Дела любовные

— Когда мы совершили привал, — Тобирама достал из набедренной сумки сложенный листок, — к нам прилетела птица с письмом. На нем оказалась твоя печать, — сенсор протянул причину многих бед брату и тот сразу же стал вчитываться в содержимое. Кроме как чувства негодования и некой злости Хаширама ничего не испытал. — Что за бред? Что за дерзость, кто это… — сам оборвал свою мысль хокаге, сложив весь пазл, — Ябо. Мерзавец! — Ябо? — несовсем понял младший Сенджу. — Тоцука Ябо, глава клана Ябо из Страны Водоворота. Из-за него произошло все это, — объяснил Хаширама. — Зачем какому-то Ябо убивать кого-то из нас? Да и как он достал твою печать? — Он требовал у Ашины-самы руки Мито, но он не позволил и сосватал её со мной. Поэтому на Мадару и Асами напали в тот раз. Поэтому он написал обо мне и о ней такие мерзости. Поэтому вы чуть не погибли на миссии. Поэтому Асами… Боги, какой кошмар, — схватился руками за голову глава деревни. — Что Асами? — заострил на этом свое внимание Тобирама. — Он отравил Асами на моей свадьбе. Тоцука приехал как гость. Он напоил её какой-то настройкой для удовольствий и собирался изнасиловать, — с прежним чувством вины рассказал Сенджу. Тобираму охватило волнение за Асами и лютая ненависть к этой сволочи Ябо. Красноглазый впился пальцами в руку своего брата. — Где эта скотина? — сквозь зубы проговорил шиноби, злостно нахмурив брови, — Я надеюсь, что вы его уже убили. — Он сидит под стражей в темнице, как и все его соклановцы. — Он ещё дышит! — возмутился будущий Второй, — Его нужно было сразу отправить на тот свет! Ублюдок посмел посягнуть на Асами! — Я посчитал это нужным, — холодно и строго ответил хокаге. — Что он успел сделать? — спросил Тобирама, поумерив свой пыл, но продолжая сжимать ладони в кулаки. — Норико со своими людьми спасли её в последний момент. Младший из братьев украдкой заглянул в комнату и лишь сейчас заметил синяки на её шее. Это добило его, и он тут же рванул в темницу, не встретив препятствий со стороны Хаширамы. Сразу после его ухода в доме появилась Мито. — Как он? — тихо спросила куноичи. — Она спасла его. Хотя, кто бы сомневался, — в уместной манере усмехнулся Хаширама. — Но Мадара все ещё не пришёл в себя. — Асами все свои силы отдала и отдаст ещё, если придётся. Но сейчас нам нечего делать, остаётся только ждать, — на Хашираму давило это чувство безысходности. — Все будет хорошо, — едва коснувшись своими пальцами пальцев мужа сказала девушка. И пусть эти слова и бессмысленно говорить, они были ему очень нужны. Изуна, тем временем, дремал у себя дома, восстанавливая силы. Кое-кто решил потревожить его покой. — Тук-тук, — проговорила и постучала по стенке девушка, раздвинув седзи. — Мицуки, — распахнув глаза, увидел юноша. Он был очень рад её видеть, хоть ему и было сейчас неловко. — Лежи, не поднимайся, — блондинка села рядом с ним. — Как прошла свадьба? — спросил Учиха, надеясь, что если он будет говорить не на счёт их странных взаимоотношенях, то неловкость и смущение пропадут. — Пышно и весело. За небольшим исключением. Куноичи рассказала ему о том, что случилось с Асами, про Тоцуку и все его мерзопакостные поступки. — Вот урод, — Изуна, естественно, как и все остальные, был очень зол, — Ему обязательно воздастся по заслугам. — Я в этом не сомневаюсь. Не ты, так Мадара его точно придушит. — синеглазка осторожно протянула руку к его лицу и коснулась лба, — Едва теплый. — Д-да, — отвечал Изуна, стесняясь ситуации все больше, — мне ещё нужно поспать, тогда быстрее в норму приду. — Поспи, — как-то подозрительно загадочно произнесла блондинка, ложась рядом, — а я послежу за тем, чтобы твой сон никто не беспокоил. Она обняла его и прижалась всем телом, положив голову на грудь, заставив