Прошло некоторое время, прежде чем он очнулся. Лелуш не знал, сколько конкретно. Он будто просыпался после глубокого сна. Сознание скользило по грани реальности, словно не решаясь выбрать верную сторону. Постепенно из обернутого дремой мозга начали всплывать ленивые мысли. «Почему так холодно?» — параллельно с этим мысленным возмущением Лелуш машинально вытянул руку в сторону, пытаясь то ли нащупать одеяло, то ли проверить температуру воздуха, однако его пальцы не встретили никакой преграды. Он провел рукой вдоль тела и обнаружил, что лежит на жесткой поверхности, а какой-то острый край впивается в его ребра.
В этот момент его мозг осознал некоторую неправильность происходящего вокруг и начал отдавать телу осмысленные команды. До ушей донесся женский крик боли и несколько ударов. Лелуш открыл глаза. Он обнаружил себя лежащим на правом боку под столом, чья четырехгранная ножка как раз и упиралась в его ребро. Под ним был жесткий дубовый паркет, довольно грязный и с бесчисленным узором царапин. В комнате он был далеко не один: по диагонали от его позиции у стены сидел привязанный к стулу человек лет двадцати пяти, одетый в порванную белую рубашку и прямые темные брюки. Его голова была безвольно запрокинута назад. Примерно посередине между ним и Лелушем на темном узорчатом ковре лежал мужчина средних лет. Нет, правильнее было бы сказать, валялся труп мужчины средних лет с неестественным образом вывернутой шеей. Его глаза были приоткрыты, но уже ничего не выражали. Звук выстрела раздался слишком близко, и Лелуш невольно вздрогнул. В поле зрения появились ноги в серых штанах. Их обладатель швырнул на пол рядом с первым трупом второй — молодую женщину. Из ее простреленного виска толчками вытекала свежая кровь. Лелуш невольно вздрогнул и подался назад, из-за чего стол, служивший ему визуальным укрытием, скрипнул и немного сдвинулся.
— А ты, щенок, не сдох? — обладатель серых штанов заглянул под стол. Обнаружив там человека, схватил его за ворот и выволок из-под стола. — Вот живучий! — он встряхнул опешившего Лелуша. Их глаза встретились.
— Возьми свой чертов пистолет и прострели себе сердце, — медленно, с ледяным спокойствием произнес император Священной Британской Империи. Державшая его рука разжалась. Лелуш сделал пару шагов назад и чуть отстранённо наблюдал за тем, как преступник приставил собственный пистолет к своей же груди и выстрелил. В комнате стало на один труп больше.
Что за ерунда? Демон-император отчетливо помнил свой шаг навстречу смерти. Он собрал всю ярость и ненависть мира, сконцентрировал на себе, а потом уничтожил, изящно передвинув шахматную фигуру черного короля. Идею справедливости. Символ. Зеро. Он, девяносто девятый император ненавистной Британии, намеревался умереть, когда Зеро-Судзаку взрезал ему живот — в лучших традициях сеппуку. Как говорится, если друг не может сам, разрешается оказать ему помощь. Лелуш усмехнулся, вспомнив этот милый японский обряд очищения собственной чести. Рана в живот. Смерть от нее гарантирована и неминуема, что являет собой неоспоримый медицинский факт, так какого Шнайзеля он стоит посреди непонятного дома в компании трех трупов и одного обморочного молодого человека?!
Лелуш раздраженно потер левый висок. Мужчина на стуле, казалось, не собирался приходить в себя, и он решил осмотреться. Это был частный двухэтажный дом, скромный и заурядный, возможно, он находился в маленьком городе или пригороде. На первом этаже располагались три комнаты и кухня, лестница наверх заканчивалась небольшим пятачком пространства и двумя дверьми друг напротив друга. По внутреннему интерьеру было похоже, что здесь проживало трое человек среднего достатка, вероятно, семья. Диваны, кресла, столы, стулья, ковры — все было немного старомодным, но весьма практичным. Правитель всего мира открыл входную дверь и выглянул в ночь. Дом окружал низенький белый заборчик. Там, где короткая дорожка вливалась в полосу асфальта, разгонял темноту электрический фонарь, выхватывавший размытое пятно газона и пару круглых мусорных баков. Цепочка подобных фонарей будто бы размечала одинаковые квадратные участки пространства с аккуратными двухэтажными домиками. Теплый летний ветерок взъерошил его волосы.
