Пепел к Пеплу

      Первый школьный день. Как много это словосочетание значит для преподавателей, ещё больше — для учащихся. Новый этап, который должны пройти молодые умы, новый учебный год, полный отработок, элективных занятий, плохих и хороших оценок. Хотя, вообще-то хотелось бы лишь хороших, но нервы и терпение не железные. С этими мыслями сонная Лисбет уже с десяток минут тщательно (не слишком) чистила зубы, возя щеткой туда сюда и размусоливая пену от пасты по всем губам. Больше всего хотелось спать, а пока ещё вялый не соображающий мозг пытался вспомнить — что нужно делать дальше и чего она тут стоит.       Лисбет встряхнула головой, словно бы пытаясь отогнать остатки сна, но они слишком сильно прилипли, чтобы так просто отстать. Девушка подняла голову и посмотрела в зеркало, висящее прямо напротив её лица. Слегка отёкшее лицо и ещё заметно проявляющиеся линии от складок подушки не слишком портили общую картину «абсолютная небрежность невменяемого человека», скорее, даже дополняли её. Глаза ещё были мутными, как у несвежей рыбы, да ещё и не слишком-то и были видны — отекшее веко наполовину сужало разрез. Чуть позже эти последствия неравномерного поверхностного сна спадут, но усталость и вялость в движениях и мимике останутся до самого вечера. — Лисбет, ты там скоро? Мне на работу нужно собираться! — За дверью послышался голос отца и за ним последовали три коротких стука в дверь ванной. Лисбет вздрогнула и поморщилась, поджав левую ногу от внезапно накатившего озноба. Стоять босой на холодном кафеле оказалось противно. — Через пять минут выйду. — Угрюмо ответила Хуппер и пробубнила ещё что-то невнятное себе под нос. Ей не хотелось в принципе покидать пределов тёплой постели и стен своей новой комнаты, но выбора не было — система образования штатов предусматривала ещё, как минимум, два учебных года и выпускной класс для поступления в колледж. Помыв в раковине под краном голову, Лисбет замотала мокрые волосы в полотенце и ещё раз плеснула холодной водой в лицо в надежде проснуться. Девушка повернула дверную ручку, но та изменила своего положения. Подёргав ещё пару раз, Лисбет подумала, что она, должно быть, совсем мозгов лишилась с утра пораньше и дёргает в другую сторону. Но и в другую сторону она не открывалась. — П-а-ап, тут что-то с дверью?.. Она заедает или что? — Лисбет стала вслушиваться в звуки за дверью, ожидая услышать шаги. — Не открывается? Снова? Я думал, что починил ручку, — послышался баритон отца за дверью, совсем близко, чтобы понять, что он никуда и не отходил. Лисбет в отчаянии оперлась лбом о дверь и застонала. — В такую рань… За что мне всё это, а? Я просто спать хочу и всё, — девушка потёрла переносицу и стала ждать. Послышалось какое-то копошение с той стороны, но Лисбет оно не сильно интересовало. Мистер Хуппер ковырялся в замке запасным ключом от ванной, пытаясь открыть захлопнувшуюся дверь. Последний щелчок был на долю секунды продолжительней и громче, сообщая о том, что дверь открылась. Мистер Хуппер резко открыл дверь и Лисбет, почти что задремавшая в стоячем положении, уперевшись головой в дверь, повалилась на пол. Ударившись лбом о доски, Лисбет коротко ойкнула и почти что выпустила пару ласковых, но её остановило присутствие рядом отца. — Ты чего меня не предупредил?! Я бы отошла! — Лисбет села на колени и потёрла ушибленный лоб. Пытаясь рукой опереться о стену, девушка, слегка шатаясь, встала на ноги. — А на кой ты дверь подперла? Тебе облокотиться не об что? Ладно, хватит болтовни, шагай собираться в школу. И помоги Итану бинты сменить. — Мистер Хуппер устало вздохнул, посмотрев на раздраженную дочь, и дверь в ванную закрылась за ним. — Чтоб ты сам там закрылся…       Хуппер медленно и с неохотой натягивала бледно-голубой свитер, сидя на кровати, которая жалостливо прогнулась под ней и обилием лежащих вещей. На худом, угловатом теле подростка свитер висел как мешок картошки, почти его не касаясь. Вопреки наказу Тани, Лисбет не собиралась надевать официальную одежду, висящую у неё на стуле. Она не любила брюки, а ещё сильнее — пиджаки. В этом костюме они сочетались в противном для Лисбет образе какого-то офисного планктона.       Натянув пару белых гольф, девушка поправила немного перекрутившуюся линию замка тёмно-синей юбки и стала собирать школьные принадлежности в средних размеров сумку, перекидываемую через плечо. Она не любила собирать сумку и часто забывала это делать, просто не разбирая её с вечера. Иногда везло — некоторые предметы были такими же, как и в прошлый день. Разве что очень редко. Девушка вялой походкой подошла к окну и отвесила край штор, вглядываясь сквозь легкую дымку утреннего тумана куда-то в даль. Влажность воздуха была очень высокой, поэтому окно немного запотело. Листва на деревьях уже полностью окрасилась в теплые осенние цвета, а те, что уже опали, покрыли землю ковром разных оттенков желтого и красного. Судя по лужам под