Пособие по выживанию в деревне

Юнги не привык слепо доверять людям. Всю свою жизнь он и только он решал, как следует поступить в той или иной ситуации. Ему так проще. Так надежнее. Так никто не подставит. Так сложнее оступиться. Ну, а если ошибёшься — винить будет некого. Но то, что он творит сейчас, определённо идёт против всех его убеждений. Он словно слепец, не задавая никаких вопросов, покорно следует в неизведанные дали за своей новоиспечённой собакой-поводырём в лице Чимина и ему от этого подозрительно хорошо. Их сложно назвать друзьями, они крайне мало знакомы. Всё, что было между ними до сегодняшнего дня, это поцелуи на чердаке, и то не в самом трезвом состоянии. Люди часто не понимают друг друга, но, благодаря дяде Менделееву, они, расслабившись, могут не только понять, но и зауважать собеседника. Но ненадолго. Обычно поутру всё возвращается на круги своя. Тогда почему так же не произошло и с Юнги? Вино давно выветрилось из его головы, но симпатия к Чимину почему-то так и не прошла. Всё дело в травке или же в одиночестве? Как понять, что именно стало катализатором? Где искать ответы на столь острые вопросы? И нужно ли их вообще искать? Особенно сейчас, когда чужие пальцы ласково касаются разгорячённого тела, а в голове одно сплошное желе? Юнги привык сам добиваться того, кто ему понравился. За красивыми девушками ухаживать пусть и сложно, но при этом весьма занятно. Они — словно добыча, редкая певчая птичка, заполучить которую грезит каждый охотник. Такой трофей доставляет особое удовольствие. Но сейчас всё совсем иначе. На месте красивой девушки — Юнги. За ним ухаживают, его разводят на секс. Он — трофей. Это так ново и так волнительно, что голова идёт кругом. Наверное именно поэтому, Юнги так быстро на всё и согласился. Чимин искусный кукловод: на вид совершенно безобидный, но внутри таящий такие глубокие тайны, что марианская впадина рядом с ними покажется всего лишь небольшим бассейном на заднем дворе дома. И как Юнги не понял этого раньше? — Это тело заслуживает хорошего секса, — проведя пальцами по внутренней стороне бедра Юнги, прошептал Чимин. — И это всё моё. — А твой рот заслуживает толстый кляп, — смутившись в который раз за день, прохрипел Юнги. — Можешь, наконец, перестать всё комментировать? — Я люблю поговорить, — пожав плечами, хмыкнул Чим. — Да и когда партнёр молчит во время секса, это тревожный звоночек. — Во время секса стонать нужно, а не дотошно обсуждать происходящее, — не сдержавшись, рыкнул Юнги. — Ты не футбольный комментатор в конце концов. — Вызов принят! — игриво рассмеялся Чимин. — Сейчас будешь стонать, да так громко, что все соседи услышат. — И во что я только ввязался, — хрипло прошептал Юнги, закрывая лицо руками и шире разводя ноги в стороны. Чимину было крайне забавно наблюдать за Юнги. Сосед был совершенно искренним в своих желаниях. Это подкупало и очаровывало. Юнги хотелось исцеловать с ног до головы и занежить чуть ли не до полусмерти. Как жаль, что времени на всё это не было. Сегодня не было. Неотрывно глядя на бледное тело, податливо раскрывшееся навстречу прикосновениям, Чим на ощупь нашёл свои штаны и выудил оттуда небольшую баночку с вазелином, стащенную у деда. Смочил пальцы и, наклонившись к Юнги, сначала нежно того поцеловал, а затем осторожно проник одним пальцем внутрь тела и принялся неторопливо растягивать столь желанное для собственного члена место. Если бы Юнги попросили кратко описать свои чувства в данный момент, то он бы сказал, что хочет спрятаться и тупо сдохнуть, как его старый кроль две недели назад. И дело тут не в боли или дискомфорте, а во всепоглощающем стыде. Он, взрослый мужчина, покорно раздвинув ноги, лежит на спине и позволяет другому мужчине ковыряться у себя в заднице. И будь он на приёме у проктолога, вопросов бы не возникло, а так… Застукай их сейчас кто-нибудь — вовек от всеобщего презрения не отмыться. Наверное, Юнги ещё долго мог бы заниматься самобичеванием, но Чимин, словно сжалившись над ним, нашёл наконец заветный