Ситуация решительно отказывалась становиться понятнее. Ви Британия отыскал под лестницей дверь в тесную ванную комнату. Открыв холодную воду, он плеснул немного себе на лицо, после чего поднял голову и посмотрел на себя в зеркало. Из зазеркалья на него глядел худой черноволосый мальчишка, выглядящий лет на пятнадцать. Радужки обоих глаз привычно прорезали алые полоски гиасса, чуть отсвечивая ровным красным светом, а слегка расширенные зрачки выдавали его удивление от сложившейся ситуации. В остальном его величество был невозмутим.
Закрыв дверь ванной комнаты, Лелуш пошел на кухню и налил из кувшина холодной воды в стеклянный стакан. Он остановился, рассматривая фотографии, висящие на холодильнике. Их было всего две. На первой обнималась молодая пара — светловолосый мускулистый парень держал на весу хрупкую черноволосую женщину с голубыми глазами. На второй фотографии была та же черноволосая женщина и трехлетний ребенок с фиолетовыми глазами, в котором Лелуш с некоторым смятением узнавал себя. Характерные черты британского принца находили отражение в лице черноволосой женщины, которая почти ничем не походила на Марианну. Под фотографией размашистым почерком было написано «Мои драгоценные».
Лелуш посмотрел на свои ладони. Пальцы были длинными и еще по-детски тонкими, очень похожими, но это определенно были не те пальцы, которыми он с трех лет учился играть на фортепьяно, не те пальцы, которые двигали шахматные фигуры и подбрасывали в воздух фигурку короля, и, наконец, это были не те пальцы, которые сжимала его сестра Наннали, умоляя его не умирать в финале им устроенного грандиозного шоу.
Это были не его руки.
«Это не мое тело, — странная мысль пронзила сознание Лелуша, — это не я».
Однако глаза и гиасс определенно были его. Чужими пальцами Лелуш поставил опустевший стакан на место. Он обдумал несколько различных версий, но все они казались ему довольно надуманными.
«Марианна могла после смерти занять чужое сознание, — подумал Ви Британия, — в теории это возможно, но мой гиасс действует не так».
Он решил вернуться в комнату, с которой все началось. Лелуш пододвинул еще один стул и сел напротив привязанного мужчины. Через некоторое время тот застонал, дернул плечами и пришел в сознание. Лелуш посмотрел в стену справа от мужчины и приготовился задавать вопросы, но тот его опередил.
— Ты вызвал полицию? — спросили его на английском. Акцент был странноватый, но вполне понятный.
— Нет, а надо было? — ответил он вопросом на вопрос.
— Нет, но мало ли. Хорошо, Лерой, — в глазах молодого человека промелькнуло одобрение.
Лерой? Внезапно Лелуша накрыла волна чужих воспоминаний. Ему пять, и они с родителями идут в Луна-парк, катаются на канатной дороге и едят фисташковое мороженое. Ему восемь, и он готовится к своим первым экзаменам в начальной школе, сдает их успешно, и родители, его родители, дарят ему настоящий компьютер. Вот ему одиннадцать, и ему приходит письмо из новой школы. Из магической школы. Из замка Ильверморни. Большой зал и он в центре, старшие ученики на балконе, наблюдают за ним, он выбирает свой факультет из двух предложенных, вокруг звучат аплодисменты. Он обнаруживает себя в огромной комнате со стеллажами под самый потолок, на которых аккуратными стопками разложены узкие картонные коробочки, а молодая низенькая девушка с черной кожей выкладывает перед ним волшебные палочки, предлагая взмахнуть то одной, то другой, откладывая рассмотренные варианты.
Палочки.
Волшебство.
Массачусетс, Северная Америка.
Священная Британская Империя. Метрополия. Хоумленд.
Две разных страны. Две разных реальности. Одно и то же место.
Весь этот взрыв памяти в голове Лелуша занял меньше пары секунд. Бурный сель информации окатил его разум, но схлынул, не поколебав основу. А основой был британский принц, террорист, революционер и император — Лелуш Ви Британия.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил его молодой человек. Бывший принц заметил, что из-под темных волос на него обеспокоенно смотрят светло-синие глаза, он напрягся, выискивая в памяти его имя.