окном с редкой рябью в них, на улице слегка моросило. К обеду синоптики передавали облачность с прояснениями и, вроде как, отсутствие дождя, но в это слабо верилось. Лисбет иногда казалось, что дождь — это обязательная часть «почерка» Нокфелла; настолько часто в городе стояла ненастная погода. За две недели, проведенных в Апартаментах и за их пределами, Хуппер успела привыкнуть к такому раскладу дел и летние вещи с первых дней даже не раскладывала. Голосов она за это время больше не слышала. Девушка в душе не понимала, с чем это связано и как долго продлится «затишье». Разве что спать она стала менее чутко и не по пять часов в сутки, а все семь. «Возможно, новая обстановка как-то влияет на моё самочувствие, да и времени нет думать о всякой ерунде» — крутилось в мыслях у Лис, когда она вечерами сидела около стиральных машин в подвале. С началом учебного года времени должно было сократиться ещё вдвое, что и радовало, и раздражало её. Итан уже был собран к тому моменту, когда Лисбет вспомнила про его существование. Она должна была помочь ему в тех моментах, которые были для него затруднительными, но парень наотрез отказывался принимать любого рода помощь, имея крайнюю степень самолюбия, не желая принимать помощь от девчонки: пусть и его сестры. Старшей. — Сам спустишься и дойдёшь до школы. — Естественно. Не хватало мне ещё с тобой под ручку появится там, я что, на идиота похож? — Скорее на маменькиного сыночка. — В ответ Лисбет полетела подушка, которая с глухим хлопком врезалась в закрытую дверь. — Не забудь сопли подтереть, хлюпик. На этой весёлой для себя ноте Лисбет решила ретироваться из квартиры как можно скорее, чтобы не опоздать в первый же день (что у неё никогда не получалось и не будет получаться в течение всего года). Она натянула кроссовки и небрежно завязала шнурки, заправив торчащие концы под край обуви. Поправив немного съехавшую с плеча сумку, Лисбет взяла с тумбы свой дубликат ключей и крикнула Итану перед тем, как уйти, чтобы он тоже их не забыл и запер дверь, как последний покидающий квартиру. В коридоре девушка внезапно вспомнила про незакрытую форточку окна в своей комнате, которую оставила проветривать помещение от изобилия в воздухе антиперсперанта-распылителя, которым переусердствовала с утра. «Ничего уже не поделать» — пронеслось у неё в голове из нежелания снова разуваться и топать закрывать окно. Лис только пожала плечами в смирении и подошла к двери лифта, нажав кнопку вызова на этаж. За спиной послышался скрип входной двери. Лисбет хотела из интереса повернуться и посмотреть, какой такой её сосед в такую рань собрался покинуть Апартаменты. Через долю секунды в её голове появилась догадка. Соседи слева у них — Фишер. Сегодня первое сентября. Младший Фишер — школьник. «Ну просто замечательно» — с раздражением проныла Лисбет, но не озвучила этого из приличия. Ей не очень хотелось всю дорогу до школы (девушка даже не брала в расчёт предположения о том, что Фишер может учиться в другой школе — в Нокфелле их просто больше не было) в напряженном молчании идти с ним. За всё то время, которое Лисбет провела в Апартаментах, вплоть до сегодняшнего дня, она ни разу больше не пересекалась с Салливаном. Они выходили и приходили в разное время; Лис часто пропадала с Итаном в местном торговом центе, пытаясь придумать план по добыче «топлива» для них обоих, да и просто желания водиться с предполагаемыми аутсайдерами-фриками у неё в принципе не было. Особенно её раздражал Чак Коэн, которого Итан почему-то звал Пыхом. Глупая кличка для глупого пацана — и всё с этим, по мнению девушки. — Доброе утро. — Коротко поздоровался Салливан, встав в метре от Лисбет и ожидая вместе с ней лифта. Почему-то ей захотелось съехидничать — что она и сделала. — Что ты хотел этим сказать? Желаешь мне доброго утра? Или утверждаешь, что утро доброе и неважно, что я о нем думаю? Или, может, ты хочешь сказать, что испытал на себе доброту этого утра? Или ты считаешь, что все должны быть добрыми в это утро? * — закончила Лис слегка дрогнувшим от сплошной речи без пауз. Цитата вышла рваной и не такой ехидной, как того хотелось бы. Салли растерянно (как показалось Лисбет из-за его дрогнувших плеч) повернул голову и посмотрела прямо на девушку снизу вверх. — Наверное, всё сразу? Лисбет неожиданно для себя издала громкий смешок и прикрыла рот рукой, сдержав за ним следующий. — Ты читал её? — Да, приходилось единожды. Занимательная книга. — Лисбет посмотрела в лицо (на протез?) Салли, словно бы стараясь разглядеть сквозь неё какие-то намёки на эмоции и мимику. Лишь глаза, как ей показалось, слегка сощурились, как-то бывает от улыбки, из-за чего она улыбнулась краем губ мыслям в своей голове. Ей почему-то казалось, что повторная нежданная встреча с парнем пройдёт в более напряженном виде и нежелании общаться друг с другом. К собственному удивлению, Лисбет было невероятно просто поддерживать диалог с Фишером, словно