Изуну, хоть и слабого, но всем нутром напрячься. Учиха хотел было что-то сказать, но одна фраза этого сделать не дала: — Я скучала, — искренне произнесла белокурая красавица. А он-то как скучал. Она этого даже не представляет. — О, Мицуки, — жалобно слетело с его уст. Сенджу чуть приподнялась и взглянула на его лицо. Тёмные глаза не отрывались от неё, а губы… они были так близко. Думать долго не пришлось, девушка обхватила его верхнюю губу своими, нежно целуя так, как умеет. По их телами пробежала томительная дрожь. Как же это было приятно, словами не передать! Изуна набрался смелости, стал отвечать более настойчиво, а потом и вовсе прижал Сенджу к себе крепче, положив одну из рук на талию. — Стань моей девушкой, — отстранившись ненадолго, попросил шиноби. Он хотел быть уверенным в том, что та, в кого он влюбился, испытывает к нему те же чувства. — Я уже давно твоя девушка, дурила, — похихикала Мицуки, — ещё со дня вашего отъезда. Думала, ты это понял. Изуна чуть ухмыльнулся и вновь притянул свою Сенджу к себе, растворяясь в удовольствии нежных ласок её губ. У темницы деревни Тобирама встретил Норико, Тоши и… Сору. — Тобирама-сама, в каком состоянии Мадара-сама? — спросил шиноби, который действительно беспокоился за него, так как он тоже мог оказаться на месте главы клана Учиха. — Он без сознания, остаётся надеяться на лучшее, Хаширама и Асами сделали все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, — сухо (как обычно) ответил красноглазый Сенджу. — То, что случилось с Асами, — подала голос химе клана Хагоромо, — Это так жутко. — Да, — взглянув на неё, согласился сенсор, — но могло быть и хуже. Спасибо Норико и её людям. — В этом не наша заслуга, это все благодаря маленькой девочке, — поправила ледяная куноичи. — Ты в темницу к нему? — Да, хочу посмотреть в глаза этому отбросу, — ответил Тобирама, собираясь вместе со своей тайной (хоть и не для всех) любовницей, спуститься к своей цели, но его остановила Сора. — Тобирама-сама, простите, — маленькая рука коснулась локтя и он обернулся, — мы бы все же хотели получить ваше благословление на наш с Тоши брак. Вы очень много значите для нас обоих. Сенджу взглянул на своего верного шиноби, потом на ту, что будоражила его сознание. Будоражила прежде. Он больше не смотрел на Сору с опаской и сжатым сердцем. Некоторые вещи в нем переменились. — Я благославляю ваш союз, живите счастливо, — спокойно сказал альбинос. — Спасибо огромное, Тобирама-сама, — жених и невеста поклонились, лишь после этого дав ему идти туда, куда он и собирался. Они вместе с Норико спустились по ступеням, Учиха вела его прямиком к той самой камере, держа в руке факел. — Хэй, — девушка постучала ногой по решётке одной из камер, — тебя пришли навестить. — Асами пожаловала? — лениво поднял голову, сидящий на холодном каменном полу, Тоцука. Вид у него был неважный — поделом. — Забудь о ней, ублюдок, — бросила ему Норико, прописывая каждое слово ядом презрения. — Приятные воспоминания не хочется терять, — чуть усмехнулся преступник, устало сказав это. Забрав у Норико факел, Тобирама подошёл вплотную к решётке. — Хочешь, чтобы тебе ещё больше досталось? — оглядев его лицо, на котором были раны и много запекшейся крови, спросил Тобирама, — Я могу это устроить. Я с тебя кожу заживо сдеру, если захочу. — Мне уже говорили нечто подобное. Почему же я до сих пор жив? — справедливо задала вопрос Тоцука. — Потому что нас всех останавливает закон, тебе повезло. Тебя-то даже обычные моральные ценности не сдержали, тварь, — Тобирама закипал все больше, находясь рядом с этим человеком, — Если думаешь, что останешься безнаказанным, то ты сильно ошибаешься. Ты причинил вред члену моей семьи, почти что моей сестре. — Так она и тебе почти как