Маркус. Старший двоюродный брат Лероя. Он жил где-то далеко и с его родителями общался довольно редко.
— Успокойся, уже все закончилось, — Маркус посмотрел на кучу трупов на ковре. — Что случилось с этим отморозком? Ты можешь меня развязать?
— Да, конечно. Сейчас, — ответил фальшивый Лерой. Он подошел к Маркусу и пристально посмотрел в его глаза.
— Маркус, служи мне так, чтобы остальные не догадались, — с улыбкой отдал он приказ. Глаза кузена расширились, будто в удивлении, но красный контур уже очерчивал радужку синих глаз юноши.
— Слушаюсь, — тихо произнес тот, а у Лелуша вдруг подкосились ноги. Он упал рядом со своим подчиненным на четвереньки, чувствуя будто из него утекают все силы.
Что это? Волшебников подчинить сложнее, чем простых людей, для этого нужно больше сил? Лелуш пообещал себе пристально изучить работу гиасса еще раз. Слабость в конечностях уже проходила, и бывший император сел на пол, поджав под себя ноги. Еще через десять минут он смог развязать веревки, привязывающие Маркуса к стулу.
♢♢♢
Пожилой аврор зашел на кухню, где Лелуш тихо сидел в кресле, стараясь не отсвечивать. Страж порядка посмотрел на мальчика с полузакрытыми глазами. Лелуш старательно притворялся сонным, шокированным ребенком — он не хотел, чтобы с ним разговаривали, проявляли сочувствие к родителям, которых он никогда не знал. С психологами он тоже не собирался общаться. Маркус сказал волшебной полиции, что ребенок спал у себя и проснулся только к концу этого происшествия. Сам «старший брат» сейчас сидел в соседней комнате и давал показания. Это длилось уже второй час, и бывшему Зеро давно надоело вслушиваться в аргументы и объяснения, доносящиеся из-за неплотно прикрытой двери.
— Парень, где тут лежат перчатки? — спросил полицейский, выдвигая ящик с вилками. — Твой кузен сказал посмотреть на кухне.
— Верхний шкафчик, слева от холодильника, — тихо ответил на вопрос «пострадавший». Лелуш обнаружил за собой эти мелкие, бытовые знания всего пару часов назад. Он знал, где лежат ключи, каким кремом он обычно смазывает обувь и какой пароль от его домашнего компьютера — это были остатки памяти мальчишки, тело которого он сейчас занимал.
— Благодарю, — волшебник быстро схватил две пары стерильных перчаток и почти выбежал в соседнюю комнату, забыв закрыть дверцу кухонного шкафчика.
С полки на Лелуша мирно смотрели разные баночки, коробочки и упаковки хлебцев. Он помнил, что его «маму» звали Мэриан, и что она была волшебницей, но волшебники этого мира жили по своим собственным законам, и один из них был — «Международный Статут о Секретности». Другими словами, обычные люди не должны знать о существовании волшебного мира. Бывший император подозревал, что этот закон регулярно нарушается по всяким правительственным каналам и все, кому надо, все, что надо, знают. Кроме того, в не волшебных семьях иногда рождались волшебники, и тогда маглы, как их тут называли, узнавали о волшебном мире через своего ребенка. Его «папа» был маглом. Ради него волшебница Мэриан отказалась от использования волшебства и стала жить в его мире. Должно быть, эксцентричная была женщина.
Однако отец Лероя знал от своей жены о магическом мире, более того, у него родился сын, вокруг которого с детства летали предметы и происходили странноватые вещи.
Мертвый император криво усмехнулся. Теперь все трое людей этой семьи были мертвы. Он записал в мертвецов и Лероя, в конце концов, если ребенок и жив где-то в глубине его головы, то Лелуш не собирался оставлять там внутренних конкурентов.
«Бедняга Маркус, остался совсем один, — внезапно подумал самый известный террорист другого мира, — да еще и в рабстве у гиасса».
♢♢♢
— Если что-то еще вспомните, напишите мне, пожалуйста, — страж магического порядка протянул Маркусу свою визитку. Тот машинально взял и посмотрел на текст. «Клаус Барти, аврор особого отдела», — было написано на тонком клочке картона.
— Хорошо, обязательно напишу, — кивнул Маркус. Барти чуть поклонился и исчез с негромким хлопком. Маркус еще некоторое время постоял на крыльце, вглядываясь в серые предрассветные сумерки, а затем вернулся в дом.
