Весельчак Джек

      После того случая с парнями прошла неделя. Все это время я размышлял, что же делать дальше. Теперь каждое мое убийство в игре приравнивается к убийству в реальной жизни, а я, вроде ка,к всего лишь NPC. Вот только я думаю, действую, говорю, чувствую, а значит, я живой человек. Но с другой стороны, я не чувствую голода или жажды, не могу умереть на своей территории, могу захватывать чужие, только как, я пока не знаю; люди уверены, что меня нужно убить, чтобы выйти из игры. Я использую умения, данные мне игрой, но не могу поднять свой уровень. И все это делает из меня всего лишь программным кодом со свободой действия. Так сказать, искусственный интеллект, который учится у людей и сам пишет свой код. Даже смешно. Харон все же меня простил за ту выходку, а я за это отдал ему руку парня для точки своих клыков.       И вот спустя неделю я почувствовал очередного гостя у себя на территории. «Очередной кусок мяса для волков?» — подумал я, позволяя лесу поиграть с его психикой. Но он, в отличие от других неизвестный, шел прямо ко мне. «Администратор?» — подумал я, вспоминая, как он шел к моему дому. Что же, раз гость знает, где меня искать, да и он один, то я решил дождаться его прям на крыльце дома.       Когда из лесу ко мне вышла целительница, я лишь широко улыбнулся, смотря на ее бледное лицо и уставший вид. «А вот и последний ответ на мои вопросы! Выглядит как наркоман во время ломки, но так даже интересней.» — понял я, убирая улыбку со своих губ, и щелкнул пальцем, привлекая ее внимание, пока мысленно отдавал команды клону тащить томагавк. Вряд ли она пришла ко мне воевать, но в случае чего надо быть готовым к борьбе с той, чья магия полностью сводит мою на нет.       — Приветствую… Мия, кажется? — Спросил я, вспоминая ее имя.        — Так, значит, ты и вправду жив! — сказала девушка, подходя ближе. Ее глаза жадно поедали меня целиком. Но больше всего мне было интересно, что привело ее одну ко мне. Голод? Месть? Простое любопытство? Эти вопросы начинали есть мой мозг, и я еле сдерживался, чтобы не выпалить их на нее.        — Ну, как видишь, пока что жив. Зачем пожаловала? — спросил я, когда между нами осталось около метра. Она подошла ко мне слишком близко, на такой дистанции я могу вспороть ее своим простым скальпелем настолько быстро, что она даже не успеет понять, что уже мертва. А раз она это сделала, то точно не настроена враждебно.       — У тебя есть? — спросила девушка, опуская голову, смотря себе куда-то под ноги. Она сейчас напоминала провинившуюся маленькую девочку, что отчитывал взрослый.       — Что есть? Деньги? Рука? Нога? Совесть? Совести, как и морали, говорю сразу, у меня нет! — сказал я, поднимаясь со ступенек. Я, конечно же, понимал, что она, скорее всего, говорит про мясо, но она должна была сама это сказать. Вернее, я хотел, чтобы она сказала это.       — Да нет, у тебя есть то самое? — просила девушка, и я прям видел, как она краснеет от смущения.       — Что то самое? — продолжал я эту увлекательную для моих глаз игру.        — К, к, курочка… — сказала девушка практически шепотом. Вот оно, вот что я хотел услышать.       — Прости, ты что-то сказала? — спросил я, уже издеваясь над бедолагой. А в это время мой клон уже ставил на огонь сковородку и доставал мясо из холодильника.       — Я спросила, есть ли у тебя еще курочка? — спросила девушка, поднимая на меня глаза, полные слез. Лицо было красное словно спелый помидор, глаза заплыли от слез, что как будто сейчас польются из их, если она не услышит ответ, ради которого пришла сюда.       — Давай без этих игр слов. Ты же сама прекрасно знаешь, что это не курица. Прими уже это и скажи, ради чего ты сюда пришла? Ради чего надеялась, что я все-таки не умер тогда! — начал давить морально я. Она должна была сделать последний шаг, сломать последнюю стену и признать себя такой, какая она теперь есть. Смотря на меня и на то, с какой интонацией я это говорю, она упала на колени и начала плакать. И сквозь слезы она закричала, закричала так, что, наверное, слышал весь лес.       — Я хочу мяса! У тебя есть мясо?! — кричала девушка, не переставая плакать.        Она все же сделала это. Я был доволен. Я прям чувствовал наслаждение, смотря на новоиспеченного каннибала, и тут мой мозг родил очередную абсурдную идею. «А что с ней будет, когда игра окончится и она вернется к простой жизни? Останется она каннибалом или же все, что было в игре, останется в игре?» — задался я вопросом и понял, что есть только один вариант это проверить, но это потом. Сейчас надо было накормить девушку, поэтому, ничего не ответив, я повернулся к ней спиной и пошел в дом, приглашая ее идти за собой. Поднявшись с колен, девушка еще всхлипывала, но взяла себя в руки и пошла за мной.       