Смех висельника.

             Середина ноября встретила знакомой сумятицей в груди. Знакомой осенней       меланхолией, что, втихаря, вливают в веки суровые будни. Втирают под кожу первые дожди и ветер, что играючи бросается листьями, каплями и чужими сердцами. И вряд ли для этого состояния нужно определенное время года или специальная дата. Вряд ли природа способна управлять человеческими душами. И можно бесконечно долго задаваться вопросом, швыряться аргументами в пустое пространство, но ответа не будет, по причине его простого отсутствия.       Лиса думала, что поняла фишку жизни. Знает, из чего она строится. Что нужно делать, а чего делать не стоит. Она думала, что опыт — единственное, что может подарить ей время, поможет удержать то, что должно быть рядом. Но, как и всегда, у вселенной есть на это свое мнение.       Середина ноября встретила полной бессмысленностью.               - Вы готовы сделать заказ?              Голос со стороны не позволяет укутаться в собственных мыслях. Лиса отрывается от созерцания природного гулянья на улице, и поднимает взгляд на официанта.               - Американо. Без молока.               - Что-нибудь еще?               - Нет.              Нет. Лисе больше ничего не нужно. Только кофе. Крепкий кофе и чистая страница с ручкой, куда она сможет выбросить все свое внутреннее, чтобы не уничтожать Джису своей депрессией и самой не увлекаться самоуничтожением. Она не может себе этого позволить. Никаких слез, никаких сломанных сердец и судеб, никаких лишних душещипательных эмоций, никаких взглядов назад, никаких...               - Ваш заказ.               - Спасибо.              Спасибо.              Спасибо, вот, чем должен был быть сентябрь. Спасибо, а не почему? Спасибо, а не красные глаза наутро. Не бессонная ночь, проведенная в нескончаемых поисках. Не глухие удары жалкого сердца, что оставили без объяснений. Что просто оставили.       За окном яркой вспышкой полыхнула молния, отправляя на землю новый шквал капель. Девушка, в сотый раз, проверяет свой телефон на наличие сообщений, встречаясь с пустотой. Ругнувшись про себя, она дернула плечом, принимаясь разглядывать свои пальцы. Свои дрожащие пальцы. Замерзла. Без шанса еще хоть раз согреться. Потому что сама так решила. Что лучше каждый день стабильно мерзнуть от нехватки человеческого тепла, чем еще кого-то пропускать себе под кожу. Хватит с нее.       Лиса спустя минут пять вспоминает, что заказывала кофе и уже хочет начать возмущаться, как видит заказ у себя на столе. Только выпить его у нее не будет возможности — это понятно по громкой трели звонка ее мобильника.               - Джису, почему так долго? - первое, что спрашивает Манобан, оказавшись в машине.        - И тебе привет! Да, конечно, не за что, мне совсем не трудно ехать через весь город, чтобы забрать тебя. - фыркнула девушка.        - Очень смешно.        - Не дуйся, мы успеваем как раз, чтобы ей ждать под дождем не пришлось.        - Ей все равно деваться некуда. - отмахивается младшая, пропустив просьбу мимо ушей. Она будет дуться, если хочет.        - Не будь ребенком, Ли.              Но разве Лиса не выросла?       Как часто ей пытались навязать серьезность, как часто выговаривали за излишнее ребячество, как часто просили вести себя тише? Но что происходит теперь?       Лиса смотрит в окно с толикой разочарованности, пустующим взглядом скользит по тому, что видит, но не вглядывается, нет. Лиса чувствует усталость. Эмоциональное выгорание. И эта усталость ощущается каждой клеточкой тяжелого тела. Ей не хочется улыбаться, не хочется с кем-либо говорить, не хочется решать проблемы, ей не хочется вообще ничего.       И, сидя, каждый вторник, в какой-нибудь хаотично выбранной кофейне, она все чаще думает о том, что предпочла бы остаться тем шумным и чрезмерно активным человеком, чем тем, кем она является сейчас. Тем ребенком, у которого было будущее, у которого были мечты, у которого была семья. А еще, еще, рядом была она.              Середина ноября заставляет скучать по чему-то, чего никогда не было. Или было?       Было. Не было. Какая уже разница, если все в прошлом?       Лалиса чешет внутреннюю сторону ладони и хмурится, непозволительно долго, чтобы это осталось незамеченным.               - Морщины будут. - говорит подруга, поворачивая голову в ее сторону.               - Смотри на дорогу.               - Тебе не стоит за это переживать.               - Тебе тоже.              Весь оставшийся путь тишину развевал только рокот мотора старенького пикапа и скрип колес. Джису досталась эта машина от покойного дедушки, и, пусть, Лиса уговаривала Ким отправить эту рухлядь на металлолом, та всегда отвечала, что в случае чего отправится вместе с ней. Тайка помнила, как в детстве, ее дедушка втихаря подкидывал ей в карманы конфеты и рисовые пирожки в обертке, поэтому тема с тачкой всегда сходила на многозначительные взгляды и пожимания плечами.              Машина притормозила у центрального входа, откуда секунду спустя выбежала девушка с маленькой сумкой. Дженни. Они не виделись чуть больше месяца, и, кажется, что ничего не изменилось. Только кажется, что ничего не изменилось...              В тот вечер лето не смогло договориться с осенью, и капли воды танцевали в воздухе вперемешку с листвой, подгоняемой ветром. Закончив танец, капли устало оседали на земле, иногда, на одежде спешащих в здание санитаров. И стоило попытаться их стряхнуть, как бусины тут же начинали проявлять свой характер, размазываться по поверхности ткани и мстительно впитываться. Лиса неслась сквозь эту бурю в центральное здание лечебницы, вздрагивая каждый раз, когда влага попадала под одежду. Залетев в приоткрытую дверь, она видит Дженни, их взгляды пересекаются, и непонимания в них больше, чем живого оттенка.               - Что происходит? - Ким стучит зубами, впиваясь в себя ладонями, дабы как-то согреться.       Лиса идет к стеллажам, заранее зная, что на третьей полке есть плед. Убедившись своей догадке, она победно тянется к ткани, предвкушая свою победу над холодом.               - Чеен пропала.       Плед легким движением выскользнул из ладоней, бесшумно ухнув на пол.               - То есть как, пропала? - переспрашивает Ким, краем глаза наблюдая, как светленькое личико подруги стало в разы белее.               - Санитары нигде не могут ее найти, на камерах ее не видно - жмет плечами Су Джи. - Бекхён тоже пропал. Мы подозреваем, что это не простая случайность. Лиса, ты в порядке? - на последнем предложении, женщина заметила, как та оперлась на стену, медленно спадая к холодному полу.       Ответить ей не дают два залетевших парня — один из них показался слишком уж знакомым.        - Бекхён?              Если честно, Лиса плохо помнит, что было после этих слов, по причине своего падения в обморок. Но она точно помнит, что, по пробуждению, ей сказали, что Пак так и не нашли, а парень, которого считали сообщником, ничего не говорит. Она точно помнит, как заявилась на пороге его комнаты и начала долбиться в нее кулаками. Даже помнит, как, чуть погодя, ее пришлось оттаскивать уже от Бекхёна.               - Куда ты ее дел, ублюдок?               - Не понимаю, о чем ты говоришь. - спокойно отвечает парень, скрывая мелькнувшее во взгляде удивление.               - Еще как понимаешь. - плюется Манобан, пытаясь вырваться из стальной хватки.               - Слишком эмоционально реагируешь. Может быть, тебе тоже стоит пройти здесь лечение?               - Отпустите меня, я его убью.              По неосторожности, Лиса ударила одного из них локтем в живот и за это получила порцию успокоительного. Девушка зареклась, что завтра точно выбьет информацию из этого мешка с кровью, но на следующий день она была уже далеко от лечебницы, без возможности вернуться обратно. Об этом ее оповестила Су Джи, разбудив телефонным звонком.        - Твое неадекватное поведение недопустимо в стенах нашего заведения, так что, ты не оставила мне выбора, Лалиса.              К черту это все, подумала Лиса и хотела ей ответить этим же, пока не услышала следующее.               - Мы выяснили, что Чеён совершила побег, нам об этом сообщил ее старший брат, возвращаться обратно они не собираются, несмотря на все мои рекомендации. Я решила, что тебе будет полезно это знать. Всего хорошего.       Всего хорошего.               - Лиса, детка, вернись к нам, пожалуйста. - слышит она где-то у уха и вздрагивает.               - И часто она так? - спрашивает, с заднего сидения Дженни.               - Постоянно. - фыркает старшая Ким, заворачивая в город. - Мне иногда кажется, что я живу одна. Она, постоянно, или в комнате сидит, или бродит где-то.               - Я вообще-то здесь. - фыркает Лиса, на что Джису, демонстративно, закатывает глаза.               - Я и надеюсь, что тебя хоть совесть за горло схватит.               - Смело с твоей стороны утверждать, что она у меня есть.              Дженни громко кашлянула, тем самым напомнив о себе, из-за чего уже придуманное ругательство не слетело с губ Ким, и оно, к лучшему, наверное.       Лиса перекинулась с шатенкой взглядом, мягко улыбнулась и решила, что можно побыть меньшей стервой, чем обычно. Хотя, из всего окружения Манобан, стервой ее считали только она сама.               - Не могу поверить, что мы потерялись в твоем районе. - смеется Ким, пока Джису ищет место на парковке.               - Было темно, и я плохо ориентируюсь в Сеуле — все, что не Хондэ, для меня темный лес. - Лиса пожимает плечами.               - Лалиса Манобан, живу в Корее больше, чем себя помню, но не научилась различать улицы без помощи навигатора. - усмехнулась старшая Ким.              Лиса лишь фыркнула, первой открывая дверь.       Казалось бы, это было так недавно. Их глупая затея, для дальнейшего раскрытия Дженни, как хрупкого человека. Это было так недавно. Но Лиса смотрит на эти воспоминания через пропасть осознания, что такого больше не повторится. Никогда. И, почему-то, сердце болезненно сжимается несколько раз, перед тем, как вспомнить о своей природной задаче, и начать гонять кровь по телу.               - Добро пожаловать в нашу обитель. - Джису слишком драматично раскрывает стальную дверь перед Ким, пропуская ее вперед. - Я приготовила тебе спальное место в гостиной, но если тебе будет неудобно, то на втором этаже есть комната, заваленная вещами после переезда. Мы до сих пор не можем все разобрать, но если ты дашь мне пару дней, я наведу там порядок.              Дженни опустила руку на плечо девушки, мягко улыбаясь.               - Все в порядке, Джису. Я не против поспать на диване. Да и, к тому же, это ведь не навсегда.                     Они болтают еще некоторое время, обсуждают погоду, куда нужно съездить, а куда не стоит, в каких местах подают лучший кимчи. И пока болтают о еде, готовят, едят, говорят, и так по бесконечному кругу, где все движется. Все, кроме Лисы, что смотрит на это, в замершем положении, и изнутри ее сжигает чисто человеческая зависть. Зависть и злость от того, что жизнь ее встала на паузу.       Одну большую, размером с человека паузу.                     ***                     Между пятым и шестым утра, Лису озаряет одна мысль. Она хотела слишком многого. Наверное.       Ей просто хотелось, чтобы Чеён всегда была рядом. Для разговоров обо всем на свете, для совместных поездок невесть куда. Она хотела наблюдать, как меняется цвет ее глаз на солнце, теряется в лучах, а затем весело вспоминать об этом через год или через два, три, четыре...       Наверное, ей просто хотелось рассказывать о звездах, и доверять все ценное, что кроется под ярким взглядом. Наверное, ей просто хотелось быть кем-то близким, настолько, что при одном только виде, на лице уже появляется неназойливая улыбка. Наверное, Лиса просто хотела быть причиной ее улыбок.       И да, она хотела слишком многого. Слишком многого от человека, которому нужно было слишком мало от нее.              Лиса тянется к полочке за мятным леденцом, шуршит фантиком, что секунду спустя оказывается на ковре, и смотрит в окно, незаметно для себя, шмыгая носом. Ночные огни горят особенно ярко, когда глаза застилают слезы. Со всполохами вдоль и поперек.       Наверное, Лиса злится. На Чеён. На себя. На Джису и Дженни, что слишком быстро сдружились под общей целью вернуть жизнь в хрупкое тельце Манобан. Она злится на Бекхёна, который позволил Пак сбежать без объяснений, она злится на Кая, что позволил себе оставить их всех. Что оставил ее. И Лиса хотела бы верить в несчастливую случайность, но почему-то у дорогих ей людей есть одна отличительная черта. Они уходят.       Лиса злится на Чеён и на ее слабость.               - Вместе того, чтобы бороться, ты просто решила сдаться и сбежать. - шепчет девушка своему воображению, представляя напротив себя худощавую блондинку, и шумно дышит.              Телефон загорается от какого-то оповещения — очередная забегаловка предлагает бонусы при заказе двух порций, и девушка чуть жмурится от яркого света, но затем берет его в руки, открывая заметки.       «...нельзя привязываться к людям всем сердцем, это непостоянное и сомнительное счастье. Еще хуже — отдать свое сердце одному — единственному человеку, ибо что останется, если он уйдет? А он всегда уходит...»       Еще никогда она не ощущала правду настолько остро. Настолько, что сидеть на месте и не двигаться было больно, и боль эта была сравни тысячи маленьким иголочкам, что, ежесекундно, проходят сквозь ее тело.       Это было слишком глупо, думает девушка, пока идет на кухню за порцией горячего чая, дабы хоть как-то согреться. Было слишком глупо...влюбляться и надеяться, что это хоть как-то повлияет на ее решение. Надеяться, что их чувства будут выше происходящего. Да хоть на что-то надеяться. Лиса всего лишь хотела помочь, но, в итоге, осталась в дураках и винить ей, кроме как себя, больше некого.       Чайник щелкает, кипяток вливается в керамическую кружку, подаренную Джису несколько лет назад, и это, пожалуй, единственное, что происходит в застывшем мире тайки. Не считая еще одного движения у входа на кухню, которое оставалось для Манобан незамеченным, до этой секунды.               - И давно у тебя проблемы со сном? - спрашивает Дженни, опираясь на стену.              Тайка вздрагивает, щурится, чтобы разглядеть подругу, а затем тихо хмыкает.               - Сколько себя помню. А у тебя что?               - Не могу уснуть на новом месте. - жмет плечами Ким, на что Лиса хмыкает. - Можно присоединиться?               - Если хочешь.               - Хочу.              Коротенький диалог, показывающий, что поговорить им особо не о чем.       Девушки минут десять сидели в полной тишине, наблюдая, как от кружек вверх поднимаются облака пара, каждая думая о своем.               - Расскажи мне. - первой подает голос Дженни. Голос ее немного хрипит, от позднего часа, но она умело это прячет в шепоте.               - Что?               - Сказку на ночь, конечно же. - усмехается Ким, вмиг становясь серьезной. - Что с тобой происходит?               - Ничего. - отмахивается Лиса, но заметив хмурый взгляд напротив, быстро исправляется. - Ничего, что нельзя было бы пережить.               - Мне кажется, ты слишком много переживаешь. Так и забудешь, что такое жить.               - Я в порядке, Дженни. - отвечает Лиса, опережая монолог девушки. - Или буду в порядке. Тебе не стоит из-за этого переживать. Или говорить, что со временем станет лучше. Я слишком много раз слышала эту фразу.               - Именно так, говорит человек, у которого все хорошо. - фыркнула брюнетка. - Лиса, ты в своем уме?               - Как знать.              Тайка поднялась со своего места, помыла кружку и повернулась к шатенке, пряча лицо в серых прядях. Дженни поднялась следом, преграждая той путь отступления. Она не сбежит. Не поступит, как Чеён. Они выяснят сейчас все.               - Почему ты оставила это как есть? Почему не нашла ее, потребовав объяснений, почему ты ничего не сделала?        - А ты почему ничего не делаешь? Она бросила не только меня.               - Серьезно? И дня не прошло, как я на свободе, а ты уже меня тычешь в бездействие?       Лалиса безразлично жмет плечами, чем выводит Дженни еще больше.               - Ведешь себя, как эгоистка! Чеён, где-то там, одна, а могла быть здесь, с нами, с тобой...              Четыре буквы, знакомой болью прошлись по внутренней стороне сердца, заставляя Лису нахмуриться. Вшитая в скальп маска медленно оседает и невидимой материей растворяется в воздухе. На душу словно капнули перекисью — болит и пенится. Ким по глазам видит, что задела подругу, отчего весь закал испаряется, вместе со всякой наигранностью.               - Потому что это ее выбор.               - Что? О чем ты говоришь?              Лиса тяжело смеется, пытаясь сбросить ком в горле, но не выходит. Она смотрит на Ким пустым взглядом, и пытается сказать, но голос ломается на самом начале предложения, переходя на шепот.               - Ты серьезно думаешь, что я ничего не сделала?              Возможно, Лисе показалось, но лицо Дженни вытянулось после этих слов. Она, вероятно, не ожидала, что у этой истории есть неизвестное ей предложение.               - Я...