Этика клона

      Она закидывает ногу на ногу и недоверчиво смотрит, как я делаю пометки. — А почему вы не пользуетесь терминалом? — В очередной раз тянется к верхней пуговице блузки и нервно прокручивает пальцами сначала в одну, а потом и в другую сторону. — Не доверяю электронным носителям, — ткань белая, словно первый снег, и очень легкая. В самый раз для майского солнца. — Немного странно слышать такое в наше то время, — я вижу, как бесстыдно проступает очертание её лифчика. Красивое белье. — Может, мы продолжим? — Да-да. Так вот, мой муж. Все дело в нём…       Люди всегда были максимально суеверны и тщеславны. Огромное количество религиозных конфессий, экстрасенсы, шаманские обряды и прочая шелуха нашего существования говорит сама за себя. Всем так хочется пережить что-то невероятное. Некое приключение, которое потом можно будет рассказывать людям. Они будут с благоговением прислушиваться к каждому вашему слову и понимать, что сейчас перед ними человек наученный жизнью. Переживший настоящее событие, которое позволило приоткрыть завесу тайны нашего мира, которое сделало его мудрее. Или как минимум уникальнее. Битва за индивидуальность ещё никогда не стояла так остро…       Просто для справки: пик популярности летающих тарелок, снежного человека и Несси пришелся на время создания портативного фотоаппарата. Опасность радиоизлучения пришло к нам с мобильниками. Проблема двухтысячных служила почвой для стольких слухов вокруг компьютеров, что люди начали строить убежища от восстания машин. Первые мощные телескопы стали родителями теорий заговоров инопланетян и людей в шапочках из фольги. Этот список можно продолжать еще очень долго: ГМО, ВИЧ, чипирование… Я в очередной раз обвожу в записной книжке фразу: «Связаться с родственниками».       Стоило ли удивляться, что что-то подобное доберется и до темы клонирования? Вот и я не удивлен — Это не мой мальчик, понимаете? Он притащил эту дрянь в наш дом, но это не Николя! Сердце матери не обманешь. Надо только вывести моего мужа на чистую воду. Я думаю… Нет, я уверена! Он подменил его, когда они уехали на тот дурацкий фестиваль современных субкультур.       Мне её даже немного жалко. Так распереживалась, что ее лицо покрылось болезненным румянцем, а пальцы опять оказались во рту. Она с остервенением покусывает ноготь на мизинце правой руки. Глянец крошится под натиском белоснежных зубов, оставляя алые крошки на ее блузке. Я протягиваю стакан с водой, но она вежливо отказывается, отрицательно помотав головой.       Эта женщина далеко не первый клиент такого рода. Две недели назад сюда заявился мужчина с таким сильным психозом, что санитаров пришлось вызывать прямиком в кабинет. Бедняга был уверен, что вся его семья — клоны, посланные правительством, чтобы узнать секретные данные. Какие могут быть секреты у дизайнера интерьера на пенсии, я так и не узнал. Но он был крайне убедителен, когда угрожал всем вешалкой для одежды и баррикадировал мою входную дверь письменным столом. Для другой молодой девушки, по просьбе её жениха, пришлось разыграть целое представление с похищением и убийством двойника. Спасибо Авдию, что помог по старой дружбе. Сам Голливуд в лучшие свои годы не мог бы похвастаться драмой такого масштаба. Пришлось даже разбить машину. А уж сколько пакетиков с искусственной кровью мы задействовали для финальной мексиканской дуэли… Такие дела совершенно не оправдывают мою лицензию, но позволяют прожить месяц-другой в относительной роскоши. Вот и сейчас я уже прикидываю в уме, сколько можно попросить у её мужа за небольшой спектакль. Мне нужна новая кофеварка и сенсор в авто… Что же ещё?       Я уже забыл, как зовут мою гостью. Но это не важно. Здесь редко звучат настоящие имена. Такого рода информацию я потом добываю сам. Стив, из департамента, подарил мне списанный в утиль идентификатор. Главное не выходить с прибора в сеть и использовать старый ворованный архив. Иначе можно вляпаться по самые уши. Боже, списали такое сокровище, а нужно было лишь поменять плату, настроить оптику и… — Вы ведь поможете? Деньги не имеют значения. Просто… если это не мой сын, значит, он держит где-то Николя, — ее голос задрожал, заставляя грудную клетку выдать парочку влажных всхлипов.       Ненавижу женские слезы. — Не поддавайтесь эмоциям. Здесь нужно действовать с холодной головой. Я начну собирать информацию сегодня же, — встаю и начинаю нежно, но настойчиво теснить её к выходу, — счёт вышлю, как только найду необходимые улики.       Она заглядывает мне в лицо с таким заискивающим взглядом, что меня начинает мутить. — Главное сейчас сохраняйте спокойствие и не подавайте виду. Действовать в таких случаях следует с максимальной осторожностью. Можете мне верить, я не первый год…       Когда я открываю перед ней дверь из матового стекла, нас уже ждут.       Её ждут.       