бы они совсем уж старые-добрые приятели. Парень как-то неосознанно и ненавязчиво притягивал к себе и взгляд, и внимание, заинтересовывал и увлекал. Это одновременно и раздражало нелюдимую Лис, и вызывало в ней смешанные чувства интереса с недосимпатией. Причём второе преобладало над первым. — Очень приятно знать, что с работами Джона Рональда Руэла Толкина знакомы и здесь. Честно говоря, я думала вы тут все совсем глухая глушь, — Лисбет проследила за тем, как непринуждённо Салливан опустил плечи и указал ей слегка согнутой рукой на открытые двери лифта. Они быстро «погрузились» в него и Лис нажала кнопку первого этажа. — В самом деле, я не местный. — Оу, действительно? Мне казалось, что Апартаменты просто созданы для тебя. Антуражу чудаковатости добавляют, что ли. — Лисбет послышалось, что Салли издал смешок. — Лестная ассоциация, но нет, мы с отцом переехали в Нокфелл из Нью-Джерси. — Я не спрошу «Ах почему же так?» хотя бы потому, что мы можем опоздать в школу. Не только ради приличия. Ты ведь учишься в Старшей школе Нокфелла, я правильно понимаю? — Да, верно. — Будет забавно, если я буду твоей новой одноклассницей, — Уже полушёпотом сказала девушка, выходя из лифта и шагая к входной двери Апартаментов. Стоило ей дёрнуть железную ручку — как за спиной послышался ещё один топот и дальнейший мужской баритон. — Хей, Сал! Ты чего меня не подождал? — у Лисбет дернулся левый глаз от этого несколько глупого «недо-стихотворения». Голос принадлежал Джонсону, поспешно натягивающему вторую лямку черного рюкзака на плечо. Хуппер познакомилась с Ларри на прошлой неделе, когда Лиза вежливо попросила её сходить за ключами от кладовой к ней в квартиру. «Если не найдёшь сама — спроси моего сына, Ларри, хорошо?» сказала она в спешке перед тем, как подняться на третий этаж и приняться мыть там окна. К несчастью Лис, к Ларри всё же пришлось обратиться — и их маленькое знакомство вышло ещё менее удачным, чем с её новоиспеченным соседом в протезе. То ли сама Лисбет ненароком нагрубила ему, то ли Ларри что-то не то сказал и Лис не так это поняла — но разошлись они с пыхтениями и мыслями о том, что будут держаться друг от друга подальше. Этот «носатый придурок», по словам девушки, имел дерьмовое чувство юмора. «Слишком много на себя берёшь, Джонсон!» — и всё на этом. — О, ты тоже здесь, каланча? — Ларри остановился около Салливана и посмотрела на Лисбет. Он был выше её чуть меньше чем на полголовы, поэтому их взгляды практически поравнялись. — Как видишь, носатый. Я топаю с вами в школу. — Неожиданное известие, однако. Да и пофиг, вообще-то, я и там с тобой водиться не буду. Пошли, Сал, чего стоишь! — Лисбет скривила лицо и сжала лямку сумки в ладони. Салливан как-то неловко повернул голову, уже уходя с Ларри, в сторону Лисбет, словно бы пытаясь этим жестом извиниться перед ней. Лисбет криво улыбнулась и махнула рукой, словно бы говоря: «Брось, всё в порядке! Идите, я догоню» Внутри уже закипало раздражение. Ей нравилось находиться в обществе Салли (пусть и только потому, что это было единственное нормальное общество за последнее время, но всё же) и в принципе в роли неплохого приятеля она его изредка таки рассматривала. Он был приятнее, чем Итан, не был таким бестактным, как Джонсон, да и относился ко многим вещам несколько иначе, нежели остальные. Была ли тому причина его «особенность внешности» — непонятно. Лисбет всё же пришлось идти в школу в одиночестве. Джонсон и Фишер опережали её более чем на семьдесят метров, что-то еле слышно обсуждая (еле слышно из-за проезжающих мимо машин и расстояния, так то Лис бы всё услышала). Раздраженная и пыхтящая Лис шла по тротуару, сжав лямку сумку до треска в руках и пиная опавшие листья. Она даже не заметила лежащий под одной из куч листьев камень и с глухим стуком ударила по нему ногой. Боль резкой волной прошлась по всему телу и вернулась к стопе в трёхкратном объеме, из-за чего Хуппер, шипя и держась за ушибленную ногу, попыталась как можно более аккуратней наступать ею на асфальт. Первые минуты две это было очень сложно и приносило много неудобств, но на подходе к зданию старшей школы нога более менее перестала ныть и Лисбет только еле заметно похрамывала. У дверей центрального входа столпилась небольшая кучка учеников. Можно было бы предположить, что это были одноклассники разных потоков, обсуждающие то, как они провели летние каникулы. Делились впечатлениями, рассказами о поездках в другие штаты или же страны, о том, кто как отдыхал и чем занимался. А Лисбет даже если бы и была каким-то боком в этой компании — ей нечего было бы рассказать им. Первый месяц она провела затворнически — читала, изредка тыкалась на миниатюрной (размером с учебник) драм-машине, подаренной ей на пятнадцатилетие, да время от времени выходила в парк проветриться (и купить где-нибудь сигарет, что у неё выходило раз через три). Весь июль она посвятила утренним пробежкам — именно в этом