В доме остался его пятнадцатилетний кузен. Вообще Маркус редко общался со своей тетей и ее семьей. От большой любви или же дурости она влюбилась в магла и даже вышла за него замуж. Это был дерзкий и беспринципный поступок, вызывавший неприятие в магическом сообществе. Маглорожденные становились волшебниками и вступали в волшебный мир, но «чистокровные» волшебники практически никогда не уходили жить в мир маглов, отбросив себя, свою магию и свою природу. И хоть Мэриан и продолжала вести колонку в магической газете, делать она это начала только после того, как у нее родился сын. Периодические всплески магии у Лероя ее совершенно не смущали, и мальчик закончил магловскую начальную школу, а в одиннадцать поступил в школу Чародейства и Волшебства Ильверморни, которую заканчивало большинство волшебников в Штатах.
Там Лерой отучился три года, но в начале этого лета школа была уничтожена неизвестными темными волшебниками. Чертовы предсказания. Замок ожидал нападения, но, по слухам, атаковавших было больше десятка, и они использовали мощные заклинания. Результатом стал огромный котлован на месте старой школы, а гора Грейлок стала на несколько метров ниже. Администрация Ильверморни сейчас договаривалась с другими магическими школами о переводе учеников, ведь восстановление должно было занять много времени. Маркус обсуждал с Мэриан возможный перевод Лероя в Британию, в Хогвартс, где в свое время учился он сам.
Маркус тихонько приоткрыл дверь на кухню.
— Авроры ушли, они забрали тела, — сообщил он кузену. Лерой сидел в кресле у окна, его голова свешивалась набок, а глаза были прикрыты. — Может, тебе пойти наверх и отдохнуть до утра?
— Еще рано. Нужно решить один очень важный вопрос, — мальчик вылез из кресла, взял какую-то бумажку с подоконника, магловское самопишущее перо и начал быстро писать. — Вот, мне нужно, чтобы ты сделал это для меня. Сможешь?
Маркус посмотрел на лист бумаги, исписанный мелким почерком. На листе было несколько формул преломления света, кое-какие размеры в метрической системе и описание свойств неизвестных Маркусу материалов. Он прикинул, что некоторые из них можно извлечь из частей магических животных по той же технологии, по которой изготавливаются волшебные палочки. Как серьезно занимавшемуся алхимией Маркусу приходилось использовать в работе и слезы феникса, и молотые кости дракона, и много чего еще.
— Что это такое? — спросил Маркус.
— Линзы для моих глаз, — качнул головой Лерой, — я думаю, тебе стоит достать их как можно скорее.
В этот момент Маркус заметил красноватый отблеск из-под челки своего брата. Он уверил себя, что ему привиделось от усталости.
Против своей воли его мысли вновь вернулись к линзам и характеристикам на листе. В принципе, подходящими свойствами обладал добровольно отданный рог единорога. Он идеально проходил по всем параметрам, вот только редкость этого компонента была чудовищной. Небольшой кусочек этого бесценного материала был в его фамильном хранилище в банке Гринготтс. Недавно Маркуса убедили продать этот кусок, покупатель был очень настойчив, и даже предварительная договоренность была заключена, однако просьба его младшего брата почему-то перевешивала важность сделки.
— Я сделаю за несколько часов, — Маркус не узнавал свой голос, будто кто-то хриплый и подобострастный говорил вместо него. Эта задачка захватывала его все сильнее, он даже чувствовал некий азарт.
— Я подожду тебя здесь, — сказал Лерой, — в этом доме.
Маркус жил в доме, оставшемся от его родителей. На самом деле, до него там жило много поколений семьи Шафиг, и дом переходил как наследство по главной линии волшебников, однако во время войны с темным Лордом, пока Маркус все еще учился в Хогвартсе, его родители пали жертвой Пожирателей Смерти. Так у молодого выпускника появилось своё жильё в одном из переулков Косой аллеи. Кроме него в доме жил еще домовой эльф — Терри, но не считать же его за полноценного жильца.
По улице проехал автомобиль, разрезая ночную тишину. Часы над дверью в кухню показывали половину седьмого.
Маркус спрятал листок с формулами и расчётами в нагрудный карман и отправился выполнять поручение своего младшего брата.