Мужчина одет по последнему писку моды: штаны «три четверти» оголяют часть накаченных лодыжек, которые изящно подчеркивают подтяжки для носков. Темно-синие оксфорды отлично сочетаются с сатиновой рубашкой. Сразу видно, несмотря на свой возраст, он тот еще пижон. Мы обмениваемся одинаково недоуменными взглядами. — Дорогая, вот ты где! — Мужчина делает полушаг, моментально оказывается рядом с моей клиенткой и бережно берет её под локоть. Он двигается очень изящно и естественно, словно профессиональный танцор. — Солнышко, зачем же ты шляешься по таким подозрительным местам? Я ведь за тебя переживаю, — он полностью игнорирует моё присутствие, но так даже лучше.       Я успеваю отметить его невероятно тонкий нос и небольшой шрам у левого уголка губ. За исключением двух особенностей, лицо этого человека являет собой воплощение самых правильных пропорций и цветов.       «Миссис Прэтт» молчит. Стоило её мужу сказать только слово, как она пригвоздила взгляд к полу. Мужчина продолжал лить свои сладкие речи и неспешно уводил её в глубину коридора. Ее маленькая белая спина слегка покачивалась и походила на маленький одинокий парус. Она не поднимала головы почти до самого конца, отмеряя маленькие шаги своих тонких ног. Из-за густого ворса ковра, шпильки лодочек не издавали никаких звуков, и она все больше и больше походила на безмолвный мираж. Лишь на пару секунд, навсегда ускользая из моего темного душного офиса, она мельком бросила на меня взгляд полный звериной тоски и смирения. Люди так смотреть не могут.       Меня пробрала легкая дрожь. — Старина Дэвид! Всё ещё играешь в сыщика? — Темнокожий мужчина подпирал левым плечом стену напротив моих дверей и продолжал бурить меня своими чудаковатыми глазами. Навыкате, с неестественно желтыми белками и сеточкой из мелких красных сосудов. Они напоминали мушиные, и из-за них его лицо всегда имело глуповато-удивленный вид. Внезапное «воссоединение» супружеской пары было настолько неожиданным, что я его даже не заметил — Шепард, какая встреча, — колени продолжали ныть, изматывая меня, но уже не так сильно. Я кивнул своему коллеге «по цеху» и хотел вернуться к созерцанию слоя пыли на письменному столе. — Жерард, а не «Шепард», черт возьми! Хватит коверкать мое имя. — Огромной рукой со светлой широкой ладонью он дружески похлопал меня по плечу, не давая возможности ускользнуть. — Только тогда, когда ты перестанешь называть меня Дэвидом. Я тебе не американский скаут. Это ты её привёл? — Работа у меня такая. У дамочки неплохо так скосило горизонт. Хорошо, хоть мужик наблюдательный и сразу поднял тревогу.       Жерард был моим соседом в общежитии академии, которую мы нередко прогуливали, ходя на «сеансы». Пока их не признали нелегальным развлечением из-за пагубного влияния на психику. Хотя, не думаю, что они опаснее травки. Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза.       Наркотики существовали с незапамятных времен. Как способ связаться богами, открыть для себя другие миры, нырнуть сквозь пространство и время. Или, проще говоря, как метод получения новых ощущений. Но очень скоро органического допинга стало недостаточно, и появились новые синтетические проводники. Чаще всего и те, и другие оказывали не самое благоприятное воздействие на физическом уровне. А по истечении определенного времени, уже радовали не такими яркими приходами. Третий глаз открывался все более и более лениво… Тут-то и пришли «сеансы». Чистая, запрограммированная эмоция, которую пропускают через ваш мозг круг за кругом. Чак был прав, когда описывал это в своих книгах десятки лет назад. Людям всё слишком приелось, требовалась свежесть восприятия ребенка. Чаще всего «сеансы» и были на тематику: «Первое рождество», «Первая поездка на велосипеде», «Первый яблочный пирог». Разумеется имели и другие версии: «Первая доза», «Первый секс»… Весь этот трепет, эта эйфория — лишь определенные колебания коры в нашей черепушке. Труднее всего было придумать способ записи и передачи. Но это было лишь дело времени. Как только запустили массовое чипирование для регистрации населения и отслеживания жизненных показателей — народ сразу нашёл лазейки. Я не цифраммер, поэтому в тонкости не вникал. Мне пытались объяснить на пальцах, как нужные волны входят в резонанс с волнами человека, а чип исполняет роль некого регистратора, но я так и не просёк всей механики. Я лишь хотел раз за разом садиться в дорогое гоночное авто и выжимать за пару секунд две, а то и все три, сотни лошадей. Чтобы дорога сливалась в цветное конфетти, а голубое небо над головой не имело конца…       Ходят слухи, что всё это запустило само правительство, чтобы не осталось ни единого человека, даже самого опущенного торчка, который не поместил бы себе в мякоть немного микросхем. Разумеется, сделано это лишь для порабощения разума, создания армий зомби и тд. и тп. Поэтому часть людей, подсевших на это дело, до сих пор можно встретить на улице обмотанных фольгой.       Глушат сигнал…