Багряный Лес

Глава 1. Тот момент, когда понимаешь, что твоя жизнь действительно подходит к концу невозможно передать словами. Этот гаснущий вокруг мир, медленно расходящееся по всему телу онемение, а затем Пустота, которую не описать человеческой речью. Словно растянутый в бесконечности панический крик обезумевшего животного ультразвуком впивается в едва живой, цепляющийся за рассыпающуюся реальность, пылающий от ужаса мозг. Возможно, прошёл лишь миг, а, вполне возможно, столетия, но вот эта реальность изменилась... Задрожала ткань пространства и исказился свет, выплевывая из пустоты человеческую фигуру. Всего миг и уже ничто не указывает на то, что внутрь одного из самых охраняемых человеческих поселений в мире проник посторонний. Сотни дозорных, что дежурили сегодня по случаю объявленного чрезвычайного положения, тысячи незримых печатей, многие из которых были установлены ещё предками живущих, многочисленные охранные системы - ничто из этого сейчас не заметило проникновения. Туманная фигура скользила неслышной тенью по улицам и крышам деревни, проходила незримой тенью через толпы на улицах, растворяясь и теряясь от взора бдительных шиноби. Патрульные на крыше одного из банков, негромко переговаривающиеся друг с другом, не заметили того, что прямо за их спинами прошел чужак и спрыгнул с крыши вниз в одну из узких улочек. Петляя по улицам, проходя насквозь некоторые дома через окна и двери, сокращая тем самым себе путь, он приближался к своей цели. Путь чужака был запутан, но петляя, возвращаясь назад, постоянно контролируя каждое свое движение он продолжал приближаться к деревенской стене. Последнее плавное движение и вот он уже стоит в тени водонапорной башни на крыше одного из домов на окраине, наблюдая за небольшим деревянным домом, а скорее пристройкой у деревенской стены. Найдя свою цель, чужак остановился, растворяясь в ночной мгле. Вздрогнула тень рядом с ним и стало ясно, что на этой крыше он стоит не один. Ещё один человек в тени перед ним совершил несколько бесшумных и едва заметных движений, устраиваясь удобнее на своем пункте наблюдения, и снова замер, даже не подозревая, что, сдвинувшись немного назад, он спиной наткнулся бы на противника. Наблюдатель, опытный шиноби Конохи, иногда оглядывался вокруг, контролируя пространство, при этом, не замечая чужака всего в паре шагов за собой. Двери пристройки открылись, выпуская старца в полном комплекте дорогих расписанных многочисленными фуин доспехов. Обернувшись, он ещё что-то спросил у людей внутри и отошел к самой стене, присев там на лавку. Расслабленно смотрел он то на небо, сегодня затянутое тучами, то на полупустую улицу, неспешно потягивая трубку, набитую отборным табаком. Едва старик закрыл за собой дверь как тень начала действовать. Стоило только наблюдателю перед ним отвести взгляд от дома, враг в тени словно втянулся в точку, чтобы появиться уже в считанных сантиметрах над домом, проваливаясь нематериальной тенью внутрь крыши. Неслышно падая он просачивался прямо сквозь кровлю, балки и перекрытия. Выпав из потолка бесшумной тенью, чужак приземлился прямо на стоящего внизу человека, вгоняя кунай ему в шею, отрывая при этом силой удара ему голову. Один из шиноби в комнате отлетел в стену и замер там, прибитый брошенным кунаем. Дернувшись несколько раз прибитый к стене, он затих сползая вниз. Два других шиноби в этот момент сидевших за столом, изучая какие-то свитки, успели лишь развернуться в сторону чужака, мгновенно замерев неподвижно под взглядом единственного багрово-красного глаза противника сидящего на обезглавленном трупе их товарища. - Тссс… - ломал сознание сопротивляющимся изо всех сил опытным шиноби, менталист, замерев без движения. Несмотря на сопротивление, а также численное преимущество их сил не хватало для того, чтобы освободиться от контроля. Дернулась рука к одного из сидящих к подсумку с взрывными печатями и замерла снова. Противостояние затягивалось, тогда как люди в комнате полностью замерли. Черные томоэ в глазу их противника расплылись в кляксу, собираясь уже в новую фигуру. Одновременно вытащив кунаи из подсумков, шиноби вспороли свои глотки и медленно, дерганными движениями, словно марионетки у которых обрезали ниточки, осели на пол дома. Неторопливо встав с ещё теплого трупа, убийца прислушался к окружению. Кивнув себе, словно отвечая на некий вопрос, он сел за стол изучая те свитки, что были так важны для его противников. Неторопливо просмотрев их, он встал посредине комнаты и, сложив череду печатей, начал словно втягиваться в себя, перемещаясь уже в новое место вне деревни. Минута отдыха только для того, чтобы позже ворваться в ещё более охраняемое место. Надеть новую маску, поправить снаряжение и в путь. Неслышно в полной темноте мчался шиноби Учиха по верхним путям в сторону своей цели, отсчитывая про себя мгновения сверяясь с планом в своей голове. Самая легкая часть миссии увенчалась успехом и теперь нельзя было совершить ни одной ошибки. Он признавался себе, что на данный момент его сил будет недостаточно для того, что он хотел совершить, но его учитель посчитал иначе. Время, неожиданность