Ее прекрасный герой

Было уже за полночь, когда Румпельштильцхен появился у кромки леса перед замком Реджины. Он не знал, соврала ли королева про смерть Белль, или его любимая действительно покинула этот мир. Заклинание отслеживания на золотом платье не сработало, но оно часто ошибалось. Любые несложные чары сокрытия могли спрятать хозяина объекта от нежелательных глаз. Сперва Румпельштильцхен решил мысленно изучить всю территорию замка на предмет наличия подозрительного количества магии. В спальне, тронном зале и склепе Злой королевы была обычная паутина из нескольких заклинаний защиты. И если бы Румпельштильцхен буквально не исследовал каждый кусочек замка, он пропустил бы странную вибрацию магии в одной из башен. Решив проверить свою догадку, маг материализовался на лестнице у подножия башни. Он добрался до вершины, по пути встретив двух охранников и отправив их в глубь Бесконечного леса. Пусть поплутают недельку-другую. Наверху была дверь, исписанная рунами, и только вблизи Румпельштильхен смог почувствовать огромное количество магической энергии, обволакивающей помещение за ней. Не теряя времени, он выбил дверь взмахом руки и, нервно озираясь, вошел в комнату. И когда глаза мужчины столкнулись с парой других глаз, сердце Румпельштильцхена пропустило удар. Его мертвая возлюбленная сидела на койке, недоверчиво глядя на мага. — Румпельштильцхен? Голос Белль был осипшим от долгого молчания, но мужчине казалось, что он никогда не слышал звука прекраснее. Он смотрел на лицо любимой, с жадностью вспоминая все ушедшие из памяти детали. Ее скулы были острее, щеки впали и больше не были чудесного розового оттенка, глаза потеряли свою невинность — но это без сомнения была она. — Румпельштильцхен! Теплое тело столкнулось с ним, и маг инстинктивно заключил девушку в объятия. Сквозь ткань платья он чувствовал, насколько тонкой была Белль, и непроизвольно вздрогнул от ужаса. Выйдя из ступора, Румпельштильцхен крепче обнял любимую и перенес их в Темный замок. Оказавшись в гостиной, маг мысленно зажег камин, чтобы избавиться от могильного холода темницы на коже. Когда в комнате стало теплее, прядильщик с нежностью обхватил бледные щеки возлюбленной ладонями. Внутри он разрывался между ощущением счастья от воссоединения с Белль и чувством испепеляющего гнева на королеву. Реджина поплатиться за то, что сделала с его истинной любовью. И пусть пока маг не мог убить бывшего ученика, но он мог сделать так, чтобы после разрушения проклятия смерть казалась для нее величайшим подарком. Румпельштильцхен постарался на время забыть о мести Злой королеве и обратил внимание на Белль. С трепетом он погладил кожу ее щек большими пальцами. — Белль... это правда ты, — маг быстро поцеловал лоб девушки, ее веки, щеки, кончик носа, подбородок и остановился в дюйме от рта. — Прости меня, дорогая. Мне так жаль. Я не должен был верить Реджине. Мне очень, очень жаль. Белль цеплялась за рукава пальто своей истинной любви, пытаясь поверить в произошедшее. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что это сон, видение ее сумасшедшего разума. Слишком часто Белль снилось, как Румпельштильцхен спасает ее, но каждый раз она просыпалась одна и с разбитым сердцем. В этот раз, однако, все казалось слишком реальным. Поэтому, когда теплые губы Румпельштильцхена коснулись ее кожи и в комнате раздался его особый, человеческий голос, волна облегчения накрыла Белль. Ее ноги подкосились, и только крепкая хватка мага, успевшего схватить девушку за талию, смогла удержать Белль в вертикальном положении. — Прошу, прости меня, — он быстро прижался губами к уголку рта, боясь сломать проклятие. — Прости, прости, прости... Белль с трудом могла разобрать слова Румпельштильцхена. Кровь бросилась ей в голову, и единственное, что слышала девушка — это стук собственного сердца. Она почувствовала что-то мокрое на щеках и поняла, что плачет. — Румпельштильцхен, — Белль задохнулась от всхлипа и как можно ближе прижалась к возлюбленному, — Румпельштильцхен... Румпель... Мысли Белль были бессвязны. Она пыталась перестать плакать и просто подумать, но долгожданная нежность и ласка от любимого, стирающего поцелуями слезы с щек, вызвали новый поток рыданий. Вскоре, однако, образ сына всплыл в сознании Белль, и она сделала шаг назад. Девушка посмотрела в блестевшие из-за слез глаза прядильщика, и как можно спокойнее спросила: — Румпель, где наш сын? Скажи мне, что ты знаешь. Прошу тебя, скажи, что ты знаешь, — ее голос дрожал на последних словах. — Он в безопасности, дорогая. Наш мальчик спит наверху. Ты хочешь его увидеть? Белль кивнула и маг бесшумно перенес их в детскую. Кроватка ребенка стояла в центре комнаты, и на шатающихся ногах Белль подошла к ней. Малыш лежал на спине с руками по обе стороны головы и тихо сопел во сне. Слезы застилали глаза девушки, но она смахнула их. Нерешительно Белль протянула руку и кончиками пальцев нежно погладила Гидеона по щеке и волосам. Из ее рта вырвался всхлип, и Румпельштильцхен быстро подошел и обнял любимую. Белль уткнулась лицом ему в грудь, пытаясь сдержать слезы. — Он очень похож на тебя, дорогая, — маг нерешительно начал гладить Белль по волосам. — Я часто рассказывал ему о том, какой красивой, храброй и умной была его мама, — он крепче обнял ее, — и как сильно она любила и любит его. Он продолжал шептать успокаивающие вещи, пока слезы Белль не стихли. Тогда она тихо произнесла: — Я люблю тебя, Румпельштильцхен. И я люблю Гидеона. Я так сильно люблю вас. Маг поцеловал девушку в макушку и слегка потерся о ее волосы щекой. — И мы тебя, дорогая. И мы тебя. Они продолжали стоять так, даже когда первые лучи рассвета пробились в комнату и их сын проснулся.