Пройдя в зал, я убрал клона и принялся сам следить за мясом, чтобы оно хорошенько прожарилось и не подгорело. Маслом я все так же не разжился, но и на воде вперемешку с кровью было нормально. Пока я готовил, девушка села на стул, на котором она всегда сидела, когда я ее кормил, и стала ждать. Минут через двадцать я подал блюдо на стол. Сев напротив, я посмотрел на неё. Очень непривычно было видеть ее одетой и ухоженной. Сейчас она выглядела намного лучше, чем тогда, когда была в моем подвале. Взяв вилку, девушка принялась за еду, и после первого куска она снова начала плакать. Плакать и есть. Аппетит у нее был хороший. Вот только природа ее слез мне не была до конца понятна. Это были слезы «счастья», что она, наконец, может нормально поесть, или же это были слезы «проигравшей» морали? На этот вопрос знала ответ только девушка, но я не стал спрашивать ее об этом. Мне было достаточно того, что эксперимент увенчался успехом.       — Зачем ты это сделал? — спросила девушка, когда тарелка наполовину опустела.       — Что сделал? Убивал? Мучил? Пытал? Ты перед тем, как задать вопрос, сформулирую его до конца! — сказал я, принимая свою обычную позу с уткнувшимся в щеку пальцем.       — Зачем ты сделал из меня это? — спросила девушка, явно ничего не зная о том, кто она теперь.        — Потому что мне было интересно, что станет с человеком, если он нарушит одно из моральных табу человечества. Ты что-нибудь знаешь о «каннибализме»? — спросил я у девушки, начиная издалека. Прям как директор компании, когда меня привели к нему из зала суда.       — Нет, ничего не знаю… Что это? — призналась девушка, заканчивая со своей порцией. «Ну конечно, откуда тебе знать? Ты вряд ли интересовалась старыми архивами, как я. А в школах, как и раньше, про них никто не говорит. Будто, если забыть это слово, сами каннибалы уйдут в небытие, словно чума или малярия. Как бы не так!» — размышлял я, смотря на девушку.        — Каннибалами называли людей, кто однажды в жизни попробовал человеческое мясо. Согласно старым архивам, такие случаи были зарегистрированы во время голода и в странах, где с едой было очень и очень скудно. Из рассказов пойманных было понятно, что после того как человек пробует мясо себе подобного, он сравнивает его по вкусу с курицей. Но вместе с этим наше тело меняется. Человеческое мясо, оно как наркотик. Один раз попробовал и все, тебе больше ничего другого не хочется, из-за чего организм отвергает любую еду кроме человеческого мяса. Ты это знаешь как никто другой. Мне больше интересно, что ты ела все это время? — спросил я после своего объяснения.        — Так, значит, ты превратил меня в чудовище просто из своего любопытства? — ответила вопросом на вопрос девушка, отложив тарелку в сторону. Теперь она смотрела точно мне в глаза, а я еле сдерживал улыбку.        — Именно так. Меня приговорили к пожизненному заключению в этой игре! И мне было скучно, плюс я не знал, что все закончится тем, что пользователи не смогут выйти из игры, поэтому я дал волю своей фантазии и своим интересам, которые я не мог проверить в другом месте. Мне предстояло увлекательное заключение, состоящее из «убей сперва ты, потом убьют тебя», с ограниченной зоной передвижения. Поэтому почему бы не совместить приятное с полезным? Вот я и решил экспериментировать в перерывах между тем, как меня будут приходить убивать снова и снова. Но видишь, как все обернулось. Теперь ты каннибал, а я бессмертный на своей территории босс. — сказал я, широко улыбаясь, давая понять девушке, в какую жопу они попали.       — Ты больной на всю голову! Ты хоть представляешь, что я теперь чувствую? Как я теперь буду с этим жить? — спросила девушка, наклонившись слегка вперед.        — Мне абсолютно и бесповоротно все равно! Живи также, как и всегда, только храни свой маленький «секрет» от других, и все. В случае чего ты всегда можешь прийти ко мне или покончить жизнь самоубийством. Выбор только за тобой… — ответил я на ее вопросы, давая понять, что ее жизнь меня волнует сейчас меньше всего. Она была словно использованная игрушка, которой поигрались и выкинули.        — Если бы ты знал, как я тебя сейчас ненавижу! — Сказала девушка, поднимаясь из-за стола.       — Не забывай, что мне все равно на твои чувства. Ты должна была это понять за то время, что провела у меня в подвале! — сказал я, не шевелясь.       — Если бы я могла, я бы убила тебя, прям тут и сейчас своими же руками! — призналась девушка, собираясь покинуть мой дом.        — Я, конечно, очень тронут этим, но если ты хочешь выйти из игры, то в следующий раз приходи со всей своей гильдией! И маску мою прихватите с собой! — крикнул я в спину девушке, когда она, покинув мой дом, отправилась в сторону деревни.        Я не сомневался, что она меня слышала, и еще больше был уверен, что она вернется. Осталось лишь дождаться и узнать, придет она одна или нет.