и столь редкие способности, что о них знали считанные единицы в этом мире должны были позволить ему вырвать победу из рук его врагов. По крайней мере именно так считал его суровый наставник. - И в этот раз мой наставник прав, - подумал молодой Учиха, распыляя усыпляющий газ прямо под нос двум охранникам у входа в подземный комплекс рядом с Конохой. Просто скользя взглядом по окружающим вход зарослям они попали под гендзюцу, что скрыла от них едва заметный шорох, когда из тени за ними вышел из пространственной техники враг. Попавшие под гендзюцу, а затем усыпленные газом охранники замерли неподвижными статуями, прицепленные к стенам печатью, будто продолжая нести свою стражу. - Это оказалось слишком легко. *** Проломившись сразу через несколько барьеров, чужак влетел в комнату вращаясь вокруг себя и, буквально размазываясь в воздухе, разбрасывая при этом в стороны отравленные сенбоны, врезался прямо в стоящего перед дверью шиноби в белом плаще. Пройдя с помощью нематериальности прямо сквозь него и массивные закрытые врата за ним, он наконец прорвался к своей цели. Переместившись в центр комнаты к ложу с роженицей, ударом ноги он разорвал пополам акушерку-ирьенина, стоящую рядом, а левой рукой пробил насквозь грудь старухи, только что принявшей на свои руки ребенка. Двери комнаты содрогнулись от мощного удара с той стороны, прогибаясь внутрь комнаты, но достойно выдержали это испытание. Ломящийся с той стороны врат прямо сквозь собственноручно созданную защиту Четвертый терял слишком много времени. Оттолкнув труп старухи в сторону и подхватив из её рук младенца, Учиха положил другую руку на живот роженицы, сосредотачиваясь на печати, почти не обращая на гаснущие фуин двери. Рассмотрев печать и узнав все необходимое, он, ещё раз поправив свою маску, занял позицию за ложем с женщиной и приготовился к встрече со своим будущим противником, что сейчас пробивался к любимой жене. - Я предлагаю тебе сделку, Четвертый, – прохрипел человек в одноглазой маске, когда дверь слетела с петель и, рассыпаясь на обломки прямо в полете, влетела в комнату. Голос его был искажен устройством, лицо скрыто маской и лишь Шаринган в глазу позволял узнать хоть что-то о нем. – Мне нужен демон, а тебе нужен сын – решайся Четвертый, медлить я не собираюсь. - Отдай мне сына, предатель, – гневно звучит голос молодого парня, обуреваемого эмоциями. Дрожит его рука, удерживающая кунай, а желание броситься на противника преобладает сейчас над всем, но скорость, продемонстрированная неизвестным Учиха, говорила о том, что тот успеет убить младенца в любом случае. Стон раздался с ложа, когда в момент разговора очнулась мать новорожденного. - Я согласна. Делай что угодно, но отпусти его, – едва слышно прошептала лежащая рядом женщина. Её тело горело в горячке, волосы разметаны по ложу, кожа покрыта потом, а вокруг дрожала едва сдерживаемая пленка багровой ядовитой демонической чакры. Казалось, что ещё одно малейшее усилие и она не выдержит, потеряв контроль над этой мощью. – Отпусти моего сына, чудовище. Спаси нашего сына, Минато, со мной все будет в порядке. Будто ожидавший этих слов Учиха подбросил младенца вверх и молниеносным движением переместился к женщине, активируя неизвестную пространственную технику. Когда Хокаге опустился с младенцем вниз, предварительно сняв с него взрывные печати, мгновенно разрушая их, комната уже была пуста. Хлопок воздуха и Хокаге уже перемещается в госпиталь в специальную заранее заготовленную палату, передавая ребенка медикам. С огромной скоростью вылетел из окна госпиталя кунай Четвертого и тот, громыхая звуком свой коронной техники, устремился к прошлому убежищу. Похититель не скрылся далеко, а стоя в соседней роще складывал печати над лежащей без сознания в громоздком выжженном на земле фуиндзюцу женщине. Багряная дымка содрогалась вокруг неё будто в такт неведомому ритму, становясь все плотнее и плотнее, когда влетевший кунай прервал технику. Кунай прошел насквозь через Учиху, но сбил этим его концентрацию и сам процесс ритуала. Последовавший после этого удар Четвертого отбросил его далеко в лес. Проломив своим телом несколько стволов деревьев, он извернулся, чтобы встать ногами на следующий и затормозить, одновременно с этим принимая на блок новый удар Четвертого и снова улетая в сторону от силы этого удара. - Расенган, - активировал свою вторую коронную технику Минато и нагоняя в полете своего противника пробил того насквозь. Став снова нематериальным Учиха заставил его провалиться прямо сквозь его тело вместе со своей техникой, не понеся при этом никакого урона. Удар локтем Учихи почти нагнал его спино, но Минато успел снова переместиться в сторону. В его сторону тотчас полетел Огненный шар, от которого снова необходимо было уклоняться… - Катон: Огненный шар, - прошептал он. Самое сложное в его миссии, проверка его сил настоящим боем началась. Удар локтем в пустоту справа, встретил вышедшего из своей техники Четвертого, сбивая ему на мгновение дыхание. Пропустить сквозь себя удар куная, что должен был уже в который раз пробить его голову и поймать при этом шаринганом полыхающий ненавистью