Раскраски для взрослых

      Девушка натянула повыше шарф и засунула руки поглубже в карманы. Дрожь унялась, на ее место пришла усталость. Здравый смысл подстегивал ее идти быстрее – не спи на ходу, потом отдохнешь, – а привычка торопила скорее добраться до дома. Но возвращаться не было никакого желания.       Район был ей совершенно незнаком, благо девушка точно помнила дорогу, иначе так бы и плутала полночи. Путь ей освещали фонари, в каждой луже отражалась луна. Было не страшно, если честно. Только… Одиноко. Очень одиноко.       «А ведь сейчас полнолуние... » – улыбнулась Ваня отражению луны в луже. – «И никто не смотрит, все окна вокруг занавешены, погасли... Это ты для меня светишь, да? Спасибо тебе. Только не гасни, пожалуйста». Девушке хотелось, чтобы завтра подольше не наступало – сегодня и так пролетело слишком быстро.       На домах вдоль дороги изредка встречались вывески: «Аптека», «Дом быта», «Почта», «Сантехника». Витрины были стеклянные, сделанные на старый манер и явно нуждались в ремонте. Сам район был бедный, на весь квартал ни одного круглосуточного магазина. Рядом пролегала трасса, но и оттуда не доносилось ни звука. Как это было непохоже на её собственный район.       «Наверное, здесь и люди такие живут… Молчаливые...»       Где-то впереди открылась дверь подъезда: дядечка лет за сорок спустился с крыльца и, шаркая сланцами, отправился куда-то вдоль дома.       «Благо нам по пути, посмотрю, куда ты собрался на ночь глядя» – обрадовалась Ваня. Он не был похож на преступника – пижамные штаны, торчащие из-под мешковатого, явно чужого, пальто, потертые сланцы на шерстяные носки, пустой пакет в руках. Точно, за хлебом вышел.       «Будь дело летом, ты в одних трусах бы выскочил!»        Незнакомец, казалось, тоже не торопился, смотрел по сторонам – Ваня могла бы предположить, что он просто вышел погулять, если бы не прикид а-ля «в магаз и обратно».       «Может, его бессонница мучает… А я над ним насмехаюсь… Нехорошо»       Тут она заметила, что мужчина совсем остановился и замер на одном месте. Ваня решилась подойти чуть ближе, мало ли, может ему плохо. Но нет, с ним все было в порядке. Он, как завороженный, смотрел под арку дома, где в свете фонаря, прямо на асфальте, копошился какой-то мужчина, явно пьяный в стельку. Он несколько раз порывался подняться, несколько раз валился обратно, потом на четвереньках дополз до стены и, уцепившись за выступы, удержался на ногах. Вероятно почувствовав на себе чужой взгляд, он обернулся.       – Доброй ночи, сосед! – гаркнул дядечка довольно дружелюбно.       – Доброй ночи, – ответил Незнакомец в пальто. – Подсобить?       – Не, я сам… – крикнул пьяница и поплелся во двор.       Незнакомец пожал плечами и продолжил свой путь. Они с Ваней свернули за угол и Незнакомец скрылся в пристройке под вывеской круглосуточного. В большой витрине было видно, как мужчина застрял у стойки с хлебом. Девушка мысленно похлопала себя по плечу.       «Ну ты вообще детектив! Читаешь незнакомцев как открытую книгу!... Жаль только, что с близкими людьми ты так не можешь».       Как бы она ни храбрилась, как бы не старалась держать себя в руках, надо было признать – она облажалась. Дело было уже даже не Виталине – как она сама могла быть настолько слепой? Магистрантка никогда её не любила, и никогда бы не полюбила, и подругами они не были, тем не менее девушка раз за разом вляпывалась и возвращалась за добавкой. Виту благодарить надо за то, что она все-таки послала её открытым текстом – страшно представить, как долго бы продолжались эти пляски на костях.       «Но… Что теперь делать мне?»       Девушка задрала голову в надежде, что слезы вкатятся обратно. Ни черта.       Ее привлекло какое-то движение за стеклом. В магазине продавщица за прилавком качала головой и разводила руками перед какой-то девушкой… Девушка казалась ей подозрительно знакомой, словно они уже встречались. Может, по телику мелькала, черт ее знает. Из любопытства Ваня зашла внутрь, проскочила мимо узких полок с хлебом, где застрял давешний незнакомец, обошла холодильник с пельменями и мороженым и добралась до кассы. Знакомая девушка все-таки успела о чем-то договориться с продавщицей, и та скрылась в подсобке.       На душе у Вани скребли кошки: ей вдруг захотелось вмешаться и сделать хоть кому-нибудь доброе дело, пусть даже ради успокоения собственной совести, упорно доказывая, что она - не самый плохой в мире человек. На всякий пожарный заглушив муки совести тем, что девочка в любой момент может послать ее подальше, Ваня встала рядом с прилавком и тихонько начала разговор:       – Не продают?       Девочка вскинула на нее бирюзовые глаза, но спустя мгновение снова расслабилась и заправила за ухо прядку.       – Ну да, время-то позднее, – уклончиво ответила она.       Ваня удивилась и глянула на часы: девять вечера, по закону не пробивают после десяти.       – Сейчас только девять, – закинула она удочку еще раз, упорно глядя перед собой и не надеясь на продолжение.       