sex with my ex

      Чимин стоял у двери тэхеновой квартиры и злобно пыхтел, не решаясь нажать на звонок. Он давно не делал этого. У него всегда были ключи от его дома, однако теперь использовать их не может, потому что чуть меньше месяца назад он кинул их ему прямо в лицо. Но он не жалеет. Наверное.       Решаясь, парень все-таки жмет на эту кнопку, которая уже буквально режет его глаза своим ярким красным оттенком, в придачу с этой сияющей, романтично переливающейся при подъездном мигающем свете мишурой. Он терпеть не может это, а Тэхен знает. Знает, но все равно делает это каждый чертов раз, чем так бесит Чимина — до скрипящих зубов и согнутых в кулаки ладошек, — ему, вероятно, не хватает пара из ушей для еще более комичной картины.       Когда дверь открывается, то встречает его слишком бодрая для двух часов ночи пара глаз. А еще Ким выряжен в белую рубашку с классическими брюками. Чимин удивляется даже не тому, что тот так выряжен глубокой ночью, а тому, что рубашка выглаженная. Он не выдерживает:       — Тебе Хосок ее погладил? — он кивает на ткань, на которой даже стрелок от утюга не было. Имя ненавистного ему парня было чуть ли не едко выплюното в лицо бывшего бойфренда.       — Не думаю, что коллега по работе станет приходить ко мне ночью и гладить мне рубашки, Чимин, — без какой-либо тени злости сказал Тэхен, пропуская того внутрь.       — Ты должен мне что-то отдать? Быстрее, у меня нет времени. Меня ждут, — он старался сделать свой голос достаточно индифферентным, чтобы тот подумал, что ему все равно. Однако за три года их отношений Тэхен научился понимать его как никто другой. Чимина выдает нервозность в голосе, а еще он начинает натягивать рукава на свои ладони, пряча за волосами часть лица, словно старается скрыться от его взгляда и поскорее сбежать. Но Тэхен не даст. Не в этот раз.       — Нам нужно поговорить, — ответил Тэхен, за его спиной закрывая квартиру. — Ты бросил меня с истерикой, практически не объяснив причины, — он делает шаг к нему, наступая, словно тигр, готовый в миг разорвать свою жертву на куски. — Разве я не заслуживаю нормального объяснения и адекватного расставания?       Шестеренки в голове Чимина в миг начинают работать слишком сильно, в один миг готовые просто-напросто поломаться. У него во рту пересохло, а в глазах читается паника, потому что действительно нормальную причину для расставания он назвать не может.       — У меня нет времени для разговоров, открой и я уйду, — неуверенно говорит он, выпуская свои колючки наружу.       — Ты не уйдешь, пока мы не поговорим, — повышает голос Тэхен, возвышаясь над ним. Пак это ненавидит просто всей душой, потому что в этот момент шестеренки в его голове ломаются. Младший тащит его за руку на кухню, усаживая за стол. Чимин молчит. — Я жду.       — Ты… дело не в тебе, Тэ, — начинает он банально, стараясь поскорее закрыть тему.       — Да, дело в тебе и в том, что ты там себе напридумывал снова. Я знаю, ты часто таким занимаешься.       Чимин опускает взгляд.       — Ты вечно со своим Хосоком! — выдает он, из-за чего у младшего брови на лоб полезли, он хочет что-то сказать, но Пак перебивает: — а я? Мне тоже нужно внимание… а ты все на свои деловые «встречи», ага, знаю я, какие у вас там встречи! — он загнанно дышит, понимая, как он глупо выглядит со стороны, но это то, о чем он думает сейчас и думал последние два месяца. Боится потерять, поэтому бросает сам. Чтобы не было больнее. — Вы с ним и по телефону говорите чуть и не по три часа в сутки, и обедаете вместе, и липнет он к тебе как банный лист!       Тэхен удивленно смотрит на него, приоткрыв рот, а затем смеется, качая головой и прикрывая лицо ладонью.       — Т-ты чего смеешься?! — Чимин смотрит на него с широко распахнутыми глазами, возмущенно вскрикнув.       — Это наиглупейшая ситуация, потому что у Хосока есть жена и дочка, а я всегда любил только тебя, — объясняет он уже с серьезным выражением лица, твердостью в тоне завлекая обратно. Чимин бездумно хлопает глазами, обдумывая это своими поломанными шестеренками.       — Нет… я все равно так не могу, Тэ… это больше не может продолжаться, — отрезает он, печально смотря в глаза Тэхена, видя там родной дом. Влага скапливается в уголках его глаз, но сейчас он не проронит ни одной.       — Позволь мне все исправить? Последний раз, Чимин. После ты можешь уйти, я не стану тебя останавливать, — он глубоко выдыхает, подавая ему руку.       — Что? Я не- ладно, — он подает ему руку, призывая идти за собой. Чимин берет ее, и они вместе направляются в спальню, и Пак же заранее знает, что сейчас они будут делать. Он не упирается. — Прощальный секс? Хах. Не лучшее, чем можно попытаться исправить ситуацию.       Тэхен молчит. Они входят в комнату, в которой даже в какой-то степени романтично светятся гирлянды, обволакивая комнату тусклым мягким светом. Как ни странно, Чимину нравится.       — Выпьем? — предлагает он, кивая на бутылку вина на крае тумбочки, вместе с которой стоят два бокала.       — Ты же не пьешь, — он удивленно уставляется на него, а после на любимую бутылку вина, от которой отказаться он не в силах. Он садится на кровать, выжидающе смотря на младшего.       — Сегодня можно, — он кивает, а затем расправляется с бутылкой менее чем за минуту, уже наливая в их бокалы красную жидкость, отдавая один из них Чимину, а сам тут же опустошает его, зажмурившись, на что Пак даже как-то тепло улыбается на доли секунды, делая то же самое. — Хочешь доминировать?       — Что? — удивленно переспрашивает Чимин, тут же встрепенувшись. — Тебе же не нравится, когда я делаю это…       — Мне нравится, — тут же перебивает его Тэхен. — Я просто слишком люблю касаться тебя во время секса, а ты не даешь мне свободу. Но сегодня я настроен по-другому.       После еще пары бокалов вина оба чувствуют головокружение и легкость, смелость на поступки. Тэхен вручает ему в руки наручники, галстук и чулки. Чимин удивлен, но уже слегка возбуждается в предвкушении, что будет дальше.       Старший снимает с него рубашку и приковывает его руки к спинке кровати, оглядывая смуглую кожу, освещенную лишь горчично-желтым светом гирлянд. Завязывает глаза Тэхену галстуком, в последний раз смотря на недовольство в глубоко-карих глазах — он хочет и видеть Чимина, и касаться, но не может. Чимину нравится такая беспомощность. Он в миг раздевается, оставляя только пастельно-голубой свитер, а затем надевая белые чулки. Словно Тэхен мог предвидеть, в чем он придет сегодня, подбирая к его образу нужные вещи. Младший как-то раз твердо заверил его, что они соулмейты, и теперь Чимин не в праве отвергнуть его слова, потому что с каждым разом он удостоверяется в этом все больше.       — Хен, — шепчет Ким, когда тот слишком задерживается, не касаясь его. Он звал его хеном только в таких ситуациях, зная, как сильно тому это нравится.       Он тут же подходит к нему ближе, забираясь на кровать, вставая на ней так, чтобы ноги расположились по обе стороны от его бедер. Он поднимает свою ножку, покрытой тонкой тканью чулков, ведя по его бедрам одним только носочком, нарочито пропуская паховую зону.       — Хочешь трахнуть хена, да, малыш? — он усмехается, чувствуя над ним полную власть, от которой его буквально распирает. Чимин давит на его грудь ногой сильно, требуя ответа. Ему безгранично нравится чувствовать то, что Тэхен полностью в его сетях.       — Да, — снова шепчет он, и его голос дрожит, когда он ощущает на своей голой груди чиминовы ступни в чулках.       — Тогда тебе придется угодить мне, прежде чем я сам насяду на твой член, — он хитро улыбается, смотря на выпирающий бугорок в брюках Тэхена. Он знает, что может завести его несколькими фразами и парой прикосновений. — Такой чувствительный.       