взгляд Хокаге, пытаясь наложить новое гендзюцу. Ещё один рывок в сторону, оставляя в руке противника кусок ткани плаща и уклоняясь от Расенгана. Перехватить противника и отбросить его в сторону, отправляя вслед за ним Великий Огненный Шар. Перед Огненным Шаром распускается фиолетовый барьер, поглощая его и выпуская за спиной испепеляя Учиху своей же техникой на месте. С грохотом выходит посреди полыхающего котлована, оставшегося после огненной техники, Четвертый, как его спину пытается пронзить противник. Переместиться прямо за спину предателю и разорвать его Расенганом Четвертому не дает Шаринган, которым Учиха смог словить его до этого. Гендзюцу активировалось, изменив восприятие и сдвинув противника чуть сторону, чем он стоял в реальности и Расенган попадает в землю, взрываясь и закрывая комьями грязи вид на бой. Ещё один обмен ударами лицо в лицо, словно они в спортивном поединке, а не в бою и допустивший новую ошибку Учиха отлетает дальше в горящий лес, пропустив удар слабым почти несформированным Расенганом. Слишком сильно различается уровень противников и только нематериальность спасает одного из них от поражения. Приземлиться на дерево, гася энергию удара о ствол и буквально ловя вылетающего справа Четвертого хуком на противоходе отправляя обратно. Переместиться за спину летящему телу и правой рукой схватив отворот его светлого плаща, нанести уже новый удар в колено… Удар уходит мимо, ведь скорости бойцов сопоставимы. Довернуть корпус и потянуть за собой, пытаясь закрутить, выдувая при этом поток из десятков мелких огненных искр и пепла прямо ему в лицо от чего тот уворачивается, наклоняя голову, прикрывая при этом глаза от гендзюцу и активируя печать на бандане, которая отправляет эту огненную мешанину обратно уже в лицо её же создателю. Кунай Четвёртого спокойно проходит сквозь нематериальные пальцы Учихи, освобождая тем самым плащ и заставляя того замедлиться для использования нематериальности. Удары шли один за другим, но ни один из шиноби не мог нанести урон другому. Перемещающиеся по лесу сверхлюди ударами ломали деревья, но один был слишком быстр, а второй просто пропускал те атаки, что он не мог отразить сквозь себя. Звук техники Полета Грома неистово грохотал на окраине Конохи, а многочисленные отряды шиноби спешили на помощь своему господину, но не успевали. Окрестный лес уже полыхал на сотни метров вокруг сражения, в воздух взлетали куски деревьев и комья земли от примененных техник. Окружающая местность представляла собой уже настоящее минной поле из ловушек на основе фуин, что постоянно ставил Четвертый, используя каждое мгновение боя, блокируя ими пути движения своего противника. Загоняемый в угол тот перевел этот бой на новый уровень. Полыхнуло черное пламя, делая мир для тех, кто его увидел черно-белым. Ошеломляющая сила ненависти рвалась из этого пламени, пожирающего все на что падал взгляд Мангёке. После этого Хокаге практически перестал выходить из техники Полета Грома, пытаясь уничтожить своего противника и не дать ему при этом достать себя его гендзюцу и черным огнем. Сгоревший за мгновение плащ Хокаге уже показал ему силу этого пламени и подставляться под него не было никакого желания. Увлеченные сражением они вышли к месту ритуала и Кушине. Бой изменился. - Аматерасу, - рык Учихи и полыхающая полоса чёрного пламени протянулась к все ещё полыхающей пульсирующей багровой сфере чакры вокруг женщины. Сфера полыхнула чакрой, занимаясь черным пламенем. Раздуваясь в стороны, занимая все пространство расширялась сфера пылающей черным пламенем чакры. Исчез звук, исчез цвет и окружение на несколько мгновений стало монохромным, опустились руки и подкосились ноги сражающихся – битва прекратилась. Вихрь чакры, частично расплескиваясь в стороны, ядовитым торнадо взметнулся из женщины разнося вокруг на сотни метров очаги пламени Аматерасу, преображаясь в полыхающего жаром огненного Лиса. Ударная волна от чудовищной силы взрыва прошла шквалом разрушений по Деревне Скрытой в Листве. Ярость Кьюби но Ёооко на вид человеческий, подкрепленная десятками лет заточения вырвалась на свободу из своей темницы и сила её была неизмерима. Первый удар неструктурированной чакры, выплеснувшейся при высвобождении Лиса разбился, бессильный перед древней стеной, защищающей Деревню, но та часть, разошедшаяся во все стороны от Лиса, была все ещё слишком велика. Огромный вал огня ушел от Лиса во все стороны, выжигая древние леса, а невидимая обычному глазу ядовитая чакра пронзила людей, заставляя их терять рассудок и убивать все, что они видели. Мужья и жены бросались друг на друга в ярости кровавой лихорадки, разрывая плоть друг друга, а выжившие бежали за детьми, стремясь удушить и разорвать их. Немногие не поддавшиеся безумию, бежали и прятались, либо пытались отбиться от сумасшедших, добавляя крови в котел хаоса. Тысячи душ смертных возопили в последний миг своего существования и растворились в пламени ярости древнего демона. Десятки деревень вокруг Конохи исчезли с карт, уничтоженные сошедшими с ума людьми. *** Мирная жизнь в этой деревне прервалась мгновенно. В эту осеннюю октябрьскую