Тэхен ненавидит волнение. Чертово чувство не приносит ничего хорошего. Из-за волнения запросто можно забыть что-то, сделать неправильно или вообще не сделать. А когда Чон волнуется, то играть на камеру у него не получается от слова совсем. Он каждый раз чувствует холодок, стоит вспомнить о вчерашнем случае на 7 этаже. Кто это был, омега не имеет ни малейшего понятия, но искренне надеется, что тот поцелуй не считается изменой.
Сейчас Тэхен сидит в своей машине, напряженно сжимая руки на руле. Здание агентства видно издалека, и мужчина старается аккуратно припарковаться и не задеть серебристую ламборгини, что получается с трудом, но главное получается вообще. Машина кажется совсем новой, последней модели, и Чон, как ценитель хороших и красивых вещей ненадолго засматривается, а потом вспоминает о съемке и спешит подняться на нужный этаж. Он много думает, и из-за этого немного болит голова и сушит во рту. Камеры наблюдения вчера ничего толком не засняли, света-то не было, а охранник-альфа теперь подозрительно щурится на него.
Когда он оказывается за столом у мейкапера, то девушка что-то недовольно бурчит и просит Тэхена побольше спать, а то явные признаки недосыпа. Чону немного неловко и стыдно, когда на лицо наносят больше косметики чем обычно, но он старается не подавать вида. А когда его разворачивают к зеркалу, то он почти падает со стула, потому что собственное лицо сейчас кажется чужим. Под глазами черные и синие тени, идеально растушеванные, кожа нереально бледная, а на губах матовый черный тинт. ему вручают латексный костюм и отправляют переодеваться. Аккуратно, чтобы не задеть макияж и сильно не тревожить рубцы на спине, Чон все-таки натягивает одежду и… черт, едва не падает в обморок. Потому что кожаный костюм идеально облегает кожу, потому что вырез на груди открывает вид на ключицы, которыми Тэхен не очень любит светить. Потому что член в этом костюме слегка протирается и чуть-чуть привстает. Мужчина пытается скинуть это на отсутствие близости с Хосоком вот уже третий день. Ведь, приходя домой, они оба устало падают на кровать и вырубаются.
— Тэхен-щи, вы готовы? — Чонгук костяшками стучит по двери, но заглядывать в гримерку не решается.
— Чонгук… я… да, готов, — Тэхен растерян. Оглядывает себя с ног до головы и понимает, что похож на шлюху. Самую дешевую, заправскую шлюху. Он старается сделать бесстрастное выражение лица, и это, впрочем, делает его менее похожим на «ночную бабочку», — надеюсь, Юнгук никогда не увидит эту статью, — шипит мужчина и выходит из гримерки, больно ударяя Чонгука, приложившего ухо к двери.
— Айщ! Можно по аккурат…- альфа буквально проглатывает окончание фразы. Он смотрит и засматривается. Сейчас Тэхена хочется отодрать и похер, что у всех на глазах.
Чон игнорирует застывшего коллегу и спешит на съемочную площадку. Стафф также удивленно разглядывает его, запахи начинают смешиваться, от чего у омеги слегка кружится голова. Фотограф просто в восторге надевает на него ошейник, который больно душит и вручает плетку. Тэхен думает, что выглядит нелепо, но все вокруг будто замерли, смотря на него с восхищением. Подавить в себе подступающую истерику удается с трудом. Похотливые взгляды словно пачкают его кожу, оставляя разводы, черные, красные и от этого так противно, что хочется срочно залезть в душ. Фотографу все нравится, и он лишь изредка просит сменить позу или взмахнуть плеткой.
Тэхен чувствует… о, да, он чувствует чей-то взгляд, ошейник будто начинает давить сильнее, пока омега пытается высмотреть, кто же на него так сильно пялится. Но это определенно не Чонгук, покрывающийся красными пятнами и не Юнги, который слишком открыто пожирает чужое тело взглядом. Это кто-то другой, кто-то, кто стоит в дальнем углу и пристально, слишком пристально смотрит. Тэхен вспоминает, что за съемкой должен был наблюдать заказчик.
— Всем спасибо, на сегодня все! — громко оповещает Юнги, когда фотограф показывает большой палец вверх.
Тэхен не оглядывается. Он буквально бежит в гримерку сдирать с себя эти шмотки и стирать глупый макияж. Срывая одежду, он даже не замечает, как дверь щелкает закрытым замком.
