***
— Почему ты не можешь просто рассказать нам обо всём?! Кан Ёнхён, ты наш сын, а мы твои родители! — Именно поэтому я не могу вам сказать, почему я сегодня прогулял уроки, как и зачем я оказался в мотеле. — Именно поэтому ты должен всё рассказать. Не хочешь? Отлично! Тогда будешь сидеть в комнате, пока мы не пойдем в директору Хва- — Окей, мам. В это сложно поверить, но.. — Ёнхён бегал взглядом по полу, пытаясь придумать безумную, но в то же время логичную отговорку, — Я гей. Я встречаюсь с парнем из своей школы и вчера я ходил с ним в мотель. Да, мы вместе сбежали, я взял твою машину и нет! Вы не можете поговорить с его родителями. Отец Кана выронил из рук кружку и замер в ступоре. Услышанные слова не давали ему покоя, но мужчина не смог проронить ни слова. — Боже.. Ты меня скоро до могилы доведёшь.. — мать хватается за голову и медленно садится на диван, — Ты ведь был таким идеальным мальчиком, что же произошло? — будучи копом, маму Кана было трудно заставить заплакать. И даже сейчас она лишь глубоко вздыхает, поднимая на сына взгляд разочарования. — Ты мог бы подхватить от него что-нибудь.. Один вопрос, сын.. Вы использовали презерватив? — Что? Нет! То есть нет, ничего такого не было, — Ёнхён хмурится и краснеет, — Я рассказал вам всё, может теперь вы меня выпустите? — Ну уж нет, — женщина тут же встаёт с дивана и подталкивает юношу к его комнате и хлопает дверью, — Ты наказан! Завтра мы сами отвезём тебя тебя в школу и поговорим с директором, тем парнем и его родителями! Ёнхён понимает, он сделал только хуже. Даже план побега с полицейской машины был бы куда эффективнее, чем сказанные слова. И ведь Кан живет вовсе не в каком-то коттедже, а в квартире на десятом этаже большого стеклянного дома. На протяжении часа Кан придумывает несколько планов побега, но все они противоречат законам Кореи или же физики. Стресс бьет по голове кувалдой, но Ёнхён вспоминает — здание стеклянное. Он каждое утро жаловался на Сонджина — мойщика окон, который стучал в его окно и будил с утра пораньше. Сейчас Ёнхёну кажется, что он получил божье благословение. Хотя стоит подметить, Кан — атеист. — Эй, Сонджин, Сонджин! Иди-ка сюда, — Кан нажимает кнопку вызова и чрезмерно радуется, заметив спускающегося вниз парня. — Чего? У тебя окно грязное? — Сонджин только закрывает чужое окно, как Кан тут же вновь открывает его и подходит ближе. — Сонджин, давай заключим сделку: я заплачу тебе 40 000 вон, а ты дашь мне встать на эту хрень, — Кан указывает на платформу, на которой стоит Сонджин, — Мне нужно вниз. По рукам? — 40 000 вон за риск увольнения? Давай сразу сто, иначе никакой сделки. — Да ты охренел? — Сонджин вскинул брови и потянулся к рычагу. — Ладно-ладно, 100 000! Но не сейчас, хорошо? — Возьму проценты, учти, — парень отодвинулся чуть в сторону и вытянул руки, помогая Ёнхёну влезть на платформу. Платформа остановилась где-то на третьем этаже, откуда Кан мог спуститься уже по лестнице. Он срывается с места и тянет за собой Доуна, что ожидал Ёнхёна уже несколько часов. — Ты приехал на машине, я надеюсь? — Да, садись за руль, — младший подкидывает ему ключи и садится на соседнее сиденье.***