пятницу сразу несколько крестьянских семей сыграли свадьбы и, что самое главное, новоиспеченный тесть и одновременно хозяин корчмы и деревенский глава приказал по этому поводу гулять весь день. Столы на улице перед корчмой, скидки на спиртное и огромное количество еды вкупе с украшенной по случаю празднества улицей привели к неимоверному разгулу, который наверняка ставили бы в пример многие годы. Мутная едва заметная оранжевая пленка прошла насквозь через дома и ушла дальше, расширяясь по удалению от эпицентра. Староста поднял тяжелую голову от столешницы осматривая новым взглядом сидящих рядом молодых. Одновременно с этим рухнули на землю танцующие рядом, а музыка смолкла. Вздрогнули человеческие тела, а деревенская бабка целительница схватилась за грудь, словно пытаясь унять внезапно заболевшее сердце. - Это моя дочь! Не отдам, – рыкнул на всю улицу, перекрывая шум гуляний, бывший человек и его лицо исказилось в зверином оскале. Захрустели кости, рванулась в стороны кожа, обнажая резко увеличившиеся мускулы и староста прыгнул над столом в сторону молодых. Бабка целитель мерзко захихикала и вонзила нож в руку сидящего рядом человека, пригвождая её к столу. Не глядя на то, что произошло с его рукой и не чувствуя боли, тот рвался в сторону своей жены, разрезая этим движением себе руку и оставляя несколько пальцев с частью кисти на столе. Доселе мирно сидевшие или уже спавшие люди хватая подручные вещи с воплями ненависти бросались друг на друга. Всего секунда и на месте большого стола уже была свалка из живых и мертвых, к которым бежали окружающие, стремясь влиться в хаос кровопролития. Мелькающие руки, ноги, раздавленные и разорванные тела все это разлеталось в стороны от бывшего в молодости генином Конохи деревенского старосты. Десятки обезумевших людей рвали и грызли друг друга, одновременно пытаясь уничтожить монстра, которым стал бывший генин, но одолеть не получалось. Вакханалия окончилась только тогда, когда на залитой потоками растекающейся в стороны крови улице осталась стоять только одна фигура. Полыхающая в теле бывшего человека чакра сжигала его заживо, но он был недвижим, стоя, неустойчиво покачиваясь на горе тел односельчан. Неторопливо текли минуты и вот наконец фигура покачнулась и зашагала в сторону. Медленно шел бывший человек, а пройдя десяток метров в сторону от бойни рухнул на землю. Тело его содрогалось ещё несколько минут, словно пытаясь то ли сопротивляться сжигающей его демонической чакре, то ли пытаться приспособиться к ней. Залитая кровью деревня, полуразрушенная центральная улица с таверной, мертвые животные и несколько десятков выживших, тех счастливчиков, кому повезло, и они не поддались безумию, а смогли при этом спрятаться – вот и все что осталось здесь к утру, как и во многих деревнях вокруг. *** Третий смотрел на многосотметрового монстра и, пожалуй, впервые в жизни настолько боялся. Бесчисленные сражения мировых войн меркли сейчас перед силой стоящего перед ним демона. Он стоял сегодня и дежурил рядом с убежищем, где его жена принимала роды у Кушины, когда началось нападение. Их секрет, специально подготовленная команда для запечатывания Девятихвостого была уничтожена прямо под его носом. Он вышел из дома, где укрывались джонины всего на десять минут, но этого хватило неизвестному, что перерезал матерых боевиков как спящих котят. Все это время он стоял рядом с домом, где убивали его людей, но так ничего не заподозрил или почувствовал. Отправив людей на помощь сражающемуся с нападавшими Минато, что он понял по специфическим звукам битвы, он контролировал мобилизацию сил в деревне, когда вырвался Лис. Он видел это чудовище раньше, но тогда рядом были те, кто знали, что делать и главное могли управиться с ним. Сейчас на их месте был он и именно от него зависело переживут ли те люди, что сейчас с надеждой смотрели на него, как когда-то смотрел он на своего учителя Хашираму, эту ночь. Уже были отданы новые приказы и генины с слабейшими чунинами отошли от места будущего сражения. Сейчас им нет смысла вступать в этот бой, ведь здесь они не смогут даже стать тем мясом, что сможет задержать врага. Сила Инь Девятихвостого была настолько сильна, что сводила их с ума просто при взгляде на него. Демон, даже не замечая их усилий, просто своими эманациями уничтожил их, либо свел с ума, заставив обратить оружие против более стойких. Это уже подтвердили две сотни генинов, вышедших за стены в первой волне атакующих. Едва выйдя из-под защиты древней стены, они почти мгновенно обезумели и начали убивать товарищей. Остатки несчастных были добиты джонинами, которые, как оказалось, пусть и через силу, но могли противостоять безумию. Что ж, все что он может сейчас сделать – это задержать монстра до подхода команды запечатывания или самого Минато. Задержать, а не уничтожить было вполне под силу бывшему Хокаге. Задачей же тех, кто не может сражаться в этой битве стала эвакуация гражданских, помощь раненым и тушение пожаров, что заполыхают если они не удержат Лиса и пропустят его в деревню. *** Четвертый Хокаге спешил. Четвертый Хокаге спешил понимая, что время уже вышло и сейчас