Паника

POV – Ирина - Ира, ну ты же ничего не поела! А ну давай, без всяких разговоров – не зли меня! Мама пододвинула тарелку – так сильно, что котлетка съехала с горки гречневой каши и шмякнулась на стол. Я подцепила беглянку вилкой и обреченно откусила румяный бок. Было очень трудно не заметить Сашкин взгляд – торжествующе-снисходительный. Сын, бодро расправляясь с четвертой котлетой, язвительно произнес: - Маму надо слушаться. Я пнула отпрыска под столом ногой и продолжила ковыряться в тарелке. Есть вовсе не хотелось. Да, глупо я угодила в ловушку… Ведь пришла я к маме в обеденный перерыв вовсе не затем, чтобы набить живот, а затем, поговорить, повидаться с ней и с Сашкой. Ранее мы решили, что сыну пока лучше пожить с бабушкой – у него в лицее сейчас началась трудная предэкзаменнационная пора, а дома… дома у нас каждую ночь концерт. С перерывами конечно. Первое выступление в 11, потом до 2 тишина. Иногда бывает дополнительный выход около 4-х. Вика у нас оказалась с непростым характером. Так что ее дневной няне тоже достается по полной программе. Сашка налил себе огромный бокал компота и чмокнув меня в щеку, удалился в свою комнату. - Мамуль, значит я в пятницу вечером, сразу после тренировки, зайду. Рыжей привет передавай. И товарищу полковнику тоже. Мама наконец сжалилась и забрала у меня тарелку. - Чай то хоть будешь? У меня пирог есть. Яблочный. - Да нет, мам. Не хочется. Да и идти уже нужно. Уже у порога мама поинтересовалась. - А, что аппетита то нет? Может ты опять… ну это…того? На какое-то время я аж оцепенела. - Мама! Шутки у тебя дурацкие вот какие-то… - А, что дурацкие, Ир… Так и бывает. Ир… Но я, даже не надев пальто, уже была в лифте. - Пока, мама! Однако ей удалось поселить в моей душе сомнения! Всю дорогу до машины я припоминала и вычисляла, так уйдя в себя, что когда меня остановили за плечи чьи-то сильные руки, вздрогнула и почти закричала. - Ир, привет. Поговорить нужно. Передо мной стоял Глухарев – в черной куртке, которая почти болталась на его похудевших плечах. Щеки тоже впали и заросли щетиной. - Сережа… Привет… От его вида желудок неприятно скрутило. Вот все-таки интуиция великая вещь – не зря мне не хотелось есть. Никогда я не видела его таким… серым… - Сережа, ты в порядке? – помимо воли вырвалось у меня. - Давай в твоей машине. Не ответив на мой вопрос, и не дожидаясь моего согласия, Глухарев уселся на переднее сиденье. - Ира, - он начал без вступительных слов и церемоний. – Я знаю, что Анна приходила к тебе. Так вот… это была ошибка. Ей… Нам не нужно никакой помощи. Я уже нашел, как уладить это дело. Он смотрел прямо перед собой – хотя и не понято на что. Резко начавшийся дождь резко сузил окружающую действительность до нескольких метров видимости. Лило как из ведра. - Я очень рада… что ты… ты нашел выход. Только, понимаешь, дело тут уже не только в тебе… в вас… Появились новые обстоятельства… Глухарев резко развернулся ко мне и со всего размаха стукнул ладонью по рулю. - Зимина, тебе что делать больше не хрена?! Руководи своим отделом, вот дочь у тебя родилась, муж – добрый молодец, того гляди генералом скоро станет. Не лезь куда тебя не просят! Я не знаю, что на меня больше подействовало – его вид, его слова, его тон… Он никогда себе не позволял такого… - А, что ты кричишь на меня? Мне кажется, я тебе ничего не должна и ничего не обещала. Я вообще не разговаривала с тобой. Пришла твоя жена. Вернее, еще раньше ко мне приходила ее сестра. - Что?! Наталья?! - Да, Наталья. Глухарев вновь уставился прямо перед собой. Ливень постепенно затихал и мир вновь начал обретать свои очертания – детская площадка, остановка, магазин… - Вот, дуры… Все бабы дуры… Во мне внезапно поднялась волна злости. То ли из-за того, что я потратила столько времени и подняла столько связей, пытаясь узнать подробности этого дела… То ли вспомнила, как вот так же сидела в машине, спрятанной от всех ливнем, и по милости Глухарева хотела умереть… Чего они опять хотят от меня? Сначала его жена на коленях просит меня помочь, а теперь… теперь он разговаривает со мной так, как будто я виновник всех бед… - Пошел вон из моей машины! – тихо, но четко произнесла я. Глухарев уже открыл дверь, как вдруг развернулся и больно дернул меня за запястье. - Имей в виду, Зимина, я лучше переломаю тебе ноги, чем позволю копать дальше! Ничего, полежишь месяц другой в больнице. Зато с целой головой. Ты что еще не поняла, как это опасно?! - Глухарев, я что-то не припомню, чтобы ты был таким трусом. Там девушка погибла. Ее убили зверским способом и все эти скоты до сих пор на свободе! Конечно, кроме одного. Того самого, чьи мозги остались на мостовой. А остальные? Так и будут спокойно жить? Его пальцы еще крепче сжали мою руку. - Я смотрю ты вполне прониклась идеями палачей, да? - Пошел вон отсюда, я сказала! - Дура! Я предупредить тебя хочу! Помочь! Та девушка уже умерла! Даже ее родственники уже успокоились! Год уже прошел! И та свинья сдохла! А я живой. И Анька, и наши дети живые! И ты живая! И у тебя есть дети! Чего ты добьешься?! Хочешь увидеть Сашкины мозги на мостовой?! Да?! Это ты хочешь?! С трудом подавив в себе и дрожь, и слезы, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. - Прошу тебя, уйди… - Прости. Я не хотел так резко. Но это лишь потому, потому… ну, ты знаешь… Подумай о том, что я сказал. Время шло, телефон надрывался, а все никак не могла раскрыть веки и поднять голову...