Семь Кругов

Джину в последний раз касается петли на своей шее. Только сейчас он ощутил страх, жалость к себе и близким людям, которых оставляет. Ещё можно передумать, он ещё может снять поганую петлю, и, как ни в чём ни бывало, вернуться домой. Пускай, отец будет задавать вопросы, где он был, и наверняка подумает, что его драгоценный сын полночи не слезал с несуществующей девушки. И, совсем скоро, воспоминания о тугой верёвке, опутывающей его шею, и больно сдавливая её, сотрутся из памяти парня, как страшный сон на утро. Но нет, он слишком сильно устал от жизни. Так больше не может продолжаться. Ким дёргает за верёвку, проверяя, выдержит ли она его, и закрывает глаза. Он пытается не думать о том, что больше для него не будет ничего, но от одной мысли об этом, его губы трогает улыбка. «Не об этом ли ты в тайне мечтал, Ким придурок Джину?» - Усмехается парень, и делает уверенный шаг с поскрипывающего стула. Мгновение, и Джину чувствует, как обмяк в душных объятьях петли. Он открывает глаза через несколько минут, показавшихся часами, но только потому, что услышал голоса совсем рядом: - Нет, ну вы только посмотрите на это: нам подсунули жалкого самоубийцу! Я, вообще-то, переродиться собирался, - Проворчал парень со смуглой кожей, сжимая карточку, напоминающую тонкую пластинку из красного дерева, - А, стесняюсь спросить, за что ему дали статус святоши? Типо, такой правильный и благородный, раз в петлю залез? - Мино, прошу тебя, успокойся, - Второй парень предостерегающе поднял ладонь, - Сам-то что, праведную жизнь вёл? - Спроси что-нибудь попроще, - Мино закатил глаза, и снова посмотрел на испуганного парня в петле, во все глаза глядящего на него, - Да ладно, пофиг, он и Ворот не пройдёт. А теперь, прекрати строить из себя жертву, и вылезай оттуда. Не тяни время, мне, вообще-то, ещё двоих до собственного перерождения провести осталось. - Не слушай его, мальчик, - Улыбнулся парень с каштановыми волосами. Он подал Джину руку, но тут же отдёрнул её, и, подхватив его за талию, опустил на землю, - Он просто завидует твоему статусу. Сам-то не был удостоен такой чести, как быстрое перерождение. А мы поможем. - Сектанты что ли? – С улыбкой повёл бровью Ким, оглядывая взглядом незнакомцев. Их оказалось не двое, как он сначала подумал, а трое: последний не проронил не слова с тех пор, как они появились, глядя куда-то сквозь висельника. Мино помахал ему карточкой, и указал за спину парня. Джину обернулся, и зажал рот обеими руками, чтобы не закричать: его собственное тело по-прежнему висело в злополучной петле, обмякшее. Мёртвое. - А я бы от таких сектантов не отказался, - Добродушно усмехнулся Мино. Молчаливый старший выразительно закатил раскосые глаза. - Ну всё, завязывай Сон Минхо, - Он шикнул на него, и младший показал язык. - дай ему позлиться, - Улыбнулся тот, что помог Джину спуститься. Он снова посмотрел на Кима, - Меня зовут Кан Сынюн, это Ли Сынхун, наш старший, а Мино сложно не заметить. Мы проведём тебя через семь судов, по одному, на каждый из тяжких грехов. Ты у нас – парангон. Избранный. Так что, думаю, всё пройдёт гладко. - И я без понятия, как ты получил статус парангона! – Выкрикнул Сон, - Самоубийцам его не дают, это первый случай. - Всё когда-то случается впервые, - Заметил Сынхун, с тенью улыбки на лице, - А теперь, идём. Посмотрим, насколько прав оказался Мино, но, что-то мне подсказывает, что, как всегда, ошибся в каждом слове. Джину бросил на своё тело последний взгляд, и неуверенно пошёл за теми, кто встретил его по ту сторону жизни. «Невозможно!» - Подумал он с улыбкой, но, раз уж, в руках постоянно острящего старшего была карточка парангона – его карточка, карточка Ким Джину – то этим стоило воспользоваться.