Паника

POV – Ирина Надо признать, что Измайлова – молодец. Не задала мне ни одного вопроса о том, что случилось, хотя было видно, что любопытство просто съедает ее. Единственное, спросила, как я себя чувствую. А и правда, как я себя чувствую? Я не знаю. Все, что я знаю наверняка – нужно держаться. И нужно набраться храбрости, чтобы… столкнуться взглядом с Глухаревым. Вот собственно и все. Выходим из машины и идем в отдел. У крыльца курит Карпов. Я протягиваю ему ключи от машины и говорю «спасибо». Это «спасибо» совершенно искреннее. Он спас меня сегодня. Странный он вообще-то… Но нет сил разбираться в Карпове. Просто благодарна. Спасибо. Иду по коридору, как по минному полю. Лишь бы быстрее добраться до кабинета! И тут до меня доходит, что мне стыдно. Мне стыдно… Это сложно объяснить… Стыдно за то, что было с того момента, как я пришла в себя в больнице и вот до сегодняшнего утра. Может даже слово «стыд» и не совсем точно подходит для описания моих чувств. Но я не знаю, какое слово будет точным… Как выразить это?… За эти дни – с того самого момента, как я открыла глаза в больнице и до сегодняшнего утра – я открылась перед Сережей больше, чем за прошедшие три года. Я спокойно говорила ему, что люблю его. Я говорила о том, что счастлива потому, что он есть в моей жизни. Я вела себя, как влюбленная девчонка. Даже планы на будущее строила. Эта болезнь будто что-то переключила в моем сознании – я поняла, что «завтра» может не наступить никогда, и поэтому нужно не бояться жить, любить, признаваться в своих чувствах. Я много думала там, в больнице… под писк разных приборов и мониторов… я часто думала о том дне, когда не смогла объяснить Сереже, почему я так испугалась его предложения о замужестве. Есть много причин, есть много всего. Мой неудавшийся брак, болезненный развод, сын переходного возраста, наша работа, мое звание, мой панический страх поверить, решиться и вдруг опять остаться одной, боязнь еще одной беременности… Но ведь есть и еще одна правда – я люблю его. Он мне нужен. И эта правда может перевесить все остальное. Не только может. Она уже перевесила. Я смотрела на то, как он прибегает ко мне каждый день, допрашивает врачей, кормит меня с ложечки, смешит. Это все можно делать только если очень любишь человека… Да, так мне казалось. Я была уверена в этом. И теперь мне мучительно стыдно за то, что я была такой дурой. Так расслабилась. Так раскрылась. Так поверила. Даже не то, что поверила Сереже. А просто поверила, что так бывает… Сегодня я получила другой ответ. Глухарев все это делал не потому, что так любит меня, а потому что пожалел … Ну, его можно понять. Фактически, это он меня оставил. Это из-за наших разорванных отношений он пошел на принцип в деле Кирилова. Естественно, у него появилось чувство вины. Ведь я чудом осталась жива. И тут вдруг раз и ничего не помню! Естественно, он не смог меня бросить в тот момент. А потом… потом просто заигрался… Как сказать ТАКУЮ правду если эта дура, то есть я, смотрит на него влюбленными глазами и шепчет слова благодарности за то, что он рядом?... У меня бы тоже язык не повернулся… Представляю, что он чувствовал в этот момент… О, Господи, как же противно! Мне самой от себя противно. Стыдно. И еще… больно… Эти чувства разлились раскаленным железом по моим внутренностям. Главное дойти до кабинета. Но не получается. Глухарев подходит ко мне, как раз тогда, когда я уже была готова открыть свою дверь. - Ира, ты в порядке? От этого родного голоса я опять чувствую спазмы, мешающие дышать. С трудом выравниваю дыхание. Оборачиваюсь и, как мне кажется, спокойно смотрю на него. - Да, все в порядке. - Нам нужно поговорить. Ира, пожалуйста, только не говори сейчас «нет». Голос хриплый. Смотрит на меня с волнением, с тревогой. Перепугался? А где интересно Аня… Отправил ее домой? Так, он с ней жил все это время… Приходил ко мне в больницу, в тот дом…, а потом шел к ней… И поэтому он и не хотел меня… А я его практически заставила… Господи, какой ужас… Какая же я идиотка!… Как стыдно… - Ира, ты что молчишь? Положение спас… или, наоборот, усугубил Тарасов. Вылетел из-за поворота. - Сергей! Ирина Сергеевна! Ну простите меня, пожалуйста! Мы же с вами пообедать должны были, а у меня… При воспоминании об утренней сцене меня прожигает внутри уже не огнем – кислотой! Перебиваю Тарасова: - Да нет, Коля, все в порядке. Я бутербродом перекусила. На самом деле очень много дел. Пытаюсь распахнуть дверь, но Глухарев держит ее рукой. - Нам нужно поговорить. И тут я из последних сил включаю свой командный голос. Тем более, что у поворота маячит фигура Агапова. Антошин также болтается неподалеку. И Измайлова никак не скроется у себя в кабинете. - У меня сейчас нет времени. Скоро придет Захаров. Сегодня утром я только начала смотреть отчеты и уже нашла кучу «косяков». Так что, я не понимаю, - в этот момент я оборачиваюсь и грозно приподняв бровь, обвожу взглядом свои владения, - Я не понимаю, почему у нас через полтора часа перед обеда, все болтаются по коридору?! Работы мало? Так я помогу! Лена, зайди ко мне через полчасика. Агапов, Глухарев, займитесь уже наконец этой очередью из терпил! Чтобы до прихода генерала там ни одного человека не было! Развели тут бардак! Глухарев, слушая мою тираду, медленно убирает руку с двери, и я пользуясь моментом, быстро, но с эффектом скрываюсь внутри своего кабинета. Как раз вовремя. Спазмы, мешающие дышать, снова крепко схватывают меня за горло. И снова набрасывается паника. Бросаюсь к графину с водой. Быстро расстёгиваю воротничок рубашки. Распахиваю окно. Легче… Вроде легче… Ну вот, я и справилась сама…