комочек простаты и немного надавил на него. От прямого массажа простаты Юнги ожидал фейерверков в глазах, а получил удар током. Вольт так 220. Нежданчик, однако. Что же будет дальше? Как отреагирует его тело на что-то большее? Как ни странно, сильной боли не было. Хоть Юнги и был к ней морально готов. Да, было немного неприятно, но «током» больше не било, а импульсы всё чаще были приятными. Чимин никуда не торопился. Целовал долго и возбуждающе, свободной рукой гладил тело и всячески старался расслабить любовника. В какой-то момент Юнги полностью расслабился и, зарывшись рукой в жёсткие рыжие волосы, прохрипел: — Давай уже. — Уверен? — Абсолютно. — Может быть больно, — вынимая пальцы, хрипло проговорил Чим, смазывая свой член вазелином. — Не больнее, чем от клюва Сатаны, — огрызнулся Юнги, призывая себя не напрягаться. Чему быть — того не миновать. Вперёд, как говорится, и с песней. Тихонько рассмеявшись, Чимин приставил член к тугому колечку мышц и медленно начал входить. Вот и всё. Назад дороги нет. Как сказал бы дед-Пак "оголубили, ироды!" Сильно схватившись пальцами за плечи Чимина, Юнги, не проронив ни звука, покорно принял в себя весь член и только после этого, чисто из вредности, отвесил Чимину подзатыльник. Пусть знает рыжий, кто тут хозяин. — Не дерись, — рассмеялся Чимин, медленно начиная двигаться. — Отставить разговоры, — обнимая любовника за шею, прошептал Юнги. — Двигайся лучше и не спеши. — Как скажешь, хён, — мокро целуя шею, проговорил Чим, с удовольствием выполняя все пожелания Юнги. — Вот так? — Да, так хорошо. Обычно Чимин предпочитал чуть более активный секс, на который Юнги сейчас точно не был готов. Поэтому, дабы не отбить любовнику всякое желание и дальше предаваться анальному разврату, Чим, пообещав себе позже сполна отыграться на соседе, желательно дома, на кровати, двигался медленно и позу менять не спешил. Успеют ещё всё попробовать. А сейчас хорошо и так.

***

Стоять в речке напротив Чимина и смывать с себя следы преступления было стыдно. Что-то стыд сегодня зачастил к Юнги в гости, подобное начинало уже порядком подбешивать. Где злость? Где смирение? Где раскаяние? В отпуск что ли ушли на пару с гетеросексуальностью? Вовремя, однако. Кто следующий? Совесть или добродетель? Вот как теперь ему в глаза братану смотреть? Как соджу с тем пить и песни под вишней орать? Пака ведь, если он узнает о случившемся, инфаркт хватит. А перед этим дед придушит Чимина и труп подкинет под сарай Сатане. А Юнги ведь в любом случае свидетелем по делу проходить — сарай по документам его, да и гусь на нём. Получит по заслугам, с какой стороны ни посмотри. Жестокая, однако сэ-ля-ви. — Как заставить комаров кусать друг друга? — дабы разрядить атмосферу, спросил Чим, неотрывно глядя на соседа. — Что? — наконец, посмотрев на Чимина, переспросил Юнги. — Говорю, комары достали кусаться, — обворожительно улыбаясь, проговорил Чим. — А, да, камыши же, — немного заторможенно ответил Юнги. — Везде вымылся? — подойдя к соседу впритык, игриво осведомился Чим. — Да, — вмиг напрягшись, выплюнул Юнги. — Это хорошо, — обнимая соседа, промурчал Чим. — А мы ведь ещё столького не попробовали. Поза наездника, римминг, ролевые игры… — Ты озабоченный, — выпучил глаза Юнги. — Просто вставить в меня член тебе мало? — Естественно, — честно ответил Чим. — Как только дискомфорт у твоей попки пройдёт, останусь на ночь и наглядно продемонстрирую ещё много чего интересного. — Да кто тебе позволит? — пискнул Юнги, в душе яростно желая двинуть Чимину по голове чем-нибудь тяжёлым. — Ты и позволишь, хён! — рассмеялся Чим. — Тебе же понравилось. — Я… — запнулся Юнги, не зная, что ответить рыжей бестии. Соврать? Есть ли смысл? Пак же не дурак, сам всё прекрасно видел. Сказать правду? Слишком много чести. Зазнается ещё. Попытаться перевести тему? Может сработать. — Что ты? — под водой лапая Юнги за зад, хмыкнул Чим. — Я подумаю над твоим предложением, — гордо выдал Юнги, отцепляя Паковские клешни от своих булок. Громко рассмеявшись, Чимин