месяце каждый год у неё начиналось обострение. Под обострением подразумевалась бессонница, вызванная частыми галлюцинациями и кошмарами, которыми Лисбет не умела управлять и даже походы к психологу её жизни легче не делали. К августу всё более менее сошло, но спала она всё так же тревожно. Днём симптомы её психосоматики почти не проявляли себя, только лишь в моменты особенных эмоциональных потрясений или стресса. Именно поэтому она постаралась максимально оградиться от них, снова закрывшись в своей комнате среди книг и долгих часов беспрерывного прослушивания музыки. Она даже почти бросила курить — но ко второй неделе снова начала. В это же время Таня и отец решили переезжать незамедлительно. Вся неделя прошла в сборах вещей и решением с арендой новой квартиры в другом штате, что наполнило жизнь Лис на короткий промежуток времени новой волной стресса. Ещё эта ситуация с подругой… Нокфелл за две недели перед сентябрём высосал из неё все переживания по поводу смены обстановки. Сама того не замечая, Лис влилась в его тихую, серую размеренную жизнь и ей стало легче. Новый сосед по этажу был ярким пятном в жизни девушки — в прямом и переносном смысле. Одного «Привет-пока» хватало на то, чтобы зарядиться каким-то непонятным ей спокойствием и умиротворением. Но вот и начался новый учебный год, что говорит о начале и очередной волны усталости и бессонных ночей. Лисбет было не трудно учится — ей было трудно находиться в социуме. Множество голосов напоминали ей о том, что когда-то оставило отпечаток на её памяти, психике, мироощущении. Что же это такое? Из-за чего Лисбет Хуппер плохо спит ночами, не может набирать вес, сколько бы она не старалась, боится больниц и толп людей? Она не помнит. Искренне не помнит — на этом куске памяти словно бы поставили замок, блокирующий доступ к нему. И ключа она не имела. Отец Лис говорил, что когда-то давно (то ли в 8, то ли в 9 лет — она не знает точно) Лисбет отвели к психотерапевту, который посредством гипноза просто заблокировал её воспоминания об этом неизвестном промежутке её жизни. Она не совсем понимала, как такое возможно — но, скорее всего, медицина знает подходы к изменению некоторых частей подсознания человека, раз такое с ней провернули. Её это раздражало — неужели каждый может влезть в её голову без спроса и что-то там менять? -…эй, ты меня слушаешь? Ты новенькая? В каком ты классе? — Лисбет не заметила, как остановилась у лестницы прямо на входе в школу, зарывшись в свои мысли. Рядом с ней стояла и махала рукой прямо перед носом какая-то девушка примерно её возраста. Она была в фиолетовом свитере и намного ниже её — и это всё, что успела подметить несколько растерянная Лис. — А? — вырвалось из Лисбет перед тем, как ответить что-то вразумительное — Д-да, я перевелась сюда и буду учиться с 10 класса. К-кажется, буква моего потока…C? — О, я тоже в 10-C! Пойдём, я тебя провожу к столу регистрации! Там тебе дадут расписание на ближайшую неделю и учебники выдадут. А ты выбрала предметы на этот год из свободных? — Девушка в фиолетовом свитере вся светилась дружелюбием. Правда, Лисбет была на одной из тех, кого можно было бы расположить к себе дружелюбием — это она уже поняла с прошлой школы. Зачастую за таким напускным дружелюбием скрывалась корысть и лицемерие. — Я в этом году взяла энвиронику, живопись и кинематограф! — Я думаю над немецким, статистикой и тем, чтобы пойти в школьный оркестр. — Ух ты! У нас очень мало желающих пойти в оркестр! Даже не знаю -почему… Это же сплошные привилегии! Выезжать на межштатные конкурсы, играть на различных мероприятиях, сплочённый коллектив… — Лис уже порядком раздражала эта не закрывающая рот девчонка. — Чего жы ты в него не пошла, раз в нём столько хвалебных «привилегий»? — Девушка внезапно прервала свою речь (Лис готова была поспорить, что даже слышала стук зубов). Девушка как-то неоднозначно посмотрела на Лисбет. Её лицо на мгновение вновь озарила улыбка. — А у меня ни слуха, ни голоса нет. Да и играть я ни на чём не умею… Мне живопись ближе. — Тогда не говори о том, в чём не смыслишь. Это раздражает. — Девушка слегка дернулась в сторону от Лис, словно бы ей дали пощёчину. Очевидно, ей редко говорят о том, что она может кого-то раздражать и слова Лисбет были для неё в новинку. — Я думаю, что это стол регистрации учащихся. Спасибо, что помогла. Я буду тебе должна. А теперь топай, до начала занятий меньше получаса. — Девушка в фиолетовом свитере как-то запоздало кивнула, когда дверь за Лис уже закрылась. В кабинете регистрации всё было максимально приближено к кабинету какого-нибудь секретаря в офисном здании. В полках стеллажей были расставлены папки с документами и коробки с отчётами. На деревянном офисном столе, за которым сидел «секретарь» было всего по-минимуму: подставка для письменных принадлежностей, степлер, коробочка скоб и антистеплер, два файла с бумагами, какая-то небольшая книжка в кожаном переплете (скорее всо это был ежедневник), две-три черные авторучки вне подставки и кружка с каким-то содержимым. Можно было бы догадаться, что это кофе, по стоящей в углу на столике кофемашине. — Здравствуйте, мисс… Вонг? — Лисбет поспешно прочитала имя на белом бейджике, прикреплённом скрепкой к пиджаку сидящей перед ней женщиной. Роуз Вонг было около сорока-сорока пяти лет: её слегка растрепанные коротко стриженные волосы были характерного темного цвета, да и всё лицо её было наполнено азиатскими мотивами. Узкий разрез глаз, слегка сплющенный короткий нос, желтоватого цвета кожа с множеством неровностей, сжатые в тонкую линию бледные губы в темно-коричневой помаде (Лисбет не оценила этого «стиля», сразу подметив, что у женщины нет и намёка на наличие вкуса). — Миссис. Здравствуйте, юная леди. Кем приходитесь и в какой класс переводитесь? — Судя по вопросам миссис Вонг, та знала о том, что сегодня к ней должна была сегодня зайти новая ученица. Информированность женщины порадовала Лисбет — не пришлось объясняться, кто она и что ей надо. — Я Лисбет Хуппер, перевелась из старшей школы Гарденхолл в Батон-Руж, штат Луизиана. Судя по документам, что мне дали — в 10-C. — Отлично. Оставьте их у меня на столе — они пойдут в личное дело до конца Вашей учёбы в нашей школе. Возьмите с тумбы стопку учебной литературы. — Лисбет кивнула и подошла к тумбе, сняла рюкзак и принялась заполнять его книгами. — Вы взяли предметами по выбору немецкий язык и статистику, верно? — Да, но я так же взяла игровое искусство по оркестровому направлению.  — Школьный оркестр наличия литературы не предусматривает. Литература по выборочным предметам в той же стопке, рассмотрите её подробнее позже и не в моём кабинете. — Лисбет слегка смутилась своему глупому вопросу и продолжила складывать учебники в заметно потяжелевший портфель. — Возьмите также ключ от вашего шкафа и расписание на неделю. Первое время оно будет слегка корректироваться, устоявшееся расписание Вы и другие ученики Вашего класса увидят на доске в главном холле ближе к октябрю. — Благодарю, миссис Вонг. — Хорошего дня, мисс Хуппер. — Женщина была не слишком многословной и приветливой, оно и к лучшему — меньше болтовни, больше дела. Перед уходом Лис взяла со стола бумажку с расписанием и ключ от шкафчика. В коридоре сориентироваться оказалось чуть сложнее — перед началом первого урока толпа подростков возросла. Все искали свои кабинеты и в принципе избежать суеты после летних каникул было невозможно. Лисбет с трудом протиснулась сквозь толпу, постаравшись никого не задеть и никому не наступать на ноги. Её шкафчик выглядел слегка потрепанно и имел пару вмятин, но больше ничем примечательным от остальных не отличался. Внутри он оказался таким же, как и снаружи: немного пыльным, с ржавыми царапинами от прошлых владельцев, но в целом выглядел приемлемо. Лисбет смахнула не очень большой слой пыли с внутренней стороны дверцы и полок рукавом свитера и выложила на верхнюю полку ненужные на сегодня книги. Достав из внутреннего кармана рюкзака коробочку с кнопками, Лисбет прикрепила одной расписание на дверцу шкафа. Сегодня был понедельник, удачно совпавший с первым сентября, из-за чего расписание было соответственным, но слегка отличным от обычных будней в силу праздника: 1. Церемония в Актовом зале — от 20 до 35 минут. 2. Два блока Алгебры (по 25 минут) 3. Перерыв на завтрак. 4. Два блока Химии (по 25 минут) 5. Физическая культура, спортзал (Два блока) 6. Перерыв на обед. 7. Изучение Америки, 1 блок (25 минут) 8. Предметы по выбору: Немецкий, Испанский, Издательское дело (журналистика, редактирование ежегодника) В остальные дни предмет, идущий восьмым в расписании, должен перенестись на первый, но сегодня должна была быть Церемония в честь начала учебного года, где директор, зам.директора и большинство детей должны были обменяться поздравлениями друг другу и пойти дальше отсиживать часы в кабинетах. Лисбет тяжело вздохнула, не имея ни малейшего желания снова идти куда-то и спрашивать про местоположение Актового зала, но нужно — значит нужно. Как же хотелось спать… Лисбет положила в рюкзак все нужные книги и закрыла ключом шкафчик, положив его в боковой карман. В уже чуть поубавившейся толпе людей она заметила девушку, что прислонилась к стене и о чем-то раздраженно спорила со своей возможной подругой. Лисбет обратила внимание именно на неё из-за достаточно вызывающего для старшей школы вида — волосы девушки были наполовину выкрашены в белый, когда вторая половина осталась естественного тёмно-русого цвета. Они были собраны в неприятный хвост, а её одежда представляла собой смешение несмешиваемого — высокие, до самого колена кроссовки-сапоги на шнуровке; черное платье с полупрозрачными рукавами и белым воротником, а на руках — множество цепочек и плетёных браслетов. Под кроссовками были тёмно-синие капроновые колготки. «У неё или нет вкуса, или нет вкуса. Тут второго варианта