Однако девочка ответила:       – Такое сплошь и рядом случается, ничего не поделаешь, – она развела руки. Ванесса перешла в наступление:       – Тебе не продают, потому что несовершеннолетняя. Могу тебе купить, это вообще без проблем....       Девочка оглянулась по сторонам, может быть, это не с ней разговаривают, и, наконец, подняла глаза на Ваню:       – Что, простите? – тихо сказала она.       Тем временем, продавщица вернулась и со вздохом сказала:       – Творога сегодня нет во всех районных магазинах – не привезли. Попробуй супермаркет у метро. А Вам что, девушка?       Ваня покачала головой со словами «Ничего, спасибо», наблюдая, как девочка методично укладывает в рюкзак свои «мирные» продукты – сыр и ряженку.       – До свидания, – бросила девочка, ни к кому конкретно не обращаясь, и закинув рюкзак на плечи, направилась к выходу.       Тем временем за Ванессой встал в очередь Незнакомец в пальто – дядечка оказался просто верзилой и где-то в вышине над девушкой раздались вздохи.       – Приличная молодежь в наше время – такая редкость, – протянул он басом.       – И не говорите, – вторила над Ваней продавщица. – Дедушке продукты носит, так прилично выглядит...       Неожиданно для себя девушка кое-что вспомнила и, бормоча слова благодарности и «доброй ночи», выскочила из круглосуточного.       На ее счастье, девочка не успела далеко уйти: остановилась в свете фонаря затянуть лямки потуже. Заметив Ванессу, она застенчиво помахала рукой.       – Кажется, Вы все время хотите меня спасти? – с улыбкой сказала она.       – Это ведь ты была там, на митинге?       Девочка пожала плечами, мол, было дело.       – Почему ты убежала? – допытывалась Ваня.       – Я испугалась, – просто ответила девочка. – Не хотела мешать.       – Ты не мешала, – возразила Ваня. – Ты делала ровно то, что могла.       – Я – несовершеннолетняя. Вам было бы несладко, если бы меня обнаружили с Вами…       Девушка вздохнула.       – Давай на ты… И слушай, на любом мирном, санкционированном, заметь, протесте в первую очередь приглядывают за несовершеннолетними, это нормально…       – В теории, – тихо перебила девочка. – А на практике что получилось?... Не бери в голову, просто мне неловко стало, – она потянула за лямки рюкзака. – А сейчас еще более неловко…       – О, тебе до метро? – поспешила перебить Ваня. – Давай вместе дойдем?       – Давай, – не задумываясь ответила девочка.       Так они и отправились в путь гуляющим шагом, не торопясь, но и не стремясь растянуть короткую прогулку до полуночи. Девочка первой нарушила паузу:       – Только у меня дом рядом с метро, на площади. Я – Маргарита, Рита, – представилась она между делом.       – Ваня, – бросила девушка. Встретив непонимающий взгляд, она пояснила. – То есть, Ванесса, короче – Ваня.       – А… В каком ты классе? То есть…– замялась Рита. – Не знаю, боюсь сказать глупость. Одиннадцатый класс, да?       Очевидно, что девочка спрашивала по привычке, заменяя возраст на класс школы, будто полноценные синонимы. Ваня дружелюбно улыбнулась.       – Все в порядке. Я в университете учусь, первый курс. Только-только поступила. Гуманитарное направление, – лениво рассказывала девушка, вдыхая вкусный вечерний воздух.       – Ну да, – закивала Рита. – Конечно, ты взрослая. Ты же предлагала купить мне алкоголь…       – Ты это… Извини…       Ваня не знала, что и думать об этой ситуации: ну, кому из нас знакомые не покупали алкоголь и сигареты по своему паспорту, пока ты ждешь пару месяцев до совершеннолетия? Вроде бы не самый аморальный поступок, Вита бы только рассмеялась, хищно скаля зубы. Ваня невольно вспомнила ее острые крепкие ногти и болезненно поежилась – ведь Виты больше нет. И ее ногтей, таких страшных, словно вот-вот вцепится и больше никогда не отпустит...       – Ничего, – девочка только усмехнулась и принялась что-то писать в маленьком блокноте. – У нас бы все равно ничего не получилось, – вздохнула она.       – У нас? – девушка застыла как вкопанная.       «Я что, сказала это вслух? Если я ей хоть слово ляпнула про Виталину, это все – загребут за совращение несовершеннолетних. Стоп! Кто тут говорит о совращении? Она?! Она мне даже не нравится? Ну, голос приятный, ну, держится с достоинством, ну, глазищи обалденные... Мать моя, какие же глазищи... Лишь бы гомофобкой не оказалась»       – Ну да, – ответила Рита. – Мы с тобой не смогли бы купить алкоголь - в ночном ларьке даже пиво кончилось.       Ваня судорожно выдохнула.       «Губу закатай, дурочка!»       – Знаешь, – продолжала Рита. – Мне тут шутку рассказали: «Если тебе понравился парень, сначала спроси себя, хочешь ли ты с ним пойти на политический митинг и угодить в КПЗ».       Ваня хрюкнула, узнав популярный анекдот.       Рита решительно выдернула из блокнота страничку.       – Как видишь, на митинге мы с тобой уже побывали, – и, всунув Ване в руки бумажку, девочка скрылась в соседнем дворе. Пискнул домофон, хлопнула тяжелая дверь подъезда - девочка пропала, словно ее никогда и не было. Ваня уставилась на сложенную в руке бумажку: номер телефона, страничка в соцсети, мессенджер...       – Остановите землю, я сойду, – присвистнула она.