***
Киллиан кружил Эмму в танце, но при малейшей возможности прижимал ее к себе. Звуки музыки были слишком громкими, завывание скрипок резало барабанные перепонки, поэтому Киллиан едва не пропустил комплимент Эммы: — У тебя выходит очень естественно, Джонс. Кто бы мог подумать! — Спасибо, Эмма. Хотя должен признать, я не был очень усерден на занятиях по танцам. — А что же насчет занятий по фехтованию? — Что ж, это совершенно другая история, Ваше Высочество. Уверяю Вас, когда я проткну вас своей шпагой, вы это почувствуете, - облизнув губы, прошептал он ей на ухо. Беззлобно ударив Киллиана по плечу, Эмма рассмеялась: — Гляжу, ты и двусмысленные намеки научился делать. Насколько это позволяли движения танца, Киллиан не разрывал зрительного контакта, пытаясь найти на лице принцессы намек на злость или возмущение. — Но тебе это нравится, — заметив искры веселья в любимых зеленых глазах, констатировал он. Эмма оставила его реплику без ответа, но Киллиану было достаточно ее довольной усмешки в уголках губ. Киллиана всегда занимал вопрос, что же такого прекрасного люди находили в танцах, но двигаясь по залу с Эммой, он словно ощущал магию — полёт, единение, порыв. Он не замечал других пар, что окружали их плотным кольцом. По окончании танца, Киллиан не мог не думать о том, что он закончился слишком быстро. Он отвел Эмму к королю Дэвиду, с которым она должна была танцевать полонез, и пригласил леди Белль. Было приятно увидеть ее снова, она бесконечно щебетала о последних новостях, при этом не нарушая фигур танца, но обнимать ее было совсем не тем, что находиться рядом с Эммой, по которой он уже начал скучать. Решив пропустить один танец, Киллиан удалился на балкон, чтобы привести мысли в порядок и дождаться вальса. Но успокоиться и расслабиться он смог лишь когда Эмма вновь оказалась в его объятиях. Их движения были безупречно синхронными, и оба наслаждались моментом. Киллиан хотел бы, чтобы этот танец, этот миг длился вечно, но это не в его власти. Однако он не был готов ее отпустить, поэтому на ухо прошептав предложение ненадолго спрятаться в библиотеке, Киллиан дождался кивка Эммы (который последовал после короткого колебания, мелькнувшего в ее глазах), и по-прежнему ведя в вальсе, проводил ее из зала. Оказавшись в знакомой с детства библиотеке, освещенной по случаю торжества десятком свечей, Киллиан замер, выпустил руку Эммы и выудил из внутреннего кармана две подвески-лебедя. — С Днем рождения, Эмма, — вкладывая украшения для платья в ее ладонь, поздравил Киллиан и умолк, наблюдая, как Эмма разглядывает подарок. — Когда я увидел их, то просто… подумал о тебе. Вспомнил, как легко и красиво ты изображала принцессу-лебедь на прошлое Рождество. Это мой подарок ко дню рождения и помолвке. Я желаю тебе счастья в браке… Ты ведь знаешь, что лебеди образуют пары на всю жизнь? Надеюсь, что так будет и у вас с Нилом, - он давно репетировал эту речь, но все равно вышло невнятно и жалко. Слова жгли горло и язык, оставляя дыру в сердце, но... Киллиан правда желал Эмме счастья, пусть и не с ним. По лицу его принцессы скатилась одинокая слезинка, но в этот раз он не сдвинулся с места, чтобы стереть следы ее переживаний со щеки. — Спасибо, Киллиан, — сипло поблагодарила Эмма, — мне они очень нравятся. Сжав украшение в руке, она молча смотрела на кулак, словно бы удерживая внутри свои эмоции. — Мне пора, Ваше Высочество. Мне нужно вернуться на корабль. Прощайте, — он выдавил из себя чрезмерно официальное прощание и поклонился. Развернувшись на каблуках, он спешно вышел из комнаты — чтобы не сделать какую-нибудь непростительную глупость. С тяжелым сердцем он покинул замок через ход для слуг и направился к докам. Разумеется, ему совершенно не нужно было находиться на борту той ночью. Он просто не хотел смотреть на королевскую помолвку.***