Время поездки длится будто бы целую вечность. Привычные дороги выглядят в лисьих глазах парня как горящие угли, а окружающие здания начинают плавать. Слишком долго он просидел за рулём автомобиля. Доун наблюдает за окном не привычный ему оживлённый город, не слышит смеха людей, звука других машин; одна лишь пустая глушь, в центре которой стоит только один одинокий дом и совершенно новая машина. — Кем работает его отец? — настороженно спрашивает Доун, когда машина останавливается. — Без понятия, он мне ничего не рассказывал, — Ёнхён тянется за битой на задних сиденьях и останавливает Юна, стоило тому коснуться ручки, — Ты не идёшь. Сиди здесь. Если я не вернусь, ты должен вызвать полицию и уехать. Только не вздумай выходить, ты меня понял? — Бля, ты сейчас серьёзно что ли? — Доун не успевает договорить, как старший выходит из машины. Деревянная дверь осталась открытой, этим вызывая у Кана чувство опасности. Его отец так спешил навредить, что даже не закрыл за собой дверь? Никакой настороженности, лишь покалывание в груди и страх. Холод пола в доме чувствуется даже через резиновую подошву кроссовок. По телу бегут мурашки, а инстинкт самосохранения велит Кану поскорее делать отсюда ноги. — Сукин сын, что ты творишь?! — за криком следует звук громкого хлопка. Кан больше не может ждать. Худые, но сильные пальцы гитариста сжимают металлическую биту, пока ноги сами ведут парня в подвал. Он замахивается, но слишком поздно. Удар задевает лишь железный стол, к которому его вскоре прижимает мужчина. Именно тот, которого Кан видел в мотеле. — Ещё одна букашка.. мешаетесь мне под ногами, так и хочется раздавить! — разъяренный мужчина наносит Кану удар по щеке. Где-то в углу комнаты во весь голос кричит Вонпиль. — Беги! — вскрикивает старший, вырываясь из чужой хватки. Он с силой прижимает отца любимого человека к стене, пытаясь ногой дотянуться до ножа. И ведь совсем не замечает, что у Кима связаны руки. Удар за ударом, Ёнхён чувствует приближающееся поражение. Единственный исход — смерть. Он с силой пинает нож за рукоять поближе к Киму и падает на пол. Его горло уже несколько секунд сжимают руки мужчины. — Вонпиль.. В глазах начинает темнеть. Ёнхён еле разбирает слова мужчины. Руки слабеют, падая на пол.. Грохот. Удар. ..но через несколько секунд он видит перед собой лишь Вонпиля, всего заплаканного и держащего в руках металлическую биту. Дрожа, он обнимает Кана и утыкается ему в грудь, тихо нашептывая что-то. — Я люблю тебя. Отец открывает глаза только через десять минут. Его окружает давно знакомый ему подвал, но Ким не может пошевелиться. Взгляд оглядывает тело, закованное в цепи и наручники. Перед ним стоит родной сын и тот самый, которого он пытался убить. Мужчина лишь смеётся. — Очень мило, Вонпиль-и. Поиграли и хватит, а теперь выпусти папочку. — Пошел ты нахуй, пап, — Вонпиль чувствует отвращение, глядя на отца. — Вот как.. Так ты хочешь по-плохому? Ну, давай.. И когда же приедет полиция? — мужчина ухмыляется. — Полиция? А кто сказал, что мы вызовем полицию? — после слов Кана ухмылка на лице мужчины пропала. — Спокойной ночи, папа, — Вонпиль берет Ёнхёна за руку и, переплетая пальцы, хлопает дверью. Дверь в подвал оказывается заперта навсегда. — Чёрт, наконец-то.. — Доун сбрасывает звонок полиции и улыбается. Ёнхён и Вонпиль идут к машине держась за руки. В один момент, оказавшись уже прямо перед машиной, Ёнхён останавливает Вонпиля и поворачивает лицом к себе. Без колебаний, он накрывает чужие губы своими в поцелуе. Ладони прижаты к щекам уже уверенно отвечающего на поцелуй Кима, что проговаривает тихо: — Я люблю тебя.