только от него зависит переживет Коноха эту ночь, либо же нет. Прыжок в самую гущу огненной бездны между огромных лап Девятихвостого Лиса к жене и немедленный перенос обратно в госпиталь в палату с сыном. Приказы персоналу, требование спасти любимых любой ценой, когда он сам понимает, что каждый миг, проведенный им в этих стенах – это чьи-то смерти там на поле боя. Только что к нему прорвался посыльный, принеся сообщение Хирузена о том, что группа мастеров фуиндзюцу на силе которой и строился основной план была уничтожена вместе с охраной прямо на боевом посту. И сейчас это означало, что его последний шанс на жизнь исчез. Человек оборвавший жизнь мастерам фуин, что должны были запечатать Лиса, сейчас уничтожил его. Теперь перед оставалось только два варианта: дать Лису уничтожить Деревню, убегая вместе с женой и сыном или умереть самому, оставляя одних. Что выбрать? Что выбрать? Даже если он останется, то ему снова предстоит выбирать между своей жизнью и жизнью доверившихся ему людей: возглавить оборону, отстранив при этом старого Хирузена, положить в почти бесполезных атаках на Лиса почти всех, кто может держать оружие и может быть уничтожить демона? Либо пойти одному и ценой своей жизни остановить чудовище? Да даже если он выживет, то после уничтожения Лиса ценой всей военной мощи Деревни уже в течение года все соседи бросятся и добьют потерявшего силы. Но ведь ОН будет жить, и ОН будет вместе с СЕМЬЕЙ! И в это же время Хокаге отлично мог представить, что будет с его семьей после его смерти. О да, он прекрасно знал на что способна верхушка деревни, которую он потеснил благодаря своей популярности и поддержке жены-джинчурики. И он не хотел допускать подобного. Кто угодно мог устранить лежащую без сознания женщину и ребенка. Хаос, что воцарится будет ужасен, а веры в Волю Огня, что защитит семью после событий этого дня нет. - Эту ночь мы можем не пережить, – глядя на полыхающий горизонт произнес он пытаясь решиться. - Это честь, великая честь умереть во имя Воли Огня, – отозвался все ещё сидящий в коленопреклоненной позе рядом посыльный-шиноби. Дух этого человека горел, а тело дрожало от полыхающей чакры, что бежала по каналам в предвкушении скорой битвы. Идеальное орудие, настоящая машина смерти стояла на коленях перед ещё большей силой и желала служить своей цели: убивать во имя, защитить от угрозы или умереть, если будет отдан такой приказ. Перед Четвертым стоял плод работы системы шиноби – идеальный убийца, фанатик, готовый на все. Взгляд Четвертого прошил его насквозь, будто заглядывая в саму душу надеясь увидеть там ответ. Уставший человек отвернулся от курьера и вновь устремил взгляд к любимой и своему сыну. У него не было отца и матери, и он был воспитан приютом. Долгие годы он мечтал обрести семью и вот, она у него появилась. Его цель, ради которой он был готов на все. И мечты, что обуревали его в течение этого года, когда он представлял, как будет растить своё дитя. Мечты дать ему то, чего он сам был лишен. Вот его сын, а может быть и дочь, ведь ему даже не было важно, в отличие от старейшин в кланах Конохи, какого пола будет ребенок, скажет первое слово и конечно оно должно быть “Папа”. Ну или “Мама”, на это он был тоже согласен. Вот он будет помогать ему встать, а там, за домом он уже давно собственными руками сделал немного кривые, зато крепкие качели, укрепленные фуин так, что сломать их будет по силам разве что будущему Хокаге, коим он видел своё чадо в будущем… Понимание пришло мгновенно. Его сын, Наруто, умрет вне зависимости от того, что он выберет. Его сын умрет от клинков тех же шиноби Молний, что возьмут штурмом Коноху, если они все-таки убьют Лиса и ослабнут как деревня. Его сын и жена погибнут в бегах от нукенинов, если он сейчас бежит, оставляя Коноху Лису. Его сын умрет здесь в госпитале после его смерти, просто потому что он мешает слишком многим как его наследник. Его сын даже может стать всего лишь подопытным, либо послушным орудием в руках Деревни… И он знал точно, что его сын будет жить только в том случае, когда он будет неуязвим, либо своей смертью принесет слишком большой урон следующей власти. Такой путь был, а значит нет смысла больше размышлять, когда решение лежит прямо на поверхности. Сейчас время раздумий окончено - пришло время действий. Хокаге принял решение и негоже теперь отступать от него. - Приказ Сарутоби Хирузену: обеспечить оборону гражданского населения деревни и защиту внешнего периметра. Лисом займусь я сам! – Минато нежно взял ребенка и нежно прошептал: - Ты любимый сын своих родителей, долгие годы твоя мать несла это бремя, так что не подведи её и прости меня если сможешь за это. - Ты не можешь так поступить, – раздался шёпот его жены сбоку. – Ты умрешь, ведь даже твоей силы не хватит сдержать Лиса и одновременно запечатать. - Я не буду сдерживать демона, этим займутся другие. Мне необходимо лишь запечатать монстра. - Ты не сможешь, и они не смогут, никто не сможет… - со стоном она приняла сидячее положение. – Я иду с тобой и это не обсуждается, Минато! - ничто сейчас не могло удержать женщину, защищающую свою семью. Сотни шиноби сдерживали