только было хотел потянуться к Юнги за поцелуем, как камыши вдруг зашумели, и на мостик ввалился запыхавшийся дед. Оглядев два голых тела в речке, он немного озадаченно поинтересовался: — А что вы там делаете? — Рыбу ловим, — выплюнул Чим, злобно зыркая на родственника. — Писюном? — прищурился дед. — Двумя писюнами, — выставив грудь вперёд, хмыкнул Чим. — Инновации, ёпта, — уперев руки в бока, скривился дед. — Вылазить думаете? — Да, — кивнул Юнги, беря курс на берег. — Твоего внука я как раз домыл. Вычудил ты, конечно… — Я старался, — просиял дед Пак. — Одевайтесь, там бабка пирог мясной испекла, к столу зовёт. — Еда — это хорошо, — воодушевился Юнги. — Особенно после физкультуры, — взбираясь на мостик, хмыкнул Чим. Проигнорировав реплику Чимина, Юнги, даже не поменявшись в лице, быстро оделся и, не дожидаясь семейства Паков, выбрался из камышей на тропинку. Нужно выпить. Причём срочно, иначе голова тупо взорвётся. Пройдя буквально два метра, Юнги в опасной близости от себя услышал звонкое, определённо злобное «га». Не успел он из-за потока своих мыслей толком сообразить, что произошло, как сзади на него налетел Сатана и принялся остервенело бить крыльями и тиранить клювом. Матюкаясь, словно сапожник в пятом поколении, который ударил молотком палец, Юнги, напрасно стараясь отбиться, то и дело пытался зарядить гусю по наглой морде. Но на то она и наглая, чтобы все время уклоняться и в перерывах больно кусаться. Когда Юнги уже готов был сдаться и пасть смертью храбрых, Сатана резко отскочил и, громко зашипев, убежал куда-то в сторону леса. Немного придя в себя, Юнги сфокусировал взгляд сначала на Чимине, а потом на большой палке, которой, похоже, рыжий и огрел гуся. Смело. И так опрометчиво. Сатана ведь обид не забывает. Земля тебе пухом, Пак Чимин, спаситель хренов. — Ты цел? — протягивая руку, поинтересовался дед Пак. — Относительно, — поднимаясь на ноги, ответил Юнги. — Нужно выпить. — Это точно, — активно закивал дед. В гробовой тишине добравшись до дома Паков, Юнги медленно доковылял до скамейки и, опрометчиво резко сев на неё, громко рыкнул: — Твою же мать! Непроизвольно ухватившись за задницу, Юнги, мысленно посылая на голову Чимина рой огромных пчёл, скривился и, с опаской зыркнув на друга, прохрипел: — Сатана, скотина, в жопу клюнул. — Он сегодня явно в ударе, — цыкнул дед. — Сейчас подушку тебе принесу. На свою голову посмотрев на хитро лыбящегося Чимина, Юнги только было хотел отпустить в его адрес язвительный комментарий, как вдруг со стороны улицы обеденную тишину оглушило громогласное: — Чимин! Вылупившись на рыжего как баран на новые ворота, Юнги, прокашлявшись, поинтересовался: — Ты успел себе уже врагов нажить? — Нет, — сосредоточенно ответил Чим. — Это невозможно… — Что именно? — приподняв бровь, проговорил Юнги. — Чимин! — вновь донеслось с улицы. — Боже, боже, боже, — запрыгав на месте, радостно пропищал Чим, ломанувшись со двора. — Просто не верю! — Во что? — в край озадачился Юнги. — Тэхён! Я здесь! — не своим голосом завопил Чим. — Ты где? — У дома с гламурным розовым забором, — донеслось в ответ. — Поверни налево, — выбежав на середину дороги, заорал Чим. — Тэхён! Подойдя к забору, Юнги не без раздражения заметил, что увиденное буквально напоминает сцену из фильма. Некто, высокий, широкоплечий, немного (много) симпатичный, со странным синим цветом волос, буквально налетел на Чимина и тут же принялся его тискать. В миг забыв про боль во всём теле, Юнги, знатно обалдев от того, как фривольно его Чимин лапает этого стрёмного (ни разу) мужика, насупился и уже было хотел сбегать за Сатаной, чтобы показать тому, где его недавний обидчик, как услышал сзади недовольный голос деда Пака: — Вот же гад, и как только Чимина нашёл? По запаху, что ли? — Ты его знаешь? — посмотрев на Пака, поинтересовался Юнги. — Ага, дружок малька, — скривился дед. — Голубой. Буквально. — Даже так, — нахмурился Юнги, настойчиво игнорируя первые вспышки ревности на периферии сознания. Этот Тэхён — просто друг. Так ведь?