я нашла ее адрес. Не спрашивай как, чтобы в случае чего тебя не привлекли, как соучастника. - усмехнулась тайка. - И написала список того, что хотела бы ей сказать. Но...но она даже не дала мне возможность его озвучить. - из глаз девушки невольно брызнули слезы.               - Ох, Лиса, прости. - Дженни за секунду оказывается около нее, а, в следующую, тянется, чтобы обнять. - Что случилось?              Лиса успевает отойти на пару шагов от девушки.               - Ничего.              Ким растеряно смотрит на место, где тайка стояла секундой назад, затем на нее и хочется выть от одного ее взгляда. Дженни пытается помочь. Но, кажется, исправлять ситуацию должна вовсе не она.               - Пора спать. - следующее, что говорит девушка. - Спокойной ночи. - и уходит в свою комнату, оставляя Ким в одиночестве.              Ей не хотелось признавать. Не хотелось верить в то, что это ее сломило. Тайка всегда была той, чью душу затмить невозможно. Теперь она прячет лицо в волосах. Девушка с серыми прядями. Именно девушка с серыми прядями. Потому что Дженни больше не узнает в ней Лису. Как будто ее никогда и не было.              Шатенка смотрит на место, где секундой ранее стояла Манобан, ровно до того момента пока шея не затекает от одинакового положение.               - Черт возьми, Чеён. Почему ты такая сложная? - ругается она.                                   ***                     Спустя неделю произошло то, чего Лиса не ждала от слова совсем.       Календарь неустанно переворачивал серые страницы, раздирая их прошлым, и говорил тем самым, что пора двигаться дальше. Но Лиса никогда не водила беседы с бумагами, поэтому игнорировать крики с его стороны умела. Как и оставаться в прошлом.               - С днем рождения!              Джису вопит так, как будто ее режут. Дженни рядом с большим бисквитным тортом, на котором бережно выведено ее имя. Если бы он был у первой, то его уже, вероятно, отмывали бы от пола.               - О нет. - мычит она, пытаясь закутаться в одеяло, пока его так нагло не вырывают из рук, ног и сердца. - Ты жестокий человек.               - Только для тебя, моя хорошая. - кажется энтузиазму Джису нет предела, как и ее надоедливости. - А теперь, вставай, нас ждет великий день, полный новых открытий...               - А он не может подождать нас еще год? - бестактно перебивает Манобан, за что получается по лбу.               - Когда ты увидишь, что мы приготовили будешь благодарнее.               - Даже не надейся.              Дженни, наблюдавшая за этими перепалками не первый день, закатывает глаза и плюхается рядом с Лисой на диван, чтобы чмокнуть в щечку.       Это был лучший план поднятия ее пятой точки с нагретого места...                                   - Ни за что! Ни за что, Джису! Даже не смотри на меня так! Ладно ты, но ты, Дженни. От тебя я такого удара не ожидала.               - Почему такая реакция на торговый центр? - спрашивает Ким больше у Джису, чем у Лисы. Та со знанием дела выдает.               - Потому что она привыкла сидеть в четырех стенах и никуда не выходить.               - Неправда. Я каждую неделю хожу в новое место.               - Единственный день в неделю выходишь. - парирует старшая, под гневный взгляд напротив. - Так будет точнее.        - Так будет точнее. - передразнивает ее тайка и дует щеки. - Зачем мы здесь?               - Дженни ни разу тут не была. - как ни в чем не бывало говорит Ким. - План такой: кино, мороженное, аттракционы, мороженное, магазины, мороженное, вечером я забронировала столик в твоем любимом тайском ресторанчике на углу, поэтому тебе лучше заткнуться со своими язвительными выражениями и позволить нам устроить тебе маленький праздник.              Лиса не отвечает. Засовывает руки в карманы и первой делает шаг, под победный взгляд подруг.              Вокруг снуют люди, иногда толкая ее в плечи, пока они пробираются к кинозалу. По вискам бьет музыка, раздающаяся из настенных рупоров, и неприятно эхом завывает в голове. Лиса отвыкла от такого скопления людей. Она, в принципе, от людей отвыкла.       Все вокруг, как на двойной скорости. Очертания размываются в воздухе, переплетаясь с частичками пыли в воздухе. А Лиса стоит. Одна. Она опускает тяжелые руки, что замертво опадают вдоль ее тела. Зачем ей этот праздник? Зачем Джису и Дженни стараются? Идут впереди, специально, чтобы не нарушать покой Манобан, как будто бы это должно ей помочь. Проходит фильм, но она даже не уверена, что поняла о чем он был. Глаза снова ослепляет яркая вспышка неживого света.       