Ему посчастливилось вернуться в Мистхэвен за день до Сочельника. Накануне капитан Немо сообщил ему, что Лиам Джонс тоже получил приказ короля вернуться в порт на Рождество, поэтому несмотря на горечь возвращения, он предвкушал празднование со своим братом. Как бы то ни было он чертовски сильно скучал по Лиаму. Не так сильно, как по Эмме — с этим вряд ли что-то может сравниться — но всё же достаточно, чтобы строить планы на рождественское воссоединение. Он хотел повидаться с Эммой, но не был уверен, насколько теперь, когда она невеста принца Нила, уместно заявляться к ней без приглашения. Поэтому не до конца осознавая свой план, Киллиан накупил сладостей и угощений в деревне и направился в замок, чтобы повидать старых друзей. Прислуга заменяла ему семью почти десятилетие, и эти года нельзя просто так забыть или, возгордившись, не навестить их на Рождество. Мистер Грэм и миссис Гейл оба встретили его объятиями, помощницы миссис Лукас по кухне сразу же начали изливать ему в уши последние сплетни. С радостным возгласом они рассказали о новой традиции: вечером должен был состояться бал для слуг. Они на все лады нахваливали принца Нила, чьей идеей был этот самый бал. Киллиан едва сдержался, чтобы не высказать свое отвращение этим поступком. В отличие от слуг, он знал наверняка, что принцу Нила нет дела до увеселений слуг, что это лицемерие и показная забота о простолюдинах. Вместо этого он поделился своими байками о заморских плаваньях, которые нашли живой отклик среди его бывших сослуживцев. Некоторые из них покидали кухню, чтобы продолжить свои занятия, другие присоединялись и завороженно слушали рассказы Киллиана. Спустя два часа, когда в горле Киллиана совсем пересохло, а истории начали иссякать, он попросил у мистера Грэма и начальника охраны замка разрешения прогуляться по замку. Он бродил по знакомым коридорам, изредка останавливаясь, чтобы восхититься новыми украшениями на лестницах или чтобы переброситься парочкой слов с прислугой. Его душу грело осознание, что они помнили о нем и считали своим другом. В одном из коридоров Киллиан заметил Тамару, тет-а-тет беседующую с принцем Нилом. Их взгляды — в которых читалась нежность — совершенно не понравились Киллиану. Навострив уши, он остановился как вкопанный и прислушался. Казалось, эти двое планировали очень интимные развлечения во время бала для слуг. Кровь в жилах Киллиана превратилась в лед. Как смеет этот королевский ублюдок изменять Эмме? Он продолжил подслушивать, сдерживая тошноту, до того самого момента, как они начали целоваться. Задержав дыхание, Киллиан прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и придумать хороший план. Он должен рассказать об этом Эмме и королю Дэвиду, что несомненно разобьет им сердце и разрушит все соглашения между королевствами. И всё же Киллиану была невыносима мысль о том, что Эмма помолвлена с таким человеком. Одно дело, когда она собиралась замуж за принца, который ее уважал, а другое — за того, который считает возможным оскорблять ее и изменять.***
Поразмыслив немного, Киллиан направился к королю. Его величество, кажется, по-прежнему воспринимал Киллиана как члена семьи, поэтому с радостью пригласил его на грядущий бал слуг. К тому же в противном случае из мужчин были бы только король Дэвид и принц Нил. Руководствуясь указаниями Его Величества, Киллиан начал вечер с танца с миссис Лукас, а продолжил — с ее внучкой, Руби, новоиспеченной горничной королевы Мэри. Украдкой наблюдая за тайными взглядами и улыбками, которыми обменивались Нил и Тамара, Киллиан ждал, когда они скроются от посторонних глаз. Он заметил, что сначала принц Нил исчез из зала, а спустя пару минут темная шевелюра Тамары мелькнула в дверном проеме. Поклонившись своей партнерше по танцу, Киллиан извинился и бесцеремонно остановил короля: — Ваше Величество, мне нужно кое-что показать вам. Незамедлительно. Его Величество, явно недовольный такой наглостью бывшего камердинера, бросил извиняющийся взгляд на Джоанну. Он уже начал отчитывать Киллиана, но пожилая гувернантка Эммы, всегда умевшая распознать ложь и здраво оценить ситуацию, поэтому по-матерински улыбнувшись королю посоветовала ему довериться Киллиану. — Мне жаль это говорить, но нам придется взять Эмму с собой, — сообщил он, когда король усадил Джоанну на небольшой столик. Видимо решив больше не спорить с Киллианом, он прервал танец Эммы с Уолшем, и его принцесса, нахмурившись, последовала за отцом из Большого зала. — Надеюсь, ты не зря тратишь мое время, Киллиан, — ворчливо пробормотал