Паника

POV – Ирина Уже знакомое пробуждение – от собственных метаний по горячей и влажной постели. Руки крепко сжаты в кулаки. Лицо напряжено. И на часах мое любимое время – почти пять утра. Итого – почти четыре часа сна. Уже лучше. Лучше, чем ничего. Все совершаю по наторенному маршруту – душ, стирка, завтрак, макияж. До работы заезжаю к маме. Сашка уже на каникулах и поэтому еще спит. Свернулся калачиком и сладко посапывает. Целую его в висок, вдыхаю родной запах. Надо нам куда-то сходить вместе на выходные… А потом задумываюсь… Вон он уже какой вымахал. Интересно ли ему гулять с мамой? У него, наверное, уже девочка есть. А тут я его потащу куда-то… Или я все себе навыдумывала? Хороша мамаша. То умираю, то занята своими сердечными драмами. А что я знаю о собственном сыне? Бедный ребенок – то в больнице лежал, то у чужих людей жил, а сейчас опять сослала его к бабушке… Но я не хочу, чтобы он видел упаковки снотворного, рюмочки коньяка и ночные сигаретки… Нужно брать себя в руки. Все. Хватит. С трудом отбиваюсь от маминых попыток накормить меня и под причитания «Совсем кожа да кости остались…», спускаюсь по лестнице к лифту. И вот я на работе. Совещание, прокурорские, Захаров, Измайлова, Агапов, отдел кадров, архив, Прокуратура. Только под вечер нахожу в себе силы снова взглянуть на дело Знатного. Ну и имечко… Жуткие фотографии. Жуткие детали. И жутко похоже на то, что случилось с тем повешенным на турнике насильником. Прошу принести мне его дело. И долго читаю показания свидетелей, заключение криминалистов. Не хочу. Не хочу делать никакие выводы. Но мне не нравится все это. Звоню Карпову, но его на месте нет. Носится где-то со своими операми. Ну и ладно. Отложим это до завтра. Уже собираюсь выходить из кабинета, как раздается требовательный стук в дверь. Настя. Надеюсь, у нее ничего не случилось? - Проходи. Садись. Чай? Но она сразу переходит к делу. - Ирина. Я хочу тебя попросить… То есть поговорить с тобой… Я присаживаюсь на стул напротив нее и кивком головы прошу продолжать. - Ну мы уже давно знакомы… Короче, вы же мне не чужие люди… Так, я кажется понимаю, к чему она клонит. Или не понимаю? - Кто мы? – спрашиваю я ее, может быть излишне жестко. - Ты и Сергей. - Настя, послушай… - Нет, Ир! Это ты меня послушай! Ведь он же мучается! Неужели ты не видишь?! Ну зачем тебе так? Я не совсем понимаю, что она имеет в виду, а поэтому прямо спрашиваю: - Так…это как? - Ну вот так… Удерживать Сергея рядом с собой потому что он вину чувствует как-будто … Из-за того что ему ребенка вашего … ну того, с которым выкидыш случился… из-за того, что ему его жаль… Это все понятно. Но ты же ведь красивая женщина, Ирина! Ты еще найдешь своего мужчину. Отпусти Сергея… Я смотрю на нее, слушаю ее и не верю ни своим глазам, ни своим ушам. С чего… с чего она все это взяла?! И кто… она такая, чтобы я все это с ней обсуждала? Горло сжимают знакомые спазмы. И чтобы не поддаться им, я включаю стервозный вид. - Настя, а ты ничего не попутала? Что за ерунду ты несешь? Настя замирает, а потом выдает: - Другой реакции я от тебя и не ожидала. Но тебе не кажется, что это грех? - Грех? – выдыхаю я. Это что-то новенькое… - Та женщина, которую Сергей бросил ради тебя, она должна родить ему ребенка. А если с ней что-нибудь случится? Ира, зачем тебе брать этот грех на душу? Под столом я впиваюсь ногтями себе в коленку. Чтобы не закричать. Что за ерунду она несет? Почему я должна ее слушать?! - Настя, ты извини, но мне пора. Я решительно поднимаюсь и иду к двери. Хорошо, что вещи все собраны и мне осталось подхватить только сумку. Насте не остается ничего другого, как следовать за мной. Перед тем как выйти в коридор, она опять произносит: - Ира, не бери этот грех на душу. Вот идиотка! И когда она успела стать такой набожной? На панели что-ли? Или они с Антошиным по ночам на пару молятся? Внутри меня поднимается брезгливость. Словно кто-то потрогал меня грязными масляными руками. Это мое. Мое. Внутри. Не нужно это трогать. Почему она ворвалась ко мне в кабинет, а я ее пустила, и более того, слушала весь этот бред?! Несусь к своей машине и чувствую, что по щекам катятся слезы. Только бы никто не увидел! Останавливаюсь у парка. Нахожу самую дальнюю скамейку, подальше от людей. Долго смотрю в одну точку. Куда-то на ствол дерева, на траву у пруда. Пока не начинает темнеть. Наконец достаю из кармана телефон и набираю номер Глухарева. Нам нужно поговорить и больше это откладывать нельзя. Он отвечает буквально сразу. - Да, Ира. - Сможешь приехать сегодня ко мне часов в 11? Поговорим… - Конечно…