— Ну, привет, Тэхен-а.
Чон испуганно оборачивается и видит молодого мужчину с черными волосами и в такого же цвета черном костюме. Черты его лица знакомые, но никак не вспомнить откуда. Сильные руки, рельефное тело, все это видно даже за тканью одежды.
— Отличная съемка. Мне понравилось, — голос у незнакомца приятный, очень, но, несмотря на это, Тэхен готов закричать от страха. Он отступает на несколько шагов назад и упирается в стол. У мужчины стоит, — Ну, ну, куда ты, моя маленькая шлюшка.
Грязные слова совсем не вяжутся с широкой улыбкой и полузакрытыми глазами, и Чон искренне надеется, что это глупый розыгрыш, например, Юнги… да, этот идиот никогда не умел шутить. Пусть будет так… пожалуйста.
***
Хосок закрывает глаза и делает толчок бедрами. Он входит в горячее нутро и чувствует, как собственный член обхватывают плотным кольцом мышцы. Он думает, что заслуживает сдохнуть, когда девушка под ним, ученица, раздвигает ноги шире. Не знает, когда все покатилось по наклонной, но уверен, что Тэхен не заслуживает.
Тэхен не заслуживает снова просыпаться ночью от кошмаров, в которых каждый альфа уничтожает его, растаптывает сердце. И так обидно, больно, что Хосок не стал исключением. Не стал, и не знает почему, ведь сердце все еще трепещет нежностью к милому и доброму омеге.
Хосок помнит, как однажды их обоих одолела бессонница, и они с Тэхеном проболтали всю ночь. Ким тогда поделился своим страхом, раскрылся перед ним. Он сказал: «Я боюсь, что все альфы, которые будут у меня, неизменно бросят. Боюсь, что я не создан для гребаной любви, а лишь для пустого траха. Я боюсь, Хосок». Омега смотрел так доверчиво, был уверен, что Чон не предаст, поможет, поддержит. Хо тогда сказал что-то привычно, отшутился и забыл. А сейчас, трахая девчушку, которая младше него на десять лет, он неожиданно вспоминает. Вспоминает и мечтает забыть.
— Хосок-а, — неестественно стонет девушка под ним, и так хочется закрыть уши руками, — Хосок-а, я…
Чон хмыкает и начинает двигаться быстрее. Тэхен моментально отходит на второй план.
***
— Не бойся меня. Уж я-то не тот, кого ты должен пугаться, — добродушно улыбается мужчина и бессовестно присаживается на диван, шире расставляя ноги.
— Если вы сейчас же не уйдете, мне придется вызвать охрану, — холодно отвечает Тэхен, собирая в кулак свою мужественность.
— Я не расслышал, ты…
— Вали нахер отсюда, — ощетинивается омега, так как понимает: этот альфа явно не собирается уходить.
Мужчина резко поднимается на ноги, пока Чон старается прикрыть грудь и впалый живот, но что самое главное — член, ведь уже успел стянуть костюм. Он думает, что если придется драться, то он с радостью разобьет лицо этому наглому мужлану.
— Все такой же, ни капельки не изменился, — альфа больно хватает модель за руку и, вырывая из чужих рук одежду, отбрасывает ее в сторону, открывая себе вид на обнаженное, облюбованное солнцем тело. Темные горошины сосков слишком явно выделяются на коже, которая слишком тонкая, чтобы скрывать выпирающие ребра. Безволосый пах и аккуратный член. Мужчина облизывается.
— Убери руки, — выкрикивает Тэхен и наносит удар в челюсть, правда должного эффекта это не приносит. И это одна из главных причин, почему он не любит свою сущность омеги.
— Строптивая шлюшка, я слишком долго занимался, чтобы стать достойным. Неужели, ты думаешь, что такой легкий удар мне что-либо сделает? — он улыбается, и Чон совсем не ожидает, что в следующую секунду его приложат затылком об стекло, и то треснет от напора, — Не смей поднимать на меня руку.
Холодный тон, жестокость. Что происходит? Капли крови стекают по осколкам вниз на стол. У Тэхена явно кружится голова, и он чувствует, черт, как сознание покидает его.
— Запомни своего Бога, — тянет хладнокровно, — Пак Чимина.