король, пока Киллиан вел его и Эмму к этажу слуг. Остановившись возле комнаты Тамары, он постучал один раз, а затем настежь распахнул дверь. После побега Нила и Тамары из бальной залы прошло не так много времени, но они уже оказались весьма компрометирующей позе. Казалось, над всем замком повисла гробовая тишина. Тамара предприняла попытку прикрыть наготу, Нил безуспешно старался натянуть брюки. Мельком взглянув на Эмму, Киллиан обнаружил ее раскрасневшейся от гнева. Пожалуй, такой он не видел свою принцессу никогда. Ему было жаль, что часть этого позора и унижения пала на нее по его вине. — Ты уволена, Тамара, — по-королевски выдержанным тоном объявила Эмма, — и я разрываю помолвку, Нил. Всего секунда — и в грудь принца прилетело огромное кольцо, что Эмма носила на безымянном пальце. Предмет отскочил и с глухим стуком упал на деревянный пол. Не дожидаясь ответа, Эмма развернулась, чтобы уйти, но ее остановил голос Тамары: — Нет, вы не уволите меня и не разорвете помолвку, Ваше Высочество, — притворно приветливым тоном заявила она и насмешливо поклонилась, по-прежнему прижимая к груди платье. — Я владею кинжалом Тёмного. Поэтому если вы не хотите войны, выходите за Нила, и примите то, что спать он будет со мной. Заметив испуг в глазах Эммы, Киллиан сделал несколько шагов в сторону Нила и Тамары, но его остановил король Дэвид. Он положил руку ему на плечо и покачал головой. — Вообще говоря, кинжала у вас нет, Тамара. По указанию миссис Гейл ваши вещи тщательно проверили несколько месяцев назад. Если у вас что-то и есть, то весьма поддельный кинжал. Настоящий же… в безопасном месте, — с превосходством произнес он, — у вас есть час, чтобы покинуть замок. Иначе стража просто вас вышвырнет.***
Выслушав благодарность короля, Киллиан провел весьма приятный вечер со своим братом на борту «Жемчужины Королевства». Он рассказал Лиаму о своих чувствах к Эмме, и этой новости брат был совершенно не удивлен. — Борись за нее. Мы оба знаем, что случается с мужчинами, которые не желают бороться за то, чего хотят, — вот что посоветовал ему Лиам. Киллиан не сомневался, что к его словам нужно прислушаться.***
Киллиан обнаружил Эмму в маленькой библиотеке, где она магическими пассами бездумно зажигала и гасила свечи. Поставив коробку с традиционным подарком - шоколадом - под елью, Киллиан присел рядом со своей принцессой. — Всё к лучшему, — успокаивающе произнес Киллиан, нарушая молчание. — Он тебя не заслуживал. — Я знаю. — Тогда почему ты хандришь здесь, вместо того, чтобы праздновать Рождество вместе со своей семьей? — Мне нужно было время подумать. — Понятно. Надеюсь, ты сможешь какое-то время обойтись без горничной. Или же тебя, как мистера Грэма, проблемы подготовки прислуги заботит больше, чем праздник? — Конечно, нет. Я справлюсь сама, — фыркнула Эмма, — у меня есть магия… И я могу оказаться в компании мужчины, который будет готов помочь с раздеванием, — добавила она и подмигнула. — Какое скандальное заявление, Ваше Высочество. В ваших речах слышны разговоры мисс Руби. Ваша матушка в курсе, чем Вас учит ее горничная? — Разумеется, нет. Признаться, мне безразлично, что она подумает, - она сделала паузу и, глубоко вдохнув, будто бы решив высказать ему все, что надумала, продолжила: - Вообще-то мне всё равно, что подумают родители, двор или советники. Я больше не намерена их слушать и выходить замуж за принца. Если им не нравится… пусть коронуют Кору, Реджину или моего будущего брата или сестру… — Твоя мать… королева Мэри.? — удивленно воскликнул Киллиан. — Да, она беременна. Поэтому я не обязательно стану наследницей трона. Я хочу выйти замуж за мужчину, которого люблю и… - она умолкла и с надеждой взглянула на Киллиана. — Это предложение? — приподняв бровь, полюбопытствовал Киллиан. — Может быть. С минуту он пристально изучал лицо Эммы, пытаясь найти в любимых чертах хоть тень шутки. — Что ж… Тогда я принимаю его, — в тон ей ответил Киллиан, — Но на одном условии. — На каком же? — Ты поделишься со мной шоколадом. Эмма рассмеялась легко и беззаботно, и когда они целовались тем вечером, их поцелуи были наполнены вкусом шоколада и счастливого будущего, которого никому не отнять.