Чимин садится сверху на его грудь уже обнаженной задницей, потеревшись, чувствуя тяжелое дыхание бывшего бойфренда, и этот статус ему внезапно не понравился. Никогда не нравился, по отношению к Тэхену.       — Вылижешь меня, детка? — он продолжает улыбаться, словно изображая чеширского кота, облизывая пухлые губы. Тэхен буквально стонет от этих слов, кивая.       Ухмылка старшего становится еще более широкой, и он начинает водить бедрами по груди и животу Кима, заставляя его спину выгибаться от этих действий. Чимину нравится это делать, потому что животик у Тэхена действительно мягкий и удобный, а еще прикосновения кожей к коже всегда заставляли младшего задыхаться под ним.       Пак закусывает губу и привстает только для того, чтобы развернуться задом к лицу Тэхена. Он просто обожает это ощущение раскрытости перед ним, когда не знает, приказать ему продолжить или остановиться. Это, пожалуй, единственное, что смущает его в сексуальном плане и заставляет скулить, как сучку.       — Хочешь посмотреть на хена, малыш? — спрашивает он, повернувшись к нему через плечо. Он любит, когда на него смотрят. Тэхен все еще тяжело дышит, высунув язык наружу, как собака, ждущая своей команды. Он кивает, как болванчик, и Чимин снимает с его глаз галстук. Младший бездумно смотрит в его глаза, а после опускает взгляд ниже. Чимин чувствует, как его небольшой член дергается от пристального взгляда, поэтому он наклоняется вперед, ложась щечкой на грубую ткань, под которой он чувствует возбуждение Тэхена. Его задница немного приподнимается, и он ведет ладошками по ней, прежде чем раздвинуть ягодицы и открыть на обзор Тэхену розовое сморщенное кольцо мышц, что уже сжимается в предвкушении. Он прикрывает глаза и сидит так с полминуты, а затем он расслабляется и раскрывается перед ним, придвигаясь ближе, едва ли не касаясь задницей чужого лица. Чимин буквально чувствует, как член в штанах младшего пульсирует. Вероятно, он даже не удосужился надеть на себя белье.       Когда он чувствует на проходе щекочущие движения языка Тэхена, то он широко распахивает глаза и скулит, прижимаясь сильнее к паху Кима, чувствуя вибрацию от его мычания. Ему кажется, что лучше в этом деле чем Тэхена ему уже никого не найти, да и… не хочется как-то. Через несколько минут таких фрикций младший пропихивает язык внутрь расслабленного ануса и снует им уже там. В агонии удовольствия Пак уже просто-напросто вскрикивает, а его глаза закатываются, и в невозможности он уже садится на его лицо, буквально ерзая на нем, хныкая и приподнимаясь для того, чтобы сжать в руке уже до боли стоящий член.       — Давай, малыш, хен уже… сейчас… — хрипит он, ощущая, что язык младшего только ускорился.       Он закрывает глаза и напрягается всем телом, как чувствует болезненный укус на своей ягодице, от которого вероятно останется след, и это становится последним подталкивающим действием, после которого он протяжно и сладко кричит, кончая, пачкая живот и брюки Тэхена. Он все еще водит по кольцу мышц, и Чимин валится вперед, лицом уткнувшись в его бедро, тихо поскуливая. Ему определенно нужна небольшая передышка, прежде чем он отблагодарит младшего за это.       — Хен… — загнанно дышит Тэхен, у которого уже все внутри перевернулось тысячу раз только от вида Чимина, чья дырочка судорожно сжимается.       — Подожди, детка, — отдышавшись, говорит он, понимая, что Тэхен не кончил и ему это необходимо. — Хен позаботится о тебе… я все еще хочу тебя принять.       Тэхен на это только стонет, извиваясь. На него даже слова действуют таким образом, и Чимину кажется, что если он просто подует на головку его члена, то он уже сможет дойти до пика.       Старший приподнимается, стаскивая с него брюки, смотря на вкусный, на вид орган Тэхена. Он был правильного и нужного ему размера, прямой и увитый венками, как и на его руках, что он так любит чувствовать на себе. Именно поэтому после брюк в обиход идут наручники.       — Не трогай пока что, — говорит он, снова садясь на его бедра. Он смотрит на него мутными глазками несколько секунд, а затем впивается в них поцелуем, соскучившись по родным губам.       Они целуются долго и лениво, не борясь за первенство языками, просто наслаждаясь друг другом.       — Я люблю тебя, — шепчет Тэхен в поцелуй еле слышно, за голову притягивая к себе, боясь услышать ответ.       Чимин открывает глаза и еле заметно улыбается, хотя не должен. После он отрывается от его губ и берет в руки смазку, попутно потеревшись попой о его член, слыша в ответ лишь надломленный вздох. Он выливает на возбуждение Тэхена немалое количество лубриканта, а после берет его в руки, прислоняя головку ко входу.       — Без растяжки?.. — лепечет удивленно Тэхен, а затем останавливает его. — Можно я немного растяну?..       — Ты можешь еще терпеть? — удивляется Чимин, готовый уже оседлать его и без подготовки, но видя уверенный кивок Тэхена чувствует распространившееся тепло по животу и грудной клетке. Конечно, он не хочет причинить ему ни грамма боли. Он всегда говорил это, всегда ласкал его слух комплиментами, когда Чимин говорил, что снова потолстел или стал какой-то страшный, чтобы не ранить его самолюбие. Всегда бережно растягивал его перед сексом, чтобы тому не было больно. Он даже картофель и то за него жарил, чтобы масло на кожу не попало. Кто он вообще такой, чтобы причинять боль самому Тэхену? Ему вдруг стало за себя жутко стыдно. Потому что он любит, еще как любит. Но в отношениях он был именно тем, что всегда принимает, нежели отдает.       Еще немного времени они тратят на растяжку Чимина, а затем он кладет его крупные ладони на свои бедра, думая, что другие так хорошо на них смотреться никогда не будут. Они словно созданы друг для друга. Точно, соулмейты.       Он снова берет его член в свою ладошку, проводя вверх вниз пару раз, из-за которых у Тэхена цветные круги перед глазами начали появляться, и старший направляет орган в себя. Сначала входит все равно туго, и он чувствует легкое жжение, но затем член по инерции проскальзывает дальше в него, заставляя принять на полную длину. Они оба стонут в унисон, когда Пак начинает двигать бедрами и извиваться, выгибая спину и откидывая голову назад в попытке схватить воздух губами. Тэхен откровенно наслаждается видом, зная, как тот обожает ощущение заполненности и растянутости внутри себя.       — Х-хен, — хрипит Ким, сжимая свои ладони на его бедрах, вероятно, до синяков.       — Давай, малыш, — стонет в конце Чимин, двигая бедрами сильнее, буквально задыхаясь от ощущения того, как его распирает изнутри.       Тэхен зажмуривается и громко стонет своим басистым голосом, что у Чимина мурашки проходят по коже табуном. Он кончает внутрь него так сильно, что Чимину становится немного больно, но несмотря на это, он насаживается на его член максимально глубоко, оставляя его внутри, пока он кончает во второй раз чуть ли не с визгом, царапая грудь младшего отросшими ноготками.       — Блять, — заключает Чимин, все еще подергиваясь по инерции.       — Блять, — соглашается Тэхен, вынимая из него свой член, чувствуя, как из хена течет его сперма, смешанная со смазкой. ——       — Только не говори, что ты со мной остался только из-за секса, — чуть смеется Тэхен, обматывая теперь уже снова нынешнего бойфренда собственным шарфом.       — Нет, еще из-за денег, — язвит Чимин, задыхаясь от того, как сильно вокруг его шеи в этот момент стянули шарф. — Да шучу я! У тебя и денег то нет, именно поэтому сейчас я поеду домой не в теплом такси, а на своих двух.       — Зачем ты вообще уходишь отсюда? — спрашивает Тэхен, вовсе снимая с него шарф. — Оставайся жить у меня.       И Чимин тепло улыбается, отбрасывая шарф в сторону до худших времен.