что было сил прущий на них кошмар. Потоки огня, раздуваемые могучим ветром, что стирали на полях прошлой мировой войны целые подразделения противника, в этом бою были стали бесполезной тратой сил, если только не усиливали Девятихвостого, что даже не обращал на них внимания. - Искусство ниндзя: Техника Призыва, - из печати перед Третьим встал его старый друг. - Не забывай, что несмотря на то, что мы с тобой старые друзья, помирать за тебя я не собираюсь, - проворчала огромная обезьяна в доспехах, глядя на беснующегося Лиса. - Я ещё молод и мне правнуков растить надо. - Будто я не хочу растить правнуков, Энму. Сегодня нам предстоит совершить невозможное для этого. Целые пласты земли восстали вокруг Девятихвостого, сковывая его, растекаясь грязью, что мгновенно закипала от температуры шерсти Лиса. Подступиться к Лису было просто невозможно. Вырываясь из земляного плена Лис разбрасывал вокруг себя полыхающие клубы чакры, калеча и убивая тех, кто не успевал увернуться, ведь заблокировать подобное было не под силам почти никому. С звериным воем чудовище бросилось на стену к тому, кто пытался сковать его. Прыжок многометровой туши отозвался стоном земли, а стоящие на стене попрощались с жизнью, как прямо в полете монстра сбил и отбросил назад огромный черный с золотом на концах посох. - Держи его, Энму, - удерживал и отталкивал от стены биджу Третий, неистово орудуя посохом. - Да я еб…, и ещё …. Да ты сам … попробуй… - матерился Призыв, удерживая форму посоха и пытаясь не сгореть в пламени. - Ещё немного и я ухожу, суицидник. Будешь сам разбираться со своим биджу! Мощь техник Третьего Хокаге, вкупе с посохом, позволяющим отбрасывать Лиса, дала шанс развернуться и остальным шиноби: со всей протяженности стены деревни на него лился поток стихийных техник и метательного железа. Вырываемые из почвы немногочисленными пользователями Земли каменные валуны ежесекундно долбили по нему, все больше мешая прорваться к добыче. Не всегда получалось отбросить его и уже несколько ударов Лиса прорвали весь тот слой защитных печатей стены и снесли часть блоков, разбрасывая их далеко в деревню, разрушая дома и погребая под их обломками простых жителей. Появление Четвертого подняло боевой дух обороняющихся. За пару минут Лис смог сломить несколько секций стены, а потом ударить огнем вглубь деревни, сжигая жилые кварталы с их жителями. Уже почти не защищенные от губительной чакры, самые слабые духом, либо не владеющие чакрой люди начинали сходить с ума и впадать в звериную ярость. Поведение Лиса изменилось, будто он почуял угрозу. Отпрыгнув от стены, он несколько уменьшился в росте, а его облик потускнел и начал сменяться от полыхающего золотом покрова к багровой шерсти. Демон приобретал все более материальный вид, что, впрочем, не отразилось на его желании уничтожить наконец-то эту дрянную древнюю стену, что мешала ему добраться до его пленителей. Стена, чье начало положил ещё Хаширама, долгие годы высасывающая неимоверные цифры на модернизацию и оснащение защитными печатями, продолжала сдерживать нападения Лиса. Присев на задние лапы, тот, приоткрыв пасть, поднял голову к небу и тысячи ослепительных искр и потоков чакры начали сплетаться в могучую бомбу биджу. Словно солнце рождалось сейчас перед его пастью. Как бы не усиливали напор шиноби, но сбить концентрацию Лиса им так и не удалось. Проседала окружающая земля, пока бомба летела к стене и, казалось, ничто не могло её остановить. Удар грома, что был уже десятки раз слышен сегодня, в этот раз был особенно силен, валя с ног людей и оглушая их. Прямо перед летящей бомбой биджу разворачивалась монструозных размеров и сложности печать, что должна была переместить эту прорву чакры в сторону от деревни. Четвертый смог отправить бомбу в сторону, где она взорвалась, разрушая весь комплекс внешних полигонов деревни, вздымая на высоту нескольких километров грибообразное облако раскаленного пепла. Эта печать стала поворотной точкой в битве. Сотни техник ударили по Лису, отвлекая его, многочисленные удары холодным оружием по его плоти, перемешанные в кровавую кашу тела сотен погибших на этом поле, перед все ещё не уничтоженными укреплениями, за которыми стояли жилые дома их родных – все это для того, чтобы дать шанс нескольким одной девушке прорваться как можно ближе к Лису. Печати для перемещения, как и специальные кунаи уже сгорели в пламени Девятихвостого и пробираться приходилось без использования пространственных техник. Напрягая последние оставшиеся силы в создании запредельной сложности печати блондин под смертельной дозой препаратов тащил химе Узумаки к Лису. Рухнув прямо у лап Лиса он смотрел, как золотые цепи опутали того, пленяя в очередной раз для будущего служения. - Сделай все правильно, любовь моя, - смотрела на него через боль в глазах любимая красноволосая красавица. - Я буду держать его столько, сколько потребуется. - Фуиндзюцу: Шики Фуджин, - раскрылись врата мертвых, призывая в этот мир Смерть. Они стояли одни, молодой парень и девушка в этот день ставшие родителями и ушедшие из мира живых в мир мертвых. Падали последние слова, пока чакра демона