Притворись моим парнем

В раннее субботнее утро на вымерших улицах ещё сонного Петербурга было необычайно тихо и пустынно для такого крупного города. Даже птицы не пели, видимо, отходя от вчерашней ночки. Хотя это, наверное, прозвучало странно. В общем, не важно. Несмотря на осенние октябрьские даты на календаре, небо было безоблачно, а погода хоть и оставляла желать лучшего, окутывала странным приятным теплом. В Санкт-Петербурге такие тёплые деньки были довольно редкими, особенно в середине осени. Но Юлику погода жаркой вовсе не казалась. Он вздрогнул от резкого дуновения ветра и с головой накинул на себя плотное одеяло. Стоило ему чуть-чуть пошевелиться, как что-то твёрдое впилось в его спину. Он попробовал сменить позу, но удобней от этого не стало. Да уж, кровать у Руслана так себе. На полу и то спать удобнее. Да и холодно, кошмар. Будто на улице спишь. Вдруг Онешко резко скинул с себя одеяло и распахнул глаза, надеясь, что только что пришедшая в его голову идея окажется ложью. Прямо над его головой сияло раннее рассветное небо. — Блять. Юлик резко зажмурил глаза, надеясь, что всё это сон, либо какая-нибудь галлюцинация от переизбытка алкоголя в крови. Но, снова обнаружив серые облака над собой, он понял, что действительно валяется на какой-то грязной скамейке в одном из дворов Санкт-Петербурга, а может и вообще в другом городе. Это смотря насколько сильно он вчера выпил. Онешко начал трястись от холода, параллельно обнаружив, что всё что на нём надето — тёмно-синие боксеры. Честно говоря, Юлий не то чтобы сильно удивился данной ситуации, потому что после его ночных посиделок в барах происходило много удивительных вещей, но правда в последнее время парень привык просыпаться в мягкой постели рядом с какой-нибудь красивой брюнеткой, а не на холодной скамейке по-соседству с дикими голубями, которые удивленно смотрели на него, громко курлыкая. Решив, что пора бы что-то предпринять, пока он окончательно не окоченел, парень сел на своей импровизированной кровати, всё ещё крепко сжимая одеяло, которое хоть немного помогало согреться. Прямо под ногами он обнаружил свою одежду, что очень сильно обрадовало шатена. Аккуратной стопочкой были сложены тёмные джинсы, красная рубашка и даже серые носки. Рядом ровненько стояли ботинки Онешко, а вот куртку ему найти не удалось. Парень быстро бросился к одежде, вздрагивая от прикосновений к холодному асфальту босыми ногами. Наступив на какой-то камешек, Онешко заорал и скрючился от противной боли, искренне надеясь, что это было не стекло. Наконец-то одевшись, парень облегченно вздохнул. Не то чтобы тонкая рубашка спасала его от назойливого ветра, просто сама мысль о нахождении в одних трусах в каком-то жилом сквере, не придавала уверенности и ясности мысли. Мало ли кому могло взбрести в голову прогуляться по осеннему Петербургу в такую рань. Теперь нужно найти куртку. А лучше телефон. Или вообще хоть что-нибудь. Но, оглядевшись, парень не нашёл ничего кроме пустой пачки из-под чипсов, которую куда-то уносил беспокойный ветер. Зато он понял, где скорее всего находится. Несмотря на то, что в глазах немного двоилось, Юлик смог опознать дом Руслана и по совместительству его новое место проживания. Отлично. Значит, всё не так уж плохо. Не раздумывая, парень подбежал к подъезду и начал быстро набирать номер квартиры на домофоне. Но никто ему отвечать не собирался. В доме либо никого не было, либо Тушенцов ещё спокойно посапывал в своей тёплой спальне, совершенно позабыв про друга. Второй вариант парню не очень нравился, но почему-то казался более вероятным, поэтому, подхватив какой-то камень, парень бросил его прямо в окно третьего этажа. Сначала было тихо, и Юлий уже разочарованно пытался придумать, что делать и куда идти, но