* * *
Комната сына была такой, какой Клод её оставил. Тут ничего не изменилось. Даже журнал Young Folks, * который Алоис читал в свой последний день жизни, лежал на постели. Клод долгое время держал комнату запертой, и теперь, когда открыл её, почувствовал дурноту. Запах всё тот же. Запах его ребёнка. Мёртвого ребёнка. Повсюду была пыль, Клод стёр слой копоти с рабочего стола, сел на постель. Края журнала были потрёпаны, загнуты вверх. Закладка на странице с главой Острова сокровищ. Алоис его обожал. «Он так и не узнал, чем тот кончился», — вдруг понял Клод. Роман давно продавался в книжных лавках. О Джиме Хокинсе знал чуть ли не каждый ребёнок. Маленькая Лиззи была от него в полном восторге. А его сын был мёртв, так и не узнав, чем кончилось большое приключение его личного героя. Выдвинув ящик рабочего стола, Клод хотел положить журнал туда, но наткнулся на тоненькую тетрадь, подписанную детским почерком: «Дневник викконта Алоиса Фаустуса». Улыбка тронула губы Клода. «Виконт, — подумал он с насмешкой. — Хоть бы в словарь заглянул, прежде чем писать…». Мысль была короткой и жестокой. Вот он на мгновение забыл, что Алоиса нет с ним и нет уже давно. Словно его можно было позвать и заставить писать собственный титул в строчки. А ведь это так незначительно. Пусть бы Алоис и дальше не знал, как пишется титул, пусть бы его отвратительный почерк никогда не стал идеальным как у отца, но он бы был жив. Жив! И это самое главное. Клод тяжело опустился в кресло, пережидая, когда дыхание вернётся в норму. Открыв тетрадь, он прочёл: 18 октября 18… Папа отругал меня за почерк. Сказал писать строчки. Пишу. 19 октября 18… После гам сильно болит рука, но папа неверит. Сказал что с таким подчерком меня невозьмут не в одну преличную школу. 21 октября 18… Приходил дядя Винсент, играли и пели Пьяного моряка.** Папа ругался на дядю Винсента. Сказал что композиция ужасна. К чаю подали в* * *
Луку и Джима не нагнали. Они прошли весь Йоркшир. По дороге им встретилась река, и это было счастьем. Голодные, они хотя бы напились вдоволь. Но где они были, Маккен не представлял. Не в Лондоне точно. Возможно, в пригороде. — Там люди, — вдруг сказал Джим, когда они подошли к невысокому деревянному заборчику, за которым начиналась лесистая местность. Действительно, неподалёку были растянуты шатры, а среди них ходило множество людей в необычной одежде. — Это актёры, — сказал учитель, вдруг улыбнувшись. — Актёры? — изумился Джим. Они зашли за ограду и оказались среди множества разномастно одетых людей. Крупный мужчина в полосатых панталонах с закрученным усами, громко декламировал свою речь. Джим, открыв рот, с любопытством трёхлетнего ребёнка рассматривал всё вокруг. — Какое потрясающе драматическое лицо! — услышал он. Дорогу Джиму перегородили, и он отшатнулся. Задрав голову вверх, он посмотрел на обладателя голоса. Это был рыжеволосый молодой человек с ярким макияжем и обворожительной улыбкой. — Не пугайте его, пожалуйста, — сказал Маккен, подходя к подопечному сзади. — У меня и мысли не было, — добродушно заметил рыжий, задумчиво рассматривая Джима. — Джокер, — он протянул руку не то Джиму, не то Луке. Ясное дело, дурачок только опустил голову. Ему никогда не приходилось жать ничьей руки. Учитель же вежливо ответил на рукопожатие. — Лука Маккен, мы с моим… подопечным немного заплутали. Не знаете, далеко ли до Лондона? Джокер смотрел на него прямо и насмешливо. — Заплутали, — сказал он довольно. — Йоркшир большеват для пеших прогулок. — Это верно, — не стал отпираться Маккен. — Но вы на верном пути, наш театр остановился как раз по дороге в Лондон. Возможно, вы могли бы задержаться у нас. Долгий путь утомителен, особенно на голодный желудок. И, вы сможете посмотреть наше представление. — Представление? Мы? — удивился Лука. Джим вжал голову в плечи, испуганно переводя взгляд с учителя на странного рыжего Джокера. — О, ничего особенного. Всего лишь постановка по моей пьесе. Мне важно знать мнение со стороны. Вы же не очень торопитесь? Видя колебания гостей, Джокер добавил: — Гостям предлагается сытный обед. — Вообще-то мы ужасно устали, — признался Лука. — И очень голодны. — Тогда театр «Ноев ковчег» развеселит вас и накормит. Джокер показал жестом дорогу, и они двинулись к