Как добиться Ким Тэхена 2

      Тишина. Такая прекрасная тишина. Не все люди способны ценить эти драгоценные мгновения. Нет внешних раздражителей. Мозг отдыхает, как при сне.       Тэхен любит тишину, не так сильно, как Юнги, конечно, но он в силах познать ценность тишины. Когда омега открывает глаза, то чувствует боль в затылке и виске. Она не сильная, но способствует воспроизведению картинок. Вот, Чон стоит, прикрывшись латексным костюмом. А вот в комнату заходит он. «Запомни своего Бога — Пак Чимина».       Тэхен кричит, закрывает лицо руками и плачет. Так больно. Что происходит? Неужели он все это заслужил? Чем? — Тэхен! — закричал до боли знакомый голос, и Чон без раздумий кинулся в чужие объятия. — Юнги, Юнги, — словно в бреду шептал омега, теснее прижимаясь и получая столь необходимое сейчас тепло. — Малыш, ну ты чего? Больно? — Мин заглядывает в большие влажные глаза и мягко улыбается, обнажая ровный ряд белых зубов и десны. — Пак Чимин… он… — Мистер Пак помог тебе, когда ты споткнулся и разбил головой зеркало, — холодно проговорил Чонгук, все это время стоявший поодаль, — Если бы не он, все могло бы закончиться плохо. Не будь таким беспечным. — Это Чимин… это он! Тот Чимин, — между всхлипами проговорил Тэхен, но его грубо заткнули. — Это не тот Чимин. Ты думаешь Пак Чимин один на всю Корею? Тот Чимин мертв. По моей вине, — Чон низко наклоняет голову, чтобы никто не увидел его слез и выходит из комнаты.       И Тэхен понимает: ему никто не поверит. Он отстраняется от Юнги и встает с больничной койки, которая находилась в медпункте агентства. Его не раздевали, хвала небесам. Он ступает босыми ногами до столика, на котором был графин и стакан. Нужно успокоиться. Истерикой ничего не добьешься. Точно. — Он сказал… что я изменился, — на пробу говорит Тэхен и настораживается, ожидая выпада. — Я верю тебе, — как ни в чем не бывало отвечает Юнги и подходит к омеге со спины. Он хочет успокоить его, обнять, но лишь крепко сжимает руки в кулаки. Не имеет права. — Ты… серьезно? — Чон оборачивается и едва не сталкивается лбами с альфой. Слишком близко, поэтому он отступает. «Боится?» — хмыкает Мин. — Однажды я подвел тебя, теперь все по другому. Я изменился. Этот Чимин показался мне странным, когда вынес тебя на руках с абсолютно безумным видом. А Чонгук… он винит себя в его смерти. Столько лет вместе, а он не заметил раздвоения личности. — Я не виню его. Но, Юнги, в этом надо разобраться. Он не оставит нас в покое, — Тэхен отходит от альфы к той кровати на который лежал и натягивает свои туфли. — И что ты планируешь делать? — с интересом спрашивает Мин. — Пока не знаю, но мне надо посоветоваться с… умным человеком.

***

Хен, нам срочно надо встретиться. Освобожусь сегодня ближе к восьми вечера. Встречаемся у ресторана «Love Maze».

***

      У него руки трясутся, а количество ран на сердце с каждым днем только растет, но Тэхен все равно улыбается сыну и треплет его по волосам. Юнгук сегодня необычайно разговорчив, рассказывает что было в садике, что ел на обед, и как прикольно было играть с Тэхеном, сыном Джина и Джуна.       Чон слушает его вполуха, потому что ему кажется, что его сверлят взглядом. Возможно он конченый параноик, но становится страшно, и он спешит скорее дойти до машины и отвезти сына домой. Тэхен сажает Юнгука на кресло, пристегивает ему ремень и сам садится за руль. Проворачивает ключ зажигания, ждет пару секунд, лишь бы успокоить нервы и трогается с места. Черт его дернул посмотреть в окно. Чимин стоял поодаль, под деревом, раскинувшим свою густую крону, щуря глаза и широко улыбаясь. Совсем безумно, даже не улыбаясь, а скалясь, словно хищник. — Папочка! — закричал Юнгук, когда увидел через лобовое стекло едущую прямо на них машину.       Тэхен резко оборачивается, смаргивая наваждение и выкручивает руль, избегая столкновения. — Все в порядке? — спрашивает маленький альфа и хватает папу за рукав рубашки. — Конечно, — Чон натянуто улыбается, а у самого слезы в глазах, — я просто немного устал, вот и все.       Еще одна причина, почему он ненавидит свою сущность омеги. Из-за нее он становится слишком эмоциональным. Не может держать себя под контролем и чуть что, сразу плачет.

***

      Хосок дома встречает усталой улыбкой и теплыми объятиями, которые Тэхен не позволяет себе разорвать и прижимается лишь сильнее. — Эта неделя была жутко выматывающая, не так ли? — мужчина утыкается мужу в ложбинку между ключицами и вдыхает родной запах корицы. — Ты не представляешь насколько, — щурится альфа, и они вот так, пингвинчиками, двигаются в сторону спальни, — хорошо что завтра выходной. Целый день с семьей, это то что нужно. — Да уж. Только вечером мне надо отъехать, встретиться с другом. — Конечно.       Хосок улыбается так неискренне, что сам бы себе не поверил, но Тэхен выглядит таким уставшим, что не обращает на это внимания. — Я люблю тебя, — шепчет омега.       Хосок первый раз не отвечает теми же словами.