втягивалась в печать на животе у младенца, а синигами безучастно наблюдал за этим. Бегущие к ним останавливались, не подходя ближе, но наблюдая за всем. Сотни уставших, раненых людей стояли вокруг, молча наблюдая за ритуалом Смерти, желая просто того, чтобы этот день закончился. Завтра они будут горевать по отдавшему свою жизнь за их новый день Четвертому, погибшим друзьям и родственникам, а сейчас имел значение лишь Лис, что истаивал перед ними. Исчезли вместе Лис и синигами, мягко осел на землю рядом с телом своей умершей от перенапряжения, но удержавшей до самого конца техники Лиса женой, отдавший свою душу синигами, Четвертый и вернулась обычная жизнь ещё живых: спешащие к раненым медики, расходящиеся в стороны группы преследования и разведки, а также похоронные команды, что уже начали свою грязную, но всем нужную и важную работу, пытаясь вытащить остатки тел, перемешанных с грязью. Тела Минато и Кушины запечатал в свиток, подошедший со стены Третий. Взметнулся огонек, разгорелась трубка и в сторону потянуло дымком дорогого пряного табака Сарутоби. Старый шиноби наблюдал за спящим младенцем, которого совсем не волновал ни шум поля боя, ни круги печати на животике. Медленно, словно величайшее сокровище он поднял то, что оставили ему те люди, которых он уже долгое время считал своими детьми. Неторопливо бредя в сторону Деревни старый политик и интриган вспоминал, те комбинации, что он придумывал и осуществлял, сводя вместе этих людей, как наставлял их позже и привязывался, видя ту же Волю Огня в них, что полыхала когда-то и в нем, когда он был молод. Старик, которого совсем недавно сбросили с поста Хокаге и попытались заменить новым молодым героем войны, шел в сторону от поля битвы, неспешно раскуривая трубку и баюкая сына своего друга. Тройка охраны, вместе с призванным Королем Обезьян тенями следовала своим правителем, охраняя. *** В горящие болью легкие врывается такой жёсткий и неподатливый воздух, миллионы невидимых иголок проходят по телу, встают дыбом десятки тысяч мелких волосков. Такое чувство, будто вырвался из тисков полярного холода в адское пекло африканского жара. Грохочет тяжелым барабаном, отдавая тупой болью в виски сердце, натружено гоня кровь по венам. Рефлекторная попытка дёрнуться, рвануться куда-то, куда велел бежать животный инстинкт выживания, ничего не дала, кроме ощущения, что на этот позыв не откликнулась ни одна мышца тела. С трудом открывая глаза, вижу человека, склонившегося надо мной. Моргнул всего раз, но вот уже прямо над ним вниз головой висят двое, затянутых в темные одежды. Веки сами опустились, а сознание отключилось. В одной из лабораторий раздался резкий противный писк приборов, а один из лежащих в стеклянной капсуле высокотехнологичной системы поддержания жизни людей захрипел, будто ему не хватало воздуха. Система печатей, нанесенная на капсулу, принялась за работу, активируя новые сектора и выполняя анализ. Давно отлаженная система пришла в действие, активируя комплекс печатей и немедленно отправила сообщение в центр контроля. Лежащий в подобии магического гроба человек, а если точнее маленький ребенок лет пяти от роду продолжал хрипеть, задыхаясь. В этот момент, маска, лежащая на его лице, надулась и хрипы резко прекратились. Его тощая грудь дернулась несколько раз и опала. Искра жизни, что тлела в этом изможденном теле дрожала, пытаясь погаснуть и вырваться из этого плена. В этот момент откуда-то снизу выдвинулось две небольшие гибкие трубки и медленно подплыли к ребрам мальчика. Словно змеи они поводили своими концами перед ними, а затем вошли в два отверстия, будто прикрытых коричневым наростом, пятна которого коркой покрывали маленькое тельце, между его ребер. Спустя пару мгновений грудь снова поднялась и опустилась. Снова поднялась и опустилась. Система прямой вентиляции включилась в полной мере. Тело несколько раз содрогнулось - остановившееся сердце снова начало свой ход, подстегиваемое ударами электричества, проходящим через плоть ребенка, согласно печатям, опутывавшем тело. Печать выполнила свою задачу и первичные меры реанимации позволили вернуть жизнь в это тело. В который уже раз... С легким шипением, десятисантиметровой толщины дверь в лабораторию открылась и в неё проскользнули две тени, мгновенно растворившиеся в полумраке комнаты. Спустя несколько секунд вошел старый азиат, немедленно направившийся к своему будущему пациенту. Подойдя к телу, он произвел несколько пассов над системой печатей, рядом с кроватью, пробормотал несколько фраз явно непотребного характера и начал осмотр. Буквально несколько прикосновений к груди пациента руками, светящимися зелёным, почти неразличимым светом, затем скольжение по остальным участкам тела. На несколько секунд задержка рук на голове и вот свет погас. - Снова, - проворчал ирьенин. – Это уже который раз за этот год, когда это гадское дерево прорастает в трахее. И вечно в мое дежурство. Почему нельзя настроить печати, чтобы они сами вырезали это чертову деревяху? Снова сосредоточившись, он опустил руки на грудину ребенка, предварительно сняв с него маску и отключив аппарат искусственной вентиляции