не может быть, я просто не знаю, как это называется» — подумала Лисбет, окончив рассматривать незнакомку. Она не разделяла все эти взгляды различного рода субкультур, которые старались выделиться из толпы необычным (и зачастую — ненормальным) внешним видом. Сама Лис не считала себя принадлежащей ни к одному существующему «культу», как она их называла, просто стараясь выглядеть так, чтобы её не посчитали бездомной или умалишенной. Всё же подойти к этой странной девушке пришлось бы в любом случае — она услышала промелькнувшее в их разговоре «…ты теперь в C-классе? Отстой!», что означало — она её возможная новая одноклассница. Или Лисбет новая одноклассница этой девушки — это с чьей стороны посмотреть. — Простите, я могу ненадолго влезть в ваши баталии? Мне очень нужно знать, где находится актовый зал. Или же вы тоже туда пойдёте со звонком? Я могу пойти с вами? — Лисбет старалась говорить нейтрально-дружелюбно, чтобы не создать почву для преждевременного конфликта, в конце концов — они даже не знакомы. — Я Лисбет, к слову. Приятно познакомиться. — Эльвин. Взаимно, Лизи, — это обращение что-то задело глубоко внутри Лис, из-за чего она брезгливо поморщилась, что не ускользнуло от взгляда Эльвин — той самой безвкусно одевающейся девушки. — Могла бы ты не звать меня так? Прости, что придираюсь к словам, но это мне несколько неприятно. Можно Лис, если тебе так удобней, — Эльвин лишь непринуждённо пожала плечами. — Расслабься, Лис, всё ок. Ты типа новенькая, да? — Что-то около того. Я в 10-C перевелась. — О, ничего так новость, да. Я твоя новая одноклассница! — Хуппер отметила, что Эльвин как-то своеобразно-противно улыбается. Что-то было в её улыбке странное и ненатуральное и это что-то отталкивало. — Что ж, подруга, это Ракель, — Эльвин махнула рукой на стоящую рядом с нами девушку, словно бы этим жестом дала ей понять, что ей можно теперь говорить. — Приятно познакомиться, Ракель. — Ага-п. Я тоже твоя одноклассница, кстати! А ты откуда приехала? — Я из Луизианы… — О, Луизиана! Круто, у меня там двоюродная тётя живёт! Она говорит, что там столько классных парней — просто глаза разбегаются! А ещё говорила, что в Новом Орлеане такие брендовые магазины есть — просто зашибись! Она мне оттуда привезла туфли — так у них ценник почти на два косаря! — Очень мило, что ты с нами поделилась, но завались, Ракель. У тебя рот откроется — и больше не закроется никогда на свете. — Эльвин одарила девушку выжигающим взглядом. Что-то подсказывало Лисбет, что она со всеми своими друзьями разговаривает (если считает их своими друзьями) — Очень мило, да. Ты приехала издалека в такую глушь… Я бы и осталась в Луизиане, чем торчать в этой выгребной яме под названием Ноксфелл. Тут один сплошной скот, а не люди. — Во всей манере её была какая-то высокомерная брезгливость: и к толпе напротив них, и в редких жестах, и во взгляде, бесстыдно скользившем по Лисбет. Она оценивающе смотрела на неё и следила за её речью, пытаясь выловить какие-то важные для себя моменты. Это раздражало Лисбет — оценочное суждение только по каким-то отдельным моментам, а не в общей мере личности. Её, впрочем, много чего раздражало. — О, вот и звонок! — Ракель отскочила от стены и протянула Эльвин за руку по направлению к какой-то двери. — Лисбет, идём. — Раздраженно сказала Эльвин, одёргивая от себя прилипшую Ракель. Они дошли до зала достаточно быстро для того, чтобы Лис не запомнила дорогу. Она точно помнила, что они прошли через коридор, соединяющий первое крыло со вторым и выходящим на внутренний двор школы. Но куда свернули и зашли после — не слишком. Причиной тому в основном была излишняя задумчивость Лисбет, которая не замечала, куда они идут, а лишь только смотрела в спину впереди идущей Ракель. В зале уже сидели если не все, то большинство учеников школы. У сцены изредка мельтешили учителя и старосты классов, собирая какие-то бумаги и что-то активно обсуждая. С третьей трелью звонка замдиректора попросила всех сесть и затихнуть, перекрикивая толпу галдящих учеников. Когда разговоры более менее утихли (но шептание отдельных личностей друг с другом было трудно не заметить), директор школы начал свою поздравительную речь, говоря о начале нового пути, полного взлётов и падений. Лисбет слушала вполуха, изредка поворачивая голову к сидящим рядом новым знакомым. Её больше заинтересовал факт того, что чья-то очень знакомая голубая макушка мельтешила перед глазами на первых рядах с противоположной стороны. Сложно было не понять, кто это. Но не столь важно — решила для себя Хуппер, просто став оглядывать всех присутствующих на церемонии. Никаких других интересных кадров она для себя не подметила (кроме уж больно дерганного белобрысого паренька, сидящего перед ней, из уст которого изредка лился словесный потоп из нецензурной брани), зато нашла девушку, сопровождавшую её к столу регистрации. Она сидела на два ряда дальше от Фишера с Джонсоном, а