тут окно открылось и наружу высунулся какой-то мужик. К слову, на Руслана он был совершенно не похож. Шатен понял, что перепутал окно, когда на него посыпался отборный мат, сопровождаемый артистичным размахиванием руками. Перед парнем развернулся театр одного актёра, в котором этот самый актёр почему-то очень хотел прикончить своего единственного зрителя. Юлик боялся, что вслед за угрозами в него полетит тапок или что-нибудь потяжелее, но вдруг соседнее окно тоже распахнулось и из него показался сонный взлохмаченный Руслан, который широко раскрытыми глазами смотрел то на Онешко, то на соседа. — Михаил Васильевич, простите, пожалуйста, — наконец попытался разрешить ситуацию Тушенцов, начиная потихоньку соображать. — Эт што друг твой? — Михаил Васильевич нахмурился, но перешёл на более тихий тон, повернувшись на темноволосого. Они видимо были знакомы — Ага, — парень почему-то чувствовал себя виноватым, хотя честно не понимал, что происходит и как он ко всему этому причастен, — Он у меня комнату снимает. — А девушка куда делась? Милая такая, пса выгуливать мне помогала, — нахмурившись, спросил сосед. Предыдущая соседка Руслана, видимо, нравилась ему гораздо больше, чем парень, кидающийся камнями в его окно. Юлик, конечно, понимал, что наверху шёл какой-то важный разговор, где решалась его «судьба», но расслышать он его всё равно не мог, да и руки начали понемногу неметь, так что Онешко, долго не церемонясь, крикнул: — Я конечно дико извиняюсь, что отвлекаю вас, но Руслан, ёп твою мать, открой дверь, я щас тут копыта откину от холода. — Блин, прости, — Тушенцов тут же исчез, а Юлик скорее побежал обратно к подъезду, слыша, как над ним тот странный мужик что-то проворчал ему вслед. В этот раз дверь благополучно открылась, и из последних сил Онешко вбежал по лестнице, ввалившись в квартиру, на пороге которой его уже ждал Руслан. — Какого хрена, — синхронно произнесли парни, смотря на друг друга, правда один из них, тот что был укутан в одеяло, выразился более нецензурно. — Я, я, — Руслан замялся, не зная, что делать, — Тебе нужно срочно принять душ. — Что? — Чтобы отогреться, — Тушенцов резко посерьёзнел, пытаясь начать трезво мыслить, что с похмелья давалось ему тяжёлым трудом, — Иди в ванну, а я приготовлю тебе горячий чай. Онешко спорить не стал, так как и сам хотел первым делом раствориться под горячим потоком воды, а потом уже выяснять, какого хрена ночевал он сегодня на улице. В душе Юлик был действительно долго, так что заботливо приготовленный чай уже успел несколько раз остыть. Руслан сидел на кухне, развалившись на диване, и нервно крутил в руке чайную ложку, пытаясь собрать полную картину вчерашнего, и искренне переживая за Онешко. Всё-таки не хотелось бы, чтобы парень слёг на месяц с каким-нибудь бронхитом. Наконец-то кареглазый вышел из душа, одетый всё в ту же промерзшую насквозь рубашку. Руслан, не говоря ни слова, снял с себя безразмерную тёплую толстовку, оставшись в одной футболке, и кинул её другу. — Надень, — и Юлик снова не стал возражать. Его разум все ещё был немного затуманен, и поэтому просто делать то, что говорит ему Руслан, казалось самым логичным решением. Толстовка Тушенцова была очень тёплая и уютная, надев её на себя, Онешко еле удержался от блаженного мычания и искренне надеялся, что друг этого не заметил. На какое-то время повисло молчание, так как парни попросту не знали что сказать. — У тебя тут это, волосы, — отчего-то заикаясь начал Руслан, — ну короче рыжие. — Что? Онешко вытаращил глаза и резко вскочил с места. Он побежал в коридор, где висело большое зеркало. Из коридора раздался громкий мат. — Какого чёрта? — парень удивлённо смотрел на свои огненно-рыжие волосы, которые при плохом освещении больше походили на