В свой двадцать первый ноябрь, она впервые задумалась о том, что все это, кажется, совершенно не имеет смысла. Но сказать об этом некому, ведь вокруг лишь улыбчивые маски, иллюзия заинтересованности в чужих глазах и больше ничего. Впервые, ей кажется, что Чеён была права в своих суждениях. Впервые, она думает, что, может быть, дело было не в ней. И даже если человек хочет жить по-другому, ему просто не позволяют.       Это все так невыносимо. Усталость. Усталость в руках, в плечах, в голове, в сердце, в глазах, она везде-везде-везде-везде, и ее слишком много. Слишком много для одной тайки.              Манобан отмирает, когда кто-то касается ее руки.               - Ты за весь день и пары предложений не сказала. - бросает фактом Дженни, пока Джису ушла за меню.               - Я в порядке.               - Я знаю, что ты этого не хотела...              Фраза резко обрывается. О чем именно говорила Ким, мы не узнаем, по причине появления старшей. Они ужинают, у Лисы получается на несколько минут забыть о своих обычных мыслях, пообщаться с подругами, и все даже хорошо, по каким-то искривленным мерками, что преобладают в мозгу Манобан. Хорошо, пока официанты не выносят торт.              Двадцать одна свечка. Двадцать один год. Из них четырнадцать полного счастья, пять дичайшего отчуждения, два бесконечных попыток простить жизнь за ее жестокость и один провал. Вот чем она может похвастаться.               - Это был тяжелый год, но я рада, что мы с тобой до сих пор вместе. - говорит Джису, глядя в глаза тайке, и это, пожалуй, единственное с чем она с ней согласна. - Пусть этот год станет для тебя новым приключением, которое вытеснит раны и обиды прошлого.              Отовсюду слышатся радостные крики и поздравления от людей, которых она впервые видит.              Может быть, если бы все сложилось по-другому, то этот день не казался бы лишь черным пятном в истории человечества.              В другой вселенной, Чеён стоит рядом, протягивает руку, для того, чтобы переплести их пальцы и смотрит на Лису, так, как никогда не смотрела. Открыто, не стесняясь своих чувств.               - Поверить не могу, что мы теперь одного возраста. - шутит она без привычного негатива в голосе.              А рядом Кай, в своей старой шапочке. Лиса так много раз старалась ее выбросить и столько же проигрывала. Он смеется над шуткой Дженни, а рядом обиженно дует губы Бекхён, что остался без должного внимания. Девушка пересекается взглядом с блондином и тот весело ей подмигивает. В груди щемит.               - Посмотри вокруг. - шепчет Пак на ушко, обращая ее внимание на себя. - Видишь, как они счастливы? Мы стали одной семьей, благодаря тебе, Лиса. Теперь я могу с точной уверенностью сказать, что ты — лучшее, что могло со мной случиться.              Девушка оставляет невесомый поцелуй на ее щеке, под одобрительны крик Джису и весело жмурится. Манобан всю мурашками прошибает, а сердце в груди, кажется еще чуть-чуть и разорется вовсе.               - Если ты сейчас же не задуешь свечи, твой торт будет со вкусом воска.              Глубокий вдох и огонь гаснет.              А вместе с огнем, гаснет ее надежда.              Глаза печет от подступающих слез, но она не открывает их до тех пор, пока знакомые очертания не растворяются в плывущей черной дымке. И даже когда, кроме темноты не остается больше ничего, она чувствует кожей поцелуй, оставленный на щеке, что как печать, прожигая, заставляет внутри все трепетать и сдавливаться.       Лиса ее любит. Она не знает когда, не знает как и почему, но это так. И пока она не поймет, что в реальности им не быть вместе, не сможет жить дальше.              А в реальности лишь задутые свечи...              И, где-то на другом конце города девушка с редеющими блондинистыми прядями, резко дергается, так словно ее холодной водой окатили.       Она молча смотрит на огни ночного города, что-то бурча себе под нос.       Ее печальный взгляд обращен в пустоту черного неба, в поисках чего-то, чего мы не узнаем никогда. Ведь, спустя секунду, девушка шмыгает носом и закрывает окно, исчезая за каменными стенами ее обители. И тушит свет.