легких, виде трубок в легких. Несколько движений, окутанных в мягкий зеленый свет ладоней и вот одна из них поднимается все выше и выше, вытаскивая небольшую деревяшку изо рта мальчика. Деревяшка отправилась в рядом стоящую емкость с жидкостью, а маска вернулась на лицо, снова надувшись. Тело несколько раз дернулось и задышало. Открыло, а затем закрыло глаза. Ирьенин снова сложил комбинацию пассов над печатями. Медленно пришли в движение две полужесткие трубки, выходя из тела. Печать подала чакру, излечивая повреждения от трубок. Старший ирьенин Корня вздохнул с явственно видимым облегчением - он все-таки удержал объект 147/3М/21 на этом свете. Хорошо ещё, что находился он недалеко и ему быстро сообщили о очередном кризисе. Да, его конечно не наказали бы по полной форме, т.е. вплоть до казни, если бы он потерял объект, в конце-то концов если всех резать, то никого более-менее опытного не останется, да и приказ на его устранение в данный момент только в компетенции Главы Корня, но все равно не хотелось иметь слишком много подобных пятен на своей репутации. Погибнет один, потом второй, а затем может встать и вопрос о его замене, ведь даже сейчас в силу своего возраста он находился в группе риска. Ирьенин ещё раз проверил физическое состояние пациента, отметил его как стабильное средней тяжести, что было нормой для этого объекта, с примечанием о некоторых изменениях мозговой активности и отправился в свою личную комнату, отдыхать после суматошного рабочего дня. В принципе, он даже и не подозревал, что на поверхности в этот момент бушует Девятихвостый и его буквально через десять минут, как и остальных шестерых ирьенинов Корня, бывших в этот момент на базе поднимут по тревоге и отправят в помощь Центральному госпиталю. Сейчас он предвкушал сладкий отдых после того, как он уже в который раз реанимировал несколько полутрупов, лежащих непонятно для какой цели уже несколько лет в одной из лабораторий Корня. После ухода медика, охрана из двух шиноби быстро осмотрела помещение лаборатории на предмет подозрительных вещей и ушла, предварительно запечатав дверь. Четыре лежащих уже, который год неподвижных тела продолжали лежать и лишь одно из них, то, что только что пришлось буквально вытаскивать с того света, будто бы начало дышать чуть-чуть чаще. *** На базе Корня уже неделю после нападения Девятихвостого Лиса поддерживался режим повышенной готовности. Связано это было не столько с нападением монстра, сколько с его последствиями в виде заражения территории и проявлениями этого заражения. Сразу же после нападения, или же в течение следующего дня некоторые люди как в самой деревне, так и непосредственно на базе Корня (и это несмотря на все меры её экранирования!) изменились под действием чакры монстра. Некоторым посчастливилось и эти изменения даже пошли на пользу организму, укрепив его странным образом, но большинство людей погибали в страшных мучениях или мутировали в неразумных монстров. Несмотря на то, что большинство появившихся мутантов действовали согласно животным инстинктам, атакуя просто ближайших к ним людей, справиться с ними было проблемой даже для шиноби уровня чунина. Некоторые люди менялись в специфичную лисью форму, обрастая шерстью и меняя строение скелета наподобие скелета псовых. Проблема таких монстров заключалась в том, что они частично сохраняли разум и уже не бросались в открытую на охотников, а прятались по всей деревне, даже прорываясь во вне. Охота на этих мутантов добавляла головной боли новому Хокаге. Также, в первые два дня после нападения некоторые шиноби говорили о странных голосах, еле улавливаемых слухом, что вызывало определенные опасения. Самое же необычное произошло в Центральном Госпитале, где один из тренировочных манекенов для ирьенинов, т.е. живое тело вражеского шиноби с уничтоженным сознанием, используемое для тренировок на живом материале молодых медиков, внезапно очнулось и заговорило на непонятном языке, а потом попыталось сбежать. Сбежать не получилось, но о дальнейшей судьбе вселенца в Госпиталь служба АНБУ, сотрудники которой мгновенно отловили беглеца, не сообщали. Важным событием стало и пробуждение из комы одного из старых экспериментов Корня. Консилиум из опытных ирьенинов и Главы медицинской службы Корня, после сравнения результатов анализов, постановил, что объект 147/3М/21 в ночь прорыва Лиса пришел в сознание. В чакре объекта были найдены частицы чакры Лиса, что подтвердило возможность связи этих двух событий. Анализ мозга показал его изменение и усложнение. Поверхностный ментальный анализ выявил наличие в слое воспоминаний наличие образов, о которых объект просто не мог знать. На основе этого, а также исследования “проснувшегося” тела из Госпиталя был сделан вывод, что в объект, как и в некоторых людей вселился ёкай, вернувший тем самым его из состояния комы. Объект 147/3М/21 прямым приказом Данзо был исключен из эксперимента 3М для проведения анализа личности сущности, возможного установления с ней контакта и получения информации. Привычные методы получения информации были признаны нецелесообразными, ввиду физического состояния объекта 147/3М/21.