***

— О чем ты хотел поговорить? — спрашивает Намджун.       Да, первый к кому пришел Тэхен со своей проблемой был Ким Намджун, самый умный человек, которого когда-либо знал Тэхен. Они сидели за столиком дорогого ресторана, который открылся совсем недавно, но уже являлся популярным, и среди множества посетителей легко можно было затеряться. Вроде бы ресторан и для «сливок общества» (если так можно выразиться), но в воздухе витала атмосфера уюта и непринужденности. Люди мило общались друг с другом, а улыбчивые официанты добавляли этому заведению теплоты. — Хен, я не знаю с чего начать… — Тэхен мнется, думает правильно ли поступает. За всю свою жизнь ему в первый раз так страшно. Он не понимает, что происходит, почему он оказался в центре этого дерьма. — Я вижу, что для тебя это важно, так что не торопись.       Тэхен и не торопится, набирает в легкие побольше воздуха, подбирает правильные слова и медленно рассказывает. Начинает с предложения снятся в рекламе секс-игрушек и дальше, пока не доходит до сегодняшней ситуации. Намджун все время рассказа хмурится, задумывается о чем-то и явно хочет что-то сказать, но не прерывает собеседника. — Ты уверен, что это Чимин? — Да, хен, уверен, — кивает младший и отпивает из своего бокала.       Намджун же не пьет вообще, ему еще за руль садится, в отличие от Чона, который приехал сюда на автобусе (явно хочет налакаться), он приехал на машине. На столе у них два бокала вина «за счет заведения» и тэхеново ризотто. Старший же не голодный от слова совсем, а после рассказа аппетит и вовсе машет ручкой на ближайшие пару часов. И вообще, Намджун воспринимает только еду, приготовленную его мужем и не променяет ее ни на какую. — Я думаю, вам надо встретиться и поговорить. Честно говоря, я ошарашен тем, что он жив и сейчас, наверняка, является какой-нибудь важной шишкой. Но, что меня и правда удивляет, так это то, что он сделал с тобой. Он назвал себя «богом», твоим «богом», и я, честно, не знаю, что бы это значило. Но ничего хорошего, это уж точно. Я попытаюсь нарыть информацию в своей больнице, ведь его тело лежало в нашем морге, какие-то записи уж точно остались.       Тэхен думает, что Намджун потрясающий. Когда тот размышляет, то становится супер сексуальным, и Чон понимает, почему Джин выбрал его. Для Тэхена Намджун, как старший брат: поддержит, успокоит, даст совет, направит на нужный путь. Омеге бесконечно жаль, что когда-то Джун выбрал не его сторону, и из-за этого они не общались продолжительное время. — Спасибо, хен. Благодаря тебе, я чувствую, что не один.       Альфа одобрительно кивает и заводит разговор на отвлеченную тему. Так приятно болтать с человеком, которого давно не видел и которого когда-то носил в сердце, да и сейчас в общем-то, как младшего брата. Несмышленого и взбалмошного младшего брата. Именем которого назвал своего ребенка. — Хен! Я так рад, что мы встретились, хоть и при таких обстоятельствах, — Тэхен немного хмельной. Он чувствует дрожь по всему телу и не может понять что это. Почему у него встало. — Я тоже, Тэ-Тэ, давай, поехали, я тебя подброшу, а то время уже не детское, — старший хватает друга за руку, и та оказывается слишком горячей.       Чон отдергивает свою конечность и испуганно смотрит в чужие глаза, которые сканируют его внимательным взглядом, пока не натыкаются на бугорок, отчетливо очерченный обтягивающими джинсами. И кажется это срывает омеге последние тормоза. Он буквально запрыгивает на альфу, глубоко целуя его и обвивая ногами.       Намджун, тут же отцепляет его от себя и видит напротив мутный взгляд с поволокой. — Ты чего? Твою мать, Тэхен, зачем ты это сделал? — рассерженный голос будто отрезвляет, и Чон отступает на пару шагов назад. На голову все еще давит возбуждение, продиктованное кем-то или чем-то, но точно не самим Тэхеном. — Я… не знаю… о, Господи, зачем я это сделал? — ему вмиг становится тошно от себя, и он хочет убежать, но его опять хватают за руку и затаскивают в машину. — Садись! Об этом никто не должен знать, особенно Джин, ясно? Сделаем вид, что ничего этого не было, — Намджун говорит спокойно, заводя свою тачку.       А Тэхен не в силах даже кивнуть.

***

— Йоу, снимки у меня, — весело говорит девушка, кусая фильтр дотлевающей сигареты, старая привычка, что поделать, — Да, да, все четко видно. Йес, босс, я еду обратно. Кстати, этот альфа ничего такой, да и омега, обоих бы нагнула, — она рассмеялась и сбросил вызов, чтобы не получить очередной нагоняй.       На шее висит дорогая камера последней модели, а в ее памяти парочка фотографий, которые должны разрушить чью-то жизнь. И девушка улыбается, предвкушая.