красные. — Ну мы вчера немного выпили, — Руслан подошёл к Юлику, поджав губы. — Немного? — Видимо больше, чем надо было, — пожал плечами кареглазый, — Ну и ты заявил, что хочешь перекраситься. — В рыжий? — парень всё ещё неотрывно смотрел на своё отражение. — В цвет драконьего пламени, — не сдержал смешок Руслан. — Я так и сказал? — Да, — Тушенцов на секунду запнулся, видимо пытаясь получше вспомнить вчерашнее, — Мы пошли в магазин за краской. — О, то есть мы решили покраситься сами, класс, — вздохнул парень. — Ага, у нас это так себе получилось, — тихо подметил Тушенцов. — В каком плане, — осторожно спросил Юлик, неуверенно повернувшись к другу, боясь услышать ответ. — Ну, краски хватило только на половину головы, — с этими словами парень резко отошёл от друга, боясь что тот разозлится и пнёт его. Не ну мало ли. Просто больше чем алкоголь, Онешко любил только свои волосы, которые он мыл по несколько раз в день, и хоть со стороны казалось, что он их никогда не расчёсывает, на самом деле он по утрам старательно делал себе укладку. «Эффект неаккуратной аккуратности», — как любил называть свою причёску сам Юлик. — Блять, — Онешко скрутил голову, пытаясь рассмотреть полную картину своей новой причёски, и с ужасом обнаружил, что половина головы всё ещё была натурального цвета, а другая пылала рыжим огнём. — Краски не хватило, — попытался объяснить темноволосый. — Как? Как могло не хватить краски? Её же дохрена должно быть! — Ну, — парень пытался, что-то придумать, но он искренне не помнил как это получилось, — Я не знаю. — Супер, — Онешко обессиленно развёл руками и снова пошёл на кухню, не желая больше видеть своё отражение. — Да ладно, тебе рыжий даже к лицу, — то ли в шутку, то ли на полном серьёзе сказал Руслан, пытаясь сгладить ситуацию. — Всё, забыли, — хмуро ответил рыжий, — Просто расскажи, что случилось. — Ну мы обнаружили, что краска кончилась, — прокашлявшись, продолжил свою историю кареглазый, — И решили снова пойти в магазин. Но почему-то не дошли. — Что? — Мы случайно зашли в бар по дороге в магазин, и… — Господи, — Онешко протер лицо. — В общем, мы задержались там практически до утра. Наконец мы поняли, что пора бы идти домой… — Но почему-то до дома я так и не дошёл, — возмущенно перебил друга Юлий. — Мы уже подходили, но ты вдруг резко остановился у какой-то скамейки, и сказал, что устал. И больше никуда не пойдёшь. — И я остался ночевать на скамейке, — сам завершил рассказ Онешко, — И ты не остановил меня? — Я тоже был пьян! — Руслану не нравилось, что бармен скидывал всю вину на него. — Я чуть там насмерть не замёрз! — Я вынес тебе одеяло, — пожал плечами парень. — Ну и на том спасибо, — вздохнул кареглазый. Парни снова замолчали, обдумывая произошедшее. И вдруг всё это показалось им таким бессмысленным, таким абсурдным. Они просто засмеялись. Юлик больше не злился, а Руслан не чувствовал себя виноватым. Онешко грелся в тепле безразмерной толстовки, которая была насквозь пропитана приятным ароматом, а Тушенцов просто улыбался, смотря на такого домашнего, немного обиженного и до безумия милого Юлика. — Ты сложил свою одежду, — усмехнулся темноволосый. — Я знаю. — Просто снял с себя всё посередине двора и аккуратно сложил рядом со скамейкой. — Ну видимо я не хотел, чтобы мои вещи помялись. — Ты попросил меня повесить куртку. — О, кстати куртка, где она? — спохватился парень. — Спокойненько висит в шкафу в прихожей. Онешко отпустил тихий смешок, устало проведя своими худыми пальцами по ярким волосам, в которых играли слабые лучи солнца, пробивавшиеся сквозь толстое оконное стекло. — Дракоша, — тихо сказал Руслан, слабо улыбнувшись. Юлик сделал вид, что не услышал этого, но Тушенцов мог поклясться, что щёки Онешко покрылись едва заметным румянцем.