Invisible

Чонгук, как бы невзначай, бросает быстрые и острые, как стрелы, взгляды на Лалису: она и замечает, и старается делать вид, что нет, что ей на это абсолютно фиолетово, что на него и на глаза, эти, печально-глубокие, наивные, полные какой-то неприкрытой сентиментальности, времени тратить не стоит — проходили, знаем, в курсе, только и всего. Но Чонгук всё равно смотрит, всё равно подпевает, всё равно качает головой в такт играющей музыке, останавливаясь на её партиях — он всё равно очень заинтересован, всё равно очень очевиден, всё равно заучивает тексты их песен наизусть, да так метко этим обескураживая Лалису, что она почти сдаётся и начинает глазеть на него в ответ. Чонгук от испуга почему-то глаза отводит — Лалисе открывается вид на его прекрасный профиль — тушуется, старается вести себя тихо (кругом фанаты, пресса, мир, ещё чего себе не заподозрят), нервно сглатывает и, в конце концов, находит в крашеном затылке впереди стоящего Ви-хёна что-то невообразимо интересное (нормальная реакция на что-то заподозрившего краша, скажете вы). Лалиса свои ж сомнения насчёт его странного поведения отбрасывает не полностью, но начинает верить записям с фан-аккаунтов ровно вполовину, да, кажется, она и вправду его интересует, непонятно как и чем, но интересует; Чон Чонгук из небезызвестных BTS смотрит на неё зачарованно, как будто любуется, как будто по уши втресканный, как будто Лалиса что-то для него может значить гораздо больше рядовой хубэ из крупного агенства. Сердце Лалисы вовсе не пускается в пляс, тело вовсе не бросает в дрожь, но ей от такого небольшого открытия почему-то приятно, она чересчур красивым парням не верит, но Чонгук-сонбэнниму с такими огромными, словно полная обсидиановая луна, глазами не верить, кажется, будет преступлением, потому она сдается, предварительно взвесив все «за» и «против», с чувством всепоглощающего страха и незнания: что ей дальше делать с данной информацией? Бэмбэм присылает ей в личные сообщения ка-тока случайно их общие селфи айдолов-одногодок, извиняется тотчас, но не удаляет, Лалиса рассматривает фото от скуки, отчего-то задерживаясь на счастливом лице Чонгука дольше обычного — он само олицетворение детской невинности, с выступающими передними зубками, чем напоминает милого пушистого кролика — потом, будто трезвея, переключается на остальных, отмечая при этом в каждом что-то невероятно особенное. И всё же Чонгук-сонбэнним поразительно ей симпатичен, признается она вслух, когда никого не застаёт в стенах их огромного дома, все ушли по делам, а значит, пришло время ей вновь над всем этим хорошенько поразмыслить, Чонгук не занимает её мыслей больше дозволенного, но нравиться начинает; Лалисе воспоминаниями врываются его смущение, смятение и доля нескрываемой радости, его чёрные, как смоль, волосы, крупный и аккуратный нос, среднего размера губы, родинка под ними и глаза-глаза-глаза. В Гугле ей выдают самые разные его фотографии: тут ему ещё шестнадцать-восемнадцать, потому он кажется совсем крохой (Лалиса умиляется), в девятнадцать он выглядит куда более взрослее, с полными, для мужчины, накаченными «медовыми» бедрами, прелестной тонкой талией (опять же для его типа фигуры), широкой грудью, шеей и в меру натруженной парой крупных рук. Лалиса изучает фото полностью, краснеет, когда понимает, что глядит парню прямо в паховую область (там что-то невообразимо пугающе огромное, запретное), сию минуту снова находя удовольствие в созерцании его маскулинных черт лица, тела и, чёрт возьми, этой его чоновской ауры, всё в нем кричит «я ваш блядский мачо, теките реками от моей ахуенности, сучки», но Лалиса была бы не Лалиса, если б так просто поддалась мимолётному порыву слабости, потому она навсегда удаляет из истории браузера эту злосчастную вкладку, вбивает в поисковик что-то про корма для кошек, подходящих её любимцам Лео и Луке, и об инциденте этом странном пытается забыть. Забывает — проходят часы, дни, месяцы, ей снова на все эти его странности ровным счётом по-е-бать, она включает мод то обычной сельской дурочки, то стервы-сердцеедки, намеренно скрываясь под многослойным пофигизмом, ожидает его реакции, реакция Чона смешная, бурная, отрешенная и опять по-своему грустная, Лалисе его в какой-то степени жалко, что хочется публично принести извинения за все её непонятные выходки, но она лишь снова оставляет возникшую меж ними ситуацию двойственной, оставляет Чонгук-сонбэнниму целую кучу вопросов, на которых так мало ответов. Это маленькая весёлая игра, в которой она при любом раскладе победитель.