рядом с ней Лис раза с десятого лишь узнала того рыжего паренька из Апартаментов, которому ненароком (или не совсем ненароком) нагрубила недели две назад. Его звали, кажется, Тоддом, но Лисбет не шибко горела желанием забивать голову ненужными именами и информацией. Кстати, потому и почти весь текст, кропотливо писавшийся для церемонии, прошёл мимо неё. Да и спать всё ещё хотелось до жути. Спустя почти что сорок минут клевания носом, Лис почувствовала копошение слева от себя и заметила, что Эльвин дёргает за свитер почти что задремавшую Лисбет, желая ей что-то сообщить. — Пошлите отсюда, а? Скука смертная, они ещё минут десять будут говорить о том, чтобы мы прилежно учились и не сбегали с уроков. — Но ведь заметят, что мы ушли. — Лисбет нахмурилась. — Да и всё равно. Не парься, ничего тебе не сделают, ты же не криминал совершаешь. Давайте, вставайте, топаем отсюда. Ракель под руку с Эльвин поспешили тихо ретироваться сквозь задние ряды учеников из зала, подхватив за рукав с собой и Лис. Когда они оказались в пустом коридоре, Эльвин устало выдохнула и к удивлению Лис спросила её: — Ты куришь? — Лисбет дёрнулась в сторону и потёрла ту часть свитера, за которую её минуту назад тащила за собой Эльвин. — Нет.— Неожиданно для себя Хуппер решила соврать. Зачем она это сделала? Из жадности, зная, что Эльвин клонит к тому, чтобы стрельнуть у неё пару косяков? Из приличия — ведь они всё-таки в школе? Возможно, и тот и другой вариант подходили. — Я не курю. — Жаль, жаль. Я вчера слишком замоталась и забыла купить пачку. Эх, придется стрелять у парней. — Эльвин наигранно расстроенно протянула это и развела руками. — Слушай, а ты где живёшь? — В Апартаментах Эддисона. — Серьёзно?! В этом тухляке? Да там же пристанище фриков и наркоманов! — Мои соседи — вполне себе приличные люди. Я даже почти совсем не слышу никаких криков и музыки из коридоров. — Да, безусловно — это показатель. — Эльвин произнесла это с усмешкой. — Там живут эти два придурка — Ларри Джонсон и тот мелкий пацан с синими хвостами. Убожество. Лисбет встала к ним в пол оборота и как-то криво улыбнулась, не желая слушать ни слова больше. Её это почему-то задело. Возможно, из-за того, что если и она живет в Апартаментах — то и её можно назвать убожеством? — По твоей логике, если я живу в одном с ними здании — я не меньший фрик. Ты к этому клонишь? — Внезапно резко сказала Лисбет, встав прямо напротив Эльвин. Она отметила, что была выше и её, хотя кроссовки у девушки были на толстой подошве и должны были, по сути, делать ту выше Хуппер. — Да расслабься, чего ты агришься без повода? Даже если я это имела ввиду — какое дело? Я же не оскорбляю тебя, — у Эльвин очень и очень плохо получалось сглаживать внезапно образовавшиеся углы, — я просто хотела сказать… — Ты хотела сказать, что я могу стать новым предметом твоих насмешек и идиотских приколов. Таскать тебе сигареты, отдавать свои карманные деньги — это всё про тебя, верно? — Градус напряжения стремительно рос. И ведь всего десять минут назад вообще ничего не предвещало начала конфликта. — Браво, Бэтти. Портить со всеми отношения вполоборота — это твой конёк. Лисбет резко дёрнулась вправо, отойдя на пару метров и задев Эльвин плечом. Вновь появившиеся голоса всегда были словно гром средь ясного неба — и даже никаких предпосылок их появления не было, так хоть она была бы готова. — Ты чего удумала? Махать кулаками вздумала в мою сторону?! — Эльвин изменилась в лице и её глаза потемнели. — Д-да брось, Элли, она просто случайно задела тебя. Чего ты сразу кипишуешь?.. — Ракель боязливо положила руку на плечо подруге, но та смахнула её и оттолкнула девушку от себя. — Не лезь, куда тебя не просят. Стой в стороне и не мешайся. — Ракель сглотнула образовавшийся в горле ком и быстро закивала, отойдя к другой стене коридора. — А теперь послушай меня, ты — выродок. Ещё раз ты хоть пальцем меня тронешь, я… — Лисбет перехватила руку Эльвин, которой та хотела ударить ей чуть ниже уровня плеч и сжала запястье. — Я тебя внимательно слушаю. Настолько внимательно, насколько это возможно. Ты хотела сказать что-то существенное? Я сомневаюсь. Тебе лучше закрыть свой поганый рот и не разевать его. Твоя подруга-крыса была права, как ни странно. Давай ей говорить почаще и хоть иногда прислушивайся. — Лисбет сжала руку ещё сильнее, из-за чего Эльвин, не сдержавшись, пискнула. — Я вижу, что человек дерьмо, ещё издалека, представляешь? Чутьё что ли работает… Не столь важно. А теперь вали куда подальше и не подходи ко мне больше. Мне твои одолжения не требуются, я вполне и самостоятельно освоюсь тут. Хуппер разжала руку девушки и прошла мимо, направляясь прямиком к коридору, ведущему в другое крыло. Но ей не дали и пяти шагов сделать — сзади послышался непонятный звук и на неё налетела Эльвин, наградив Лисбет смачной пощечиной. Её глаза непроизвольно расширились и рука легла на ушибленную щеку. — Да ты та ещё дрянь! Я