одному из шатров. — Скажите, а дорога в Лондон… Она единственная здесь? — Есть ещё одна. Той, что вы прошли, пользуются нечасто, она пролегает через земли барона Кельвина. — Барона Кельвина? — нахмурился Лука. — Да, наш благодетель. Хороший человек. Он меценат и жертвует большие деньги на содержание домов милосердия. «Надеюсь, не таких, как Ниггард-холл», — подумал про себя учитель, но вслух сказал: — Мы не видели никаких построек. — Его поместье находится чуть севернее. Скалы закрывают его. Там есть небольшая деревушка. Почти вся наша труппа выходцы из неё. — Так вы вернулись домой? — с улыбкой спросил Лука. — Вроде того. Перед поездкой в Лондон, решили заскочить в родные места. — Я тоже давно не был дома, — сказал Маккен. — И Джим тоже, — он отечески потрепал плечо Джима, тот натянуто улыбнулся. — И где же твой дом? — спросил Джокер, рассматривая мальчика. Он был словно очарован Джимом. «Если бы ещё не хромал», — с сожалением думал Джокер. Лицо Джима почти всегда было затравленно-обиженным. Голубые глаза влажные, готовые вот-вот заплакать. — В Лондоне, — ответил за Джима учитель. — Уж не потерянный ли чей-то виконт? — ехидно спросил Джокер. За что тут же получил один злой взгляд со стороны мальчишки. «А он с характером», — подумал Джокер. — Не обижайся, я не насмешничаю. Всякое бывает. У нас мало актёров, — пожаловался он. — Возможно, после представления, и вы захотите присоединиться к нам. — Я хотел наняться на судно, — сказал Лука. — Могу вас понять. Жизнь моряка романтична. Но лучше бы вам с вашим лицом стать актёром, — посоветовал Джокер. — И для Джима у меня найдётся роль тоже. Он подмигнул мальчику, но тот только нахмурился. Они сели в первый ряд, на сцене уже шла репетиция. Пьеса была о злом графе, обманным путём проникшего в цирк и ставшего причиной смерти группы основного состава циркачей. Джокер рыдал, вытирая глаза платком. Особенно его самого задевала сцена с Бист, которая отдалась в лапы коварного соблазнителя и тем самым обрекла всю группу на верную смерть. — Трагедия, — сказал Джокер, когда актёры вышли на поклон. — Шекспир мой вдохновитель. Ну как вам? — спросил он после. — Очень талантливо, мистер Джокер, — сказал Маккен. — Хотя на мой вкус чересчур э-э… — Резко? Может, затянуто? — Джокер достал сценарий, быстро его перелистывая. —Возможно, сцены с графом стоит сократить. Мне кажется, я слишком увлёкся, создавая его образ. Получается, что герой он, а не… — Модно, — нашелся, наконец, учитель. — Вы мне льстите, — ничуть не обиделся Джокер. — Одно меня расстраивает, у меня нет никого на роль демона. Это должен быть соблазнительный молодой мужчина, но сцена и грим придают возраст. Вы же совсем молоды… Не хотели бы попробовать? Знаете, мы ведь не только по нашим пьесам ставим. Ради денег приходится играть Шекспира, — сказал он с тоской. — А его кто только не ставит… — Погодите, вы действительно предлагаете вступить нам в труппу? — спросил Маккен немало удивлённый. — Конечно! Я же сказал, состав маловат. — Я и не думал, что смогу найти работу так скоро… — Маккен посмотрел на подопечного. Тот, кажется, полностью поменял своё мнение относительно театра. До представления Джим выглядел напряжённым и хмурым, сейчас же, заворожённый, он смотрел на актёров. Только что все они играли кого-то другого, были не собой. Это так походило на него самого. Иногда Джиму казалось, что и он не был собой. Словно кто-то насильно надел на него личину этого жалкого забитого дурачка, а на самом деле… на самом деле он кто-то совершенно другой. Он лучше… Он… — М-можно мне сыграть з-злого г-графа? — спросил Джим, сильно заикаясь, краснея от смущения и страха быть наказанным. — У меня есть ещё одна пьеса, — сказал Джокер. — Она о другом злом графе. Думаю, ты идеально подойдёшь для неё. — Тогда мы согласны, — сказал Лука. — Замечательно! — обрадовался Джокер, горячо пожимая руку новоявленного актёра. — Но, мистер Джокер, нам с Джимом очень нужно попасть в Лондон. Не стану лукавить, это важнее игры. Моя мать тяжело больна, а сестра… Боюсь представить, что сделалось с ними, пока я жил отдельно. А Джим… С его семьёй не всё так просто. — Следующее представление состоится как раз в Лондоне. А до той поры, — Джокер стал вдруг очень серьёзен, — выучите свои роли.