сестра, — удивился Ябо, — Я думал только для хокаге… — Мой гнев куда страшнее гнева хокаге, будь уверен. Так что жди расплаты, подонок. Ты за все получишь сполна, Коноха ничего не забывает. Признаться, сенсор едва сдержался. У него чесались руки убить этого черта прямо здесь и сейчас, впрочем, даже такая возможность была. Но все решать будут Хаширама и, когда очнется, Мадара. *** Глава клана Учиха не приходил в себя уже два полных дня, чем тревожил сердца своих близких. Хаширама и Изуна каждую в свободную минутку спрашивали Асами о его состоянии и места себе не находили, боялись худшего. Чего уж говорить о самой невесте великого шиноби. Сенджу медленно изводила себя ради него. Куноичи почти не отходила от постели любимого, все время была рядом. Ей было очень тяжело, потому она почти не ела, а обо сне практически забыла. Но, что удивительно, силы откуда-то девушка брала. Хаширама и Мито замечали периодически, как она ускоряла процесс заживления раны Мадары, используя медицинские техники. То и дело супруги и хозяева дома видели, как она держит его за руки, волнуется, молится кому-то и ждёт, когда он откроет глаза. Так могло бы быть и на третий день, но видя то, как ослабла и осунулась его подруга, Хаширама решил этого не допускать. О себе думать все же тоже нужно. Уговаривать Асами поспать бесполезно. Поэтому, поздним вечером второго дня, Хаширама решился пойти на крайние меры. — Как он? — спросил хокаге, войдя в комнату. — Все так же, ничего не меняется, — не отрывая взгляда от лица Мадары, ответила блондинка. — Ты плохо выглядишь, — вновь сказал это обеспокоенный Хаширама. — Меня это не волнует, — снова ответила медик. — Ничего не хочешь так хоть чаю попей, — он протянул ей небольшую чашу, — чтобы меня и Мито успокоить. Мы же переживаем. — Хорошо, — чуть улыбнулась девушка и приняла чашу в руки, все же забота ей была приятна, — спасибо. — Так-то лучше, — с облегчением выдохнул лорд Первый. Чай куноичи выпила довольно быстро. Хаширама пожелал ей спокойной ночи, а сам встал за стенкой в коридоре, ожидая, когда подействует снотворное, которое он ей подсыпал. И правильно сделал, иначе бы она не легла спать. — Мадара, любимый, — вновь она говорит с ним тихо-тихо, целуя его руки, надеясь, что он это почувствует, — вернись ко мне, пожалуйста. Я не могу без тебя, это невыносимо. Борись за жизнь, не оставляй меня здесь одну, — её голос дрожал. Асами верила в то, что Мадара выживет, всем сердцем в это верила. Но эта вера не могла избавить от страха худшего исхода. Сенджу и не заметила, как её глаза стали слипаться, а вскоре, она и вовсе упала на живот своего возлюбленного, погрузившись в глубокий сон. Хаширама легко взял её на руки и отнес домой к семье. Она должна была проснуться на утро. Собственно тогда же, когда очнулся Мадара. Учиха открыл глаза и почувствовал дискомфорт в правой части груди. Чуть подняв голову, он увидел, виднеющийся из-под ворота хаори, бинт, скрывающий рану. Признаться, Учиха думал, что будет чувствовать себя гораздо хуже в физическом плане. Сев в постели, он огляделся и понял, что находится не в своём доме. Это был дом его друга. Бывшего друга. Мадара мгновенно вспомнил содержание того проклятого письма. Что ещё хуже, в голове стали мелькать картины того, как он был одной ногой в могиле. Хаширама пытался остановить кровотечение, а Асами со слезами на глазах что-то говорила. Каково же было Мадаре в те секунды? Ему было больно и яростно видеть этих двоих. В каждом их действии, даже в таком состоянии, Учиха подсознательно искал намеки на их любовные отношения. От этого ему самому становилось только хуже, он злился и не желал их видеть, хотелось убить эту парочку предателей. И все же, Асами… Его сердце на части разрывалось. Он любит её