думала, что подогну тебя под себя и всё пойдёт гладко, но ты ничем не лучше тех придурков, с которыми делишь свою крысиную нору! — Эльвин прорвало на искренность. Не ту искренность, какая бывает у людей, которые хотят излить душу. Из её уст лились только оскорбления и желчь — такова была её душа. Разве что она не учла одного — Лисбет с превеликим удовольствием сочтёт лучшим разрешением конфликта махание кулаками. Первый и единственный удар, что пришёлся Эльвин по носу, стал для неё самой большой неожиданностью. Послышался короткий негромкий хруст и Пруэтт схватилась за разбитую часть лица, из которого хлестала кровь. Она смешивалась со слезами и её обрывистыми визгами, а Ракель, сидевшая рядом с ней на полу, что-то щебетала, пытаясь успокоить подругу. Лисбет стояла в стороне, смотря на это действие. Её правая рука, которой был произведён удар, немного ныла — но это чувство было почти незаметно для Лис. На костяшках пальцев были всего две небольшие бусины крови, что успели попасть на руку девушки при ударе, которые Лис небрежно размазала ладонью. За дверями зала послышался гам и в коридор хлынул поток учеников, отпущенных с церемонии. Но стоило выйти всего десятку, как они замерли, увидев почти у дверей открывающуюся перед ними картину только что состоявшиеся драки. Повисло молчание. — Отведите её кто-нибудь в медпункт. Не видите что ли — человеку плохо— Размеренным голосом сказала Лисбет, указав жестом на сидящую на полу Эльвин, судорожно глотающую слёзы и прикрывающую руками разбитый нос. Первый учитель, который вышел из зала и непонимающий, почему ученики остановились в проходе, растерянно ахнул. — Что здесь творится?! Что произошло?! — Он метнулся к пострадавшей и стал осматривать её, метая взгляд по столпившейся кучке подростков. — Кто это сделал?! Виновник — живо к директору! — Лисбет только молча кивнула своим мыслям и размеренным шагом отправилась обратно в левое крыло. Все взгляды были устремлены на неё. Люди поняли, кто был «виновником» и начали шептаться. — Эй, постой, подожди! Зачем ты это сделала? — К Хуппер подбежала та самая девушка в фиолетовом свитере. — Что между вами произошло? — Между нами произошел разрыв шаблонов и недопонимание. Досадно, что люди всё ещё не могут понять друг друга без рукоприкладства. — И поэтому ты сломала бедняге нос?! Да она там полумёртвая сидит, на ней лица нет! — И что ты мне предлагаешь делать? Бежать извиняться? Она виновата — она провокатор. Виноват провоцирующий, а не провоцируемый. Лучше не строй из себя честного судью и иди, куда шла. — Ну уж нет, стой! — Девушка оббежала Лис спереди и встала перед ней. — Ты в первый же день учёбы вышла на конфликт и сломала другой ученице нос. Ты понимаешь, чем это чревато? Я беспокоюсь за тебя, а не за Эльвин! Я знаю, какой она бывает стервой, но тебе сильно достанется. — Лисбет раздраженно посмотрела на девушку. — Как тебя зовут? — Что, прости? — Имя своё назови, чего ты дуру из себя строишь? — Хуппер фыркнула и сложила руки на груди. — Я Эш. Эшли Кэмпбелл. — Приятно познакомится, хоть и поздно, Эшли Кэмпбелл. Я Лисбет Хуппер. Знай врага в лицо, как говорится. — Лисбет оттолкнула Эшли в сторону и пошла дальше по коридору. В неё голове была каша из мыслей и эмоций. Внешняя невозмутимость трещала по швам, раздражение и гнев были защитной реакцией. «Лучшая защита — это нападение», крутилось в голове у девушки, но её совесть сжирала любые оправдания с потрохами. Нервы бушевали, а ожидание грядущего наказания лишь только наводили ужас. Что скажет Таня? А отец? Они убьют её, просто закопают… Она умудрилась попасть в историю школы в первый же день учёбы, не имея друзей для поддержки, но уже имея возможные врагов. Хотя какие враги — реалии жизни этого не предусматривают. Те двое были её недоброжелателями, как и Тодд, как и Джонсон… Слишком много людей, которые уже сомневаются в Лисбет. Это давит. «Мне очень очень страшно, Боже. Что будет дальше? Почему я не осталась там, в Луизиане, где рядом бабушка с дедушкой, моя мама и Сара. О, моя милая Сара, почему ты не со мной в этот момент? Как ты там? Тебе хорошо без меня?..» Лисбет зашла в случайную дверь, что оказалась школьным туалетом (благо, женским) и оперлась о раковину. Голова гудела, а руки дрожали. На неё внезапно навалилась усталость и дикое желание уснуть прямо здесь, посреди туалета. Лисбет трясущимися руками закатала рукава свитера и включила тонкую струю ледяной воды в кране, плеснув себе ею в лицо и размазывая в попытках согнать недуг. Перед глазами всё плыло, мокрая челка прилипла ко лбу, а капли спадали с подбородка обратно в раковину. Лис не придумала ничего умнее, кроме как закрыться в кабинке туалета и сесть на опущенную крышку унитаза, обхватив горящее лицо ладонями. В ушах звенело. — Лисбет, ты здесь? — Послышался стук о дверь кабинки. Лисбет увидела пару бирюзовых кроссовок из-под неё и стала соображать, что же ей, чёрт возьми, теперь делать?