, появился Люциус с большим флаконом антипохмельного. — Люц, ты наш спаситель! — с блаженной улыбкой потянулся за зельем Эйвери. — Держи, страдалец, — усмехнулся Малфой, передавая ему флакон. — Берти, ты все об этой истории с МакДональд? Да своди ты их к мадам Гортензии, — он снисходительно улыбнулся и изрек: — Пора мальчишкам стать взрослыми. Как Басти вчера сказал… приобщиться к пороку, — и добавил с важностью: — Мне-то, как женатому человеку, уже будет неудобно с ними пойти. — Успеют еще, — отмахнулся Бертрам. — Да и нарваться можно на кого-нибудь из школы или на знакомых из Министерства… — Из школы? — изумленно спросил Розье. — Да, — кивнул Бертрам. — Я не рассказывал, как столкнулся у мадам Гортензии с нашим деканом? — Нет, — все заинтересованно повернулись к нему. — Долго рассказывать, как так получилось, что я не в ту дверь зашел… В общем, гляжу — а там старина Слагхорн сидит, и на коленях у него цыпочка, вроде вейлы. — А это точно был он? — недоверчиво хмыкнул Эван. — Он ее засахаренными ананасами кормил. И меня узнал, — уверенно кивнул Бертрам. — Сконфузился. — И что ты сделал? — с любопытством спросил Люциус. — Да ничего я не сделал. Вернее, сделал вид, что не узнал его. Сказал: «Pardon, monsieur» (1) и дверь закрыл. Мне-то все равно, я уже не учусь в школе, а вот ему как раз там находиться неприлично. Кстати, не выдавайте его. Я бы не хотел, чтобы у нашего старика были неприятности. Все дружно пообещали молчать, усмехаясь про себя. Впрочем, никто особенно не удивился — декан Слизерина Гораций Слагхорн отнюдь не производил впечатления человека, лишенного обычных человеческих слабостей. — В общем, будем считать, что вчерашняя вечеринка удалась, — подытожил Бертрам, поднимаясь с места. — А вы вставайте, я ведь за вами пришел, — поторопил он своих приятелей. — Свадьба уже завтра, надо вам привести себя в порядок, чтобы были похожи на людей, а не на инфери, которых долго топтали гиппогрифы.