сильнее всего на белом свете, от того только больше её и ненавидит. Она плакала перед тем, как он потерял сознание. Мадара помнил, как Сенджу просила прощение за что-то. То прощение было за боль, которую она ему причинила. Но вопрос для Мадары был в том, какую? Боль разбитого сердца Учихи-однолюба или боль от заживления раны? — Снотворное подсыпать это подло, — послышался знакомый голос за стенкой. — У меня не было выбора, ты не согласилась бы спать, — ответил Хаширама, — а силы восстанавливать просто необходимо. Слух ревнивца воспринимал эти слова совсем не так, как стоило бы. — Ты же понимаешь, что я бы не ушла отсюда и под страхом смерти по определённым причинам. Мне бы это не позволило сделать моё сердце, — на этих словах Асами, которые Мадара понял неправильно, шаринган активировался. Шиноби охватила нешуточная злость. С сердцем полным ярости он направился к когда-то дорогим ему людям. — Хаширама, ты… — стала говорить девушка, но тут ей перехватило дыхание. На пороге стоял Мадара, любимый и живой. Это было самым большим для неё счастьем, — Мадара… боги, тебе нельзя ещё вставать, — подходя к нему говорила Сенджу, — ты ещё не в лучшей форме. — А вам оно только на руку, — слишком холодно и отчужденно сказал Учиха, — я вам не буду мешать. — О чем ты? Мадара, что с тобой? Твои глаза, — она хотела протянуть к нему руку, но вышло то, чего ни Асами, ни Хаширама не ожидали. Мадара ударил её по лицу, ещё и с такой силой, что она упала на пол. — Учиха! — крикнул на него шокированный Хаширама и собирался уже помочь подруге. — Не подходи! Ты же не хочешь, чтобы я убил твою любовницу прямо сейчас? — ядовито спросил бог войны, дернув свою невесту за запястье и резко подняв. — Какая любовница? Что ты говоришь? — не понимала Асами, льющая слезы. — Скажи мне, — резко и грубо впечатав её в стену, стал спрашивать обладатель мангекё, сильно сжав её руки, — когда именно ты решила стать шлюхой? — Перестань! — Асами было больно во всех смыслах. Руки были заломаны, а Мадара говорил такие вещи о ней. Сенджу не понимала уже ничего из происходящего. — То, что было в том письме неправда, Мадара! У нас ничего не было! — спешил сказать Хаширама. — То есть, твой братец тебя предупредил? Конечно, у тебя было время придумать оправдание, — злость внутри него не давала мыслить здраво, а когда взгляд упал на шею Асами, но и вовсе в её внутри будто взорвалось, — Алые, совсем свежие. Приятно было кувыркаться с хокаге, Асами? Он смог сделать тебе приятно? — на этих словах рука сжалась на её шее. Хаширама уже не мог стоять на месте. Он рванулся к Мадаре и как раз тогда зашли Изуна, Мицуки и Норико с Тобирамой. Старшего Учиху, с применением недюжей силы, от страдалицы Асами оттащили. Девушка упала на пол, стала кашлять и пыталась снова дышать нормально. Её за плечи тут же обняла Мицуки, пытаясь показать свою поддержку. — Ты что творишь?! — гневно спросил Тобирама. — Плачу твоему братцу за его грехи, — ответил Мадара, которого держали Изуна и Норико. — Ты сделал слишком много поспешных выводов. Я тебе ещё на миссии сказал, что это не Хаширама писал, — пытался спокойно говорить сенсор, с чем было сложно. — Какое письмо? — спросила девушка, вытирая кровь со своей губы и тихо плача. — В котором было написано, что ты якобы изменила Мадаре с Хаширамой, — ответила Норико, которой уже все рассказал Тобирама. — Ты поверил в это письмо? — разочарованно произнесла Асами, подняв голову и посмотрев на Мадару, который ей так и не ответил. — Асами, — позвал её Изуна, когда он встала и собиралась уйти с Мицуки. — Не надо, я не хочу ничего слышать. И видеть его не желаю, — говорила Сенджу, заливая свои щеки слезами. — Ты хоть понимаешь, что натворил, неразобравшись? — спросил Тобирама, когда ушла Асами.